Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения. 19 страница

А я… Решил проверить одну догадку, что мелькнула у меня во время разговора с Лерой.

Гадриэль спустился к воде, когда я, подвесив небольшое заклинание, освещающее этот кусок берега, заканчивал накидывать значки на влажном песке.

Внимательно осмотрел мою работу. Поднял с земли тонкую веточку, из тех, что я захватил с собой, и дополнил мой рисунок в нескольких местах, которые еще оставались пустыми.

То древо рода Великого Мага Равновесия, которое нам удалось воспроизвести, было далеко не полным. Но и то, что ми видели… Было очень кособоким.

— Тебе не кажется это несколько странным? — Выражение лица моего друга наводило меня на некоторые соображения. О том, что все это он уже проделал. И выводы давно сделал. Времени и возможностей у него для этого было значительно больше, чем у меня. А уж нюха…

— Что именно? Я здесь вижу не одну странность. Так что, будь добр, уточни. — И я позволяю ехидству окрасить мой голос. Давая понять, что не стоит задавать вопросы, на которые самому придется отвечать.

Вот только он не принимает моего игривого тона. И продолжает смотреть не на меня, а на то, что едва виднеется под неярким светом.

— Скажи, Оли, почему никто раньше этого не замечал? Это же так очевидно. — Он поднимает на меня глаза. И в них — удивление.

Я, в ответ, пожимаю плечами. Да, теперь, когда Аль` Аир, буквально подкинул нам ключ, это действительно кажется очевидным. И я, медленно, но не для него, для себя, начинаю пытаться объяснить то, объяснение чему кажется таким простым, что просто не приходило раньше в голову.

— Это никому было не нужно. Да и род Там` Арин был всегда настолько силен, что ни у кого не возникало мысли задаться вопросом о том, как передаются способности в этом семействе. А уж о том, что прародителем рода был Даймон… С их искусственно измененными способностями… Ну а то, что Равновесниками становились только люди… Хорошо сбивало с толку. Уводя в тень всех остальных отпрысков.

— Но… они были.

— Да, были. В основном, девочки. Которые уходили в дом своего мужа. И растворялись, словно их и не было. А в роду оставались мужчины. Маги. Люди. И так бы оно и было, если бы прадед Леры не встретил на Земле ту человеческую женщину, что родила ему девочку. Первую девочку рода со способностями мага.

— Неясным остается лишь одно. — И он не сводит с меня глаз. Весьма задумчивых. — Откуда об этом стало известно твоему отцу.

Вот только, с этой неясностью, как мне кажется, я разобрался. Неожиданно. Гладя на одну из ветвей, что оборвалась около двух тысяч лет тому назад. Как раз в то время, когда женой одного из Великих Магов была темная эльфийка.

Похоже, сведения о том, что удержать власть юному, по нашим понятиям, Элильяру Д" Тар, помогал именно этот представитель рода Там` Арин, имеют под собой основания. А если предположить…

Гадриэль продолжает внимательно смотреть на меня, следя за тем, как меняется выражение моего лица. И я, протянув веточку к тому месту, где может значиться имя моей матери, насмешливо приподнимаю брови.

Ему нужно всего несколько секунд, чтобы понять то, что я хочу ему сказать. И в его глазах вспыхивает восторг. Единственное, что может заворожить черноволосого Лорда больше, чем прелестная женщина или редкое оружие, это — чужая тайна, что попала в его руки.

А здесь их столько…

И он уходит. Вопросительно посмотрев мне в глаза и улыбнувшись, когда я в ответ чуть заметно киваю.

Я пытаюсь еще раз пройтись по той цепочке, что мы с Гадриэлем выстроили. Чтобы скрасить время. Придумываю несколько версий, что могут с большой долей вероятности объяснить то, что произошло с Тамриэлем. Задаю себе глупые вопросы о том, что может представлять собой то место, где находится портал Даймонов в наш мир.

Но… Ни одна мысль, ни одна идея, не остаются законченной. И ни на один вопрос я не даю себе ответа. Потому что я жду… Нет. Я не жду… Я считаю каждый миг. Я верю и сомневаюсь. Я надеюсь и… теряю надежду.

То, что происходит со мной… Такого не было никогда. А вот будет ли… Наверное, это зависит и от меня. От меня…

Мое тело напряжено. Но я заставляю его расслабиться. И дышать. Потому что каждый, самый легкий шорох заставляет мое сердце замирать, забывая, что для того, чтобы жить, нужен воздух.

Я пробую вспоминать. Сколько их было в моей жизни. Но перед моими глазами лишь она. Ее золотистые локоны. Глубокая синева ее глаз.

Тонкая белая ткань, словно языки неведомого пламени, что колыхалась вокруг ее тела. В тот вечер. Не скрывая ее тела, но… не давая глазу, ни за что зацепиться. Надежно, защищая ее от нескромных взоров.

Ее взгляд… Что был растерян. Напуган. Решителен. И беззащитен.

Что звал. Рождал желание защитить. И не принимал помощи.

Что заставлял чувствовать себя чудовищем.

И понимать… Боясь признаться самому себе.

Что такого еще не было в моей жизни.

И не принимать. Прячась за долгом. Ища оправдания в том предназначении, что дало право рождения.

И ошибаться. Надеясь, что все пройдет…

Я слышу, как она тихо, стараясь не шуметь, спускается ко мне. Но не оборачиваюсь, пока ее пальцы не касаются моей руки.

— Не спится? — И я, в ответ, улыбаюсь. И чувствую, как отпускает меня напряжение.

Не знаю как, но ему удалось сделать то, что он обещал.

Она встает рядом и также как и я, заворожено, смотрит на тонкий серп луны. Вот только… Ее лицо хмурится и я, могу, нисколько в этом не сомневаясь, сказать, что за мысли бродят в ее голове. И, успокаивая, обнимаю ее за плечи.

— Мы успеем. У нас еще есть время.

Но она, выскальзывает из моих объятий и становится напротив. Чтобы видеть мое лицо. Освещенное крошечным огоньком заклинания.

— Ты обещаешь? — И на ее лице появляется жалкое подобие улыбки. Которую я стираю, нежно проводя пальцами по ее губам.

— Я пообещаю тебе это. Если получу в обмен другое обещание. — И я зарываюсь пальцами в ее шелковистые волосы. Понимая, что остановить меня ей будет очень сложно.

— Какое? — Ритм ее дыхания меняется. Оно становится чуть более быстрым и прерывистым. Но я вижу, как в глубине ее глаз место растерянности занимает так хорошо мне знакомое ехидство. Что ж… ночь длинная. И я, не слишком-то и прилагая усилия, отвечаю ей легкой усмешкой.

— Ты станешь моей женой.

Но она, вновь, переводит все в шутку. Уже в который раз. Но я не тороплюсь. Теперь я уже уверен, она будет моей. Она обязательно будет моей.

— И отец лишит тебя права наследования.

— Я с этим как-нибудь разберусь. — Не стоит пока говорить ей о том, что под нашими ногами — раскрытая тайна рода Там` Арин.

— А как же Рамон?

— Ты мне предлагаешь разобраться и с этим? — И я, демонстративно медленно кладу ладони на рукояти клинков.

Она слегка хмурится, но… Ее глаза продолжают смеяться.

— Лучше с этим разберусь я сама. — И я киваю в ответ, отпуская нить заклинания.

В первое мгновение темнота становится насыщенной. Но только не для меня. И я с огромным удовольствием вижу, как она замирает. В ожидании того, что произойдет дальше. Должно произойти дальше.

А я, воспользовавшись беспомощностью, подхватываю ее на руки и делаю несколько шагов. Но… не в сторону лагеря.

Этот укромный уголок я присмотрел еще тогда, когда мы еще только выбирали место для ночевки. А уж после разговора с Гадриэлем. И его напутствия…

Перевязь соскальзывает на землю с едва слышным шелестом. Я ставлю Леру на землю, уже ощущая, как сжимаются ее кулачки.

И перехватываю ее шутливый удар.

Быстрая подсечка, и она, не успевая отреагировать, падает мне на руки. А я, уже чувствуя ее тяжесть, опускаюсь на одно колено, и, чуть придержав, укладываю на брошенный, на землю плащ.

— Так нечестно. — И она слегка хмурится. Вот только губы… Чуть подрагивают, уже готовые сложиться в улыбку.

И я, опираясь на одну руку, склоняюсь над ней.

— У меня право сильного. И ты — моя добыча. — И пытаюсь взглядом продемонстрировать, насколько я страшен. Благо, ее глаза уже должны привыкнуть к темноте.

— Тебе нравятся чужие невесты?

Я в первый момент не понимаю, о чем она говорит, но, видя, как улыбка на ее лице становится шальной, начинаю догадываться. На всякий случай, уточняя.

— Тебе Гадриэль рассказал.

Она, в ответ, кивает. Едва сдерживая смех.

— А он не поделился с тобой тем, где сам был в этот момент? — В ее взгляде проявляется заинтересованность. И я сдаю своего друга. Как он до этого сдал меня. — У невесты было четыре подружки…

Дальнейшее уточнять не требуется. В ее глазах — полный восторг. Вот только… не мною. Надеюсь, этот пробел мне удастся исправить достаточно быстро.

— Ты можешь гордиться своим другом. — Вытаскивая из-под плаща небольшой камушек и прижимаясь ко мне… Слишком прижимаясь ко мне.

И кто придумал женщин такими разговорчивыми. Приходится прекратить это единственным возможным способом, который не сможет вызвать очередной реплики. И я, ненавязчиво, словно играя, прикасаюсь к ее губам. Уже заранее предвкушая, как начнет плавиться ее тело в моих руках.

Ну- ну… Сложенные в замок руки сдавливают мое горло. Заставляя хрипеть. Нет, для меня это… Но не драться, же с любимой женщиной.

И я вопросительно приподнимаю брови.

— Ты считаешь, что это очень романтично? — А у самой из глаз едва искры от смеха не сыпятся.

— Ага. — Хриплым шепотом и обнажая клыки в оскале.

То, что происходит подо мной похоже на морскую качку. От ее хохота меня слегка подбрасывает. Одно хорошо, удерживать мою шею в захвате в таком состоянии ей уже не удается. И я, на всякий случай, фиксирую одну из ее рук. Второй, пока она не в состоянии что-либо замечать, вытягиваю подол рубахи из плотно сидящих на ней брюк. Радуясь тому, что пусть не сам, а с подачи Гадриэля, догадался взять с собой плащ.

— Нас услышат. — Вот только в глубине ее глаз, уже полное безразличие к тому, о чем она говорит. Но я, чтобы успокоить, выпускаю заранее заготовленное заклинание. И оба полога полусферой накрывают нас. Но и такое решение вопроса ее явно не устраивает. И она, успев за это короткое мгновение, не только освободить свою руку, но и забраться под мою рубашку, прикасаясь огненными ладошками к моей коже и заставляя меня уже рычать от своих выходок, все тем же шепотом добавляет. — Нас потеряют.

Приходится за дело взяться более основательно. И лишить ее всякой возможности произнести хоть слово.

Ну не буду же я говорить о том, что для оборотней такое времяпровождение с женщиной ночью в лесу более чем естественно. А чтобы нам никто не мешал, кроме выставленной на ночь охраны, есть, кому позаботиться.

Не знаю, что помогло, долгий поцелуй, после которого ее взгляд потерял всякую осмысленность. Или… Гадать об этом, да и думать о чем-либо, кроме той, что сейчас, задыхаясь, захлебываясь в собственном стоне, произносит мое имя…

И лишь на краткий миг, прежде чем полностью исчезнуть из реальности этого мира, на самом краю сознания, с пониманием, что я теперь в неоплатном долгу, всплывает короткий разговор. Что состоялся у меня с моим другом, когда он, первым вернувшись от реки, избавил меня от необходимости провести несколько напряженных минут с Рамоном. Которые неизвестно как могли закончиться, несмотря ни на мое миролюбивое настроение, ни на его ранение.

— Этой ночью. — Я удивленно поднимаю на него взгляд. А Гадриэль, видя мою некоторую растерянность, чуть улыбнувшись, кивает головой на сидящую у костра Леру. — Ты должен быть с ней этой ночью. Или… — и его улыбка становится напряженной, — ты ее окончательно потеряешь.

— Но… — я вечно могу смотреть на то, как волнуются в струях теплого воздуха ее волосы. — Она не придет.

— За это не беспокойся. — И он, развернув меня в сторону берега, чуть подтолкнул в спину. Шепнув чуть слышно в самое ухо. — Она должна знать, что принадлежит только тебе.

Глава 23

То, что я вижу перед собой… Мне трудно скрыть восхищение. Мысли о том, что внутрь этой красоты еще придется попасть, и с кем там придется встретиться, были последними, которые пришли в мою голову.

И, похоже, первыми, что осенили своим присутствием голову нашего предводителя.

Я позволяю улыбке согреть мое сердце. Моего принца. И он, словно поймав отблеск моего чувства, кидает на меня быстрый взгляд. И замирает… В его глазах… Это сумасшествие. Это просто не может быть правдой. Потому что не может быть.

Та ночь… Словно перевернула все. Словно сорвала плотину чувств, что мы скрывали друг от друга. Пряча все то, что творилось в наших душах.

И я опускаю ресницы. Сейчас не время и не место. Нам всего-то и нужно — преодолеть эту зубчатую стену и найти, в какой из семи башен, что белоснежными стрелами тянутся к небу, скрыты те, кого мы ищем.

Ну и, по пути, разделаться с парой-тройкой Даймонов и кучкой Демонов Хаоса, что должна защищать этот оплот чуждой этому миру магии.

Хорошо еще, и прадед и князь помогли с решением хотя бы небольшого кусочка этой задачки. Правда, никто кроме меня пока об этом не знает.

Так что, в отличие от остальных, я могу просто наслаждаться зрелищем, что открылось моим глазам.

Грань защиты мы прошли ближе к полудню. Те несколько минут, что мы вязли в липкой паутине заклинания надолго останутся в моей памяти. Более неприятного ощущения, даже имея весьма пылкое воображение, придумать трудно. Затхлый запах, ощущение необъяснимого ужаса, звуки и картины, что всплывали, словно из глубин памяти. Возвращая к не самым приятным моментам собственной жизни. Но самым страшным было осознание своей полной беспомощности, когда тело отказывается делать следующий шаг, а в голове, бьется единственная мысль: бежать.

Первыми границу пересекли оборотни и, едва ли не силой, вырывали из этой западни всех остальных. Не могу сказать, как у других, но у меня создалось впечатление, что мне досталось больше всех.

Наверное, именно так и было. Потому что я очень четко воспринимала настройку защиты именно на Равновесие.

И, слава стихиям, это все закончилось. Значительно быстрее, чем я этого боялась.

А внутри… Все тот же лес. Пахнущий смолой воздух. И пьянящее ощущение свободы. Настолько все вокруг было пропитано силой. Такой чарующей и… такой пугающей. Теми воспоминаниями, что оставила после себя встреча с тенью Черной Жрицы.

Ощущением, что воспринимаешь весь мир через призму совершенно тебе чуждого сознания. Но… Было между нами что-то близкое. Слабо осознаваемое. Словно дежа вю. То ли было… То ли не было. И принять нельзя.

Вот только, след остался.

Надеюсь, никто не видел, как я, отведя от себя чужие взгляды, вынула из оставленных вещей сбежавшего Ригана те клинки. На всякий случай.

Понимая, что только крайняя необходимость заставит меня воспользоваться ими. И не потому, что страх… Я уже успела понять, что смогу удержать контроль над ее личностью. А вот смогу ли понять ту жизнь, что открылась передо мной? Понять и не осудить…

— Ну и какие есть предложения? — Олейор окинул нас задумчивым взором. Остановившись на мне чуть дольше. Только, нежности уже не было в его глазах. Но… она была. И я ее помнила. И ничего, что сейчас на смену ей пришла тревога. Я знаю… Я уверена. Мы справимся. Ведь он мне обещал. Почти.

Просто я сама еще не успела ему ничего обещать.

— Осмотреться. Оценить гарнизон, что охраняет крепость. Потом искать способ проникнуть внутрь. — Хаиде говорит спокойно. Словно за нами не парочка воинов-оборотней. А, по крайней мере, оба клана.

— На это уйдет несколько дней. А следующая ночь уже четвертая от новолуния. У нас не так много времени. — Не знаю почему, но, говоря, Гадриэль смотрит в мою сторону. И взгляд у него…

Если он думает, что я прощу ему все его прегрешения только за то, что он буквально силой заставил меня идти искать принца, потому что, видите ли, у того ко мне безотлагательный разговор…

Нет, он, конечно, хороший друг. Иногда, даже слишком. Но я все равно на него еще злюсь.

И я отвечаю ему выражением лица, в котором пополам удивления такому вниманию и обещания моей жуткой мести.

Он, чуть заметно, кивает, принимая вызов. Но, уже спокойно, уточняет.

— Лера, вы с князем должны были обсуждать это.

Неужели ему не надоедает быть таким умным, хитрым и всезнающим. Словно ему одной красоты мало.

Вот только в этот раз он ошибся. Причем, дважды. В первый раз, когда посчитал, что послание на эльфийском, которое передал мне Элильяр, предназначено для принца. Возможно, Правитель дроу, как обычно, одним выстрелом решил обоих зайцев завалить, но те слова, что переводил Олейор, нужны были именно мне.

Потому что, это был ключ. Ко второй книге Равновесия. Что хранилась в памяти предков. И могла быть открыта лишь при прохождении очередного испытания. Не знаю, что было им, проверка на доверие или разумность. Но, эти знания теперь были во мне и всплывали именно тогда, когда были необходимы.

Так что именно это, а не общение с князем, подсказало мне, где искать пусть и не всех, но Тиасаль и моего прадеда точно.

И они, несомненно, должны были находиться в центральной.

— Олейор, тебе ничего не напоминает расположение башен? — Я принципиально не отвечаю на слова Гадриэля и обращаюсь к своему учителю.

А ведь он прав. Запуталось все знатно. Учитель, возлюбленный, наследник темноэльфийского престола. Специально захочешь такое устроить — не получится.

Выражение лица Лорда, который словно читает мои мысли, и явно наслаждается ситуацией, не нравится мне все больше. Похоже, все эти интриги, чужие тайны, авантюры — это то, что наполняет его жизнь смыслом.

И я, мысленно, призываю на его голову самую страшную кару. Встретить ту, что будет крутить им так же, как он сейчас играет чужими жизнями. И предвкушение такого развлечения даже заставляет меня временно смириться с его язвительностью.

— Это шестилучевая звезда с точкой равновесия в центре. Является опорной матрицей для магии Хаоса. — Голос Валиэля, что раздается из-за спины, заставляет меня вздрогнуть. И взглянуть на него со всей теплотой, на которую способно мое сердце. Чем ближе мы подходили к конечной точке нашего путешествия, тем мрачнее становилось его лицо и тоскливее взгляд.

— Обряд подчинения должен проводиться на нижних этажах центральной башни. Там же может находиться и Тиасаль. — Я отступаю к своему должнику и, не отводя глаз, четко и спокойно, добавляю. — Я думаю, он хотел спасти драконицу. И если он жив, мы найдем его. И вытащим.

На лице — не улыбка. Ее слабая тень. Но его рука скользит к моим волосам. И он тихо шепчет, чуть склонив ко мне голову.

— Я верю тебе, моя госпожа.

И с моей души сваливается тяжесть. И отступает страх. Его доверие значит для меня так много, что ради того, чтобы его не потерять, я готова на многое.

Я оборачиваюсь к Олейору, и замечаю, как становится напряженнее его лицо. И едва не даю сама себе оплеуху.

Совсем забыла. Они же все — эмпаты. А этот еще и знает меня так хорошо, как я сама в себе разобраться не могу.

— Ты позволишь? — Наш поединок взглядами длится, целую вечность. Его жесткое «нет», сменяется внутренней борьбой, между боязнью меня потерять и необходимостью согласиться с тем, что действовать, в основном, буду я. И мне приходится, чтобы подтолкнуть его к нужным для меня словам, неслышно, одними губами, произнести. — Я обещаю.

И он, пусть и хмуря брови, кивает мне в ответ.

— Ритуал начинается в момент восхождения луны. Считается, что как раз в это время сила крови дракона становится максимальной. И именно она будет использоваться во время обряда. Так что, лучше всего устроить нападение до этого времени.

— У нас в запасе всего несколько часов. Вряд ли мы успеем…

— Гадриэль, — он все-таки, меня довел, — наш план будет очень простым. Ты и Рамон вместе со мной отравляетесь порталом прямо туда, где сейчас находится Тиа. И мы наводим там небольшой шорох.

— Ты сможешь установить здесь портал? — Возглас удивления вырывается одновременно сразу у двоих. И я очень рада, что ни одним из них не был мой принц. Что продолжает сверлить меня напряженным взглядом.

Одна радость, пока молча.

— Обычный — нет. — Ну почему никто не хочет ничего принимать на веру. Всем все объяснять надо. Выдавая лишнюю информацию. — Я могу выстроить переход по родству крови.

— А драконица…

— Нет, Гадриэль. Родственницей мне не приходится. Но, во мне ее кровь. А для меня это сейчас, то же самое.

— Но почему тогда не прадед? — Ага, и у Рамона голосок прорезался. Как только назвали его имя, сразу в бой рваться начал.

— Годы плена, выделение проекции, начальный контроль, что уже установлен. Он ослаб. А решить нашу проблему можно только одним способом. — И я замолкаю. Наслаждаясь моментом. Когда все взгляды направлены в мою сторону. — Разрушить центральную башню.

— Я иду с тобой. — Вот этого я и боялась.

— Нет, Олейор. Первыми со мной пойдут они. Больше я через портал не проведу. Не хватит сил. А вот когда мне будет помогать Тиа, я смогу втянуть туда тебя и Валиэля. Его, — я кивнула в сторону опять ставшего излишне задумчивым светлого эльфа, — потянет клятва. А тебя… — И я, чуть пожала плечами. Мол, сам понимаешь.

Он понимал. И это делало для него сложившуюся ситуацию еще сложнее. Но… он должен научиться верить мне. Как я научилась доверять ему.

— Тарлас и Хаиде останутся здесь. Кровь Аль` Ариа послужит мне маяком, когда мы будем возвращаться обратно.

— Похоже, — на лице Гадриэля опять ехидная улыбка, — ты нисколько не сомневаешься в том, что все будет именно так, как ты говоришь.

Прибила бы… Но нельзя. Он мне еще пригодится. И… не только мне. Боюсь, потеря друга не очень хорошо скажется на душевном здоровье моего принца.

И я, стараясь, чтобы в моем голосе не отразились те эмоции, что бушуют в моем сердце, спокойно отвечаю.

— Об этом надо было думать раньше. А теперь… — и я вновь сталкиваюсь с взглядом Олейора. Тягостным. Напряженным. Обреченным. — Выбора у меня нет. Тем более что Элильяр именно меня просил за вами присмотреть. — Боюсь, они приняли мои слова за шутку. — И если мне кто-нибудь помешает это сделать…

— Хорошо, Лера. — Одно движение. И он стоит так близко, что мое сердце замирает. Вспоминая. Как билось единым ритмом. С его. Как соединялись два дыхания. Как улетали вместе души. Как переплетались тела. Давая друг другу клятву. Быть всегда вместе. — Это, конечно, не план. Но ничего другого у нас нет. Поэтому… — Он проводит пальцами по губам, убирая несколько волосков, из выбившейся из хвоста, прядки. — Ты будешь помнить, что наша задача — вытащить Тиасаль, твоего прадеда и Тамриэля. Если все было именно так, как ты предположила. И никакого геройства.

И я вытягиваюсь по стойке «смирно» и прикладывая ладонь к виску.

— Слушаюсь, отец-командир.

Похоже, во мне не успел родиться великий комик. По крайней мере, выражение лиц становится не таким убийственным.

Подготовка не заняла много времени. От небольшого перекуса все единодушно отказались. Предпочитая оставаться голодными и злыми. Я, в отличие от них, такими предубеждениями не страдала, но… спрашивать меня никто не собирался. Пришлось тоже стать злой. Потому что осталась голодной.

Заминка вышла тогда, когда казалось, что все неясности удалось утрясти. Я неосторожно откинула полу эльфийского плаща, в котором собиралась идти внутрь крепости и… Взгляд Олейора скользнул вслед за движением руки и наткнулся на ножны.

Его движение не было стремительным. Оно было… Это было похоже на взрыв. Когда сознание не успевает оценить происходящее.

— Лера!

Мое имя было единственным, что он смог произнести. Но от тона, которым это было сказано, вздрогнули все. И оцепенели. В недоумении. От того, с какой злобой его руки сжимали мои плечи.

Одна я была относительно спокойна.

— Попробуй еще раз мне поверить. Я знаю, что делаю. — Его дыхание было прерывистым. Губы плотно сжаты и чуть вздрагивали. От множества того, что он хотел, но не смел, мне сказать. Словно понимая, что каждое неосторожное слова может сломать, уничтожить все то, что нас связало. — Для меня нет опасности.

Он медленно, сомневаясь, опускает руки. Но стальные зрачки продолжают смотреть вглубь меня.

Продолжая не верить.

И мне приходится повторить.

— Ты должен мне доверять.

И он отступает на шаг назад. А я сильнее запахиваю плащ. Чтобы больше никто не увидел клинки Черной Жрицы, что украшают мою перевязь.

Гадриэль и Рамон встают рядом со мной, когда я, чувствуя, как внутри меня натягивается тонкая, но прочная нить, киваю головой. Давая отмашку началу.

Пласты пространства сдвигаются, жесткий удар в грудь, застывший внутри крик, когда боль скручивает кости, и я буквально падаю на холодный каменный пол.

Еще не успев прийти в себя, но уже сканируя вокруг пространство.

Спереди и справа Рамон. В стойке и с обнаженным мечом.

Сзади, спиной ко мне, Гадриэль.

А перед глазами…

— Я вам что, нанималась? Заниматься спасением. — Глядя в глаза подруги, что с ошарашенным видом вскакивает с лежанки, мало похожей на спальный аэродром в покоях светлоэльфийского Правителя.

— Лера?! — Ее голос совершенно не похож на голос умирающего лебедя. Из чего я делаю вывод, что мой отец, надо же, я все-таки это сказала, в очередной раз был прав. И особого ущерба, кроме как весьма непрезентабельного внешнего вида, драконице нанесено не было.

— Лера. Лера. — Отвечаю я. Чуть более резко, чем хотелось бы. Сама себя, уговаривая, что это, скорее всего, нервное. — Рассказывай. Только коротко.

— Это был Риган, мой брат. — А во взгляде… Ни капли ярости. Лишь тоска. Такая, что выть хочется. А еще прижать к себе. И поплакать. Как могут смывать слезами боль лишь женщины. Всхлипывая и, утешая друг друга, между приступами рыданий.

Найду, прибью. Жаль, что нельзя наоборот.

— Где Тамриэль? — Пришлось резко уводить разговор в сторону, чтобы то, что промелькнуло несбыточной мечтой не начало претворяться в реальности.

— Где-то в крепости. — Она опускает ресницы и стирает с лица одинокую слезу, пытающуюся скатиться по щеке. — Им планируют закончить ритуал подчинения. — И видя, что я смотрю на нее с недоумением, ну не удосужилась я просмотреть его до конца, добавляет. — Жертва. Контрольная точка.

А я радуюсь, что Валиэля среди нас нет. Хотя, он-то, как раз и мог предполагать, какая судьба ждет его брата.

— Где мой прадед? — Это последний вопрос, который интересует лично меня. Потому что с остальным, пусть разбираются другие.

И я искоса поглядываю на нарочито расслабленного Гадриэля. Который, в отличие от меня, своего наблюдения за мной не скрывает.

— В лаборатории. Отсюда направо. По коридору, до конца.

Я киваю. И присаживаюсь на край того самого, на котором она лежала. Но для чего приличного названия у меня нет. Чувствуя, как несколько отпускает напряжение.

А проблемы, что стоят перед нами, начинают выстраиваться в очередь. Одна за другой. Словно убеждая меня в том, как я была неправа, думая, что протянуть портал на крови, будет самым сложным из задуманного.

Ну, ну… Пришли, увидели… Наследили.

Что ж, выбора у нас нет. Надо идти вперед. Следить дальше. Грязными кирзовыми сапогами по мраморному полу.

— Тиа, — она стоит, прислонившись к стене, выложенной из серых каменных блоков. Довольно гладких. Словно отшлифованных. Вообще, если бы не отсутствия окон и нормальной кровати, это помещение можно было бы назвать вполне приличным. По крайней мере, до камеры смертников оно точно не дотягивает, — мне нужна твоя кровь.

Она, ни мгновения не раздумывая, кивает. А я вновь сталкиваюсь с взглядом довольно ухмыляющегося Гадриэля. Начиная, заводится. И ведь не скажешь, что всего пару дней только и делала, что восхищалась его достоинствами.

— Может, вооружишь барышню?

Короткий кивок и его запасная пара перекочевывает в руки драконицы.

Одним движением: кинжал из ножен, лезвием вдоль руки и она уже рядом со мной.

— Угощайся.

Теперь мне явно будет, что рассказать своим потомкам. О том…

Мой телохранитель отводит взгляд, чтобы не видеть, как я, морщась и фыркая, слизываю, пронизанную золотистыми отблесками, кровь с фарфоровой кожи драконицы. В отличие от Рамона, Который словно не понимает, насколько смущает своим взглядом.

Несколько глотков и исподволь, незаметно, но с каждой секундой становясь все реальнее, возникает ощущение, что эта крепость… Замок на песке, по сравнению с той силой, что бушует внутри меня.

Не знаю, как я выглядела в этот момент со стороны, но Тиа, видно почувствовав мое состояние, отталкивает меня.

Тихо ворча о некоторых несдержанных особах, которых надо держать от ящеров подальше.

Кто бы с ней спорил?!

Полоска становится тоньше прямо на глазах и успевает исчезнуть раньше, что я слизываю с губ остатки вынужденного лакомства.

— Теперь у тебя хватит сил, чтобы вытянуть остальных? — Гадриэль несколько более задумчиво, чем минуту назад, смотрит на меня. Видно, оценивая, чем ему может грозить мое опьянение драконьей кровью. И у меня, несмотря на обстановку, появляется огромное желание поиграть на его нервах.

— А может… — я делаю вид, что с трудом фокусирую взгляд на нем, — сами справимся? — И совершаю безуспешную попытку подняться с экзотического ложа.

В его взгляде мелькают отголоски паники. Я уже начинаю наслаждаться розыгрышем, но все дело портит Рамон.