II. Открытие нового знания. I. Сообщение темы урока

Ход урока

I. Сообщение темы урока. Актуализация знаний.

Учитель читает отрывок:

…Москва была до летописных слов,

Где в первый раз ее возникло имя,

До той строки: «Приди ко мне в Москов…»

Она дымилась избами курными

На всех семи холмах, над чистотой

Речной воды, в разливах терпкой хвои...

Москва была до летописи той –

Да не была она еще собою.

С. Золотцев

– Знаем ли мы Москву? И да, и нет. Да, потому что много читали, видели, слышали о ней. Нет, потому что Москва – это увлекательнейшее путешествие в ближние и дальние пласты истории.

Москва – не просто центр страны. Часть души каждого из нас принадлежит Москве. Свою столицу – широко раскинувшуюся, с ее нескончаемой сутолокой больших улиц, электрическими огнями высотных домов, ее форму, ее силуэт – мы любим все. Любим ее строгость и ее доброе материнское сердце.

Москву нельзя не любить, но когда ее могущественная красота, обладающая всепокоряющей силой, откроется в разнообразных чертах и подробностях, Москва станет еще ближе, понятнее, роднее.

У каждого из нас на карте Москвы свои «белые пятна». И по мере того как они исчезают, мы удивленно разводим руками: как можно было этого не знать!

Сегодня мы проведем урок-экскурсию по Москве, узнаем историю башен Московского Кремля.

II. Открытие нового знания.

1. Работа по учебнику (с. 70–71).

– Рассмотрите карту Кремля. Здесь хорошо видны старые и новые кремлевские строения, огороженные кремлевской стеной.

– Рассмотрите оборонительные сооружения Кремля. Сколько башен содержат эти стены? (Двадцать сестер-башен.)

– У каждой башни своя история и своя судьба. Давайте послушаем разговор кремлевских башен.

2. Рассказ «Разговор с башнями» автора Е. Осетрова.

Читает учитель.

«В Кремле все привлекает: и златоверхие соборы, блещущие маковками на солнце, и древние камни, превращенные в былые времена мастерами-волшебниками в белопенное кружево... И, обходя Кремль, мы,конечно, любуемся стенами и башнями, защищавшими москвичей от врагов. И невольно хочется поговорить с ними, спросить их:

– Скажите, стены, кто вас построил, давно ли вы глядите на белый свет?

И вдруг они мне ответят:

– Мыеще молоды. Годков по полтыщи будет нам через пятнадцать-двадцать лет. А вот когда любопытные люди заглядывают в землю да копают поглубже, то видят, как там спят-почивают наши предки, служившие при Даниле Александровиче, сыне Александра Невского.

– Какая же из вас, башен, самая старейшая?

– Я, – гордо ответит Тайницкая башня, – меня мастера первой руки построили. В 1485 году.

– А самая молодая?

– Конечно же, я – Царская башня, мне еще и трех сотен лет нет.

– А самая высокая?

– Я – Троицкая башня, я – башня-великан. Рост мой – восемьдесят метров.

– А самая маленькая?

– Мал да удал – это про меня, про Кутафью башню, сказано. Я впереди всех стен стою. Пусть во мне и четырнадцати метров нет, зато я предмостная сторожевая башня. Я храбрее всех своих сестер...

– Сколько же всего вас, башен?

– Нас двадцать сестер. Хоть и есть между нами сходство, но у каждой – свое лицо.

Стройный гул будет нарушен возгласами:

– А мы – совсем особенные...

Сначала и не разберешь, кто это говорит, но потом станет ясно.

– Это мы, проездные кремлевские башни. Числом нас – пять: Спасская, Боровицкая, Троицкая, Никольская, Константино-Еленинская... Все дороги в России ведут в Москву, а в Москве все улицы сходятся к Кремлю. В Кремль же люди идут через наши ворота...

– А моя слава в прошлом, – заметит Константино-Еленинская башня, что стоит между Спасской и Москворецкой и смотрит на Красную площадь. – Теперь через меня люди не ходят.

– Почему же?

– Давно заложены мои проездные ворота. Отдыхают мои старые камни уже не первое столетье. Многое промелькнуло передо мной, многое забылось, но одно всегда помню. Через широко распахнутые ворота движется войско Дмитрия Донского. От меня начался путь к полю Куликову, где была разбита орда хана Мамая.

– У меня тоже заслуги есть. И немалые, – промолвит Москворецкая башня.

– Какие же?

– В былые времена Москва-река текла почти подле меня. И возле меня река соединялась со рвом, заполняя длинную и глубокую канаву водой. Голубая лента опоясывала Кремль, и мы, башни, считали себя жительницами острова...

– А как же насчет заслуг?

– О заслугах моих многие знают. Я, Москворецкая башня, первой встречала врагов, приходивших из-за реки. Возле меня начинались первые схватки. И дольше всех глядела вслед убегавшим за Москву-реку вражеским полчищам.

– Да,много видела схваток ты, Москворецкая башня!

– Но я еще не все сказала... Посмотрите, как я стройна! Такой красивой и статной башни, как я, больше нет в Кремле.

– Ну, с этим я буду спорить! – скажет Набатная башня, что возвышается напротив храма Василия Блаженного. – Посмотрите, какая я нарядная и пригожая, как сверкают на мне белокаменные украшения. Ах, если б только вы слышали, каким громким и пронзительным голосом я когда-то пела! Недаром и имя мне дали – Набатная башня. Под моим шатром висел колокол, отлитый из гулкой бронзы с примесью серебра. Как только с вышки подавали сигнал тревоги, мои лихие караульщики ударяли в колокол, и по всей Москве разносились звуки набата – тревоги. Любили меня все, холили и украшали... А потом случилось несчастье...

– Что же стряслось?

– Приключился в Москве в 1771 году чумной бунт. Восставшие горожане ударили в мой колокол, и по гулкому звуку вся столица сбежалась в Кремль. Восставших разогнали, но зачинщиков, ударивших в набатный колокол, найти не удалось – утекли они за Дон, в вольные казацкие степи. Тогда императрица Екатерина II рассердилась и приказала у моего колокола язык вырвать. Так и осталась я без голоса. Стою нарядная, а петь не могу.

– Совсем не понимаю, – вмешается в разговор предмостная Кутафья башня, – как можно столько о своей красоте говорить? Разве нас строили для того, чтобы мы красовались? Мы, башни, – первейшие защитницы Кремля. Меня в старину люди прозвали «Кутафья», хотя теперь редко кто и слово такое понимает. Кутафьей в былое время шутливо называли неуклюже одетую женщину. Даже была загадка: «Маленькая кутафьишка в тесном месте сидит». Сообразительный человек сразу отвечал: «Пуговица». Вот и я на пуговицу похожа, нарядом не отличаюсь, а стою на самом первом месте, впереди кремлевских стен. Не красоту надо ценить, а силу и мощь.

– Разумное слово, – подтвердит угловая Арсенальная башня. – Что может быть дороже мощи и неприступности? Мои стены уходят глубоко в землю, а толщина их достигает четырех метров. Посмотрите, какая я высокая. И в нынешние времена шестьдесят метров – немалая высота, а в старину меня почитали, как башню-исполина, равной которой не было в окрестных землях. И до сих пор в моем подземелье бьет тайник-колодец. Сотни лет не иссякает струя, сотни лет пою я людей вкусной и чистой водой. Потому и сложили меня такой высокой, крепкой и неприступной, чтобы всегда вода под надежной защитой находилась.

– У меня тоже тайник был, – заметит Тайницкая башня, обращенная к Москве-реке. – И даже не один, а два. Тайник-колодец и тайник – подземный ход к речному берегу. Только давным-давно это было...

Тогда ее ближайшие соседи – безымянные башни – перемолвятся между собой:

– У каждой из нас своя история…

Что же, скажешь ты, читатель, Спасская башня молчит? Да с ней мы встретимся отдельно, как говаривали в старину, «на особицу», особо. Она с давних пор главной стала».

– Что нового вы узнали из необычного разговора башен Кремля?

– Какая башня самая старейшая? (Тайницкая.)

– Какая – самая молодая? (Царская башня.)

– Какая – самая высокая? (Троицкая башня.)

– Какая – самая маленькая? (Кутафья башня.)

– Какая – самая храбрая? (Кутафья башня.)

– Сколько всего башен? (Двадцать.)

– Сколько проездных башен? (Пять.)

– Назовите проездные башни. (Спасская, Боровицкая, Троицкая, Никольская, Константино-Еленинская.)

Мы похлопаем в ладоши дружно, весело, вот так!

Наши ножки постучали дружно, весело, вот так!

По коленочкам ударим тише, тише, тише – так!

Наши ручки, поднимайтесь выше, выше, выше – так!

Наши ручки закружились, ниже, ниже опустились,

Завертелись, завертелись и остановились.