Жак Маритен: «культура - творение духа и свободы»

Ж. Маритен (1882—1973) — французский философ, предста­витель неотомизма. Предложил религиозную идею «интегрального гуманизма», призванного перестроить цивилизацию, сплотить людей на основе признания религиозных ценностей. Также дал ориги­нальную трактовку проблеме соотношения культа и культуры.

Прежде всего Маритен пытается восстановить первоначальное значение слова «культура». Окультурить означает возделать поле, заставить природу воспроизвести то, что самой ей произвести не под силу, но в то же время сотворить то, начтоонапотенциальнс способна. Точно так же можно подойти, по Маритену, и к человеческой природе. Жизнь разума и добродетелей заложена в человеческой природе, отвечает ее основным устремлениям. оацаю результаты такой работы ума и души не даны от природы. Здесь происходит приращение к тому, что производится чувствен­но^ инстинктивной природой само по себе.

Стало быть, разъясняет свою концепцию Маритен, культура ддо^ена в природе человека, так же как в человеческой „рироде— работа ума и добродетелей. Культура соответствует основному устремлению человеческой природы. Но вместе с тем дна _ творение духа и свободы, которые соединяют свои усилия с усилиями природы. Видный неотомист считает, что слово ^^ультура», которое обозначает процесс развития человеческого разума в целом, можно было бы заменить в том же значении словом «цивилизация». Оно означает тот же процесс развития, но уже с одной, частной его стороны — рождения городов и гражданской жизни.

Таким образом, Маритен отвергает классическое для филосо­фии шпенглеровское противопоставление культуры и цивилиза­ции как органического и механического, духовного и материаль­ного. «Цивилизация не заслуживает своего названия, если она одновременно не является культурой»,— отмечает Маритен.

По мнению Маритена, культура и цивилизация должны быть в природе человека, но могут и отклоняться от этой природы. Неверно, будто культура и цивилизация ухудшают человека. Неприятие цивилизации означает ненависть к формам разума. Оно ведет к уничтожению человека. У человека, в отличие от прочих животных, нет того основного слоя инстинктивной жизни, врожденных поведенческих структур, достаточно стабильных, чтобы сделать возможным существование на их основе. Ужасная ошибка, согласно Маритену, — пытаться стереть и отбросить рациональную жизнь, докопаться до оснований, на которых она зиждется. Копать придется бесконечно долго. Недетерминированность человека, его возможность раскрыть свои потенции и обусловливает его разумность.

Маритен критикует Фрейда, который исключал такую неде­терминированность. «Некая общая и весьма низкого уровня философия мешает этому великолепному наблюдателю (дви­жимому метафизической ненавистью к рациональным формам) различать акт и потенцию; он заменяет потенциальность человека набором враждебныхдругдругуактуальностей; недетерми­нированность, направленную к нормальной актуализации, хотя и поддающуюся многочисленным аномальным актуализациям,— набором противоречивых актуализаций, гдето.что мы именуем «нормальным», оказывается лишь частным случаем ненор­мального».

Между тем в человеке бесконечность, свойственная духу, делает нескончаемой и недетерминированной даже жизнь чувств и инстинктов. Вот почему в понимании Маритена настоящий действительный человек — это не человек природы, целины. Это человек добродетели, человек, сформированный внутренней куль­турой интеллектуальных и моральных добродетелей. Лишь он есть целостная личность. Природа, по словам Маритена, не проявля­ется в нас иначе, как посредством нашего разума. Истинный человек сформирован разумом и добродетелью изнутри.

В трактовке Маритена культура и цивилизация по сути своей не только материальны, но и духовны. Но вместе с тем они принадлежат миру временному и преходящему и должны быть подчинены вечной жизни. В той же мере, в какой цель промежу­точная должна быть подчинена цели конечной. Из этой подчи­ненности высшим целям сама по себе, изнутри, возникает иерархия цивилизаций: христианская цивилизация совершеннее языческой. Но и христианская цивилизация, возвышенная дарован­ными ей свыше добродетелями, возвышеналишь оттого, чтоэто— в природе цивилизации. И в то же время, по самой своей природе, она погружена во время с его превратностями, она преходяща.

Маритен подчеркивает, что культура соприроцнадуховности.Стало быть, она, по его мнению, соприродна и религии. «Естест­венного состояния», когда Бог будто бы оставил человека, никогда не существовало. С первого же часа Бог хотел, чтобы люди знали вещи, превосходящие требования всякой природы, творимой или творящей. Он открыл им глубины своей божественной жизни и тайну своей вечности. Именно поэтому ни одна из известных религий не является той простой «естественной религией», кото­рую воображали себе философы.

Все религии, по мысли философа, сохраняют следы первона­чального откровения, и все, кроме Христовой, отклонились от сверхприродного и вслед за этим от природного порядка вещей.

прлая из человека раба Бога, античный мир тем не менее подчинял ^д^гию цивилизации, хотя и в противоположном смысле, •^gJiii нынешний. Античность ограничила, считает Маритен.

ДЛЦ1.ЦЮ в сущности гражданским культом, культом города v ^^цости. Между тем, подчеркивает философ, настоящая рели ^д надмирна, она нисходит на Землю вместе с тем, кто воплоти; ^цлосердие и Истину. Она не от человека, не от мира, не о цивилизации, не от культуры. Она — от Господа. Онатрансцен дентна по отношению к любой цивилизации и культуре.

Культура в истолковании Маритена — верховный оживляю щий дух цивилизаций и культур, и в то же время она независим от них, свободна, всемирна, кафолична. Маритен пытается пред дожить размышление о двойном аспекте вещей: с одной стороны, необходимая имманентность христианской религии по отноше­нию к культуре, с другой —абсолютная трансцендентность этой же самой религии. В конечном счете обсуждаемая Маритеном проблема соотношения природы и общества восходит к аристоте­левскому пониманию человека как политического животного и к аристотелевскому пониманию природы вещи, не каузальному, но телеологическому. Мы называем природой каждого объекта, по мнению Маритена, то его состояние, которое получается при завершении его развития.

Именно Аристотелю следует ФомаАквинский, когда пишет, что для человека, так как он существо общественное и политичес­кое, естественно то, что он живет во множестве. Ибо у человека нет ни инстинктов, ни клыков и он создан так, что природа не наделила его ни одним из этих качеств, но для всего этого ему дан разум… К Аристотелю восходит и определение Фомой доброде­тельной жизни как цели человеческого объединения. Но привести к этой цели — назначение не земной, а божественной власти, считал Фома Аквинский. В этих словах, по мнению Маритена, коренное различие между мировоззрением античным и христиан­ским, ключ к пониманию отношений между Градом Земным и Градом Божьим.

Маритен приводит мысль Жозефаде Местра: все человеческие институты покоятся на религиозной идее. Человеческая сила, оторвавшись от божественных основ, никогда и не обретала на Земле длительной власти. Философ еще раз обозначает отноше­ние, в котором находятся между собой власть и дух. Это не отношение противопоставления и не отношение тождественности. Это отношение иерархии. По мнению Маритена, современный мир— исторический тип цивилизации. У его истоков —Реформацчя, Ренессанс и картезианство. В нем есть, как и во всякой цивилизации, позитивная онтологичность и жизненность. Но его культура, продолжая естественный рост, оторвалась от священно­го, чтобы замкнуться на самом человеке.

Современная культура, в оценке Ма.ртен&,антропоцентрнч на, и цели ее, в ее собственном представлении, являются сугубо земными целями. Благодаря природному закону развития и евангелическому зерну, в нее зароненному, в ней продолжается прогресс. Это процесс, который можно назвать материальным в философском смысле слова, включая в это понятие технику интеллектуальную, творческую, духовную. И если не моральный идеал, то моральные понятия — также прогрессируют: в конце концов идея рабства или пытки внушает нынче спонтанное отвращение большему числу людей, нежели в прошлом.

В антропоцентрической культуре, по мнению Маритена,! можно различить три этапа. Первый, когда цивилизация считает, что силой одного лишь разума она способна установить опреде­ленный миропорядок, который мыслится еще по христианскому образцу наследием прошлых веков. Это классический период, период христианского натурализма. Во втором периоде культура, отделенная от сверхприродного мира, обращается против него. Тогда пытаются установить «естественный порядок», который должен освободить человека и обеспечить духу наживы спокойное владение землей. Это, в оценке Маритена, период рационалисти­ческого оптимизма, период буржуазный. И третий период — период материалистического оптимизма, период революцион­ный. В нем человек вступает в борьбу с трансцендентным миром и своим Творцом. Эти три периода последовательны и одновре­менно близки друг другу. И сама идея покорения природы человеком кончается со впечатляющим однообразием одним и тем же — прекращением жизни.

Христианский гуманизм, наглядным образцом которого мо­жет служить ФомаАквинский, противоположен антропоцентриз­му. Он соблюдает иерархию ценностей и ставит выше всех прочих созерцательную деятельность. С его точки зрения смысл мирской деятельности не в ее расширении, а в том, чтобы она обеспечила возможность и безопасность жизни созерцательной.

Значит ли это, что христианское миропонимание безнадежно противоречит существующему миру, зовет назад к устаревшим идеалам? Нет, поток времени необратим, христианская мудрость зовет нас не вспять, к средневековью, она зовет вперед. В оценке Маритена средневековье тоже было не совершенным. Христиан миропонимание противится современному миру в той мере, ^q^ он бесчеловечен, и сопричастно в том, в чем он продолжает естественный рост истории.

По словам Маритена, христианское миропонимание сейчас ддрдено, но не отвергнуто. Оно может возродиться на новом рдрне и в новой форме, если того захочет Бог. Отсюда видно, как и почему христианство должно вновь пропитать и оживить культуру. Религия Христа должна пронизать культуру не только дядц духовного ее спасения. Цивилизация, по мнению Маритена, должна быть христианской и с точки зрения целей, специфически присущих ей самой, ибо собственных усилий человеческого разума, вне его связи с Богом, недостаточно, чтобы создать счастье людей и народов.

По словам Маритена, для человека невозможно раскрыть свою подлинную и глубинную природу иначе как с помощью небесного благословения. Предоставленный самому себе, он не может не отклониться от соблюдения той гармонии добродетелей и разум­ных установлений, без которой культура изменяет своим высших целям. Людям было возвещено лишь одно имя, коим они могу] быть спасены. И сколь ни велики цивилизации, не ведающи< этого имени, они неизбежно отклоняются в том или ином смысл< от целостного понятия цивилизации и культуры.

Маритен останавливается и на другой стороне взаимоотноше­ний культуры и католической религии. Католицизм должен пронизывать культуру ради блага мира и спасения душ, но это вовсе не означает, что он сам должен быть придан той или иной культуре иначе как трансцендентный, независимый, оживляю­щий ее принцип. Он может быть сравнен (хотя всякое сравнение будет неполным) с бестелесным, самим по себе существующим духом на манер единого разума Аверроэса, который наполняет собой все живущее. Он формирует цивилизацию, но не форми­руется ею. Он кормится земными плодами, ибо обитает на Земле. Но родом он не с земли, настоящая его пища не эти плоды.

«Все иные религии, кроме религии католической, — пишет Маритен, — составляют необходимую часть определенных куль­тур, культур, приспособленных к определенному этническому духу и определенной исторической формации. Лишь католичес­кая религия, будучи сверхприродной, пребывает абсолютнотранс цендентной, стоит над культурой, над расой, над нацией».

Все культуры и цивилизации мира, констатирует Маритен. рожденные вдали от Церкви, в Мутной духовной атмосфере, — все иные культуры живы лишь тем благом, которое они в себе скрывают, все они несут в себе человеческие и божественные истины. Культура и цивилизация укоренены в почве естествен­ного мира, тогда как корни Церкви — на небе и в сверхъестествен^ ном мире. Христианская цивилизация, даже будучи вознесена над миром христианскими добродетелями и своей подчиненностью высшей конечной цели, все равно принадлежит миру временному. земному, природному, а следовательно, неполноценному.

Литература

Бердяев Н.А. Философия неравенства. М., 1991.

Гуревич П.С. После безверия. Бывшая империя и религиознып ренессанс /Литературная газета. 14.10.92 г.

Ильин И.А. Основы христианской культуры /И.А. Ильин. Одиноких художник: Статьи, речи, лекции. М., 1993.

Флоренский П.А. Из богословского наследия /Богословские тру ды.— М., 1977.

Элиот М.Р. Христианство и культура. Идея христианского общества / Диспут. 1992, июль — сентябрь.

Вопросы для повторения

1. Что означает по Флоренскому подойти к культу снизу вверх и как рождаете культ?

2. В чем специфика литургической деятельности в сравнении с теоре тической и практической?

3. Как Н.А. Бердяев определяет иерархический характер культа?

4. Почему культура и цивилизация могут рассматриваться как идентичны понятия?

5. Как Ж. Маритен характеризует естественного человека?

6. Почему культ и культура могут отдаляться друг от друга?