Мэри Назари, директор кинотеатра «Пионер»

- Как часто вам приносят документальные фильмы и какими критериями они должны обладать, чтобы вы их поставили?

- Это очень большой вопрос. Во-первых, «Пионер» в обновленном виде существует 4 года. Мы особый кинотеатр, потому что мы не кинотеатр, который находится в торговом центре, до нас не очень удобно добираться. На машине удобнее, чем на метро, но, тем не менее, главные посетители кинотеатров – это молодые люди, у которых, как правило, машин нет. И поэтому когда мы думали, что должно быть в таком месте как «Пионер», я подумала, что здесь должна быть особая программа, чтобы люди преодолевали все эти препятствия и ради чего-то сюда приезжали. До какой-то степени нам это удалось, в том числе, потому что образовался некий круг людей – любителей кино, интеллектуальных развлечений – и в какой-то момент стало понятно, что им хочется смотреть документальные фильмы. Хотя, честно говоря, в моем сознании никогда не было деления на документальное кино и игровое. Я продюсер, и самые мои успешные проекты были связаны с игровым кино. Фильм «Овсянки» из того, что Вы знаете. Тем не менее, до этого я занималась документальным кино. Я Вам честно скажу, пока я занималась продюсированием, написанием сценариев, придумыванием каких-то историй, показом кино, никогда внутри меня не было жесткого разделения на игровое и неигровое. Я до какой-то степени считаю, что оно не имеет смысла. Я понимаю, чем они отличаются. Но не понимаю, почему это у нас так разделяется, почему есть фестивали игрового и неигрового кино, почему у нас есть отдельный кинотеатр документального кино. На мой взгляд, это глупо. Более того, все правильные настоящие мировые фестивали не делят фильмы, у них в программах нет этого. Вот через несколько дней начинается фестиваль в Роттердаме, там тоже нет этого разделения, там нет даже отдельной программы по документальному кино, и мне это кажется разумным. Как мне кажется, следствием этого разделения стало то, что документальное кино, особенно в России, забито в область маргинального. Сейчас пытаются его вытащить из этой области и сказать: «Нет, сейчас крайне модно смотреть документальное кино, давайте построим Центр документального кино напротив Парка Горького». И в результате тоже получилось гетто. Я считаю, что документальное кино нужно выводить из этого гетто.

- Гипотеза моей работы заключается в том, что схемы продвижения фильмов одинаковы, независимо от жанра.

- Это так и есть. У нас, в принципе, хорошее кино очень трудно пристроить на телеканалы. Но документальные фильмы, в частности, «Первый» покупает, хоть цены и невелики. Моя точка зрения в этом смысле абсолютно определенная, это я говорю Вам и как продюсер, и как показчик кино. Ваша рабочая гипотеза абсолютно верна. Способы коммуникации со зрителем, когда ты «продаешь» фильмы, заманиваешь на фильмы зрителя – одни и те же. Любой фильм, и игровой и документальный, требует того, чтобы зрителя на него заманили. Зритель находится в огромном потоке информации, есть огромное число других развлечений – более доступных, более дешевых, более приятных. Во-первых, Интернет. Быстрый Интернет сделал поход в кино затеей кажущейся многим ненужным. Кинотеатры борются за зрителя довольно яростно. Во-вторых, у зрителя всегда есть телевизор, дом, теплый борщ, котлеты, и выходить в холод (а у нас в стране 9 месяцев холодно) не всегда хочется. Лучше скачать или тупо смотреть телевизор. Сделать это усилие, надеть на себя шубу и пойти в кино – это усилие. И кинотеатрам нужно всегда делать что-то, чтобы затащить зрителя. Цель одна – оторвать зрителя от дивана и притащить его в кинотеатр. И инструменты здесь одни и те же всегда. Что мы можем предложить ему? Ради чего он к нам придет, скажите?

- Ради чего-то уникального. Либо ради уникального контента, либо ради уникальной атмосферы.

- Или ради уникального переживания. Потому что уникальный контент – это вещь времени. Через две недели можно купить диск или в Интернете посмотреть. Атмосфера дома с котлетой и теплым котом тоже очень приятна. Я считаю, что есть две вещи, которых не дает ни один домашний просмотр. Во-первых, это большой экран. Во-вторых, это возможность переживаний в коллективе, группе – не обязательно друзей. Это очень глубинное архитипичное переживание. И человеку оно нужно. Я считаю, что, в большинстве своем, мы коллективные существа, и нам необходимо это переживание экстаза, то, что дает искусство – катарсис. Ты переживаешь этот катарсис в кругу тебе подобных, вокруг тебя 30-40 человек, с которыми ты не знаком. И это очень важная часть нашей личности. Поэтому я верю, что кинотеатры не умрут. Их функция именно в этом. Конечно, есть люди, которые в жизни не ходили в кино, и этого переживания у них не было. Но я думаю, что они в чем-то обделены. Итак, мы строим коммуникацию таким образом, чтобы зрителя сюда привести. А что мы ему показываем – документальное или игровое кино – не имеет значения. Точно так же, как бывают совершенно провальные игровые фильмы, так же есть слабые и бессмысленные документальные картины. Давайте предположим, что мы говорим о качественном контенте. Понятно, что есть разные критерии, но, в целом, мы с самого начала показываем разные документальные фильмы, и, в принципе инструменты одни и те же. Сначала люди не очень были приучены смотреть, но потом нормально – приходят, смотрят. Некоторые фильмы идут с потрясающим успехом. Проблема в том, что иногда прокатчикам не удается донести до зрителя необходимость посмотреть этот фильм именно в кино.

- Так везде или только в России?

- Мы сейчас говорим про Россию, потому что все везде по-разному. Вот есть Франция – страна с каким-то безупречно высоким качеством кинопросмотра. Я на прошлой неделе вернулась из Франции, там поход в кино – это одно из каждодневных проведений досуга и для молодых, и для пожилых. Там очереди в кинотеатры вечером запредельные. Причем на фильм, например, «Филомена» - это история про пожилых людей. Представить, что такие очереди будут стоять в Москве, невозможно. У нас пожилые люди не ходят в кино, у нас, в принципе, кино не является каждодневным времяпрепровождением. И у нас очень высокие цены на билеты, например.

Инструменты разные. Их очень много. Первое – человек должен узнать, что идет этот фильм. Это задача прокатчика. Дальше он должен понять, о чем это кино. И почему ему надо пойти и посмотреть его. И тут работают самые разные маркетинговые ходы. Что бы ни говорили люди, самое лучшая реклама кино – это по телевизору. Если телевизор говорит об этом фильме, то это работает. Но трудно представить, что о документальном кино будет говорить телевизор, конечно. Здесь можно говорить о социальных сетях – они могут сообщить зрителю о фильме, это первая коммуникация, человек дожжен понять, узнать, услышать, что с такого-то числа начинается прокат фильма. Второй способ, мало кто о нем знает, это уже когда человек приходит в кинотеатр, очень важно, какую информацию про фильм он получает внутри кинотеатра. Понятно, что это афиши, описания для тех, кто читает. Я не пользуюсь описаниями фильмов, которые мне дают прокатчики, потому что они сделаны левой ногой, они не привлекают. Мы описания делаем сами, распространяем их. А те, кто не любит читать, общаются с девушкой на кассе, и финальное решение, куда пойти зрителю, делает девушка на кассе. Поэтому у меня особенная история с девушками– им запрещено высказывать позицию. Конечно, здесь намного больше всего, но это очень важно. Но когда фильм попадает в кинотеатры, у кинотеатра очень мало возможности об этом сообщить.

- Есть ли какие-то кейсы успешного проката документального кино в кинотеатре, которые Вы можете привести в пример?

- Да, конечно, это всем известный кейс. С точки зрения бокс-офиса, у нас крайне успешным был прокат фильм «Написано Сергеем Довлатовым». Режиссер Рома Либеров уникальный человек. Мало того, что он сам делает фильмы, он один из немногих среди режиссеров как документального, так и недокументального кино, понимает, что после того, как он сделал фильм, его роль не закончилась. У нас большинство режиссеров считают так: снял кино, смонтировал - «досвидос». Это неправильно, если мы говорим об авторском кино. Автор должен участвовать в продвижении фильма. Либо это должен быть гениальный продюсер, которых тоже очень мало. У нас пока это не отлажено. Вот, например, та же Франция. Есть профессиональные режиссеры, профессиональные промоутеры, которые делают потрясающие трейлеры. Это запредельный для нас уровень профессионализма. В общем, Рома держит фильм в своих руках. Если бы другие отечественные режиссеры понимали так же, что им нужно продвигать свои фильмы и что никто, кроме них, этого не сделает, была бы совершенно другая история. Рома этим фильмом занимается, он приходит в кинотеатры, он дотошно с каждым директором общается, знакомится со всеми этими людьми и убеждает их поставить фильм. Он приходит на каждую встречу со зрителями и общается после фильма со зрителем. Он в полной мере занимается фильмом, это образец правильного продвижения кино в принципе, не только документального. Он тратит на это огромное количество душевных сил и времени, и это дает плоды. «Сергея Довлатова» мы показывали в летнем кинотеатре «Пионер» в Парке Горького. Когда туда приходят люди, им хочется чего угодно – свежего воздуха, развлечений, отдыха. И им точно не хочется смотреть интеллектуальное кино. Как сделать так, чтобы они пришли и остались? Конечно, роль играет имя Сергея Довлатова. Однако здесь для меня было интересно вот что: перед началом фильма, когда рассаживались люди, мы спрашивали, кто читал Довлатова, и треть не поднимала руки. И когда я впервые это увидела, я подумала: «Так, сейчас эти люди начнут уходить». Но они не уходили при том, что фильм совершенно не развлекательный и почти весь основан на текстах Довлатова, хотя тексты его обладают особой магией и, проникая через экран, зрителя захватывают. И было очень много случаев, когда после фильма люди подходили к кассе и спрашивали, нет ли у них книг в продаже. И самое главное, что после каждого показа Рома оставался и отвечал на все вопросы. То же самое мы делали здесь в главном здании «Пионера», и фильм шел у нас очень долго и очень успешно. Второй фильм Ромы Либерова более сложный, это фильм об Ильфе и Петрове. Он идет два часа. Он потрясающе сделан, очень красивый. Но, конечно, мне было понятно, что если Сергей Довлатов это некая рок-звезда, то Ильф и Петроф для молодого поколения сложная вещь. Я понимала, что такого ажиотажа не будет, но что я понимала еще лучше (хотя у нас очень жестко идут сеансы и каждые полчаса на весь золота), что после такого фильма необходимо оставлять какое-то время на общение автора с публикой. Так всегда и происходило. Плюс мы промотировали этот фильм на нашем «Фейсбуке». Он у нас долго шел – 4 месяца. Мы специально программировали этот фильм, потому что ставить его каждый день в сетку – бессмысленно. Не говоря уж о нескольких сеансах в день. Мы его ставили два-три раза в неделю. Для документального кино важен период, чтобы он долго стоял в кинотеатре. Мы анонсировали фильм каждый раз через наши социальные сети (потому что если каждый раз не анонсировать, ничего не происходит), и каждый раз я просила Рому придумывать вместе с нашим человеком, который занимается соц. сетями какой-то новый поворот. У него собраны артефакты – вот трамвайный билет, по которому они ездили, вот фотографии, которые они сделали в своем путешествии «Одноэтажная Америка». И через маленький предмет мы рассказывали какую-то маленькую историю и подводили: «Об этом и еще много о чем вы узнаете из фильма «Ильфипетров», который будет как раз завтра, приходите». Понимаете, это каждодневная работа, кинотеатры не любят это делать. Еще один хороший был кейс, когда я обратилась в том году к «24_DOC», и мы каждый понедельник показывали документальное кино в Парке Горького. И собиралось хорошее количество народа. И был у нас не очень хороший кейс - «Родина или смерть» Манского. Там была история такая: продюсеры просто отдали фильм, хотите – поставьте. С датой релиза было не очень понятно, время, в которое он вышел было не очень удачное, середина лета. Очень важно правильное программирование. Сначала программирование, потом анонсирование – это весь маркетинг. Бывает, зритель с фильмом не совпадает. Бывает, приносят телевизионные документальные фильмы, а люди, как правило, не любят такие фильмы смотреть на большом экране.