Софья Гудкова, директор Центра документального кино (ЦДК)

- Как вы отбираете фильмы для показа в ЦДК?

- У нас есть куратор репертуара, есть специально обученный человек, который занимается только этим. Я занимаюсь сразу всем, и мой выбор основан на критерии «нравится-не нравится», «видела на фестивале-не видела», то куратор выбирает фильм по другим критериям.

- Каким?

- У нас ежедневно 5 сеансов, фильмы должны быть разноплановые, они должны быть ориентированы на разного зрителя. Это должен быть фильм на языке оригинала с русскими субтитрами, это очень важно для нас, мы не дублируем фильмы. Обязательно должен быть фильм научно-популярного или образовательного характера, чтобы студенты и подростки могли смотреть. Помимо ежедневного репертуара, у нас большое количество спецсобытий – фестивали, программы национального кино. То есть куратор репертуара планирует программу на целый год вперед. Он понимает, что в апреле у него неделя фильма скандинавских стран и презентация американского фестиваля, например. Таким образом, на целый год человек заполняет репертуар, исходя из спецсобытий, а остальное время он заполняет фильмами которые: а) идут в прокате не только у нас, но и на других площадках; б) которые идут только у нас – мы мониторим западный рынок и закупаем эти фильмы, изучаем, что показывают в подобных кинотеатрах, например, в Штатах.

- Я слышала, что объединение фильмов по тематическим группам – это один из немногочисленных способов продать документальное кино зрителю.

- Что значит «тематические группы»?

- Те же недели французского, скандинавского, американского кино.

- У нас нет цифр и статистики, мы открылись 6 июня 2013 года, и за это время мы показали 1000 фильмов. При этом показателей роста аудитории, интереса аудитории к каким-то спецпоказам нет. Все зависит от самого мероприятия. Например, Московский кинофестиваль собирает больше зрителей, чем какой-то другой, но это не потому, что он тематический, другие ведь тоже тематические. Почему тематические продаются лучше? Потому что когда вы показываете кино и анонсируете в социальных сетях, у вас еще, как правило, информационный партнер, благодаря которому большее количество людей узнают о показах.[297]

- Есть интерес у зрителя к документальному кино?

- Вообще, да, вопрос в том, какой это интерес. Это элитарный вид киноискусства, он не рассчитан на массового зрителя, это очень узкий сегмент аудитории, еще уже - зритель, который готов не просто смотреть такое кино, но еще и платить за это деньги. Но такой зритель все равно есть. По крайней мере, первый год работы показывает, что у нас ежемесячно есть прирост аудитории. Это говорит о том, что зритель формируется. Это для Москвы новая история: в Москве были киноклубы, но, как правило, документальное кино показывали на бесплатной основе и не регулярно –раз в неделю или раз в месяц. А у нас пять сеансов ежедневно. Да, бывает такое, что на дневные сеансы нет ни одного зрителя, но, в то же время, если вы придете в обычный кинотеатр, то и там на крупном блокбастере днем может сидеть один человек, а на вечерний сеанс на этот же фильм билетов не достать.

- А схемы продвижения документального кино отличаются от игрового?

- Я не могу категорично сказать, потому что я никогда не занималась игровым кино, для меня это неизвестный мир, я обычный среднестатистический зритель, который ходит в кино. Примерно я понимаю, по каким законам они работают и, учитывая опыт коллег, имею представление, но оно сугубо теоретическое. Что касается документального кино, особенно в России, конечно, это своя специфика. Людям нужно объяснять, нужно какое-то авторитетное мнение, потому что наши люди не знают ни имен документалистов, ни компаний каких-то – нет знаков качества. Поэтому продвижение документального кино сопровождается разъяснением, почему это важно, зачем это нужно. А игровое кино ставишь, и зритель в любом случае придет.

- Почему?

- Документально кино – это интеллектуальное развлечение. А массовый зритель не хочет развлекаться интеллектуально, он хочет просто развлекаться. За документальное кино ты платишь деньги, тратишь время и заставляешь мозги работать. Не каждый готов на это. Люди приходят в кино, чтобы расслабиться, съесть попкорн, а документальное кино не всегда позволяет тебе это сделать. И у нас не продают попкорн. Те фильмы, которые мы показываем, это нагрузка, а не просто развлечение.

- Может ли быть выгодным показ документального кино в России?

- Для кого? Для кинотеатра? Я не знаю. У нас нет такого опыта, мы единственная такая площадка в стране. Мы не можем даже сделать выводы, основываясь на чужом опыте. Юридически мы являемся автономной некоммерческой организацией, то есть результат нашей деятельности – это не зарабатывание денег, мы существуем на спонсорские, партнерские деньги, государственного финансирования нет, но есть крупные компании которые нас поддерживают как образовательный проект. Даже если мы предположим что мы продаем все билеты на все наши сеансы это не покрывает наших расходов на текущую деятельность. Поэтому, в любом случае, это не может быть выгодно для нас. Это связано с тем, что у нас один зал, а залов должно быть несколько, чтобы была коммерческая составляющая. У нас нет денег для массированной рекламы. Когда выпускается в прокат фильм «Елки-48», вы из всех телевизоров, радио и газет об этом слышите. А о том, что выходит какой-то прекрасный документальный фильм, люди узнают из ресурсов «Афиши» – и это максимум. Это нишевая история. Заниматься документальным кино для того, чтобы заработать денег, это глупо и бессмысленно, никто такой задачи не ставит. Можем ли мы работать так, чтобы нам хватило денег на текущую деятельность – да, конечно. У нас есть бизнес-план. Но надо признать, что наши ожидания были завышены. Но пока у нас есть прирост, и мы смотрим на все это оптимистично. И важный момент – зрителя нужно приучить. Про то, что в Москве есть ЦДК, знает 10 тысяч пользователей нашего «Фейсбука», и еще какое-то количество людей. А так, в принципе, никто про это не знает.

- А какие фильмы в ЦДК были самыми успешными?

- Повторюсь, что на площадке было несколько фестивалей. Самые успешные – Московский, потому что это бренд, и Beat Film Festival, не такой узнаваемый бренд, но это команда ребят, которые очень активно продвигают свой фестиваль и приводят молодую аудиторию. А что касается просто репертуарных – был успешный фильм про Вуди Аллена, про Сэлинджера. И мы показывали фильм «В глубинах разума». Этот фильм рассчитан на узкую аудиторию тех, кто увлекается горными лыжами. Но когда мы поставили его в прокат, у нас были выкуплены билеты за 2 недели вперед.

- С чем это было связано?

- Я не знаю, мы предполагаем, что компании, которые занимаются сноуборд-оборудованием, сами про это начали писать, у нас пересеклись интересы. Это, правда, очень классное кино, не было ни одного человека, который ушел бы недовольным. Это зрительское кино, ориентировано на удовольствие как раз таки. Одно могу сказать, что российское кино смотрят гораздо хуже, чем западные фильмы, это связано с качеством, прежде всего, и с тем, как они продвигают – у западных есть трейлеры, у них есть рекламные постеры. У российский продюсеров документального кино еще этого всего нет, а это очень важно.

- А прогнозы какие-то на будущее можно сделать?

- Я даже про свое будущее не могу делать прогнозов. А Вы хотите про будущее документального кино. Я считаю, что у тебя есть своя грядка, и ты ее вспахиваешь. Мы занимаемся тем, что нам нравится, тем, что мы любим, нас всего 12 человек в команде – люди, которые подбирают репертуар, которые продают билеты. Это команда людей увлеченных. Будет ли наше будущее оптимистично – мне бы хотелось верить. А так, рано делать какие-то выводы.