Выступление депутата илюхина в.и.

ВИКТОР ИЛЮХИН. Смертельная тайна Катыни

Я, Илюхин Виктор Иванович, депутат Государственной Думы, сегодня хочу сделать официальное заявление.

25 мая 2010 года ко мне по телефону дозвонился неизвестный мужчина и заявил, что <…> участвовал в большой группе специалистов, специализирующихся на подделке исторических документов, и <…> вместе со своей командой сфальсифицировал так называемую записку Берия от 1940 года марта месяца <…> по предложению, которое следовало из Кремля. Отработанный текст этой записки ему был представлен, и они должны были выполнить <…> только лишь техническую сторону. <…>

В этой команде, по утверждению заявителя, работали представители российских спецслужб, а также работники аппарата Президента Российской Федерации. <…> В частности, по его утверждению, тексты для сфальсифицированных архивных документов ему предоставлялись от имени Пихоя – бывшего главного архивиста Российской Федерации, Михаила Полторанина – бывшего сотрудника, соратника Бориса Ельцина. Упоминалась фамилия и Георгия Рогозина – заместителя Коржакова по Службе безопасности Президента.

За работу каждый член комиссии получал огромные денежные суммы. <…> Комиссия, а также другие группы, которые занимались такой же фальсификацией дел, вместе с 6-м Военным институтом Генерального штаба Вооруженных сил Российской Федерации подготовили сотни, тысячи листов фальсифицированных документов и вбросили их в архивы Российской Федерации.

И сегодня очень сложно отличить, где же подлинники, а где же сфальсифицированные документы, и он заявил, что у него вызывает иногда иронию, когда цитируют или ссылаются на документы, сфальсифицированные их группой, их командой.

Я отмечу, что этот заявитель утверждал также, что была сфальсифицирована и записка Шелепина от 1959 года тоже марта месяца, в которой якобы Шелепин предлагал Хрущёву – руководителю компартии – уничтожить так называемые архивные дела на польских офицеров. Он заявил, что текст записки был изготовлен неким полковником Климовым <…> Вся подделка исторических документов касается советского периода и по сути дела было допущено искажение советского периода в тех документах. <…>

Одновременно с этим человек, который обратился ко мне, представил ряд оттисков, штампов и печатей тоже 40-х годов, которые использовались при изготовлении документов от имени компартии, от имени НКВД и других структур. По его утверждению, все эти штампы фальшивые. Здесь есть изготовление подписи Сталина, изготовление подписи Берия и т.д. <…>

Одновременно с эти он представил мне вот – архивное дело из спецфонда – Дело №27 том седьмой. <…> Я не хочу рассказывать о содержании документов в этой папке, но отмечу один очень важный момент: «Рассекречиванию не подлежит», «Хранить вечно» и так далее. У меня возникает вопрос: как эти документы, как эти папки попали, мягко говоря, на волю, гуляют сегодня по России? Чтобы не быть голословным, я могу показать вам – документы, которые содержатся в этой папке. Я внимательно изучил их и могу сказать – все они относятся к предвоенному периоду 1940-1941 годов. Здесь речь ведется о нашей боеспособности, боеспособности Красной Армии, о происках так называемых шпионов и так далее. Заявитель утверждает, что многие документы из этой папки тоже сфальсифицированы, и сфальсифицированы с одной целью: для того, чтобы скомпрометировать Сталина. Дескать, службы безопасности Советского Союза – НКВД, НКГБ и прочие докладывали Сталину о возможном нападении, но Сталин не предпринял никаких мер.

Сегодня перед нами возникает удивительный вопрос: как быть, что делать с этими папками и документами? Отмечу, что конечно они должны быть подвергнуты очень тщательному экспертному исследованию. Но я не верю – не верю в искренность наших криминологических служб. Не потому, что там профессионально непригодные люди, не потому, что там нечестные люди. Просто этим честным людям не дадут сделать правильные выводы, перечеркнут всё то, что, как говорится, отражает истину.

В заключение я хотел бы сказать – это огромный ущерб авторитету нашей архивной службы. Это подрывает, как говорится, доверие к тем архивным документам, которые там содержатся. Но еще раз я отмечаю главный вывод о том, что после распада Советского Союза в России нашлось очень много недругов, которые забыли о том, что Россия – наследница Советского Союза. И то, что сегодня делается попытка исказить советский период, – это по сути дела удар уже по России, по истории нашего великого государства. <…> По сути дела, доверия к нашим архивам уже не остается»

(Текст заявления приведен по фильму: «Польский крест России», Виктор

Илюхин, 2010 год)

Как рассказал газете «Спецназ России» в июле 2012 года, уже после гибели Виктора Илюхина, Владислав Швед, «27 мая 2010 года утром мне позвонил Виктор Иванович Илюхин и попросил срочно приехать к нему на работу. Вместе со мной в Госдуму прибыл координатор международного проекта «Правда о Катыни» Сергей Стрыгин. В кабинете Илюхина нас ждал сюрприз.

На столе находились пустые бланки сталинского периода, россыпь печатей, штампов и факсимиле, а также архивное дело Спецфонда № 29 том 7 «Переписка НКГБ — НКВД с ЦК ВКП (б) в период с 02.01.1041 по 05.05.1941 г. О приготовлении Германии к войне против СССР» (фонд 9).

При более внимательном ознакомлении выяснилось, что это бланки НКВД СССР и Наркомата обороны СССР довоенного периода. Из печатей и факсимиле мне запомнились два факсимиле с подписью Сталина, три — Берии, печати ЦК ВКП (б), ЦК КПСС, НКВД, КГБ СССР и даже печать германской государственной тайной полиции «Gestapo».

Все эти артефакты Илюхину передал человек, известный ему еще по советскому и ельцинскому периоду. По некоторым намекам, проскользнувшим тогда в разговоре, можно было понять, что заявитель был достаточно высокопоставленным сотрудником КГБ СССР, а впоследствии и ФСБ, вхожим в окружение Бориса Ельцина. По вполне понятным причинам Илюхин не раскрыл фамилию обратившегося и предпочел именовать его «заявителем».

Заявитель был готов сделать свои признания публично, но только в рамках начавшегося официального следствия и при наличии серьезных гарантий его личной безопасности. А для опасений у заявителя действительно были причины. По его словам, лица, причастные к фальсификации катынских документов, и сегодня занимают солидное положение в РФ. Они, по его мнению, могут пойти на многое, чтобы не допустить разглашения компрометирующей их информации.

Сведения, предоставленные заявителем, Илюхин изложил в двух заявлениях на имя Председателя КПРФ Г. Зюганова: «В начале 90-х годов прошлого века была создана группа из специалистов высокого ранга по подделке архивных документов, касающихся важных событий советского периода. Эта группа работала в структуре службы безопасности российского президента Б. Ельцина. Территориально она размещалась в помещениях бывших дач работников ЦК КПСС в поселке Нагорный. Над смысловым содержанием проектов текстов работала группа лиц, в которую входили бывший руководитель Росархива Р. Пихоя и приближенный к первому российскому президенту М. Полторанин. Названа была также фамилия первого заместителя руководителя службы безопасности президента Г. Рогозина. Заявителю известно, что с архивными документами в таком же ключе работали сотрудники 6-го института (Молчанов) Генштаба ВС РФ».

Заявитель предоставил Илюхину весьма весомые подтверждения своих слов. Это, как уже говорилось, набор бланков и всевозможных печатей для изготовления фальсифицированных документов. По словам заявителя, довоенные бланки и печати были использованы в 1992 году для фальсификации различных документов сталинского периода, в том числе и катынских. О наличии у фальсификаторов пишущих машинок, карандашей, чернил и других канцелярских принадлежностей довоенного периода, заявитель говорил, как о само собой разумеющемся.

На меня же большее впечатление оказали два листа бумаги, на которых заявитель, как говорил Виктор Иванович, буквально «на ходу» воспроизвел несколько вариантов подписей бывших советских руководителей. Способность заявителя даже спустя двадцать лет «на ходу» безошибочно начертать подписи И. Сталина, В. Молотова, Л. Берии впечатляла. Сходство с подписями, присутствующими на записке № 794 / Б, было просто поразительным.

Слова заявителя о фальсификации кремлевских катынских документов подтверждал тот факт, что с декабря 1991 года по сентябрь 1992 года «закрытый пакет № 1» хранился не в кремлевском архиве, как утверждают официальные источники, а в личном сейфе Ельцина.

Соответственно, доступ к пакету был нерегламентированным и неконтролируемым. Эту информацию сообщил известный адвокат и депутат Госдумы Андрей Макаров на заседании круглого стола «Фальсификация истории и исторические мифы как инструмент современной политики», состоявшемся 15 октября 2009 года («Наше время», № 139, 2009 г.).

В ноябре 2010 года заявитель передал Илюхину пять листов двух черновиков сфальсифицированной записки Берии Сталину № 794 / Б. По первоначальному варианту в этих черновиках предлагалось расстрелять не 25.700 (14.700 + 11.000), а 46.700 (24.700 + 22.000) поляков. Но, видимо, кто-то, осознав абсурдность такой цифры, уменьшил ее.

И, как писалось ранее, почерк и подпись человека, вносившего поправки в черновик, весьма своеобразен. По нему можно без труда идентифицировать личность подписанта. Поэтому я не удивился, когда узнал, что после смерти Илюхина оригиналы черновика исчезли из его сейфа (заметим, сегодня в наличии имеются многочисленные копии, сделанные с этого оригинала).
В июне 2012 года описанные выше события получили неожиданное продолжение. 19-го мне позвонил мой давний друг Владимир Михайлович Федосов, бывший начальник личной охраны главы Совмина СССР Николая Рыжкова. <…> Среди фальсификаторов катынских документов фигурировала фамилия Георгия Георгиевича Рогозина, тогдашнего первого заместителя главы Службы безопасности президента Ельцина.

По словам Федосова, после ознакомления с этой информацией он в июле 2011 года позвонил своему другу — гражданину N., который в то время поддерживал дружеские отношения с Г. Рогозиным. Федосов попросил N. уточнить у Рогозина, правда ли, что тот принимал участие в фальсификации катынских документов.

Через некоторое время N. связался с Федосовым и сообщил, что Г. Рогозин подтвердил данный факт. «Почему?!» — «История и так полна лжи. Ничего страшного, если был добавлен еще один эпизод…» При этом Рогозин заметил, что по первоначальному варианту планировалось вставить в фальсифицированный документ (записку Берии Сталину) данные о расстреле 40 тысяч поляков.

После долгих переговоров N. согласился на личную встречу со мной. Она была назначена на следующий день, 20 июня 2012 года. Заметим, что N. 19 июня еще раз подтвердил Федосову ранее озвученную им информацию о том, что Рогозин признался в участии в фальсификации катынских документов. Однако 20 июня он так и не явился на встречу. В телефонном разговоре со мной N. сослался на крайнюю занятость и заявил, что Федосов его не совсем верно понял.

Заметим, что 20 июня, до общения со мной, в телефонном разговоре с Федосовым N. с озабоченностью заявил, что «их, видимо, слушают»! В разговоре со мной N. пояснил, что Г. Рогозин очень осторожный человек и якобы в июле 2011 года в разговоре с ним он уклончиво заявил: операции по фальсификации документов в ельцинский период, вероятно, проводились. Но о катынских документах ему ничего не известно. О 40 тысячах поляках, по словам N., Рогозин не упоминал.

Однако возникает вопрос, откуда же тогда Федосов мог знать эту цифру? Он назвал мне ее сразу же после первого телефонного разговора с N. Ранее на тему о количестве катынских жертв я с Федосовым не разговаривал. В итоге можно утверждать, что фразу о злополучных 40 тысячах поляках Федосов мог слышать только от N.

Однако полагать, что один из фальсификаторов публично признается в участии в фальсификации катынских документов, было просто наивно. То, что Рогозин, возможно, в июле 2011 года мимоходом сказал своему другу N., предназначалось не для публичного афиширования. Можно предполагать, что N. накануне встречи со мной проконсультировался с Рогозиным, и они наметили тактику, как выйти из «скользкой» ситуации. В итоге произошло то, что должно было произойти.

ВЫСТУПЛЕНИЕ ДЕПУТАТА ИЛЮХИНА В.И.