Что означает способность Толстого видеть «великое, вечное и бесконечное во всем»? Приведите примеры

У Толстого нет привычной иерархии ценностей, как, например, у Тургенева, разделяющей действительность на историческую – значительную, субстанциональную и частную, повседневную – мелкую, второстепенную, ущербную. В его мире преодолевается дуализм частного и общего, утверждается мысль о значительности всего, чем живет человек. К этой мысли, в частности, приходит Пьер Безухов после испытаний войной, лишениями, страхом смерти. Итогом его духовных исканий становится обретение истинного взгляда на мир и жизнь человека: «Он не умел прежде видеть великого, непостижимого и бесконечного, ни в чем. Он только чувствовал, что оно должно быть где-то, и искал его. Во всем близком, понятном, он видел одно ограниченное, мелкое, житейское, бессмысленное… Теперь же он выучился видеть великое, вечное и бесконечное во всем, и поэтому естественно, чтобы видеть его, чтобы наслаждаться его созерцанием, он бросил трубу, в которую смотрел до сих пор через головы людей, и радостно созерцал вокруг себя вечно изменяющуюся, вечно великую, непостижимую и бесконечную жизнь».

Умея увидеть «великое, вечное и бесконечное во всем», Толстой сумел, как, пожалуй, никто другой в мировой литературе Х1Х века, показать красоту и радость обыкновенной человеческой жизни. В его мире признается равная значительность и сражения, решающего судьбу народа, и рождения ребенка, и смерти близкого человека, и любви, и охоты, и детских игр. Эту равноценность совершенно различных и, казалось бы, неизмеримо далеких друг от друга человеческих целей, интересов, переживаний Толстой показал со свойственной ему пластической выразительностью в эпизоде об украденных сливах. Андрей Болконский трагически переживает отступление русских войск, его волнует судьба близких, отца, сестры, сына, которых он уже не нашел в оставленных ими Лысых Горах. Покидая имение, он вдруг увидел «двух девочек со сливами в подолах, которые они нарвали с оранжерейных деревьев». Девочки испугались и попытались спрятаться, а князь Андрей испытал «новое, отрадное и успокоительное чувство», потому что, как пишет автор, «он, глядя на этих девочек, понял существование других, совершенно чуждых ему и столь же законных человеческих интересов, как и те, которые занимали его. Эти девочки, очевидно, страстно желали одного – унести и доесть эти зеленые сливы и не быть пойманными, и князь Андрей желал с ними вместе успеха их предприятию». Чувство это, действительно, новое для него, поскольку еще несколько лет назад он презирал все «близкое», «житейское» и советовал Пьеру: «Женись стариком, никуда не годным… А то пропадет все, что в тебе есть хорошего и высокого. Все истратится по мелочам». Символично и то, что такое чувство посетило героя именно сейчас, накануне решающего сражения – ведь он идет воевать ради сохранения жизни, проявляющейся и в подобном, на первый взгляд, ничтожном желании.

Счастье обыкновенное, доступное каждому человеку, было для героев Толстого вершиной их духовных исканий и признаком обретения высшей истины. Вспоминая первые дни после плена, Пьер думал: «Я был тогда умнее и проницательнее, чем когда-либо, и понимал все, что стоит понимать в жизни, потому что… я был счастлив». По способности быть счастливым, по интенсивности и разнообразию жизненных чувств определяется место героя в иерархии образов «Войны и мира» – книги, главная цель которой – «заставить любить жизнь в бесчисленных, никогда не истощимых всех ее проявлениях».

Повествуя о судьбах конкретных людей и о всемирно-исторических событиях, Толстой находит общий, один критерий для оценки своих героев – действующих в личной, домашней и общей, исторической сфере. Таким критерием становится очень важное, нужное, самое главное человеческое качество, которое оказывается необходимым и в семейной жизни и на арене истории. Оно состоит в умении понимать и разделять чувства других людей(7). Через это умение достигается единение с миром, с семьей, с любимой женщиной, друзьями, полком, народом, человечеством и даже с целой Вселенной. Глядя на звезды, Пьер думал: «И все это мое, и все это во мне, и все это я». И в исторической жизни благодаря единству чувств целого народа совершаются великие события. «Событие это – оставление Москвы и сожжение ее – было так же неизбежно, как и отступление войск без боя за Москву после Бородинского сражения. Каждый русский человек не на основании умозаключений, а на основании того чувс тва, которое лежит в нас и лежало в наших отцах, мог бы предсказать то, что совершилось».

Толстой полагает, что только указанная способность открывает человеку путь к истине, добру, красоте, а значит, и к счастью. Поэтому-то его любимая героиня Наташа Ростова наделена качеством редкого понимания окружающих ее людей, их душевных движений, переживаний в наибольшей степени. Рассказывая об отношениях Наташи с Андреем Болконским, Толстой отмечает, что она «разделяла это чувство, как и все его чувства, которые она постоянно угадывала». Она «верно угадывала то, в чем состояла сущность желаний Пьера…». Такая ее способность проявляется и в сцене танца у дяди после охоты, когда она «умела понять все то, что было и в Аксинье, и в отце Аксиньи, и в тетке, и в матери, и во всяком русском человеке». Наибольшее зло в «Войне и мире» совершают люди, неспособные разделять чувства другого человека. Таким был Наполеон. Но даже самый жестокий человек может проявить милосердие по отношению к другому, если к нему, хотя бы на мгновение, приходит подобное понимание. «Известный своей жестокостью» Даву вдруг понял Пьера и спас его: «Даву поднял глаза и пристально посмотрел на Пьера. Несколько секунд они смотрели друг на друга, и этот взгляд спас Пьера. В этом взгляде помимо всех условий войны и суда, между этими двумя людьми установились человеческие отношения. Оба они в эту минуту смутно перечувствовали бесчисленное количество вещей и поняли, что они оба дети человечества, что они братья». А мудрость Кутузова, с помощью которой он проникал в «смысл совершающихся явлений», коренится в том «народном чувстве», «которое он носил в себе во всей чистоте и силе».