Сциентистская (наукоцентрическая) теория
Миф есть «враиаука».
Вопрос о происхождении и роли мифов по-своему решала английская антропологическая школа, сложившаяся в XIX веке (Э. Лэнг, Э. Б. Тайлор, Г. Спенсер). Здесь была развита сциентистская в своей основе теория мифа. Она имеет эволюционистский характер и связана с позитивистской философией истории.
Тайлор отмечал, что «основная тенденция в развитии человеческого общества за все долгое время его существования заключалась в переходе из дикого в цивилизованное состояние. Теперь каждый согласится, что это утверждение в своей главной части составляет не только истину, но даже трюизм». Миф был истолкован как историческое явление. Он представлен как «продукт человеческого ума в его раннем детском состоянии».
Миф – специфическое средство познания мира для древнего человека-«дикаря»; выражение его потребности в объяснении действительности, его любопытства. Тайлор утверждал: «Стремление человека узнать причины, двигающие каждым событием, происходящим перед его глазами, (...) не продукт высшей цивилизации, а характерная черта человеческого рода, проявляющаяся уже на самых низших ступенях культуры. Уже у грубых дикарей наблюдается эта умственная жажда». Миф есть попытка рационалистически объяснить труднообъяснимые вещи, уловить логику в хаосе бытия. Миф отвечает на вопросы: почему? каким образом? откуда?
Итак, миф – это своего рода наука, это осознавающая, интеллектуальная деятельность. Только, ввиду бедности начального опыта, – наивная, ненаучная, «пранаука». Средств познания у человека было очень мало. Это примитивная наука, показывающая фантастический генезис вещей. На самом деле по своему содержанию это скорее первобытная натурфилософия. Отсюда неизбирательность логики мифа (несколько версий космогонии; в Египте небо – корова, река, женщина рождающая солнце), ее вопиющий алогизм (Сет – бог засух и пустыни, убийца Осириса, его день рождения – самый несчастный в году, – покровитель фараонов и предмет поклонения).
В поиске элементарной основы мифотворчества разные представители школы приходили к разным вьюодам. По Тайлору, первобытные детские мысли о мире обусловили такое явление, как анимизм (лат.: анима – душа). Анимизм, по Тайлору, есть способ истолкования снов, галлюцинаций, болезни и смерти через идею о живой душе – и это попытка человека объяснить неживые предметы и явления природы по аналогии с самим собой: путем наделения их жизнью, душой. Отсюда – всеобщая персонификация вещей и явлений.
Э. Лэнг полагал, что наивный человек имел единого бога, про которого ему ничего не было известно, – и легион духов, с которыми связал все силовые воздействия и влияния мироздания.
Д. Фрэзер утверждал, что в основе интеллектуальной деятельности человека архаики лежит магия (квазинаука, страдающая от собственной неадекватности); ей на смену приходит жреческая религия, а следом идет и наука. Древняя магия исходила из представления о мировой механике, о всеобщей детерминации, постижение которой дает власть магу.
В любом случае получалось, что с развитием средств рационалистического познания мира миф теряет свое значение. Он воспринимается как предрассудок, пережиток. Один из столпов позитивистского философствования Опост Конт фиксирует три фазиса умственного развития: низшая стадия – теологическая, куда отнесен и миф, затем идет метафизическая, и высшей стадией оказывается научная. Причинное, научное мышление является окончательной формой зрелой мысли. Миф, таким образом, оказывается предшественником науки, но наука, появляясь из мифа, преодолевает и побеждает его. Религиозные мифы, считал Конт, скоро отомрут. (Впрочем, он создал и свою собственную квазирелигию, основанную не в последнюю очередь на авторитете великих людей. В составленном им новом календаре месяцы носили имена Гутенберга и Шекспира.)
Есть сторонники такого взгляда и в XX веке. Например, широкую известность получила попытка Рудольфа Бультмана отделить бесспорное от спорного в Новом Завете. Он считал, что мышление современного человека формируется естествознанием, и поэтому уже не мифологично. Никто не рассчитывает на вмешательство трансцендентных сил в свои дела. Поэтому и из Евангелий нужно исключить чудеса, точнее – по-новому их объяснить, сведя к человеческому самопониманию, бытийным переживаниям и откровениям...
Однако импульсы такого рода к концу XX века себя в основном исчерпали. Была осознана условность контовской иерархии. Рационалистическая наука теперь не воспринимается как высшая форма отношения человека к миру. Она вполне обнаружила свои пределы и изъяны.
Подвергнута критике и в целом теория мифа-пранауки. Она чрезмерно рационализирует мир человека. В ней абсолютизирован познавательный импульс сознания. Мифотворчество – процесс в значительной степени нерассудочный (Л. Леви-Брюль). Резко возражал против гносеологической трактовки мифа А. Ф. Лосев: наука всегда претендует на объективность, миф же заведомо и открыто пристрастен, переполнен эмоциями и переживаниями. В отличие от науки мифосознание прецедентно: оно интересуется не стабильными, постоянными величинами, явлениями – а редкими, единичными, небывалыми эффектами.
Эта критика также хватает через край. Миф совсем не лишен объяснительной функции. Во-первых, есть этиологические мифы. Они, как правило, довольно прими-тивны. И большие, и маленькие явления и вещи выводятся в них из некоей причины по логике простейшей ассоциации. Обычно такие «мифологические былички» не претендуют на сакральный статус. Они имеют прикладное значение. Своей элементарностью этиологические мифы оттеняют причудливую сложность основных мифов, не ориентированных на объяснение частных явлений мира, на рассудочное познание.
Во-вторых, познание далеко не всегда имеет формально-логический характер. Да, рассудочная человеческая инициатива при мифотворчестве минимальна. Но нельзя отказывать мифотворчеству в познавательном ресурсе, осуществляемом благодаря интуици. Мы можем предположить, что в момент трансляции мифов сквозь сознание человека протекает поток сакрального Знания, которое с предельным напряжением духовных сил человек выражает затем в образах и в их взаимосвязях. Интуитивное познание есть, очевидно, способ наиболее глубокого проникновения в недра бытия. Миф в этом смысле обладает очевидными возможностями. А. Косарев в этой связи напоминает о более детальной дифференциации познавательных средств человека и сообщает, что в ее рамках выделяется и сверхинтуитивное познание; его ступени –озарение, просветление и откровение. Два последних науке недоступны. Это познание мистическое. Возможны и другие модели «погружения», о результатах которого сообщает миф (см.: Символические теории).