Кроме этого школа учит навыкам-ремёслам, к числу которых можно отнести владение письменностью и языками (родным, государственными и иностранными), информатику и т.п.

Всё остальное, чему учит школа, — это субъективные интерпретации наблюдений и экспериментальных данных (естест­вен­ные науки) и большей частью текстов и «арте­фак­тов», унаследованных от прошлых времён (гуманитарные науки)».

Практика показывает, что изрядная часть жизненно необходимых навыков и интерпретаций в современном мире устаревает в течение 5 — 10 лет. И это приводит к ответу на вопрос:

Чему не учит школа и чему она должна учить, чтобы не утомлять учителей и учеников зубрёжкой интерпретаций, которые всё равно во многом утратят прикладную (в деле) актуальность раньше, чем дети окончат если не общеобразовательную школу, то вузы?

— Ответ прост:

Школа не учит детей навыку-искусству интерпретировать наблюдения, экспериментальные данные, тексты и «артефак­ты» в темпе возникновения потребности в решении практических задач в единоличной и коллективной деятельности на основе интерпретаций, адекватных Жизни и потому сплачивающих множество индивидов в общество и коллективы.

Но это — как раз то, что необходимо для преодоления кризиса всей системы образования, а также необходимо для осуществления общего роста КУЛЬТУРЫ УПРАВЛЕНИЯ В ОБЩЕСТВЕ. В современном научном лексиконе описания такого рода искусства интерпретации наблюдений, экспериментальных данных, текстов и артефактов называется методологией познания. Ей и надо учить, а для этого необходимо учиться этому искусству самим, выражая его в соответствующей теории — тоже одной из разновидностей интерпретации этого навыка-искус­ст­ва.[41]

Дефективность историко-обществоведческого образования, о чём говорилось ранее, — только одно из следствий общего несоответствия — Школы как общественного института — текущим и перспективным потребностям общества в воспитании и обучении подрастающих поколений. И как можно понять из выступлений тех, кто готовит реформу школьного образования России, это общее несоответствие в ходе предполагаемой реформы устранено не будет.

Поэтому те, кто понимает суть проблемы, обязаны перед будущим преодолевать её в инициативном порядке по своему разумению.

Телевидение вторглось в жизнь почти каждой семьи и тоже внесло свой вклад в растление поколений:

· культ азартных игр под видом отдыха в беззаботных развлечениях (от “Что? Где? Почём?” и “Поля чудес” до “Кто хочет стать миллионером?”);

· шоу-бизнес на основе разных видов художественного творчества и спорт как отрасль шоу-бизнеса, не имеющий ничего общего с физической культурой при ведении здорового образа жизни[42] (к 35 — 45 годам большинство «великих спортсменов» если не калеки, то имеют проблемы со здоровьем, обусловленные «большим спортом», а продолжительность жизни рекордсменов лет на 10 меньше средней в обществе);

· сначала западные, а потом и отечественные киноленты и ток-шоу[43], в которых сатанизм, насилие, распущенность в половом поведении (это разрушение здоровья будущих поколений), наркомания в разных её видах (от табакокурения и выпивки до одноразово убийственных дурманов), разного рода мошенничества и прочие пороки нравственности и этики представлены как естественные качества жизни цивилизации как в прошлом и настоящем, так и в фантазируемом будущем;

· реклама образа жизни — порочного (пиво вместо воды) и извращённого (“высокая” мода, рецепты которой непригодны для жизни, и дегенеративно-шизофренические произведения всех видов искусств, предназначенных как толпе — масс-культура, так и “элите” — искусство «не для всех»),

— всё это норма для отечественного телевидения в период, начиная с 1992 г.

Психология детского и подросткового возраста в толпо-“эли­тар­ном” обществе такова, что всё это детьми, предоставленными самим себе, воспринимается в качестве допустимых в жизни образцов для подражания, вследствие чего они воспроизводят их в своём поведении — сначала бездумно (попро­бовать, что это такое), а потом уже не могут вести себя иначе (я — как все).

Это тем более так, если в сюжетах фильмов тяжёлые пороки свойственны тем персонажам, которые делают более или менее доброе дело или которые подаются так, чтобы — вне зависимости от того, что они делают, — вызывать к себе симпатию, что порождает и положительные эмоции и положительные эмоциональные оценки, не соответствующие объективному смыслу происходящего на экране.

То же касается и уголовных и порнографических[44] сюжетов в прессе и в “художест­вен­ной” литературе.

Поэтому, что бы ни болтали сторонники не ограниченно бесцензурной свободы слова и художественного творчества, но:

Растление подрастающих поколений на протяжении последнего десятилетия и в наши дни — системообразующий фактор жизни нашего общества, который люди обязаны искоренить, если они хотят быть людьми, а не убийцами и самоу­бий­цами — извра­ти­те­лями сути Человека.

Фактически сторонники так называемой свободы слова и свободы художественного творчества под видом отстаивания права на личностное самовыражение их самих и других, защищают вседозволенность и безнаказанность в растлении подрастающих поколений.

И поэтому, если они сами или их близкие сталкиваются в отношении себя с нарушением этических заповедей типа «не укра­ди», «не убий» и т.п., то им следует не роптать, а понять: свер­шилось по принципу «что посеешь — то пожнёшь»[45] (а в ряде случаев — пожнёшь сторицей).

Реально именно характер телевидения, “художественной” литературы эпохи после 1991 г., жизненно несостоятельное преподавание истории, обществоведения и литературы в школе в последнее десятилетие сформировали в качестве носителей безыдейности поколения, вступившие во взрослость в этот период. Один из показателей того, что телевидение и школа взрастили в них именно безыдейность, а не самосознание личности как основы для построения гражданского общества, — сопоставление студенческих театров 1960 — 1970‑х гг. и наших дней, что доступно многим по их личным впечатлениям.

Если в вузе есть несколько факультетов и на каждом имеется свой театр, то:

· в 1960 — 1970‑е гг. на ежегодном вузовском фестивале художественной самодеятельности театр каждого факультета выступал со своим спектаклем, на основе написанного самими же участниками театра сценария, а в сценарии был свой сюжет, своя большая или маленькая идея, которую студенты хотели донести до зрителя и достигали в этом успеха;

· в наши дни участники самодеятельности не почерпнули идей, выработанных прошлыми поколениями, ни из вещания телевидения, ни из школьных курсов гуманитарных дисциплин; новых общественно-значимых идей они сами выразитьещё не сумели или не успели, а инстинкты — требуют своего[46]. Инстинкты же у всех людей — одни и те же. Соответственно им студенческое самовыражение в художественном творчестве — большей частью на всех факультетах под видом спектакля подаётся по сути один и тот же конкурс “кра­со­ты” тел студенток (и даже извращённость или подавленность инстинктов у некоторой части творчески активных субъектов не вносит каких бы то ни было идей и разнообразия художественных форм в суть студенческой самодеятельности).

То же касается и изменения характера общероссийского «КВН»-шоу в последнее десятилетие.

А студенчество в толпо-“элитарном” обществе, — особенно творческое (что проявляется не только в успехах в учёбе, но и в особенности — в художественном самовыражении), — претенденты в “элиту” нескольких последующих десятилетий.

Так что “элиты” в привычном для толпо-“элитаризма” качестве в России автоматически не будет: для этого потребны какие ни на есть идеи общественной в целом значимости, а не разнузданные инстинкты; и в студенческом возрасте такие идеи уже должны быть…

Безыдейность находит своё выражение и в ориентации поведения подростков и молодежи на получение разного рода (большей частью чувственных) удовольствий, что в своих крайних проявлениях выливается в половую распущенность, агрессивно маниакальные извращения и разного рода наркоманию. Эта же безыдейность порождает и злоупотребления внеуставными отношениями[47] в вооружённых силах.

Вне армии безыдейность выражается как неспособность и боязнь увидеть и осмыслить жизнь общества в целом, что обрекает многих работающих по найму жить холопскими иллюзиями о том, что якобы есть «хорошие» хозяева (предприниматели), под властью которых можно жить и работать, поскольку они прилично платят и сквозь пальцы смотрят на подворовывание персонала и недобросовестность в труде; а есть плохие, которые либо «мало платят», принуждая много или качественно работать, либо нетерпимы к подворовыванию и бракодельству.

Представители этих молодых активных поколений, будучи носителями безыдейности (в смысле отсутствия у них идей общественной в целом значимости) и инстинктивно обусловленного индивидуализма, так или иначе приспосабливаются к жизни в складывающихся независимо от их воли[48] обстоятельствах.

При этом их профессионализм в созидательных областях деятельности, способность к соучастию в продолжительной коллективной деятельности, готовность обрести такого рода профессионализм и необходимые навыки межличностной коммуникации, мягко говоря, оставляют желать лучшего: работать в промышленности, сельском хозяйстве в качестве рабочих; начинать карьеру инженера (разра­бот­чика, конструктора или тех­нолога) с низовых должностей; добросовестно работать врачами и учителями, разного рода госслужащими, не взирая на финансово-экономическую политику антинародной государственности, порождённой «ми­ро­вой закулисой»; созидать по своей инициативе и произволу государственность[49], выражающую жизненные интересы добросовестного труженика в преемственности поколений, — для многих из них это — то, чего они желают избежать, оставаясь приверженными «бенде­ров­щине»[50] и криминализированным сферам деятельности.

И многие из них, кто оказался в общественно полезных созидательных отраслях деятельности, оказались в этих отраслях вынужденно — по своей личной неспособности к вожделенной им «бенде­ров­щине»; и они расценивают своё пребывание в этих сферах деятельности как временное (в большинстве случаев это «вре­мен­ное» обречено растянуться на всю жизнь), несбыточно надеясь в будущем (же­лательно близком) «найти место», где они смо­гли бы быстро разбогатеть на основе принципов «бендеро­в­щи­ны». Их поведение в настоящем таково, будто они не расценивают свой профессионализм и его рост в качестве залога будущего как своего собственного, так и своих детей и внуков; и к сожалению это действительно так — они не расценивают свой профессионализм и его рост в качестве залога будущего благополучия их самих и окружающих, тем самым только усугубляя и своё настоящее, и своё будущее.

То же касается и отношения к труду тех, кто господством «бен­де­ровщины» искренне тяготится, но свои надежды освобождения от неё возлагает на кого-то постороннего, кто сам, своею волей изменит жизнь общества к лучшему без помощи с его стороны.

При этом догадаться, что с таким низким профессионализмом и беззаботно-безответственным отношением к труду он сам представляет помеху становлению такого благоустроенного общества, — ока­зы­вается выше его способностей.

В целом в обществе мотивация к добросовестности в труде и в быту низкая. Некоторые из неоспоримых показателей этого:

· города, места отдыха, общественный транспорт, подъезды, лифты и местность, прилегающая к шоссейным и железным дорогам, замусорены; стены и памятники исписаны и изрисованы большей частью похабной дурью;

· на протяжении последних нескольких лет, когда реальные до­ходы населения растут, то растёт спрос на импортную высокотехнологичную продукцию при игнорировании продукции отечественного производства аналогичного назначения — от предметов обихода и бытовой техники до автомобилей;

· аварийность систем жилищно-коммунального хозяйства в разных регионах России с наступлением морозов начáла января 2003 г. вследствие невыполнения прямых должностных обязанностей на уровнях от слесаря в котельной до глав администраций муниципальных образований и регионов[51].

Этому сопутствует и в статистике такого рода выражается личностная деградация многих представителей этих поколений. Однако и в этих поколениях есть те, кому такого рода безыдейность жизни общества не по нраву.

Те из них, чьи судьбы сложились более или менее благополучно, приходят к этой мысли сами, выражая её старшим в том смысле, что «в ваше время были пионеры и комсомол, были легкодоступны какие-то кружки и спортивные секции, было что-то, что объединяло людей; а нам предлагают «каждый сам за себя», пиво, пепси и секс. И в этом смысл жизни? — на фиг такую жизнь и такую власть».

Те из них, чьи судьбы сложились менее благополучно, вследствие того, что их семьи были опущены по жизни “демо­кра­ти­заторами”, — вкусив жестокости эксплуатации жидами разного происхождения (так называемыми “новыми русскими”) их труда и жизни, вкусив криминальной среды и даже пройдя через тюрьмы, тоже заявляют о неприятии ими образа жизни и места в обществе, оставленного им хозяевами “демо­кра­ти­зато­ров”.

Однако, не получив дóлжного воспитания и образования, не обладая необходимыми знаниями и навыками, они в своём большинстве не могут самостоятельно выработать Идею, воплощая которую в жизнь, общество смогло бы начать жить иначе — так, чтобы в нём люди становились добросовестны и были бы счастливы.

Всё сказанное в этом разделе выше касается подавляющей статистической массы населения России, т.е. того большинства, труд и быт которого бросаются в глаза и создают впечатление об обществе в целом. Но это — не вся жизнь нашего общества во всей её полноте и детальности[52].

К описанному выше необходимо относиться как к объективной данности, памятуя о том, что в обществе есть и некоторое количество тех, кто не вписывается в эту статистическую массу; кроме того, и в жизни тех, кто составляет эту статистическую массу, бывают отдельные эпизоды, в которых они совершают поступки, достойные Человека.

Как заметил К.Прутков, «от малых причин бывают большие следствия». Это означает, что не выше описанная статистически преобладающая масса определяет перспективы будущего России.

Именно по этой причине в тексте этого раздела мы возлагали особую смысловую нагрузку на словосочетания-оговорки типа «в своём большинстве», «боль­шей частью», «статистически преобладающая масса», подразумевая при этом иной образ жизни и миропонимания меньшинства, значимо определяющего будущее и пути и способы перехода к нему. Те, кто воспринял такого рода уточнения как ничего не значащие «фигуральные обороты речи», — ошиблись и не поняли сказанного:

Нечто человеческое не чуждо всем (разве, что за единичными исключениями). И эти семена и ростки будущей всеобъемлющей человечности надо выявлять и способствовать их дальнейшему развитию, преображая тем самым жизнь общества и всех людей в нём.

4. ТРАДИЦИОННЫЕ идеи
нашего общества

Речь пойдёт не о множестве мелких идей представителей толпы, которые в предшествующем разделе были охарактеризованы в качестве носителей безыдейности, по отношению к идеям общественной в целом и глобальной значимости.

Речь пойдёт о «больших идеях», которые стали основой функционирования различных общественных институтов и более или менее ярко выражали и выражают себя в политике государства помимо сопутствующего им в политике своекорыстия, недобросовестности и непрофессионализма чиновников, подчас затмевающих идеи и вытесняющих их из реальной политики в область культовых деклараций и обещаний, адресованных остальному обществу.

Вокруг этих идей формируются субкультуры общества, в которых представители толпы откликаются на те или иные знаковые слова, образы-символы и ритуальные действия, а представители соответствующих “элит” более или менее внятно способны изложить идеи как той субкультуры, приверженцами которой являются они сами, так и отчасти идеи субкультур, которые они порицают.

При этом между представителями “элит” и толпы в каждой субкультуре есть некоторое взаимопонимание на основе общности для тех и других знаковых слов, образов, символов, культовых ритуалов и примитивизированного до утраты ими жизненной состоятельности выражения этих идей в общедоступном культовом мифе. Кроме того в силу исторического развития общества и его субкультур и переплетения в психике одних и тех же людей идей, не всегда совместимых друг с другом в жизни общества, носителями этих субкультур и идей (хотя бы отчасти) в одно и то же время могут быть одни и те же люди.

Основные идеи такого рода, унаследованные от прошлого Россией наших дней, это:

· вероучения библейских церквей имени Христа и вероучения других традиционных для России в эпоху империи религиозных культов (ислама, иудаизма, буддизма), которые исповедовало подавляющее большинство населения империи;

· марксизм, которого люди в своём большинстве не знают и не понимают, вследствие чего в сознании подавляющего боль­шинства его знаковым заменителем стало слово «комму­низм», единообразного понимания сути и способов осуществления которого в обществе тоже нет;

· идея «гражданского общества» — корпорации индивидуалистов на основе формально-юридических процедур буржуазной “демо­кра­тии” и хозяйства частнокапиталистического типа.

Кроме этого, в последнее десятилетие проявили себя реликты и некоторые идеи, воспринятые Россией извне.К этой категории принадлежат:

· языческие вероучения многобожия[53] народов России глубокой древности (реликты), которые не содержат в себе какой-либо определённой социологической доктрины, применимой к обществу численностью в несколько десятков миллионов человек, проживающему на огромной территории;

· философско-религиозные, мистические традиции Индии, Тибета, Китая, Японии, при­вле­ка­ю­щие к себе людей посредством свойственных им психологических практик (раз­но­го рода йоги[54]) и боевых искусств, освоение которых требует и освоения соответствующих личностных культур мироощущения и миропонимания;

· расово-националистические идеи с тенденцией к нацизму и расовой нетерпимости в своих крайних проявлениях, представляющие собой внутрироссийское эхо гитлеризма и расизма капиталистических стран Запада (их носителями являются некоторые русскоязычные сторонники возрождения имперских традиций России) и реликтовый нацизм эпохи перехода от родоплеменного строя к рабовладельческому (свойст­вен­ный для некоторой части евреев и представителей[55] неславянских народов России (чеченцев, татар), а также и для некоторой части тех славян, которые пытаются внести в современность свою реконструкцию древнеславянского много­божия и идолопоклонства эпохи, предшествующей крещению Руси).

Для целей настоящего повествования значимо не содержание каждой из перечисленных «больших идей», а возможности для общества на основе каждой из них решать две задачи, исторически реально неразрывно связанные друг с другом в нашу эпоху:

1. Формирование психики личности так, чтобы:

Ø личности в совокупности образовывали внутренне бесконфликтное общество;

Ø и это качество обеспечивалось в преемственности поколений.

2. Управление научно-исследовательской и хозяйственной деятельностью (произ­вод­ной от научной в смысле технико-технологической обусловленности хозяйства достижениями науки) так, чтобы всё это было в ладу с биосферой Земли и Космосом. Эта задача может иметь три модификации:

Ø построение техносферы и системы глобального хозяйства, не подавляющих и не разрушающих биоценозы Земли и гарантированно покрывающих свойственные обществу в такого рода культуре потребности в разнородной продукции;

Ø построение качественно иной культуры, в которой Человек, освоив потенциал развития своей духовности и телесности, жил бы в биосфере Земли и в Космосе, будучи свободным от необходимости поддерживать техносферу и соответствующее ей хозяйство в качестве средства защиты от давления на него природной стихии;

Ø построение биосферно-допустимых техносферы и системы глобального хозяйства как основы для построения в последующем культуры и образа жизни, свободных от техносферы и хозяйства (или как вариант — параллельное течение процессов обуздания техносферы и выработки культуры, свободной от неё).

Решение этих взаимно связанных задач глобального масштаба (т.е. охватывающих всё человечество) — это то, что необходимо для преодоления нынешнего российского кризиса, поскольку российский кризис — локальное проявление глобального кризиса в развитии человечества.

Соотносясь с названными неразрывно связанными задачами, рассмотрим выше перечисленные «большие идеи».

Реликтовые идеи разноплемённого многобожияв древности не стояли перед проблемой управления коллективной деятельностью ни вообще, ни в сфере ведения хозяйства общества в целом, поскольку производство было основано большей частью на единоличном труде[56]. Соответственно племенные “божки” (эгрегоры) и их служители не могут «договориться» друг с другом в том числе и о том, как вести глобальное хозяйство на основе объединения единоличного труда множества людей в технологических процессах техносферы всего человечества, требующих труда коллективного.

Религиозно-философские и мистические традиции, воспринятые из стран немусульманской Азии, более внимания уделяли и уделяют «внутреннему миру» человека, нежели управлению процессами, порождёнными в общем всем «внешнем мире» единоличной и коллективной деятельностью людей. Поэтому для упра­вления научно-техническим прогрессом и экономикой общества они тоже не актуальны в своей экзотерической составляющей (т.е. открытой всем). Если же в их эзотерической составляю­щей (предназначенной исключительно для посвящённых, представляющих собой меньшинство общества) и имеются какие-либо знания и навыки такого рода, то глухая стена между эзотерической и экзотерическими ветвями этих культур, а также специфика организация психики высоко посвящённых эзотеристов и толпы не посвящённых экзотеристов исключают возможность использования такого рода эзотерических знаний даже в том случае, если они где-то и сокрыты.

Подтверждением этому является пример Японии, Южной Кореи, Китая, которые предпочли перенять финансово-экономи­чес­кие теории Запада для того, чтобы на их основе восполнить соответствующий вакуум идей и навыков в своих экзотерических составляющих культуры[57].

Кризис общественно-экономического развития Северной Кореи (КНДР) на основе идей Чучхе[58], которые в своей экзотерической составляющей представляют бессодержательные лозунги-закли­на­ния толпы на безусловную подвластность вождю и носителям эзотеризма правящей партии[59], которые якобы знают и умеют всё, что необходимо для обеспечения управления жизнью общества[60], — также показатель бесплодности восточно-азиатского эзотеризма в решении прикладных задач управления наукой, хозяйственной деятельностью общества, и главное — задачи воспитания новых поколений более близкими к идеалу человека, нежели им предшествующие.

Националистические идеи с тенденцией к нацизму и расовой нетерпимости в своих крайних проявлениях[61] вне зависимости от их культовой окраски и адресации тем или иным социальным группам в современном мире представляют собой явление не самостоятельное — опекаемое и направляемое «мировой закулисой». Вследствие этого они являются средством канализации в русле сценариев «мировой закулисы» искусственно мифологизированного (т.е. весьма далёкий от реальности жизни) протеста и неприятия существующего порядка наиболее подавленной в своём личностном развитии частью толпы «простонародья» и некоторой части “элиты”.

При подходе к проблемам большой политики[62] носителям националистических и откровенно нацистских идей свойственно рабовладельческое мнение:

В случае прихода к власти они намереваются принудить работать на себя силой, подкупом и страхом как разработчиков теорий и практик, так и носителей теоретических прикладных знаний и практических навыков, которые в современной культуре человечества представляют собой порождение других (а не нацистских) культур и субкультур.[63]

Будучи искренне приверженными этому принципу и убеждёнными в его практической осуществимости, они (носители националистических идей) не обеспокоены расширением и углублением своего собственного миропонимания и развитием на этой основе социологии в целом и её прикладных отраслей, в частности: психологии (как теорий, так и работоспособных методов-прак­тик), педагогики и экономических теорий. В силу этого двоякого обстоятельства[64] они обречены быть подчинёнными столь ненавистной им «миро­вой закулисе» и (при сохранении безчувственно-безум­ной верности своим националистически-нацистским иде­а­лам) спо­собны работать только в каких-то её политических сценариях, преимущественно в качестве средства разрушения исторически сложившегося общественного устройства, блокирования неприемлемых для «мировой закулисы» тенденций развития общества и выдержки его под гнётом диктатуры нацизма в течение некоторого времени (исторически непродолжительного) до начала осуществления в этом обществе какого-то иного политического сценария.

Что касается ранее выделенной первой группы «больших идей» (традиционных для российской империи культовых вероучений; марксизма, неоправданно отождествляемого с коммунизмом; идей гражданского общества на основе буржуазной демократии индивидуалистов и частнокапиталистического хозяйства), то исторически реально именно они привели человечество к нынешнему глобальному биосферно-экологическому и социальному кризису, одним из проявлений которого является распад СССР и неблагоустроенность жизни подавляющего большинства населения на его территории. И соответственно, на их основе преодолеть глобальный и региональные кризисы не удастся.

Дело в том, что библейское вероучение о жизни людей на Земле в обществе себе подобныхпредставляет собой доктрину построения глобальной расистской “элитарно”-невольничьей цивилизации путём скупки мира на основе надгосударственной международной мафиозно организованной корпоративной иудейской монополии на ростовщичество (и как следствие — их же монополии на котировку, т.е. на установление цен и соотношения цен на всё и вся; в ХХ веке к этому добавилась и информационная власть на основе юридической концепции «персональных авторских прав» и мафиозной манипуляции ими[65]).

Этот глобальный политический проект не способен освободиться от принципиально свойственной ему порочности — расизма (еврейского, антиеврейского и прочих), ростовщического мафиозного паразитизма, злоупотреблений разнородной властью как со стороны библейской системы, так и со стороны порождаемых ею разнородных оппозиций себе самой. В результате всего этого технико-технологический прогресс, — включающий в себя биосферно-недопустимые технологии и технику, — обгоняет под властью библейской культуры нравственно-этическое и в целом духовное развитие человечества.

Духовное же развитие в целом блокируется в библейской культуре возведением в ранг богооткровенных истин разрушительных по отношению к природе Земли и сути человека норм нравственности и поведения, что представляет собой разновидность хулы на Бога; причём в церквях и синагогах — хулы культовой.

Этот проект породил капитализм западного типа, который на определённой стадии развития — ради финансово-экономической выгоды, а по существу ради достижения большей гибкости и эффективности в управлении — выразил и отчасти воплотил в жизнь идею гражданского общества, свободного от идеологического и ритуального диктата дорогостоящих церквей в его экзотерической культуре. В этой экзотерической культуре (культуре для всех) развиваются фундаментальные и прикладные научные дисциплины, включая и теории управления хозяйственной деятельностью на микро- и макро- уровнях. При этом экзотерическая составляющая культуры некоторым образом обслуживает эзотерическую составляющую библейской культуры[66], поддерживаемую на Западе и в России раввинатом и регулярным масонством.

Соответственно этому обстоятельству публичная экономическая наука Запада представляет собой «теории для клерков», а не теории реального управления для хозяев. Эзотерическая составляющая культуры управления экономикой на микро- и макро- уровнях на Западе представляет собой совокупность практических навыков и теоретически не формализована, что исключает утечку её содержания в публичную экзотерическую науку, доступную всем; а в публичной науке Я-центричное миропонимание и корысть частного собственника (плюс к тому налагаемые культурой и «общес­т­вен­ным мнением» «табу» на рассмотрение некоторых проблем) блокируют возможности порождения в публичной экономической науке адекватных жизни в целом и хозяйственной практике, в частности, теорий.

Публичная (экзотерическая) экономическая наука Запада, импортируемая ныне всеми прочими странами мира, предназначена для порождения автоматизмов реакции множества клерков на финансово-экономические ситуации и управление хозяйственной де­я­тельностью обществ на этой основе в русле политики, проводимой библейской «мировой закулисой»[67]. Эзотерическая же культура управления хозяйственно-потребительской деятельностью общества на Западе воспроизводится на клановой основе и на основе неформального посвящения топ-менеджеров (высших руководителей) в практику управления фирмами и банками макроуровня мирового хозяйства и хозяйств регионов и достаточно крупных в территориальном отношении государств.

В силу этих особенностей социологии и культуры управления Запада для России, — единственной из числа больших промышленно развитых стран не имеющей укоренившейся системы макроэкономического управления на основе деятельности ростовщических кланов, — импорт публичных социально-экономических западных теорий не только бесполезен, но и вреден вследствие их неадекватности реальной экономике и, в особенности, — экономике России[68]. Это одна из причин невозможности осуществления в России идеала гражданского общества по западному образцу.

Ещё одна причина состоит в том, что для того, чтобы эти публичные теории Запада заработали в России в общемировом режиме, необходима наследственная система кланов — носителей эзотерической теоретически неформализованной традиции управления на макроуровне экономики. Времени на становление такой системы ни История как таковая, ни «ми­ро­вая закулиса» России не отпустили.

Такое отношение «мировой закулисы» к России объясняется тем, что идея гражданского формально демократического общества на основе частнокапиталистической системы хозяйствования это — та идея, которую «мировая закулиса» с конца первой половины XIX века если и поддерживает, то только вынужденно, причём исключительно — в границах некой более широкой системы «взаимных скреп и противовесов», дополняя ею какие-то другие политические сценарии. А в своей глобальной стратегии она её приговорила к искоренению, поскольку в ней невозможно сдержать гонку безсмысленного потребления и частного обогащения, разрушительных как для общества, так и для биосферы Земли, что представляет реальную опасность и для «мировой закулисы».

На замену этой идее в середине XIX века был предложен марксистский псевдо-коммунизм. Но чтобы «мировая закулиса» сохранила свою безраздельную внутриобщественную власть над людьми и в условиях порождаемого ею государственного рабовладения, «коммунизм» на идеологической основе марксизма пред­полагал культ атеизма и культовую экзотерическую социологию, реально непригодную для решения задач управления делами общества и его хозяйственной деятельностью, в частности[69].

Поскольку исторически реальный традиционный ислам был сведён социальной “элитой” к обязаловке ритуальной дисциплины и приспособлен к поддержанию толпо-“элитарной” организации жизни общества на основе избирательного прочтения и перетолковывания Корана и Суны[70] (одно из крайних проявлений этого в России — деятельность лидеров “неза­висимой Ичкерии” и неспособность остального населения Чечни поставить свою зарвавшуюся “элиту” на место), то мусульманская цивилизация не воспользовалась ключами[71], содержащимися в Коране, к выходу из культуры толпо-“элитаризма” и разноликого рабовладения в культуру человечности.

В силу этого традиционно исламские общества перенимают техносферу и публичную науку, порождённые в библейской цивилизации, включая и социально-экономические теории, выражающие как идеи гражданского общества на основе частнокапиталистической системы хозяйствования, так и идеи марксистского псевдокоммунизма, о несостоятельности которых говорится во многих работах ВП СССР.

В традиционно мусульманских странах, где есть устойчивые в преемственности поколений “элитар­ные” клановые системы, порождённые Западом теории гражданского общества и экономики частнокапиталистического толка отчасти обеспечивают управляемость хозяйства на макроуровне, но не в соответствии с кораническими идеалами, а в русле библейской доктрины скупки мира иудеями; т.е. только усугубляя глобальный кризис.

В России же концептуально безвластный традиционный ислам[72], сведённый к механической ритуальной дисциплине, не может быть основой для разрешения кризиса ныне, как не смог он быть такого рода основой в период до 1917 г.

Хотя буддизм, бывший традиционным вероисповеданием части населения империи до 1917 г., представляет собой одну из разновидностей религиозно-философских и мистических традиций, ныне вторично воспринимаемых Россией из стран немусульманской Азии (о чём было сказано ранее), в связи с его традиционностью для России необходимо прямо указать на некоторые события прошлого. В период царствования Александра II и Алексан­дра III в формах буддизма восточно-азиатский эзотеризм уже пытался оказать своё влияние на течение истории России через клан Бадмаевых, представители которого в двух поколениях пользовались уважением и доверием обоих названых императоров: в частности крестник императора Александра III врач П.А.Бадмаев в 1893 г. представил на имя своего крёстного политико-фило­соф­ский трактат, ориентированный на включение Монголии и Тибета в состав Российской империи[73]. Это влияние проникшей к императорскому двору ветви буддизма было утрачено в царствование Николая II.[74]

В силу неразвитости в традиционном буддизме культуры управления коллективной деятельностью и хозяйственной деятельностью в технически развитом обществе эзотерики Востока тогда проиграли битву за Россию библейским эзотерикам, внедрившим в Россию псевдокоммунистический марксизм. Однако до настоящего времени традиционный буддизм, как и традиционный ислам, не восполнил в своей экзотерической культуре этот «интел­лек­ту­альный вакуум». Поэтому он и в условиях современности бесперспективен для преодоления кризиса российского общества, как и прочий эзотеризм и экзотеризм традиционных культур и субкультур толпо-“элитарных” обществ.

Это означает, что все названные «большие идеи» и выражающие их субкультуры (каждая по отдельности и все в совокупности) при невосприимчивости их представителей к зову Свыше и при поддержании механической неизменности исторически сложившихся традиций толпо-“элита­ризма” на их основе не могут быть средством преодоления кризиса развития российского общества ни в ближайшей перспективе, н