Протоиндоевропейская традиция в хозяйственном укладе и в обществе

Протоиндоевропейская культура, в том виде, в каком ее удается реконструировать при помощи сравнительных иссле­дований индоевропейских языков и мифологий, а также по древнейшим историческим свидетельствам, вполне соответ­ствует своему археологическому образу. В этом разделе я кос­нусь некоторых лингвистических и мифологических данных, которые имеют отношение к проблеме идентичности курган­ной и протоиндоевропейской традиции.

Подобно культурам, языки существуют по законам живо­го организма: они постоянно претерпевают изменения и то сливаются, то расходятся в разные стороны. Хотя крайним пределом для нас остается волжский неолит и энеолит VI— Утыс. до н. э., мы можем попытаться реконструировать не­которые элементы этой культуры так, чтобы они органично сочетались с лингвистическими и мифологическими данны­ми. В период ок. 5000—4500 гг. до н. э. значительно возраста­ет подвижность населения и усиливаются торговые связи. Поэтому я считаю возможным предположить, что в это вре­мя, прямо перед вторжением протоиндоевропейцев в Евро­пу, идет процесс языковой консолидации. В гипотетическом протоиндоевропейском языке нет следов доземледельческо-го уклада. Согласно лингвистической реконструкции, наи­более характерными чертами этой культуры являлись нали­чие домашних животных (в том числе и лошади), подвиж­ность образа жизни и классовое патриархальное общество. Курганная культура Утыс. до н. э., какой она была в волж­ских степях и лесостепях а также на недавно завоеванных ею землях Северного Причерноморья, во многом соответствует этой модели протоиндоевропейской культуры реконструи-рованной на основе лингвистических данных.,

Рис. 10-40 Шнуровая керамика и топо­ры из «общеевропейского горизонта», Польша, начало III тыс.дон.э.; высота само­го большого кубка 22 см.

Гчмбутас М, Цивилизацяя Великой Богини

Одомашненные животные

Одомашненные животные играли первостепен­ную роль в протоиндоевропейской культуре, о чем свидетельствуют их названия, общие для большин­ства индоевропейских языков: овца (*owis), крупный рогатый скот (*gwows), кастрированный бычок (*(s)tauro,, свинья (*sus и *porkos), лошадь (ekwo-ekwa), коза (*aigis, os), собака {*kwon-kun-). Коров и овец также называли словом *peku(s), что соответствует латинскому pecus, древнеиндийскому рази, балтий­скому реки. Поскольку с этим понятием связано це­лое семейство близких терминов со значениями «dvhо» «волосы» «расчесывать» (греческое P?kos — «руно»' древневер,хнегерманское fahl - «шерсть» ла­тинское pectere - «расчесывать») то можно предпо­ложить что первоначально слово века обозначало животное с большим количеством шерсти, вероятно,

ORIIV и чТО сЛ/щССТВОВЯЛ периол когяя одомашнены

быте одни овцы а прочие животные-еше нет Сло­ва обозначающие «шерсть» и «ткачество» также име­ют отчетливо индоевоопейское происхождение (ста­рославянское *iv/*e титовское vilna немецкое Walk ^bHtuHa^cSxwinat^tw^ume шЬеп -«пояс™ и ^ ходяГкранне^

Крупный рогатый скот был, по всей видимости, ценнейшим имуществом семьи, рода или племени и служил, как это зафиксировано в соответствую­щих терминах и древних исторических свидетель­ствах, предметом обмена. В санскрите слово «гос­подин» буквально означает «властелин скота». В древнейших письменных источниках, таких как «Илиада» и «Ригведа», скот служил выкупом за не­весту или оружие. Скот (pecus) был основным до­стоянием и имел то же значение, что для нас день­ги. Отсюда латинское название денег -pecunia. Эта функция сохранилась за скотом вплоть до XX в. (к примеру, в сельских районах он может выступать в качестве приданого невесты). Соответствующие сюжеты индоевропейской мифологии и эпической литературы ясно говорят о том значении которое придавали угону скота. Одомашнивание скота дало сильный толчок росту частной собственности.

Название одомашненной лошади сохранилось в латинском языке как equos, готском — aihva-, литов­ском - asva; на основании чего его индоевропейская форма реконструирована как *ekwos или *ekwa. Ком­паративные исследования индоевропейской мифоло­гии говорят о первостепенной роли лошади (в осо­бенности белой) в качестве священного, жертвенно­го животного, воплощения божественных сил Бога сияющего неба. Археологические данные подтвер­ждают лингвистические и мифологические сведения о ранней доместикации лошади, которая, скорей все­го, имела место не поздней конца VI тыс. до н. э. Ло­шадь выступала в качестве жертвенного животного и

животного для верховой езды: в последнем качестве она, по крайней мере с середины V тыс. до н. э., ста­ла участницей боевых схваток. Древнейшие воины были вооружены копьями, кинжалами, луками и стрелами и, подобно историческим индоевропей­цам — скифам, сарматам и другим, — умели стрелять на скаку. Культ лошади как божественного и жерт­венного существа столь же древен, как и ее исполь­зование для верховой езды.

Металлургия

Лингвистам не удалось реконструировать общий термин для металлургии. Это не удивительно, по­скольку представители ранней курганной (курган­ной I) культуры не были знакомы с этой технологи­ей. Медные предметы попадали к ним из Древней Европы через бартерный обмен с кукутенской куль­турой. Металлургия была получена ими значительно позже, во второй половине IVтыс., из Закавказья; затем она попала в Северное Причерноморье и отту­да, вместе со второй волной курганной культуры, в Восточную и Центральную Европу.

Оружие

Из первоначальных индоевропейских названий разных видов оружия удалось реконструировать сле­дующие¹²⁴:

*(H)nsi — режущее и рубящее оружие, «меч», пер-вонач&тьно — кремневый нож или кинжал (герман­ское xsaxsaz, «меч», часто заменяет «нож»), древне­индийское asi-, латинское ensis;

*кеги — «наконечник копья», «лезвие», или неко­торая разновидность метательного оружия (ведиче­ское .гаги- может означать «дротик», «стрела» или «ко­пье»; германский эквивалент - *xeruz);

*Eengh-es-u — «копье», колющее оружие; и *ghai-so-s — «метательное копье» (источникдревнеирланд-ского gae, протогерманского *zaizas, древнеиндий­ского hesas, «метательный снаряд»);

*taqso-m - «лук»; греческое tokson, персидское taxs, латинское taxus;

*isu- - стрела (наконечник стрелы);

*gwiH - «тетива лука» (древнеиндийское/ра, аве-стийское/уо, литовское дао, «нить», «сухожилие»);

*Аек-оп — «камень для пращи»;

*Аек-топ- - каменный топор.

Эти слова говорят о раннем использовании ору­жия, что подтверждается археологическими данны­ми (см. рис. 10-2, 10-4, 10-7, 10-35, 10-41, 10-42, 10-43, 10-45, 10-46).

Средства передвижения

Мобильность являлась одной из основных харак­теристик протоиндоевропейцев: благодаря верховой

Глава X. Конец Древней Европы: вторжение скотоводов из южнорусских степей и преображение Европы

стему наследования и постбрачного обитания. К при­меру, общие термины для старшего поколения пред­полагают доминирующее положение мужских роди­чей: отец - *pffte:r, мать - *matfte:r;отец или браа ма-

езде курганная культура была очень подвижна. Рекон­струированное протоиндоевропейское обозначение повозки имеет корневую форму *wegh (немецкое Wagen, литовское vezimas, польское wdz). Поддаются реконст-

руированию и отдельные ее части: колесо — *rotha (ли- тери — *awyos; брат отца - *pHtrwos. Оббащаае тн аебя

товское rams, немецкое Rad, древнеиндийское rathah, «колесница», латинское rota); ось — *ak'sis, lynch *pin (tulis в литовском, греческом и германском языках); и ярмо -yugom (чтоточно подтверждено). Производные от корня wegh- связаны с подниманием, переносом, поднятием при помощи рычага и ездой на санях. Это может означать что первоначально «повозка» исполь­зовалась для подъема тяжестей, в частности, при по­мощи рычага, или что она имела форму саней. Но даже если в первоначальном виде она и не была, четырехко­лесной, четырехколесные повозки были известны про-тоиндоевропейцам начиная с курганной I культупы На данный момент древнейшими свидетельствами суще-ствования колеса являются миниатюрные пиняные модели колес из древнеевропейских поселений (фазы кvkvtcни А и карано ro VI) датируютпиеся серединой Утыс дон э и более поздним периодом Обнажить какие-либо час™ шетояших повозок того времени

ГТОКЯ T-TLfKOTVTV 1-ТР "УТТЯИЯТТОСТ» И воnnOC" о ТОм КТО ~Ж.£" 1Лзо -

Структура общества

Как показывают сравнительные исследования индоевропейских языков, исторические документы и данные археологии, протоиндоевропейская куль­тура была связана с патрилинейной структурой об­щества и патриарх&тьной системой власти, во главе которой стоял вождь-воин. Возраст был определяю­щим фактором его признания, тем более что он, по-видимому, играл активную роль лишь в тяжелые вре­мена, когда требовалась повышенная сплоченность сообщества. Браки носили экзогамный характер и заключались между малыми подвижными патрило-кальными семьями, которые были частью более об­ширного клана или племени. Не похоже, чтобы в этот период у протоиндоевропейцев уже обособился от­дельный класс жрецов. Женщины имели более низ­кий статус который могло повысить лишь родство с занимающими высокое положение мужчинами. О -том какова была законная власть мужа над женой гтжорят эпические тексты и правовые установления Под влиянием индоевропейской культуры неолити­ческие женщины утратили свой престиж и в этом новом обществе занятом торговлей и набегами пре-вратились в еще,один вид частной собственности

Прекрасным доказательством патрилинейного, патрилокального и патридержавного характера про­тоиндоевропейского общества являются обозначения родства¹²⁵. Филологи и лингвисты пришли к общему мнению, что индоевропейские обозначения родства и брачных связей подразумевают патрилинейную си-

внимание отсутствие общего наименования для теток
с отцовской и с материнской стороны. В число тер­
минов, относящихся к поколению ровесников, вхо­
дят следующие: брат - *bhraHte:r, обозначающий ши­
рокий круг ровесников мужского пола (традиционно
образовывавших патрилинейные группы, которые
имели важные ритуальные и политические функции);
сестра — *sw?so:r, что означает «наша», т. е. «женщина
из нашего рода»; сын — *SW-Htiws (*swff— «рождать»,
что говорит о тесной связи между матерью и сыном);
дочь — *dhwgHte:r (по всей видимости слово имеет
отношение к дойке и означает «доить» или «доярка»).
Клэоме того существуют слова для обозначения муж­
ней родн и и *swekwros), его братьев

(*dnHvwp-r) и сестер (^eHlnwsV лля жены сына (*ши>5<э?1 и мужа дочери/сестры (*еепНг) В качестве отдельной категории выделяются вдовы' (*wvdh что означает «п^аТГнеполноценная»), но не вдовцы.

Аналогичных терминов для обозначения родни невесты не существует. По всей видимости, при за­мужестве индоевропейские женщины уходили в дом мужа, где жили рядом с его отцом и братьями. Это также может служить свидетельством экзогамного характера брака.

Протоиндоевропейский термин *pot обозначает мужчину, стоящего во главе семьи,pathpotestas, или вождя. О патриархальном устройстве общества гово­рят и парные термины *genH-os/*genH-r. первый опи­сывает патрилинейную группу, с которой человек породнился при браке, второй - наиболее уважаемо­го члена этой группы. На основании мифологии и правовых установлений можно заключить, что глава индоевропейской общины (*pot или *dompoti) был деспотичным и вероятно полигамным воином-пат-риархом,который имел полную власть над жизнью и смертью членов своей семьи или клана.

Очевидно, что статус женщины был низким. Тер­мин, означающий «выкуп за невесту», происходит от *wedh, «вести», что, возможно, имеет отношение к движимому имуществу. Есть мнение, что женщины были «помехой» для этих подвижных, воинственных племен.

Благодаря лингвистической палеонтологии у нас есть сведения о том, в какую непосредственно струк­туру была встроена семья. Принадлежащий малой семье дом - *domos (или *dreb западных протоиндо­европейцев) входил в небольшую патрилокальную расширенную семью - *weik. Кроме того, обитатели *weik могли идентифицировать себя как поттмков одной группы или рода, *gen, и выбирать себе брач­ных партнеров из более широкой этнической или племенной общности, *teuta.

Гимбутас М. Цивилизация Великой Богини

Рост земледелия

У европейского ответвления

Протоиндоевропейцев

В степной курганной культуре земледелие играло второстепенную роль по сравнению со скотоводче­ским укладом. Однако исследования лексики указы­вают на то, что европейское ответвление индоевропей­цев обладало значительными познаниями в земле­дельческом словаре. Следовательно, рост земледелия происходил одновременно с упадком номадизма, который начался после прихода носителей курганной (майкопской) культуры в Европу, в особенности на тех территориях, где земледелие уже было тысячелет­ней традицией.

Протоиндоевропейцы в какой-то мере занимались земледелием. Существуют общие термины для зерна, перетирания и размола, высевания и жатвы; также широко распространено слово mat{e)ya — «мотыга». Чрезвычайно важно, что сохранились наименования проса (*meli, *metyom, *mefya); мелкой разновидности пшеницы, ползучего пырея, осоки, спельты и райгра­са — *puras,os\ зерновых, используемых для закваски и брожения, - *yewos, мнж. *yewoi. Корень jew- свя­зан с группой слов, которые обозначают «литься» или «исходить» «кипеть» «бродить» «волноваться» «подниматься».

До нынешнего времени в поселениях курганной культуры Днепро-Волжского региона удалось иден-тифицироватьтолько просо. Несмотря на то, что там были обнаружены каменные мотыги, кремневые лез­вия для серпов и зернотерки, не было найдено ни следа пшеницы-однозернянки или эммера, ячменя, овса или ржи. Известные по нескольким поселени-ям крупные мотыгообразные орудия считаются при­митивными плужными лемехами. Насколько можно судить, на своей родине носители курганной культу­ры занимались экстенсивным выращиванием травы. За исключением проса, «земляного» зерна, *yewos, зерна для закваски и *nuris травы или спельты нет никаких других наименований зерновых культур как нет и археологических данных об их присутствии.

Общие названия для ржи, ячменя и овса обнару­живаются только у европейской ветви индоевропей­ских языков. Так, в славянских, балтийских, герман­ских и кельтских языках есть слово *rughis — «рожь». Общий корень *aw- для обозначения овса обнаружи­вается в славянских, балтийских языках и в латыни. Судя по всему, «ячмень» означает «пища из зерна», во всяком случае на это указывают его латинская, герман-ские и славянские формы: латинские far и farina'. древненардское barr — «ячмень»; готское barizeins — ««и ячменя»; старославянское брашно - «пища»; сербское brasno - «мука»; русское борошно - «ржаная мукаа»

Некоторые названия являются общими для всех носителей индоевропейских языков Южной Европы: бобы, горох, вика и мак одинаково именуются на ла-

тыни, албанском и греческом. Все эти растения были хорошо известны в Юго-Восточной Европе с эпохи неолита, и не исключено, что их названия были вос­приняты индоевропейцами. Единое название для льна, linum, существует в латинском, греческом, сла­вянских, балтийских и германских языках. Название конопли — *kannabis — сохранилось в греческом, албанском, германских, славянских и балтийских язы­ках но не известно у восточных носителей индоевро-пейских языков. Все это говорит о том, что индоевро­пейцы в Европе были знакомы со многими зерновы­ми и бобовыми культурами, льном и коноплей. Некоторые названия, будучи общим достоянием боль­шой группы языков, вполне могут восходить к важно­му формативному периоду который последовал за вто­рой волной курганной культуры (вторая половина IV тыс дон э) Насколько можно судить бобовые культуры были восприняты новопоселенцами отдрев-неевропейского населения Юго-Восточной Европы Очевидно что земледельческий словарь индоевропей­цев расширялся по мере их продвижения на запад.

Столкновение двух идеологий

Древнеевропейцы и индоевропейцы обладали диа­метрально противоположными системами верований. Индоевропейское сообщество было воинственным, экзогамным, патриархальным, патрилинейным и пат-рилокальным, с сильной клановой организацией и иерархической структурой, где превалировало воин­ское сословие. Его основные божества были мужски­ми и изображались в виде воинов. Совершенно исклю­чено, чтобы этот тип социального устройства мог раз­виться из матрилинейного, матрилокального и эндогамного общества Древней Европы. Отсюда сле­дует что появление индоевропейцев в Европе - не эволюция, но столкновение двух идеологий.

За исключением Эгейского и Средиземноморско­го региона, с набегами представителей курганной культуры в Европе оборвалась долгая древнеевропей-ская традиция возведения святилищ. Вместе с ней исчезли культовые предметы поразительной выдел­ки — прекрасные сосуды, жертвенные вместилища, модели святилищ, алтари, скульптура, священные письмена. Ни в северопонтийских землях, ни в волж­ских степях, ни в тех частях Европы, которые во вре­мя или после эпохи миграции оказались под воздей­ствием курганной культуры, не известно ни одного святилища которое можно было бы напрямую свя-зать с курганной культурой Их отсутствие как и от­сутствие более простых алтарных построек вполне согласуется с образом жизни скотоводов. ,