The Man Who Could Work Miracles 9 страница

vigour ['vIgq], tedium ['tJdjqm], supply [sq'plaI]

While this Accelerator will enable us to concentrate ourselves with tremendous impact upon any moment or occasion that demands our utmost sense and vigour, the Retarder will enable us to pass in passive tranquillity through infinite hardship and tedium. Perhaps I am a little optimistic about the Retarder, which has indeed still to be discovered, but about the Accelerator there is no possible sort of doubt whatever. Its appearance upon the market in a convenient, controllable, and assimilable form is a matter of the next few months. It will be obtainable of all chemists and druggists, in small green bottles, at a high but, considering its extraordinary qualities, by no means excessive price. Gibberne’s Nervous Accelerator it will be called, and he hopes to be able to supply it in three strengths: one in 200, one in 900, and one in 2000, distinguished by yellow, pink, and white labels respectively.

No doubt its use renders a great number of very extraordinary things possible (несомненно, его применение делает возможным множество невероятных вещей); for, of course, the most remarkable and, possibly, even criminal proceedings may be effected with impunity by thus dodging, as it were, into the interstices of time (ибо, конечно, самые замечательные и, возможно, даже преступные дела можно осуществить безнаказанно, прячась, таким образом, так сказать, в промежутках времени; to dodge — избегать, увертываться, уклоняться; прятаться). Like all potent preparations it will be liable to abuse (подобно всем сильным препаратам, он будет уязвим для злоупотреблений; liable — подверженный, склонный; доступный /чему-л./; уязвимый /для чего-л./; подлежащий). We have, however, discussed this aspect of the question very thoroughly (однако мы очень тщательно обсудили эту сторону вопроса), and we have decided that this is purely a matter of medical jurisprudence and altogether outside our province (и мы решили, что это дело исключительно медицинской юриспруденции и совершенно вне нашей компетенции). We shall manufacture and sell the Accelerator (мы будем производить и продавать Ускоритель), and, as for the consequences (а что касается последствий) — we shall see (увидим/посмотрим).

extraordinary [Ik'strLdqnrI, "ekstrq'LdqnrI], manufacture ["mxnju'fxkCq], consequence ['kOnsIkwqns]

No doubt its use renders a great number of very extraordinary things possible; for, of course, the most remarkable and, possibly, even criminal proceedings may be effected with impunity by thus dodging, as it were, into the interstices of time. Like all potent preparations it will be liable to abuse. We have, however, discussed this aspect of the question very thoroughly, and we have decided that this is purely a matter of medical jurisprudence and altogether outside our province. We shall manufacture and sell the Accelerator, and, as for the consequences — we shall see.

The Star

(Звезда)

It was on the first day of the New Year that the announcement was made (в первый день Нового Года было сделано это объявление), almost simultaneously from three observatories (почти одновременно из трех обсерваторий), that the motion of the planet Neptune (что движение планеты Нептун), the outermost of all the planets that wheel about the sun (самой дальней из всех планет, которые вращаются вокруг солнца), had become very erratic (стало очень переменчивым; erratic — переменчивый, изменчивый, непостоянный; двигающийся в неопределенном направлении). Ogilvy had already called attention to a suspected retardation in its velocity in December (Огилви уже указывал: «привлекал внимание» на подозрительное снижение ее скорости в декабре). Such a piece of news was scarcely calculated to interest a world (такая новость вряд ли была рассчитана на то, что она заинтересует мир) the greater portion of whose inhabitants were unaware of the existence of the planet Neptune (большая часть жителей которого не подозревала о существовании планеты Нептун), nor outside the astronomical profession did the subsequent discovery of a faint remote speck of light in the region of the perturbed planet cause any very great excitement (не вызвало очень большого волнения вне астрономической профессии = вне круга астрономов и последующее открытие далекого слабого светового пятна в районе возмущенной планеты). Scientific people, however, found the intelligence remarkable enough (ученые, однако, сочли довольно поразительной эту информацию), even before it became known that the new body was rapidly growing larger and brighter (даже до того, как стало известно, что новое тело быстро растет и становится ярче), that its motion was quite different from the orderly progress of the planets (что его движение совершенно отличается от правильного продвижения планет), and that the deflection of Neptune and its satellite was becoming now of an unprecedented kind (и что девиация/отклонение Нептуна и его спутника становится сейчас беспрецедентной: «беспрецедентного вида»).

simultaneous ["sImql'teInIqs], observatory [qb'zWvqtrI], region ['rJGqn]

It was on the first day of the New Year that the announcement was made, almost simultaneously from three observatories, that the motion of the planet Neptune, the outermost of all the planets that wheel about the sun, had become very erratic. Ogilvy had already called attention to a suspected retardation in its velocity in December. Such a piece of news was scarcely calculated to interest a world the greater portion of whose inhabitants were unaware of the existence of the planet Neptune, nor outside the astronomical profession did the subsequent discovery of a faint remote speck of light in the region of the perturbed planet cause any very great excitement. Scientific people, however, found the intelligence remarkable enough, even before it became known that the new body was rapidly growing larger and brighter, that its motion was quite different from the orderly progress of the planets, and that the deflection of Neptune and its satellite was becoming now of an unprecedented kind.

Few people without a training in science can realise the huge isolation of the solar system (/лишь/ немногие люди без научного образования могут осознать огромную = страшную изоляцию солнечной системы). The sun with its specks of planets, its dust of planetoids, and its impalpable comets, swims in a vacant immensity that almost defeats the imagination (солнце со своими крупинками планет, своей пылью астероидов и неосязаемых комет плывет в безжизненной: «пустой/свободной» безмерности, которую практически невозможно вообразить; to defeat — наносить поражение; ликвидировать, аннулировать; imagination — воображение). Beyond the orbit of Neptune there is space (за пределами орбиты Нептуна есть = простирается космос), vacant so far as human observation has penetrated (безжизненный настолько далеко, насколько проникло человеческое наблюдение), without warmth or light or sound (без тепла, и света, и звука), blank emptiness (абсолютная пустота; blank — белый; бледный, бесцветный; пустой, чистый, неисписанный /например, о листе бумаги/; полный, чистейший, абсолютный), for twenty million times a million miles (на миллион миль, помноженный на двадцать миллионов; times — помноженный). That is the smallest estimate of the distance to be traversed before the very nearest of the stars is attained (это наименьшее, по оценкам, расстояние, которое нужно преодолеть, прежде чем достигнешь самой ближайшей из звезд; to traverse — пересекать, проходить, преодолевать, проезжать).

isolation ["aIsq'leISqn], warmth [wLmT], estimate ['estImqt]

Few people without a training in science can realise the huge isolation of the solar system. The sun with its specks of planets, its dust of planetoids, and its impalpable comets, swims in a vacant immensity that almost defeats the imagination. Beyond the orbit of Neptune there is space, vacant so far as human observation has penetrated, without warmth or light or sound, blank emptiness, for twenty million times a million miles. That is the smallest estimate of the distance to be traversed before the very nearest of the stars is attained.

And, saving a few comets more unsubstantial than the thinnest flame (и за исключением нескольких комет, более бестелесных/нематериальных, чем самый тонкий язычок пламени; saving — исключая, кроме, за исключением), no matter had ever to human knowledge crossed this gulf of space (никакая материя, насколько известно человеку, никогда не пересекала эту бездну пространства), until early in the twentieth century this strange wanderer appeared (пока в начале двадцатого века не появился этот неизвестный скиталец; wanderer — странник; скиталец; блуждающая звезда, планета). A vast mass of matter it was (это была огромная масса вещества/материи), bulky, heavy, rushing without warning out of the black mystery of the sky into the radiance of the sun (громоздкая, тяжелая, мчащаяся без предупреждения из черного таинства неба в сияние солнца). By the second day it was clearly visible to any decent instrument (ко второму дню = на второй день она была ясно видима в любой приличный телескоп: «инструмент»), as a speck with a barely sensible diameter (как пятнышко с едва различаемым диаметром), in the constellation Leo near Regulus (в созвездии Льва возле Регула). In a little while an opera glass could attain it (вскоре ее можно было достать = разглядеть в театральный бинокль; in a little while — скоро, вскоре).

unsubstantial ['Ansqb'stxnSql], century ['senCqrI], diameter [daI'xmItq]

And, saving a few comets more unsubstantial than the thinnest flame, no matter had ever to human knowledge crossed this gulf of space, until early in the twentieth century this strange wanderer appeared. A vast mass of matter it was, bulky, heavy, rushing without warning out of the black mystery of the sky into the radiance of the sun. By the second day it was clearly visible to any decent instrument, as a speck with a barely sensible diameter, in the constellation Leo near Regulus. In a little while an opera glass could attain it.

On the third day of the new year the newspaper readers of two hemispheres (на третий день нового года читатели газет двух полушарий) were made aware for the first time of the real importance of this unusual apparition in the heavens (узнали впервые об истинной важности этого необычайного явления в небесах; to make aware of — осознавать). “A Planetary Collision,” one London paper headed the news («Космическое столкновение» — /так/ озаглавила новость одна лондонская газета), and proclaimed Duchaine’s opinion that this strange new planet would probably collide with Neptune (и опубликовала мнение Дюшена, что эта неизвестная новая планета, вероятно, столкнется с Нептуном; opinion — взгляд, мнение, убеждение; оценка). The leader writers enlarged upon the topic (ведущие литераторы подробно остановились на этой теме); so that in most of the capitals of the world, on January 3rd, there was an expectation (так что в большинстве столиц мира 3-го января было = царило ожидание), however vague of some imminent phenomenon in the sky (хоть и смутное, какого-то надвигающегося явления в небе; imminent — надвигающийся, близкий, грозящий, нависший, неотвратимый, неизбежный, неминуемый); and as the night followed the sunset round the globe (и по мере того, как ночь последовала за закатом вокруг земного шара), thousands of men turned their eyes skyward to see (тысячи людей обратили свои глаза к небу, чтобы увидеть) — the old familiar stars just as they had always been (старые знакомые звезды, в точности такими, как они были всегда).

hemisphere ['hemIsfIq], vague [veIg], phenomenon [fI'nOmInqn]

On the third day of the new year the newspaper readers of two hemispheres were made aware for the first time of the real importance of this unusual apparition in the heavens. “A Planetary Collision,” one London paper headed the news, and proclaimed Duchaine’s opinion that this strange new planet would probably collide with Neptune. The leader writers enlarged upon the topic; so that in most of the capitals of the world, on January 3rd, there was an expectation, however vague of some imminent phenomenon in the sky; and as the night followed the sunset round the globe, thousands of men turned their eyes skyward to see — the old familiar stars just as they had always been.

Until it was dawn in London and Pollux setting and the stars overhead grown pale (пока не наступил рассвет в Лондоне, и не закатился Поллукс /созвездие Близнецов/, и не побледнели звезды над головой). The Winter’s dawn it was (это был зимний рассвет), a sickly filtering accumulation of daylight (едва пробивающееся: «нездоровое» скопление дневного света), and the light of gas and candles shone yellow in the windows to show where people were astir (а газовый свет и свечи светились желтым в окнах, чтобы показать, что: «где» люди проснулись: «на ногах»; to shine — светить/ся/). But the yawning policeman saw the thing (но зевающий полицейский увидел это: «эту вещь»), the busy crowds in the markets stopped agape (оживленные толпы на рынках остановились, разинув рот; to gape — широко открывать рот; зевать), workmen going to their work betimes (рабочие, быстро идущие на работу: «на работу в положенное время/вовремя»), milkmen, the drivers of news-carts (молочники, возчики тачек с газетами), dissipation going home jaded and pale (повесы, возвращающиеся домой, обессиленные и бледные; dissipation — легкомысленные развлечения; беспутный образ жизни; jaded — измученный, изнуренный; обессиленный; пресытившийся. пресыщенный), homeless wanderers (бездомные бродяги), sentinels on their beats (часовые, совершающие обход; be on the beat — совершать обход; обходить дозором), and in the country, labourers trudging afield (а за городом труженики, тащившиеся с трудом по полю; to trudge — идти с трудом, устало тащиться), poachers slinking home (браконьеры, крадущиеся домой), all over the dusky quickening country it could be seen (по всей сумеречной оживающей местности можно было видеть это) — and out at sea by seamen watching for the day (и в открытом море /это могли видеть/ моряки, поджидающие день) — a great white star, come suddenly into the westward sky (огромную белую звезду, вдруг появившуюся внезапно в западной части неба; westward — направленный к западу, движущийся на запад)!

dawn [dLn], yawn [jLn], country ['kAntrI]

Until it was dawn in London and Pollux setting and the stars overhead grown pale. The Winter’s dawn it was, a sickly filtering accumulation of daylight, and the light of gas and candles shone yellow in the windows to show where people were astir. But the yawning policeman saw the thing, the busy crowds in the markets stopped agape, workmen going to their work betimes, milkmen, the drivers of news-carts, dissipation going home jaded and pale, homeless wanderers, sentinels on their beats, and in the country, labourers trudging afield, poachers slinking home, all over the dusky quickening country it could be seen — and out at sea by seamen watching for the day — a great white star, come suddenly into the westward sky!

Brighter it was than any star in our skies (она была ярче, чем любая другая звезда в наших небесах); brighter than the evening star at its brightest (ярче, чем вечерняя звезда в самом ярком состоянии). It still glowed out white and large, no mere twinkling spot of light (она сверкала еще, белая и большая, не просто мерцающее пятнышко света/блик), but a small round clear shining disc, an hour after the day had come (а небольшой круглый ясный сияющий диск, час после наступления дня/рассвета). And where science has not reached (и там, куда не добралась наука), men stared and feared (люди таращились и боялись), telling one another of the wars and pestilences (рассказывая друг другу о войнах и бедствиях; pestilence — /бубонная/ чума; мор; поветрие, эпидемия; что-л. пагубное; бедствие) that are foreshadowed by these fiery signs in the Heavens (которые предвещаемы этими огненными знамениями в Небесах). Sturdy Boers, dusky Hottentots, Gold Coast Negroes, Frenchmen, Spaniards, Portuguese, stood in the warmth of the sunrise watching the setting of this strange new star (крепкие буры, смуглые готтентоты, негры Золотого Берега /Гана/, французы, испанцы, португальцы стояли в тепле восхода, наблюдая за закатом этой чужой новой звезды).

science ['saIqns], pestilence ['pestIlqns], Portuguese ["pLtju'gJz]

Brighter it was than any star in our skies; brighter than the evening star at its brightest. It still glowed out white and large, no mere twinkling spot of light, but a small round clear shining disc, an hour after the day had come. And where science has not reached, men stared and feared, telling one another of the wars and pestilences that are foreshadowed by these fiery signs in the Heavens. Sturdy Boers, dusky Hottentots, Gold Coast Negroes, Frenchmen, Spaniards, Portuguese, stood in the warmth of the sunrise watching the setting of this strange new star.

And in a hundred observatories there had been suppressed excitement (а в сотне обсерваторий было = царило сдержанное волнение), rising almost to shouting pitch (возрастая чуть ли не до высоты крика), as the two remote bodies had rushed together (когда оба далеких тела слились); and a hurrying to and fro (и суматоха тут и там; to and fro — взад и вперед; туда и сюда), to gather photographic apparatus and spectroscope (с целью собрать фотоаппаратуру и спектроскоп), and this appliance and that (и этот прибор и тот), to record this novel astonishing sight, the destruction of a world (чтобы запечатлеть это новое изумительное зрелище, разрушение мира). For it was a world (ибо это был мир), a sister planet of our earth (планета — сестра нашей земли), far greater than our earth indeed (конечно, гораздо больше нашей земли), that had so suddenly flashed into flaming death (так внезапно вспыхнула огненной смертью). Neptune it was, had been struck, fairly and squarely, by the strange planet from outer space (Нептун был поражен целиком и полностью чужой планетой из открытого космоса; to strike — ударять/ся/; атаковать; поражать) and the heat of the concussion had incontinently turned two solid globes into one vast mass of incandescence (и жар столкновения тотчас обратил два твердых шара в одну огромную раскаленную массу).

appliance [q'plaIqns], death [deT], incandescence ["Inkxn'desqns]

And in a hundred observatories there had been suppressed excitement, rising almost to shouting pitch, as the two remote bodies had rushed together; and a hurrying to and fro, to gather photographic apparatus and spectroscope, and this appliance and that, to record this novel astonishing sight, the destruction of a world. For it was a world, a sister planet of our earth, far greater than our earth indeed, that had so suddenly flashed into flaming death. Neptune it was, had been struck, fairly and squarely, by the strange planet from outer space and the heat of the concussion had incontinently turned two solid globes into one vast mass of incandescence.

Round the world that day (в тот день вокруг света), two hours before the dawn (за два часа до утренней зари), went the pallid great white star (прошла = пронеслась бледная огромная белая звезда), fading only as it sank westward and the sun mounted above it (исчезнув только, когда она опустилась на западе, а солнце поднялось над ней; to sink — тонуть; погружаться). Everywhere men marvelled at it (повсюду люди дивились ей), but of all those who saw it none could have marvelled more than those sailors (но из всех тех, кто видел ее, никто, возможно, не удивлялся больше, чем те моряки), habitual watchers of the stars (привычные наблюдатели за звездами), who far away at sea had heard nothing of its advent (которые далеко в море ничего не слышали о ее пришествии) and saw it now rise like a pigmy moon and climb zenithward and hang overhead and sink westward with the passing of the night (а теперь увидели, как она поднялась, словно миниатюрная луна, /и/ взошла в зенит, и повисла над головой, и опустилась к западу по мере прохождения ночи).

marvel ['mRvql], habitual [hq'bICuql], zenithward ['zenITwqd]

Round the world that day, two hours before the dawn, went the pallid great white star, fading only as it sank westward and the sun mounted above it. Everywhere men marvelled at it, but of all those who saw it none could have marvelled more than those sailors, habitual watchers of the stars, who far away at sea had heard nothing of its advent and saw it now rise like a pigmy moon and climb zenithward and hang overhead and sink westward with the passing of the night.

And when next it rose over Europe (а когда потом она взошла над Европой) everywhere were crowds of watchers on hilly slopes, on house-roofs, in open spaces (повсюду были толпы наблюдателей — на склонах холмов, на крышах домов, на открытых пространствах), staring eastward for the rising of the great new star (вглядывающихся в восточном направлении в ожидании: «за» восхода огромной новой звезды). It rose with a white glow in front of it (она взошла с белым заревом перед ней), like the glare of a white fire (подобно ослепительному яркому свету белого пламени; glare — ослепительный яркий свет; сияние; блеск), and those who had seen it come into existence the night before cried out at the sight of it (и те, кто видел ее возникновение предыдущей ночью, завопил при виде этого; to come into existence — возникнуть, обрести существование). “It is larger (она больше),” they cried (воскликнули они). “It is brighter (она ярче)!” And, indeed the moon a quarter full and sinking in the west was in its apparent size beyond comparison (и действительно, луна на четверть полная и опускающаяся на западе, была по своему видимому размеру вне сравнения; quarter — четверть; четвертая часть лунного периода), but scarcely in all its breadth had it as much brightness now as the little circle of the strange new star (но едва ли по всей ее ширине у нее было столько же яркости теперь, как у малого круга чужой новой звезды).

quarter ['kwLtq], scarcely ['skeqslI], breadth [bredT]

And when next it rose over Europe everywhere were crowds of watchers on hilly slopes, on house-roofs, in open spaces, staring eastward for the rising of the great new star. It rose with a white glow in front of it, like the glare of a white fire, and those who had seen it come into existence the night before cried out at the sight of it. “It is larger,” they cried. “It is brighter!” And, indeed the moon a quarter full and sinking in the west was in its apparent size beyond comparison, but scarcely in all its breadth had it as much brightness now as the little circle of the strange new star.

“It is brighter (она ярче)!” cried the people clustering in the streets (кричали люди, толпясь на улицах). But in the dim observatories the watchers held their breath and peered at one another (а в сумрачных обсерваториях наблюдатели затаили дыхание и уставились друг на друга; to peer — вглядываться, вперять взгляд) IT IS NEARER (она ближе),” they said. “NEARER (БЛИЖЕ)!”

And voice after voice repeated (и один за другим: «голос за голосом» повторяли), “It is nearer (она ближе),” and the clicking telegraph took that up (а щелкающий телеграф подхватил это; to take up — принять, подхватить), and it trembled along telephone wires (и это завибрировало по телефонным проводам), and in a thousand cities grimy compositors fingered the type (и в тысяче больших городов чумазые наборщики набирали оттиск; finger — палец; to finger — трогать, осязать; делать что-л. пальцами). “It is nearer (она ближе).” Men writing in offices, struck with a strange realisation, flung down their pens (люди, писавшие в конторах, пораженные странным осознанием, отбросили свои ручки; to fling — бросать, кидать, швырять), men talking in a thousand places suddenly came upon a grotesque possibility in those words (люди, беседовавшие в тысяче мест, неожиданно осознали: «натолкнулись на» нелепую возможность /звучавшую/ в тех словах), “It is nearer (она ближе).”

breath [breT], thousand ['Tauzqnd], grotesque [grqu'tesk]

“It is brighter!” cried the people clustering in the streets. But in the dim observatories the watchers held their breath and peered at one another IT IS NEARER,” they said. “NEARER!”

And voice after voice repeated, “It is nearer,” and the clicking telegraph took that up, and it trembled along telephone wires, and in a thousand cities grimy compositors fingered the type. “It is nearer.” Men writing in offices, struck with a strange realisation, flung down their pens, men talking in a thousand places suddenly came upon a grotesque possibility in those words, “It is nearer.”

It hurried along wakening streets (эта весть: «это» спешила по пробуждающимся улицам), it was shouted down the frost-stilled ways of quiet villages (ее выкрикивали по успокоенным морозом дорогам тихих сел); men who had read these things from the throbbing tape stood in yellow-lit doorways shouting the news to the passers-by (люди, которые прочли это с телеграфной: «пульсирующей» ленты, стояли в освещенных желтым светом проемах, выкрикивая новость прохожим). “It is nearer (она ближе/приближается).” Pretty women, flushed and glittering, heard the news told jestingly between the dances (красивые женщины, раскрасневшиеся и блистающие, услышали новость, рассказанную в шутку между танцами), and feigned an intelligent interest they did not feel (и сделали вид понимающей заинтересованности, которой они не ощущали). “Nearer (ближе)! Indeed (действительно). How curious (как любопытно)! How very, very clever people must be to find out things like that (как, должно быть, очень, очень умны люди, чтобы узнать такое; to find out — узнать, разузнать, выяснить; понять; раскрыть /обман, тайну/)!”

quiet ['kwaIqt], feign [feIn], curious ['kjuqrIqs]

It hurried along wakening streets, it was shouted down the frost-stilled ways of quiet villages; men who had read these things from the throbbing tape stood in yellow-lit doorways shouting the news to the passers-by. “It is nearer.” Pretty women, flushed and glittering, heard the news told jestingly between the dances, and feigned an intelligent interest they did not feel. “Nearer! Indeed. How curious! How very, very clever people must be to find out things like that!”

Lonely tramps faring through the wintry night murmured those words to comfort themselves — looking skyward (одинокие бродяги, странствующие в зимнюю ночь, шептали эти слова, чтобы утешить себя, глядя в небо). “It has need to be nearer (она должна быть ближе), for the night’s as cold as charity (ибо ночь так холодна, как благотворительность). Don’t seem much warmth from it if it IS nearer, all the same (все равно не кажется, что от нее много тепла, если она ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ближе = ближе или нет, все равно она совсем не греет).”

“What is a new star to me (что мне новая звезда)?” cried the weeping woman kneeling beside her dead (восклицала плачущая женщина, стоя на коленях возле умершего).

word [wWd], new [njH], dead [ded]

Lonely tramps faring through the wintry night murmured those words to comfort themselves — looking skyward. “It has need to be nearer, for the night’s as cold as charity. Don’t seem much warmth from it if it IS nearer, all the same.”

“What is a new star to me?” cried the weeping woman kneeling beside her dead.

The schoolboy, rising early for his examination work (школьник, встав рано ради экзаменационной работы), puzzled it out for himself (/так/ решил для себя ее; to puzzle out — разобраться; разгадать, найти решение) — with the great white star shining broad and bright through the frost-flowers of his window (огромную белую звезду, светившую широко и ярко сквозь морозные узоры его окна; flower — орнамент, украшение). “Centrifugal, centripetal (центробежная, центростремительная),” he said, with his chin on his fist (говорил он, /подперев/ голову: «подбородок» кулаком). “Stop a planet in its flight (остановите летящую планету: «планету в полете»), rob it of its centrifugal force (отнимите у нее центробежную силу), what then (и что тогда)? Centripetal has it (у нее останется центростремительная /сила/), and down it falls into the sun (и она упадет на солнце)! And this (а это) — !

“Do WE come in the way? I wonder (интересно, /а не/ окажемся ли МЫ /у нее/ на пути) — ”

broad [brLd], centripetal ["sentrI'pJtql], wonder ['wAndq]

The schoolboy, rising early for his examination work, puzzled it out for himself — with the great white star shining broad and bright through the frost-flowers of his window. “Centrifugal, centripetal,” he said, with his chin on his fist. “Stop a planet in its flight, rob it of its centrifugal force, what then? Centripetal has it, and down it falls into the sun! And this — !