Нет гуру, нет метода, нет учителя 17 страница

Разница между пробужденностью и непробужденностью столь невероятно тонка, что трудно сказать, существует ли она вообще. Если использовать несколько странноватый образ, то все, что здесь требуется, это лишь крошечный сдвиг в сознании, метафорический сдвиг ума в сторону от того, где он находится, на прак­тически незаметное расстояние; и этот сдвиг, этот хло­пок будет достаточным для изменения восприятия в той степени, чтобы все стало видимым так, как оно есть. Крошечный, настолько крошечный, что практически ничего не требуется. Я называю это «фазовым сдвигом», возможно, потому что слишком часто смотрю «Стар Трек». Все остается, как оно есть, только восприятие переходит в фазу того, Что Есть. Что изменилось? Ниче­го – столь минимальный сдвиг здесь требуется.

Другая аналогия. Допустим, вам приснился сон, или у вас было видение, и в этом видении все было струя­щимся светом. Все, что есть, – это только струящийся свет. Часть этого струящегося света превращается в стул, на который вы в свою очередь садитесь. Затем струя­щийся свет принимает вид человека, который говорит: «Я хочу быть способным пробудиться и увидеть свет». Вы смотрите на этот свет, образующий эту человеческую форму, и говорите: «Но то, чем ты являешься, это же и есть струящийся свет». Струящийся свет отвечает: «Нет, мне так не кажется, я этого не ощущаю. Я чувствую се­бя в темноте, одиноким и страдающим от боли. Покажи мне, как мне увидеть тот свет, о котором ты говоришь». Тем временем струящийся свет, образующий эту челове­ческую форму, практически ослепляет вас своей красо­той и сиянием, и все, что вы можете подумать, это «что, черт возьми, здесь вообще происходит?»

Когда вещи видятся таким образом, порой нелегко постоянно помнить о том, что с точки зрения сновидческих персонажей брешь эта не столь бесконечно мала; скорее, она бесконечно огромна. Но очевидно и то, что в этом нет необходимости.

Это похоже на то, как если бы вы, допустим, только что вступили на небеса. Совершенство, красота, чудо, свобода, блаженство, изобилие, любовь, все, о чем вы только способны помыслить. Удивительно. Сердце ваше поет. Но тут в углу вы замечаете маленький жалкий пер­сонаж, свернувшийся эмбрионом и закрывший глаза рукой, прижимающий к себе несколько своих грязных, сломанных пожитков и что-то бормочущий себе под нос. Вы подходите и пытаетесь заговорить с ним: «Эй, дружище, эй, открой глаза, посмотри вокруг, посмотри, где ты находишься». Он посылает вам проклятия, отво­рачивается, накрывается своим пальто и продолжает бормотать. Вы делаете вторую попытку: «Эй, слушай, приятель, посмотри: все в порядке! Взгляни, брось все это барахло, оно не нужно тебе, здесь все есть, прекрас­ные веши, все, что ты хочешь». Тут он внезапно кидает­ся на вас с криками: «Отвяжись от меня, не трогай мои вещи!» Это не вызывает симпатии, это вызывает жа­лость.

Странность в случае персонажей «духовные искате­ли», тел, кто твердит о желании пробудиться, заключа­ется в том, что, говоря это, они одновременно, и совер­шенно не понимая того, тратят большую часть своего времени и энергии на самую активную деятельность, на какую только способны, чтобы помешать этому слу­читься. Серьезно. Вы думаете, я утрирую, но это не так. Искатели рассуждают о пробуждении, о просветлении, но практически все они понятия не имеют, о чем гово­рят. Они рассуждают об этом как о чем-то таком, что мо­гут получить, к чему могут прийти, «достичь», что изме­нит их и их переживание жизни. Очевидно, что на ка­ком-то этапе своего пути эти сновидческие персонажи впитали в себя сновидческие идеи «пробуждения», ве­роятно, подразумевающие некий сдвиг в сновидении, но совершенно явно ничего общего не имеющие с под­линным пробуждением, которое неизменно будет означать, что и сон, и сами они прекратят свое существо­вание.

«Поиск начинается с индивидуума и заканчивает­ся полным уничтожением индивидуума». (Рамеш)

«Полное уничтожение» здесь не имеет ничего обще­го с каким-нибудь розыгрышем на вечеринке. Это нечто абсолютное и совершенно радикальное, часто кровавое и жестокое, называемое полным уничтожением; стира­ние существования; прекращение бытия; смерть. Не смерть тела: ничто не умирает, когда умирает тело. Реальная смерть; единственно реальная смерть, на­столько реальная, насколько это возможно: смерть индивидуального «я».

Духовное искательство есть по сути своей хождение малыми кругами. Это приводит к двум вещам: создает иллюзию движения, достижения чего-то; и не дает оста­новиться, стать неподвижным, чтобы оглянуться вокруг и понять тщетность всего этого. Прежде всего, оно не подвергает сомнению эго, это чувство индивидуального «я». Работа нал собственной «духовностью» только ук­репляет чувство «я», то есть прямо противоположна все­му, что могло бы поставить его каким-либо образом под удар, уже не говоря о том, чтобы уничтожить его.

Струящийся свет есть уже струящийся свет. Малень­кий человечек в углу уже на Небесах. Здесь в буквальном смысле ничего не требуется делать, чтобы куда-то по­пасть или чего-то достичь. Единственное, что мешает вам понять это, – чертово упорство, с каким вы держи­тесь за свои разбитые, жалкие пожитки, считая их всем, что у вас есть: за идею о том, что вы являетесь кем-то. Эта вера, эта история о существовании личности, с крайне лелеемыми воспоминаниями и ранами, мечта­ми, надеждами, устремлениями, отличительными чер­тами, мыслями и теориями; именно то, что вы так силь­но прижимаете к груди, когда пускаетесь во все эти искания, мешает вам найти хоть что-нибудь, увидеть, где вы находитесь и Чем вы являетесь.

Что требуется для того, чтобы тот маленький персо­наж, съежившийся в уголке Небес, поднялся, открыл глаза и увидел, где он? Подумайте об этом, поскольку то, что требуется для этого, требуется для пробуждения любого искателя, дабы он «вошел в Царствие Небес­ное».

«Многие люди считают, что не "видят" этого, но я думаю, что сначала нужно посмотреть, прежде чем отвергнуть; мы видим это лишь на мгновение, но бессознательно моментально отвергаем. Я ду­маю, что это просто невозможно не видеть». (Ду­глас Хардинг)

Это как путешественник в кресле, который любит книги и журналы о путешествиях, но никуда не едет, по­скольку не хочет рисковать. Искатели разглагольствуют о пробуждении и читают все духовные книги и журналы и даже выполняют все практики, уходят в ритриты и за­нимаются медитациями, службами и служением, но только до тех пор, пока это ограничивается вращением молитвенного колеса и не влечет за собой непосредст­венного процесса уничтожения.

Вам действительно нужно отпустить все это. Это так просто. Никакого пробуждения не произойдет, пока вы виснете на своем «я». Хождение на сатсанги и задавание всевозможных теоретических вопросов о духовности, над которой вы работаете, или о целительстве уязвлен­ного «я», или о достижении более глубокого инсайта весьма бесполезно, а в этой перспективе немыслимо.

«Так называемая самореализация – это открытие для себя и своими силами того, что нет никакого "я", чтобы его открыть. Это вызовет шок: "На что, черт возьми, я потратил всю свою жизнь?" Это шокирует, потому что уничтожит каждый нерв, каждую клетку, вплоть до клеток мозга костей. Поверьте, легко не будет… Вам придется пол­ностью отказаться от всех своих иллюзий, и тогда истина начнет сама выражать себя своим собст­венным способом». (У. Г. Кришнамурти)

Если вы намерены что-то сделать, тогда сделайте вот что. Во-первых, уясните для себя, действительно ли это просыпание, это просветление – то, что вы хотите. Вам действительно хочется умереть? Вы действительно хоти­те, чтобы «вас» не было, а существование продолжалось, если таковое будет, не в качестве того «себя», которое вы знаете и любите, а в качестве пустой оболочки и с без­личностным Сознанием, продувающим сквозь нее? Ес­ли это то, что вы хотите (а как бы вы могли этого хотеть, собственно?), значит, вы говорите о пробуждении от ложного сна индивидуальности и в таком случае може­те продолжать. Ваши мысли, ваши молитвы, ваши медитации, ваше задавание вопросов на сатсангах, что бы вы ни «делали», будут наполнены осознанием того, что то, чем вы себя считаете, – иллюзорно, и реши­мостью взорвать, уничтожить эту иллюзию под назва­нием «вы».

Можете вы «сделать» это? Конечно же, нет: «вы» – это сновидческий персонаж, следующий своей роли в сновидении. Но кому дано знать, что предпишет эта роль? Если она потребует от персонажа пробуждения, то где-то все это должно начаться, и персонаж, возможно, обнаружит себя вовлеченным в круговорот таких собы­тий, которые в итоге сами приведут его к смерти. Не фи­зической смерти. Знаете, есть контейнеры одноразового пользования; оглянитесь вокруг: их подвергают посто­янной переработке. Скорее, к смерти реальной, на­столько реальной, насколько это возможно. Смерти то­го, кого это волнует. Если вы решите, что то, что вы на самом деле хотите, отличается от этого полного и окончательного «пробуж­дения», то и слава Богу. Да будет ваша жизнь прекрасна; наслаждайтесь невероятным, удобоваримым пиршест­вом из материальных, духовных, психологических и нью-эйджевских радостей, доступных здесь. Растите, расширяйте, меняйте, развивайте и улучшайте свою жизнь до невероятности; развивайтесь и делайтесь более зрелыми, становитесь глубже, мудрее и красивее. От­кройте для себя свое высшее «я», свое высшее предназ­начение и осуществите его. Я говорю это абсолютно ис­кренне и даже, можно сказать, с привкусом приятного томления того, что осталось от штуковины «дэвид». Это никоим образом не является чем-то «второго сорта» – такого понятия просто нет. Примите то, что предлагает вам сновидение; для того оно и существует, чтобы им наслаждались. Сознание только наслаждается, только воспринимает все это через сновидческие персонажи, так что пусть среди них будут и такие, посредством ко­торых возможно пережить все многообразие духовного рынка.

Только в таком случае не пытайтесь говорить о про­буждении – в таких речах просто нет никакого смысла.

ВЕЧНО НЕРОЖДЕННЫЙ

«В свое время вы поймете,

что ваше истинное величие находится там,

где заканчивается ваше существование»

Рамана Махарши

«Бедная, печальная вещь, ты думаешь,

что смерть сама по себе реальная

Иккю

Что касается смерти тела, так называемой физиче­ской смерти, то здесь необходимо понять, что вопрос или трудности могут возникнуть только в том случае, если присутствует отождествление с телом. С точки зрения отождествленного тела вы видите, что тела умирают. Вы предполагаете, что разумный индивидуум, бывший этим телом, также умирает вместе с ним. И вы заключа­ете, что однажды и вы тоже умрете.

Чувство эго индивидуального «я» пытается возло­жить надежду на жизнь после смерти, или на перерож­дение, или на какой-нибудь «второй шанс», но свиде­тельства всего этого в лучшем случае обрывочны, поэто­му тут начинается паника и ужас, поскольку физическая смерть выглядит весьма окончательной.

Большинство мировых религий предлагают учения об определенных формах бессмертия, но вы не верите в них: если бы вы верили, то полное уничтожение смертью не пугало бы вас. Говорят, что страх смерти является основным, первородным страхом, порожда­ющим все другие страхи, и в качестве основополага­ющего психологического фактора формирует всю жизнь.

Все это – иллюзия, и все это базируется на сущност­ном заблуждении о том, что вы являетесь индивидуумом, неотделимым от тела, которое несомненно умирает.

Что не было рождено, не может умереть. Вы – не­рожденные. Это суть Понимания: как можно пережи­вать из-за неизбежной смерти этих организмов тела-ума, этих персонажей сна, когда известно, что то, что есть Я, Я, оживляющее все подобные организмы, – это Все Что Есть; вечное, свободное, нерожденное.

«Реальное не умирает. То, что нереально, никогда не существовало.

Когда вы поймете, что смерть происходит с телом, но не с вами, вы просто пронаблюдаете, как ваше тело будет сброшено, словно изношенное одеяние.

Вы подлинные безвременны, за пределом жизни и смерти.

Тело будет оставаться в живых столько, сколько это необходимо.

Совершенно не важно, как долго длится эта жизнь».

(Нисаргадатта Махарадж)

После смерти тела Я остается тем же безвременным, нерожденным, безличным Присутствием, которым оно и было до рождения тела. Отождествление с телом-умом – промежуточная фаза и никак не влияет на Я.

Но это еще не все. Даже внутри самого сновидения, пусть даже это тело-ум, с которым происходит отожде­ствление, вы называете «собой», страх смерти остается ненужным заблуждением. Наши культуры оказали нам медвежью услугу, превратив смерть в монстровидный призрак, недоступный для исследования. В западной медицинской модели смерть считается катастрофой, икак таковую ее требуется отвергать, избегать, оттягивать настолько, насколько это возможно. Это убеждение уходит корнями глубоко в нашу культуру, но это лишь обусловленность, не разделяемая многими другими культурами. Действительно, небольшое размышление на эту тему обнажит абсурдность подобного мышления. Когда тело рождается, то его смерть неизбежна, абсо­лютно, вне всяких сомнений. Таково естественное след­ствие рождения. Зачем же рассматривать это как катаст­рофу, как нечто такое, чего следует избегать?

Никому не дано испытать собственную смерть. Ни­кто никогда ее не испытает. Это невозможно по опреде­лению. Наиболее распространенное определение физи­ческой смерти – это «смерть мозга»; ровная линия; отсутствие сенсорного восприятия и перцепционных преобразований, мыслей, эмоций, воспоминаний, лю­бого рода внутренней активности, а потому того, что мы называем опытом. Смерть есть прекращение опытных переживаний этого тела-ума. Таким образом, если от­сутствуют переживания тела-ума, то и не может быть пе­реживания смерти этого тела-ума.

Можно сравнить это с засыпанием. Всю свою жизнь вам приходилось засыпать, но вы никогда не пережива­ли это. Вы переживали сонливость, ложились, станови­лись еще более сонливыми… следующее, что вы помни­те, это пробуждение и постулирование того, что в ка­кой-то момент вы, должно быть, уснули, но у вас нет непосредственного переживания этого, поскольку тот, кто должен был бы пережить засыпание, если бы он не спал, уснул!

То же и в случае смерти. Восприятие и переживание происходят до самой смерти, затем переживание пре­кращается, и мы говорим, что тело-ум умерло. Просто. Смерть никогда не является переживанием, поскольку все переживания прекращаются. Как же можно бояться того, что невозможно испытать?

Несомненно, перед смертью тело-ум может испытать боль и страдание, прежде чем прекратится переживание. Это может пугать или по меньшей мере быть не очень-то желанным. Такова естественная реакция тела-ума. Понятно, что мы можем испытывать страх перед ста­ростью, немощностью или какой-то специфической бо­лезнью. Но сама смерть не существует как переживание, скорее, это просто слово, которым мы обозначаем пре­кращение переживания.

Большинство страхов смерти возникает из-за лож­ной информации, основанной на отделении и активном избегании смерти в нашей культуре. На самом деле, те­ло как раз создано для того, чтобы умереть, и не так уж часто сама физическая смерть сопровождается сильным страданием. Да, это случается, но в большинстве случа­ев боль и страдание происходят до нее, во время болез­ни, а когда наступает час смерти, физические и психи­ческие функции естественным образом стихают и по­степенно угасают. Смерть, как правило, происходит намного легче и мягче, чем принято думать. Это под­тверждают те, кто постоянно работает с умирающими.

Таким образом, с физической смертью Сознание прекращает переживать сновидение внутри или посред­ством этого организма тела-ума. Оживляющая сила Со­знания прекращает свое функционирование в этом теле, и потому тело перестает быть одушевленным, чувству­ющим, перестает быть тем, что мы называем «живым», и быстро распадается, разлагается на составные элемен­ты. Но это не может быть пережито непосредственным образом, поскольку по определению переживание уже закончилось. А Сознание, которое есть то, что есть Я, чем Вы на самом деле являетесь, которое есть Все, Что Есть, продолжается, ибо оно нерожденное, бессмерт­ное, вечное. Никогда, ни при каких условиях не ограни­чивалось этим телом-умом.

Это возвращает нас к концепции того, что единст­венная истинная смерть – это не смерть тела, но смерть, полное уничтожение чувства индивидуального «я». Это та смерть, то полное уничтожение «я», которой так сильно боится эго, что непрерывно возводит вокруг это­го болезненные, жуткие фантазии. Это та самая смерть, которая вызывает страх физической смерти. И это та са­мая смерть, которая, собственно, и стоит того, чтобы ее исследовать.

Существует образ, зачастую возникающий во сне: открытая дверь, за ней тьма; делаешь шаг и провалива­ешься в пустоту. Обычно на этом месте эго будит вас в холодном поту и с колотящимся от страха смерти сердцем.

Но такая реакция – лишь дело обусловленности, убеждения; дело отождествления себя с телом. Кстати, образ этот весьма уместен. Практически любая духовная традиция рекомендует этот шаг с края пропасти в Пус­тоту. Чувство эго индивидуального «я» непременным образом трактует это отрицание себя как Пустоту – то, чего нет, куда оно не может отправиться.

Пожалуйста, обратите внимание, что следующая часть будет очень рациональной и весьма простой и, по­нятая верно, окажется трансформирующей. Редко мож­но найти кого-либо, с кем описываемое в концепции действительно случилось, уже не говоря о тех, кто на са­мом деле понял это. Это секрет жизни и смерти и бес­спорное знание, неотъемлемое от пробуждения:

Если «это», мир вещей и идей,

Видится как нечто подлинное, истинное,

как «реальность»,

тогда То, которое абсолютно и в корне своем есть «не-это»,

для которого не существует слов или представлений внутри «этого»,

будет непременно казаться ни-что, нереальностью, Пустотой.

Возможно, это вызовет страх, ужас, отрицание.

Только когда «это», эта так называемая «реальность»,

полностью постигается как подобная сну иллюзия,

тогда то, что есть «не-это»,

сразу становится видимым как то, Что Есть.

Пустота, поэтому, является не вашим врагом,

но вашим истинным Я;

и функция несуществующего фальшивого чувства

индивидуального «я» состоит в том,

чтобы скрывать это от вас.

Страх и попытка избежать ее отступают;

Теперь им просто нет места; они исчезают,

а сердце отворачивается от иллюзии «этого»

и открывается навстречу тому, Что Есть,

зная, что истинное величие кроется там,

где оно прекращает свое существование.

Можно сказать много слов в пользу смерти до смер­ти тела; возможно, она несколько ускоряет все процес­сы, что усложняет способность концентрации. В насто­ящий момент, находясь в самой гуще того, что вы при­нимаете за свою жизнь, вы, при необходимости, можете практиковать «позитивное» построение и укрепление чувства индивидуального «я» до тех пор, пока оно не станет достаточно сильным, чтобы вы могли перейти к «негативному» процессу постижения того, что оно об­манчиво, нереально, в конце концов, что его никогда не существовало; и тогда, может быть, вы сможете отпус­тить его, позволить ему умереть, отпасть.

И тогда возможно освобождение от этого эго, кото­рое преследовало и всю жизнь изводило вас страхами своей кончины, поскольку оно окажется чем-то абсо­лютно нереальным, чем-то таким, с чем даже не стоит бороться, чтобы победить его. Эго и смерть, которой, как оно убедило вас, вам нужно опасаться больше все­го, – это лишь уставший голос на магнитофонной плен­ке в пустой комнате, который, услышанный снаружи, показался вам голосом мощного и пугающего врага; но теперь провод выдернут, и голос стих.

Это и означает «умереть до смерти», сделать шаг за врата без врат в Пустоту и в одиночестве прогуляться по вселенной.

ВОЛШЕБНЫЙ МИР

«Мир иллюзорен.

Реален только Брахман.

Брахман есть мир»

Рамана Махарши

«Целый мир во всех десяти направлениях

Есть одно сияющее сокровище.

Какое отношение это имеет к пониманию?»

Генша

I

ВСЕ ЕСТЬ, КАК ОНО ЕСТЬ

Это волшебный мир: он весь устроен из зеркал.

Если у этого сна есть хоть какие-то правила,

одно из них, похоже, это то, что если вы

отвернетесь от чего-то,

то снова увидите его.

То, от чего вы отворачиваетесь,

то, к чему вы поворачиваетесь,

есть вы Сами.

Лишь тот, кто видит свое истинное лицо

без зеркала,

знает Себя.

Тогда волшебный пузырь лопается

и все проекции исчезают

поскольку нет двух – есть только один.

Нет отделенности или отдаленности,

потому как нечему быть отделенным или отдаленным.

Тот, кто смотрит

глазами возлюбленного,

глазами незнакомца,

(глазами мыши, ястреба,

ярчайшей из звезд, этою камня),

это тот, кто смотрит

и теми глазами, которые вы называете «своими».

На определенном «уровне» все это знают.

Это шепот, неотступное звучание, ощущение,

(столь часто понятое неверно),

подобное занозе в вашем уме:

Тот, кто смотрит, есть Все.

И Все есть, как оно есть.

II

В примечательной небольшой книжке «Дары непо­знанных вещей» биолог Лайл Уотсон среди прочего упо­минает океанского кальмара. С точки зрения биолога, с кальмарами связано несколько странных фактов, кото­рые складываются в весьма причудливую картину, если вообще складываются.

У кальмара есть глаз, который удивителен для такого моллюска – весьма недоразвитого беспозвоночного с несегментированным телом. Глаз кальмара необычайно развит: радужная оболочка, хрусталик, который может фокусироваться на различные расстояния, и сетчатка как с палочками, так и с колбочками, позволяющими различать контрасты и цвета. Глаз кальмара каждым дюймом своим развит настолько же, насколько развит человеческий глаз, и обладает той же зрительной спо­собностью. Несмотря на это, животное, к которому при­делан этот глаз, не располагает мозгом, который хоть в какой-то степени обладал бы возможностями перера­ботки зрительной информации, поступающей через этот удивительный глаз. На самом деле, у него практи­чески вообще нет мозга. Нервная система его состоит лишь из весьма рудиментарного нервного узла, который отвечает за основные моторные функции организма; нет мозга, нет зрительного центра, ответственного за фор­мирование образов при огромном количестве информа­ции, получаемой этим сложносочиненным глазом.

Кроме того, существуют буквально миллиарды каль­маров. Они высокоподвижны, и их можно обнаружить в любых океанских водах, на любой глубине, при любом температурном градиенте, во всех океанах мира, днем и ночью.

Глаз, способный на самое лучшее видение на плане­те. Приделанный к высокоподвижному и вездесущему, но крайне примитивному и легко репродуцируемому организму, с рудиментарной нервной системой, едва ли имеющей хоть какие-то способности к зрительным про­цессам.

Я читал эту книгу много лет назад, но до сих пор по­мню, что был абсолютно сражен шуткой, которой Уотсон завершает свое обсуждение кальмаров:

«Посетители предупреждаются, что это устройст­во постоянно находится под постоянным наблю­дением».

Интересно, знал ли Уотсон, насколько он был близок к истине:

«Истинное видение – это не просто смена на­правления зрения, но изменение самого его цент­ра, в котором исчезает сам видящий». (Рамеш)

Понятно, что это не тела-умы, не организмы людей или кальмаров, которые видят.

Тот, кто видит

глазами кальмара,

это тот, кто видит

глазами, которые

вы называете «своими».

Тот, кто видит, есть Все.

ВСЕ ХОРОШО

«О, обитающий внутри.

Ты свет в лотосе сердца.

Ты в каждом сердце.

И если хотя бы раз

ум того, кто. ищет,

откроется и воспримет Тебя,

воистину тот будет свободен навеки.

Шанкара

Так много волнения, так много опасений, беспокой­ства. Все эти миллиарды организмов тела-ума, стремя­щиеся, страстно желающие, надеющиеся, прилагающие усилия, борющиеся. Вряд ли хоть кто-то свободен от этих внутренних криков, этого молчаливого страха. Дуккха, страдание. Таков путь всего на Земле.

Если вы читали «Безмолвие сердца» – запись бесед Роберта Адамса, то вы помните, как снова и снова он повторяет: «Все хорошо». Его учитель (постфактум, по­добно Рамешу в данном случае) был Рамана Махарши, который часто отвечал на всевозможные вопросы оди­наковым образом: «Все хорошо».

Неоднократно я говорил, что Понимание, это уче­ние, не имеет отношения к утешению. Оно не стремит­ся помочь эго почувствовать себя в безопасности и ую­те. Самореализация есть полное уничтожение в простом и чистом виде. Истина в том, что вас нет; здесь нет ме­ста вопросу утешения «вас». Действительно: это не имеет отношения к утешению, это имеет отношение к истине. Если требуется познать истину, то индивидуаль­ное «я» должно не утешаться, а полностью исчезнуть, кануть в вечность, раствориться. Другого пути нет: невозможно пробудиться, продолжая сладко спать. Подбадривание, уравновешивание, укрепление чувства индивидуального «я» приведет лишь к продлению стра­дания. Чувство индивидуального «я», ищущее утеше­ния, всегда должно испытывать разочарование, оста­ваться ни с чем, поскольку его нет.

И тем не менее. Если хотя бы однажды, хотя бы на мгновение, отпускание станет возможным, если станет возможным тот хлопок сдвига фокуса, позволяющий взглянуть за пределы индивидуального «я», увидеть его истинную природу «эхо, радуги, фантома и сна», то это будет уже немало. Тогда индивидуальное «я» исчезнет, и никакого утешения ему не потребуется. Индивидуаль­ное «я» – просто мысль, идея; «ложное воображение», вопящее об утешении. Когда видению, восприятию от­крывается истинная природа вещей, тогда нисходит не­что, намного превосходящее утешение, тем более что оно никому более и не требуется.

Очевидно, что то, чем ты являешься, есть Все, Что Есть, и Что Есть – это беспрестанное излияние Любви за пределами любви, Красоты за пределами красоты, со­страдание блаженство благодарность величие чудо со­вершенство, изливающиеся потоком за пределами по­нимания.

Все, что есть, описывает Сат-Чит-Ананда. Не бытийность, но само Бытие; само существование, а не не­что существующее. Бытие, которое есть Сознание, абсо­лютно, совершенно не знает пределов, разливается в самом себе, находится нигде и везде, всегда, во всем.

Это разливание, это излияние Бытия Сознания как таковое есть все это: все в этой вселенной, на этой пла­нете, в мирах чувств и идей, мирах вещей и мирах без вещей, эти тела, эти умы, эти деревья дороги дома белки насекомые телефоны.

Все это, все и везде, есть не то, чем кажется, не плот­ная отделенная материя. Физики вам скажут: посмотри­те достаточно внимательно, и окажется, что это тело или этот стол – не плотные субстанции, но состоят из моле­кул, атомов и субатомных частиц, которые в свою оче­редь являются вовсе не частицами, а моментами энер­гии. Уверяю вас, эта энергия, которой все является, есть то, Что Есть Вы: Сознание, Бытие, излияние в самом себе. Именно это называют Анандой, потому как сама природа Сознания, изливающегося в самом себе, есть совершенная любовь, красота, завершенность. Блажен­ство. Этот поток воспринимается как все это, весь этот безумный мир, включая тело-ум, который вы считаете «собой». Но на самом деле, когда истинное видение происходит, оно обнаруживает, что это – не вы, эта ма­шина – не машина, эти продукты – не продукты; все это есть поток чистой любви света сознания блаженства.

Это очевидно. Это очевидно всегда; увиденное од­нажды, оно более не перестает быть видимым. Это не­выразимо. Никоим образом невозможно передать это словами без того, чтобы оно не прозвучало, как бред су­масшедшего или как надпись на бутылочке «Доктора Броннера». Но это – правда. Все хорошо. Все так неверо­ятно хорошо. Все спят и не видят этого. Таким образом они «проживают жизнь в молчаливом отчаянии», жизнь, полную беспокойства и страха. Но те немногие, кто пробудился и видит это, наблюдают жизнь, пребы­вая в постоянном, бесконечном изумлении.

И поскольку все буквально сотворено из потока чис­той Любви за пределами любви; поскольку чистая Лю­бовь за пределами любви – это то «вещество», из кото­рого сделано все, что мы воспринимаем как творение; как в таком случае что-либо, даже самая малая вещь, мо­жет быть плохим? Все, даже мельчайшее, есть Бог, Я, ваша собственная истинная природа и истинная природа Всего, Что Есть, чистая Осознанность, чистая Любовь, Излияние Себя.

Человечество поистине не имеет представления о том, что такое любовь.

Я не могу утешить индивидуальное «я», занимающе­еся поисками этого. Возможно, кто-то в определенной степени и может, рассказывая истории здесь, в сновиде­нии, которые принесут некое призрачное успокоение этим призрачным «я».