Глава 7. чего они добивались ?
Явления эгалитарно-либерального прогресса схожи с явлениями горения, гниения, таяния льда..; они сходны с явлениями, напр., холерного процесса, который постепенно обращает весьма различных людей сперва в более однообразные трупы (равенство), потом в совершенно почти схожие (равенство) остовы и, наконец, в свободные (относительно, конечно) азот, водород, кислород и т.п.
Константин Леонтьев «Византизм и славянство»
Боюсь, что предыдущие главы оставили у читателя впечатление очередной версии «Протоколов сионских мудрецов», «Мифа XX века» и прочей «черносотенно-фашистской» беллетристики, бившей тревогу по поводу «всемирного жидо-масонского заговора». Как же, тайные организации, проникшие во все поры российского общества и имеющие своих агентов на самом верху властной пирамиды, легко меняют экономический уклад, политический строй, устраивают революции, провоцируют войны и т.п., и т.п., и т.п. А этим тайным агентам ещё и духи злобы поднебесной[11] помогают, астрологические знаки подают, когда какое злодейство удобнее совершить. Куда от такой напасти «бедному крестьянину» податься? В монастырь, наподобие Сергея Нилуса, публикатора «Протоколов» (он все годы перед революцией прожил в Оптиной Пустыни)? Так ведь и туда уже дотянулись, в ту же Оптину на Пасху некие «паломники» захаживают и несут они с собой меч, на котором число «666» выбито, и этим мечом монахов убивают. Совсем житья не стало на Святой когда-то Руси.
Но подобное чувство безнадёжности автор меньше всего хотел бы вызвать у своего читателя. Бес хоть и силён, да Бог сильнее. Потому и у слуг бесовых совсем не всё так гладко получается, как они бы хотели или как пишут про них иные «черносотенные» разоблачители. Не надо только у сатаны и его слуг на поводу идти, не надо их всемогущими изображать, не надо им рекламу делать, когда явные поражения сатанистов объявляются их победами. И уж тем более не надо примазываться к их столь же явным победам, как иные православные патриоты поступают после того, как сатанистам удалось СССР разрушить: мы мол тоже помогали империю зла крушить. СССР не был империей зла, СССР, как это сейчас вполне очевидно, выполнял 74 года роль, которую до него выполняла Российская Империя, то есть роль того самого «Удерживающего» мир от окончательного падения в бездну. А вот кто теперь с такой ношей справится — непонятно; ельцинская Российская Федерастия пока явно не тянет. И то, что Союз был государством открыто атеистическим, а не псевдоправославным, как Российская Империя в последние десятилетия перед революцией (фактически верхи отошли от истинного православия уже со времён Петра), то это и к лучшему: меньше было возможностей для многих фарисействовать да на двух стульях сидеть, служить и Христу и велиару. А то ведь, к примеру, князь Львов, один из видных масонских заговорщиков и первый премьер Временного правительства, куда из Питера летом 1917 г. поехал, когда его старшие «братья» из премьеров турнули? Да в ту же Оптину Пустынь, то ли грехи замаливать, то ли силы на природе восстанавливать после напряжённой «каменьщицкой» работы (а природа под Козельском великолепная). Про бывших секретарей обкомов, которые теперь храмы строят да на Пасху народ с Рождеством поздравляют и говорить нечего.
Во многих публикациях современных правых консерваторов дело предстаёт таким образом, будто масонские заговорщики в начале века боролись именно за социалистическую революцию. Еврейские банкиры и короли прессы мечтали, чтобы их банки и газеты поскорее национализировали, о том же грезили заводчики и фабриканты, вроде Терещенко. Всевозможные князья и графы, наводнявшие оккультные ложи, вызывая духов на спиритических сеансах, с нетерпением вопрошали: когда же нас, наконец, на Соловки этапируют, или в Париж отправят улицы подметать да такси водить. Ну а профессора-либералы, выходит, только и ждали, когда их к стенке начнут ставить или на пароходы грузить и в Европу как ненужный хлам выкидывать.[12] Подобная глупость вполне извинительна дореволюционным правым, для которых вся оппозиция была на одно лицо, а страшнее социализма зверя не было. Но сейчас-то, после всего, что случилось, просто переписывать некритически старых правых — это значит опять народу мозги затемнять, да помогать людям с хорошими русскими фамилиями Гусинский, Смоленский, Березовский и проч. народное добро прихватизировать.
Цель работы российских тайных обществ начала века в политэкономической сфере совершенно ясна — капитализм западноевропейского образца, со всеми его атрибутами: парламентаризмом, свободным рынком, частной собственностью на средства производства (в том числе и на землю), ну и всевластьем банков, конечно. Многое из перечисленного в предреволюционной России давно имелось, оставалось довести всё это до нужных кондиций и устранить кое-какие «пережитки феодализма», вроде самодержавия или крестьянской общины. Чтобы Россия ничем уже от Европы не отличалась и достигнут был бы тот идеал трупного всесмешения, о котором с таким отвращением писал Константин Леонтьев. Ну а православие и прочая «духовность» при этом отошли бы в область лично-семейных переживаний, в народные низы и превратились потихоньку в чистую этнографию для показа туристам. Настоящим же богом этой обновлённой России стал бы, как и у всего прогрессивного человечества, маммона, золотой телец.
И вот этому-то светлому идеалу, к которому наперегонки друг с другом вели Россию масонская Дума и царское Правительство (тоже, впрочем, весьма омасоненное) не дали осуществиться проклятые большевики. Есть от чего локти кусать православным патриотам. Но тут патриоты, конечно, руками замашут: нет, это вовсе не наш идеал, мы не хотим ни коммунизма, ни капитализма, мы хотим третий путь! Эх, кто-нибудь показал бы этот самый третий путь, хоть одним глазком бы на него глянуть. Пока-то «третий путь» всё к тем же двум стульям сводится, на которых некоторые «православные» предприниматели пытаются сидеть, то есть служить и Богу, и маммоне. Чистые национал-капиталисты, типа Александра Севастьянова, конечно, намного честнее, они прямо говорят, что Бог им не нужен, что христианскую мораль они давно переросли, что ни в какие третьи пути они не верят, а верят именно в самый наикондовейший капитализм, но свой, русский.[13] Русскость же заключается в том, чтобы капиталист в России был природным русаком, а не каким-нибудь инородцем. То есть они-то, александры севастьяновы, и должны быть настоящими хозяевами русской рабочей скотинки, да вот беда, Гусинские и березовские все самые хлебные места позанимали и приходится Севастьяновым перед еврейскими банкирами шестерить, а это обидно.
Конечно, детская непосредственность, с какой г-н Севастьянов пытается взобраться мне на шею, скинув оттуда гусинско-березовский кагал, умиляет, особенно на фоне фарисейства «православных» буржуев. Но когда умиление проходит, видишь и детскую же простоту, которая хуже воровства. Видишь, что Александр Никитич много почерпнул из идейного наследия марксизма, только у него самый национал-капитал-революционный класс теперь — интеллигенция; именно она-то, настрадавшись и от царизма, и от большевизма, и от демократии, должна потомственного купца Севастьянова к власти привести. Но тут мне, потомственному пролетарию умственного труда, явно с нацкапами не по пути. Я ведь считаю гениальным определение В.И. Ленина: российская интеллигенция — это не мозг нации, это — говно.[14] Десятилетия прошли, скоро век этой глубоко научной дефиниции — а всё как из бронзы, каждое слово на месте. Так что с такой-то опорой (впрочем, давно виртуальной) никогда, Вы, Александр Никитич, кагал не переиграете, кишка тонка. Да кагал вообще на поле капитализма не переиграть, ведь еврей — это врождённый, природный капиталист, об этом и ваш учитель Маркс когда-то писал, а он всё тут знал не понаслышке. Вы же все — так, ерунда, дилетанты, мелкие лавочники.
Но если и теперешние национал-капиталисты о таких очевидных вещах не догадываются (или делают вид, что не догадываются), то дореволюционные и подавно о том ни сном, ни духом не ведали. А потому с упорством, достойным лучшего применения, продолжали тянуть косную Россию на дорогу прогресса и цивилизации, в светлое царство маммоны. Особую славу (и мученический венец) снискал на этом поприще ещё один великий реформатор — Пётр Аркадьевич Столыпин. Человек он был вполне подходящий для таких дел: из потомственных дворян (а значит, воспитывался в прогрессивном духе, не то, что тёмное простонародье), детство и юность провёл в когда-то выигранным его отцом в карты имении, находившемся у самых границ Европы (цивилизационных, конечно, а не географических), недалеко от Восточной Пруссии. Жена, кстати, у Столыпина была одесских кровей. Быстро поднявшись от саратовского губернатора до премьер-министра, Пётр Аркадьевич взялся за благородное дело освобождения родного народа от пут средневековья — занялся уничтожением крестьянской общины. Деятельность Столыпина многими патриотами до сих пор описывается в самых восторженных тонах, нас же, знающих тайные знаки небес, не может не насторожить уже то обстоятельство, что указ о назначении Столыпина премьером был подписан Царём 19 июля 1906 г. (ст. стиль), как раз когда Луна была в Змееносце. Тут многие скажут, что ж, мол, и Царь выходит специально такие дни для подписания указов выбирал? Да ведь Царю все указы-то аппарат готовил, а что это был за аппарат, мы уже видели.
С общиной Столыпину справиться так и не удалось, только народ растревожил и с места многих зря согнал. Хотя кое-какой дополнительный процент капиталистического элемента (так называемые «мироеды») в деревне появился. Но вот парламентаризм Столыпин укреплял и поддерживал, с Думой в тесном контакте работал, хотел даже кадетов в правительство ввести, но те отказались (решили свободу рук сохранить). Видный думский масон Гучков личным другом Столыпина был. Надо сказать, не всегда Пётр Аркадьевич с Думой срабатывался, пару раз по его совету Царь Думу распускал. Но каждая новая Дума оказывалась ещё прогрессивней старой.
В конце концов Столыпин стал выдыхаться. Видно было, что он не знает, куда вести дальше Россию. Экономический рост в годы его правления, точно, наблюдался, в том числе и в сельхозпроизводстве. Но связано это было вовсе не с мерами по искоренению общины, а главным образом, со стихийно-народным движением кооператоров, к которому Пётр Аркадьевич никакого отношения не имел. Да и природа благоприятствовала: несколько лет подряд в стране не было засух. Но после 1910 г. наметились опять кризисные явления, а братья-масоны явно были недовольны темпами прогресса. В «передовой» печати усилилась критика правительства и лично Столыпина. С правыми же Столыпин давно разошёлся. И вот тут-то и раздался в Киеве выстрел эсера, агента полиции, революционера, крещёного еврея и непонятно кого ещё Богрова. Столыпин был смертельно ранен и вскоре скончался. Ещё один любитель сидеть сразу на двух стульях пришёл к закономерному финалу.
После Столыпина правительство возглавил даже более прогрессивный В.Н. Коковцев, состоявший в некоем «просветительском» обществе «Маяк», организованном масонами и на чисто масонских принципах. В 1912 г. произошёл знаменитый Ленский расстрел рабочих золотых приисков в Сибири, по почерку весьма напоминающий Кровавое воскресенье 1905 г. Далее последовало не менее знаменитое дело Бейлиса, поднявшее на ноги «всё прогрессивное человечество». Социальная температура в России постепенно повышалась, а тут и I Мировая война грянула.
Событие это, безусловно, одно из важнейших в XX столетии, о нём написаны горы литературы, в том числе и о конспирологической подоплёке войны. Мы же из-за ограниченного объёма книги отметим лишь наиболее важные для нашего повествования детали: война началась с соблюдением формальных приличий, то есть с предъявления Германией ультиматума России, а когда требование ультиматума (о приостановке в течение суток мобилизации русской армии) не было выполнено, последовало формальное объявление войны. Таким образом, начало I Мировой относится к событиям «Юридического» класса (см. классификацию в гл. 3). Следующая деталь: война началась, когда Луна была в Змееносце, причём сроки на этот раз полностью определялись немцами. Так что и сумрачный германский гений не прочь у рогатого на свои всемирно-исторические шалости санкцию получить.
В России война сопровождалась усилением подрывной масонской работы, передовая общественность буквально закусила удила, пользуясь любым предлогом, чтобы лягнуть правительство и Императора. Центром оппозиции стала Дума, благо Николай II с началом войны и не подумал её распустить, как многие советовали. Правда летом 1915 г. в разгар военных неудач Царь приостановил на время думские заседания, но это никого уже не испугало, скорее дало масонам повод для объявления внутренней войны.[15] Через 5 дней после приостановки деятельности Думы высший в России масонский центр управления (называвшийся тогда «Верховный Совет народов России»), разослал в нижестоящие организации директивный документ, именуемый «Диспозиция № 1», в котором прямо ставилась задача свержения самодержавия. Надо сказать, что зарубежные хозяева российских масонов зорко следили, чтобы их подопечные не натворили каких-нибудь глупостей, в частности, не устроили раньше времени бучу. Ведь вышестоящей организацией для основной массы русских масонов был Великий Восток Франции, а Франция-то как раз еле держалась под натиском тевтонов. Если бы Россия из-за внутренней смуты вышла из войны, то французам устоять было бы почти невозможно. Но с другой стороны и Франция, и другой наш тогдашний «союзник» — Англия, не собирались побеждать вместе с Россией. Ведь в этом случае пришлось бы делиться с ней добычей, в частности, отдавать ей Босфор и Дарданеллы. А этого как раз никто и не собирался делать. Поэтому смута в России «союзниками» планировалась, но лишь тогда, когда поражение Германии было бы уже решённым делом.
В 1916 г. русская армия провела удачное наступление («Брусиловский прорыв»). Положение Германии и Австро-Венгрии становилось всё труднее. В Париже и Лондоне решили, что настал час немного «опустить» своего соратника на востоке, и русским масонам осенью 1916 г. была дана отмашка «на старт».