Ирман выдохнул через силу и облегченно рассмеялся, понимая вдруг, что все это время находился в ужасном напряжении.

- Да, конечно, пойдем... - внутри все дрожало от волнения. Даже голос стал каким-то звенящим и чужим, словно принадлежал другому человеку. - Куда ты хочешь? Может в кафе?

- Нет, не в кафе. - Амис мотнул головой, и с кончиков его волос сорвалось несколько капель, которые попали ему на лицо и которые он тут же стер рукой, как раз давая себе возможность спокойно и облегченно выдохнуть. Он очень волновался перед этой встречей, но сам толком не знал почему. Не понимал, что именно вызывает в его душе такой животный, почти первобытный страх. А теперь, когда все хорошо и спокойно, можно было расслабиться. - Мы могли бы... ну... может быть к тебе?

- Идем... еще можем успеть на автобус. - Ирман медлил всего мгновение, прежде чем сделать к Амису короткий шаг и осторожно взять его за руку, которая была очень холодной и влажной. - Хотя нет... - сказал он с придыханием, едва справляясь с захлестнувшими его эмоциями, из-за которых все внутри переворачивалось и бунтовало. - Ты замерз. Возьмем такси.

Отказываться от такси Амис не стал. Это было бы глупо. Он действительно замерз, промок, пусть не до нитки, но все же. И ему очень хотелось поскорее добраться туда, где они смогут остаться наедине.

Машину долго ждать не пришлось. Всего-то пройти пару метров. И как по мановению волшебной палочки, автомобиль тут же выехал из-за угла и приветливо мигнул фарами.

А уже через полчаса они были у Ирмана. Аррека не было, и Амис мысленно поблагодарил те неведомые дела, которые заставили Джосса слинять на ночь глядя.

Единственное, что огорчало, это затянувшееся молчание. Оно не было тяжелым, не было напряженным или каким-то неестественным. И все же, привыкшему говорить без умолку Амису, было немного неуютно.

- Я получил твое письмо. - Отдавая куртку парню, сказал он первое, что пришло в голову. Как глупо. Ведь он написал на это письмо ответ и Ирман прекрасно осведомлен, что он его прочел. - Ты краток. Как всегда.

- Да? - Ирман застыл, прижимая к себе куртку Амиса и пытаясь справиться с ускорившимся сердцебиением. А потом тихо рассмеялся, чувствуя, как в душу закрадывается липкий, холодный страх. А вдруг не угодил? Вдруг сделал только хуже? - Твой отец предупредил, чтобы я не использовал матерные слова. Пришлось ограничиться этими...

Он нес ужасную чушь. Язык слушался плохо. Пальцы, скомкавшие мокрую ткань, одеревенели от напряжения.

Почему он не может признаться, как нормальный человек? К чему все эти глупые отмазки?

- Это правда... - сказал он, делая глубокий вдох, потому что Амис так ничего и не ответил на его идиотскую фразу. - Каждое слово... какое бы краткое оно ни было... - Амис все молчал и Ирман снова рассмеялся, чувствуя сильную дрожь в ногах. - Ну, это я к тому, что я, правда, Ирман и... люблю... люблю тебя... очень сильно. Очень...

Амис затаил дыхание…

Так лучше. Лучше слушать, чем читать. А еще лучше чувствовать. И смотреть в глаза. Но Ирман стоит к нему спиной. И глаз, тех самых глаз, что долгие годы не давали Амису покоя, он так не увидел.

Но ведь и это поправимо. Лишь сделать шаг. Один, еще один, еще, совсем маленький, и остановиться за спиной парня, чтобы прижаться лбом к его затылку и глубоко вдохнуть в себя его запах. Острый, резковатый после рабочей смены, смешанный с ароматами восточной кухни и сладких приправ.

- Да, - провести ладонями по напряженным плечам, словно бы говоря, я тут, не волнуйся, я не призрак. - Ты Ирман. И ты любишь. Я верю. - Глубокий вдох и легкий поцелуй в основание шеи. Туман перед глазами. Разум плывет, словно хмельной. Не слушается. И все же один вопрос дает о себе знать. - А зачем ты ходил к моему отцу?

- Я не мог дозвониться... - тихо выдохнул парень и куртка выпала из ослабевших пальцев. - Все думал, куда же ты делся. Я совсем забыл, что ты уезжаешь... - он запнулся, понимая, что не хочет рассказывать Амису о своих провалах в памяти и добавил еще тише: - Забыл, что ты уезжаешь именно в этот день. Проснулся, а тебя нет, и на звонки не отвечаешь.

Руки парня скользнули по его боками, и Ирман поймал их, скрестил у себя на груди, и накрыл своими, чувствуя, что вот он, момент наивысшего безумия.

- Я подумал, что обидел тебя. После работы поехал в клинику, но тебя там не было. А утром твой отец сказал мне, что ты уехал, и я понял, что сойду с ума, если целых три недели не буду знать, что с тобой происходит. Но в итоге я все равно так и не узнал... я думал, ты никогда меня не простишь. Думал, что все испортил.