Глава 1. роль и значение кельтской мифологии

Энциклопедия

Кельтская мифология

CELTIC MYTHOLOGY

Публикуется с разрешения издательства Geddes Crosset

Введение

О кельтах мы знаем гораздо меньше, чем о греках или римлянах, хотя они тоже создали великую и своеобразную цивилизацию. В отличие от римлян они не заботились о создании обширной империи, продолжая жить по законам родоплеменного общества, и поэтому не оказали сколько-нибудь заметного влияния на другие народы.

Серьезной проблемой, с которой сталкиваются желающие узнать о кельтах, является полное отсутствие текстов по истории и литературе, записанных непосредственно в ту эпоху. Известно, что у кельтов существовала письменность, но создается впечатление, что они ею не пользовались. Можно лишь предполагать, что эта странная особенность была составной частью их социальной и религиозной культуры и что друиды, или жрецы, наложили на весь народ своего рода табу, запрещающее записывать что бы то ни было.

Поэтому наследие кельтов дошло до нас исключительно в устной традиции. Их культура невероятно богата волшебными легендами и преданиями, которые веками передавались из уст в уста и, как правило, сохранились в нескольких вариантах, как, впрочем, и сами кельтские имена и названия. И лишь в сравнительно недавнее время наши знания о кельтах существенно пополнились благодаря археологическим раскопкам. И артефакты, найденные в таких раскопках, поведали нам об образе жизни кельтов гораздо больше, чем уцелевшие письменные источники.

Так как у кельтов бытовало поверье, что после смерти человек просто-напросто отправляется путешествовать в потусторонний мир, в их захоронениях были найдены не только останки умерших, но и множество бытовых вещей, которыми покойные пользовались в земной жизни и которые, как считалось, понадобятся им в царстве смерти. Эти находки, к числу которых относятся повозки, телеги, даже лошади, а также всевозможные тарелки и блюда, инструменты, оружие и ювелирные украшения, позволили ученым полнее и глубже понять быт и нравы кельтов и доказали, что сами кельты отнюдь не были таким примитивным народом, как полагали многие.

Эта книга, рассказывающая о различных обычаях и преданиях кельтов, существенно расширит представления читателя о народе, жизнь и история которого и сегодня в значительной мере окутаны покровом тайны.

ЧАСТЬ I. МИФОЛОГИЯ БРИТАНСКИХ ОСТРОВОВ

Глава 1. РОЛЬ И ЗНАЧЕНИЕ КЕЛЬТСКОЙ МИФОЛОГИИ

Древнейшие легенды и поэтические памятники любой страны и любого народа представляют огромный интерес и ценность не только для потомков, но и для всего человечества. В качестве примера достаточно назвать классические мифы Древней Греции. Они оказали, так сказать, троякое влияние на историческую судьбу народа, создавшего их, и страны, земля которой была их ареной и сценой их действия. Во-первых, во времена, когда эти предания были еще свежи в памяти, вера в их подлинность и гордость за своих отцов стали силой, способной объединить разрозненные племена эллинов в единую конфедерацию. Во-вторых, они вдохновили скульпторов и поэтов на создание творений, не только непревзойденных, но и не повторенных ни одной из культур во все последующие века. И наконец, в эпоху, когда «слава Греции» померкла и ушла в прошлое, а ее жители под натиском все новых и новых захватчиков почти потеряли право именоваться эллинами, эти мифы прочно вошли в литературы нового времени и окружили Грецию тем поэтическим ореолом, благодаря которому эта небольшая страна выглядит в глазах остального мира куда более великой, чем многие державы, далеко превосходящие ее и по площади, и по ресурсам.

Это постоянное влияние классической мифологии древних греков, ощутимое во всех цивилизованных странах, особенно заметно на Британских островах. Практически с момента зарождения английской литературы созданные греками предания о богах и героях служили неиссякающим источником вдохновения для большинства британских поэтов. Обитатели Олимпа, блаженной обители древнегреческих богов, приняв более привычные латинские имена, заняли в английской поэзии почти такое же место, что и в поэзии самой Эллады. Начиная с Чосера они навсегда овладели вдохновением поэтов и читателей Британских островов. Магическое очарование классических мифов, подобно кельтскому Граалю, щедро питает всех, кто хотя бы paз испытал его.

Однако в конце концов и этот источник стал иссякать. Будучи на английской почве явлением чужеземным и экзотическим, греческие мифы деградировали, став заурядной банальностью. Под неискусным пером второстепенных пиитов XVIII века персонажи мифов превратились в раскрашенных кукол. И когда чуть ли не каждая чахлая рощица стала «широкошумной дубравой», а встречная деревенская девушка — «нимфой», читателям на каждом балу грозила встреча с напудренной Венерой в фижмах и буфах, с Марсом, несущим на плече мушкет, и Аполлоном, вдохновляющим самого поэта на очередные тривиальные потуги. Но аффектация наконец убила — и слава богу! — образно-поэтическую манеру, ставшую общим местом. Скомпрометированная убогим и затасканным лексиконом бесталанных писак, классическая мифология быстро стала сферой, затронуть которую отваживались только по-настоящему великие поэты.

Однако мифология оказалась для литературы настолько необходимой, что писатели-романтики, отвернувшись от легенд, родиной которых была Южная Европа, принялись искать новый творческий импульс. Очень скоро они обратили взгляд на север. И теперь вдохновение искали уже не в тени Олимпа, а в Асгарде, блаженной обители скандинавских богов. Более того, возобладало мнение, что прародиной и истоком архаической поэзии, воплощением которой явилась скандинавская и древнегерманская мифология, были сами Британские острова, и поэтому мы, по праву англосаксонской крови, текущей в наших жилах, являемся законными ее наследниками. Да, это так, и мы — действительно наследники этой мифологии, но — далеко не единственные наследники. Просто в наших венах течет большая часть крови кельтов, то есть древних бриттов [1] Мэттью Арнольд, по-видимому, был прав, утверждая в своей книге «Исследования кельтской литературы», что наряду с тем, что нашей практичностью и деловыми качествами, наиболее полно проявившимися в создании Британской империи, мы обязаны наследию англосаксов, от кельтов мы унаследовали дар поэтического восприятия мира, сделавший английскую литературу самой блистательной из всех, появившихся после древнегреческой.

Таким образом, мы вправе претендовать на некое новое — и весьма блистательное — духовное достояние. Кельтская мифология почти не знает тех грубых жестокостей, встречающихся в легендах германцев и скандинавов. Она столь же очаровательна и живописна, как и греческая, и в то же время совсем непохожа на мифологию эллинов, являющуюся своеобразным отражением мягкого климата Средиземноморья, столь далеко от нашей умеренной климатической зоны. Это и понятно. Боги неизбежно являются порождением той страны, где они появились. Как странно выглядел бы обнаженный Аполлон, разгуливающий среди айсбергов, или Тор в звериной шкуре, восседающий под сенью пальм. А кельтские боги и герои — это исконные обитатели британского ландшафта, и они не кажутся чужаками на исторической сцене, где нет ни виноградных лоз, ни оливковых рощ, зато шелестят свои, домашние, дубы и папоротники, орешник и вереск.

Итак, мы с полным правом можем любоваться живописными картинами наших собственных островов, особенно их дикими и гористыми западными районами, где издавна обосновались древнейшие обитатели Британских островов. Вторжение саксов затронуло в основном лишь восток Британии, тогда как в Западной Англии, в Уэльсе, Шотландии и особенно в овеянной легендами Ирландии холмы и долины и поныне хранят память о древних богах древнейших обитателей этих краев. В Южном Уэльсе и Западной Англии буквально на каждом шагу встречаются таинственные и удивительно романтичные места, которые британские кельты считали обителями богов или аванпостами потустороннего мира. В Ирландии трудно найти место, не связанное гак или иначе с легендарными подвигами героев Красной Ветви или Финна и его богатырей. Стародавние божества уцелели в народной памяти, превратившись в фей и сохранив при этом все свои атрибуты, а нередко и имена. Вордсворт в одном из сонетов, созданных в 1801 году, сетует, что, тогда как «в бессмертных книгах» постоянно упоминаются Пелион и Осса, Олимп и Парнас, ни одна английская гора, «хотя они и толпами стоят вдоль кромки моря», не удостоилась «почестей от муз небесных», и в его время так оно, безусловно, и было. Но в наше время, благодаря усилиям ученых, открывших древнюю гэльскую мифологию, все обстоит совершенно иначе. На холме Людгейт-Хилл в Лондоне, а также на многих других менее знаменитых холмах некогда высились храмы в честь собственного британского Зевса. А одна из гор неподалеку от Бетс-и-Куд в Уэльсе выполняла роль британского Олимпа, где находился дворец наших древних богов.

Можно усомниться в том, что современники Вордсворта с восторгом приняли бы мифологию, которая, будучи родной им по праву рождения, заменила бы мифы древних греков и римлян. Магия классической античной культуры, в борьбу с которой Вордсворт вступил одним из первых, еще сохраняла все свое очарование. О, какой шум и негодование у поклонников античности вызывало одно только упоминание о мифологии древних бриттов! И тем не менее эта мифология уже издавна подспудно влияла на английские идеи и идеалы, причем не в последнюю очередь — благодаря тому, что порой маскировалась под образы, привычные для широкой публики. Популярные в народе сказки как бы реабилитировали — правда, под разными масками — старых богов, с которыми прелаты издавна боролись колокольным звоном, Священным Писанием и свечой. Древние боги жили в наших легендах, превратившись в древнебританских королей, правивших страной в сказочном прошлом, задолго до Юлия Цезаря. Таковы король Луд, легендарный основатель Лондона, король Лир, легенда о котором обрела бессмертие под пером Шекспира, король Бренний, захвативший Рим, и многие другие, тоже игравшие свою роль в стародавних пьесах и, в частности, в мистериальных действах. Некоторые из них вернулись к людям, став давно умершими святыми раннехристианской церкви в Ирландии и Британии. Их священные титулы, деяния и подвиги чаще всего представляют собой своего рода церковный пересказ приключений их «тезок», древних языческих богов. И тем не менее боги опять выжили, став еше могущественнее. Мифы об Артуре и богах его круга, попав в руки норманнов — сочинителей хроник, вернулись к читателю в виде цикла романов о подвигах короля Артура и рыцарей Круглого стола. Когда эти сюжеты распространились по всей средневековой Европе, их влияние стало поистине всеобъемлющим, так что поэтический импульс, исходящий от них, встретил широкий отклик в нашей литературе, сыграв особенно заметную роль в творчестве таких поэтов XIX века, как Теннисон и Суинберн.

Многообразное влияние кельтской мифологии на английскую поэзию и беллетристику проследил в своей книге «Истоки английской истории» Чарльз Элтон. "Религиозные представления племен бриттов, — пишет он, — оказали весьма заметное влияние на литературу. Средневековые романы и легенды, в которых так или иначе отражено историческое прошлое, полны всевозможными «доблестными героями» и прочими персонажами чисто мифологического плана. Первозданные силы земли и огня, а также духи, населяющие стремнины рек, предстают в качестве королей на страницах ирландских хроник или в житиях святых и отшельников Уэльса. Рыцари Круглого стола, сэр Кай и Тристан, а также благородный сэр Бедивер, отреклись от своего могущественного происхождения ради новых атрибутов, которые они обрели, став героями романов. Короля Артура в тихой и мирной долине… родила богиня. «Туда, под сень лесов, на берега ручьев, редко проникал луч солнца, а ночи были темными и мрачными, ибо на небе не было видно ни луны, ни звезд». Именно таким был край Оберона и сэра Гаона Бордосского. Таков и дремучий Арденский лес. В древней мифологии были известны владения короля Теней, страна Гвин-ап-Нудд, куда отправляется сэр Гаон в «Королеве фей»:

И рыцарство его возглавил сэр Гаон,

Когда в Державу Фей умчался Оберон".

Цель этой книги — попытаться проследить в обратной последовательности путь от ирландских королей, святых и отшельников до стихийных сил огня и земли и всевозможных духов, населявших леса и потоки кельтских преданий, и вывести на свет божий примитивные языческие божества, стоящие за средневековыми языческими преданиями о «Рыцарях короля Артура». Разумеется, читатели вправе задать вопрос, каковы реальные доказательства того, что апокрифические древние короли бриттов, в частности, короли Лир и Луд, и ирландские святые, например Бриджет, на самом деле являются кельтскими богами, скрывшимися под новой личиной, или что «Смерть Артура», рассказывающая о любви Ланселота и королевы, и поиски Святого Грааля суть не что иное, как беллетристические фантазии норманнов, авторов этих романов. Читатели непременно захотят узнать, какими конкретно фактами по истории кельтской мифологии мы располагаем, кто послужил прототипом того или иного персонажа и каковы истинный возраст и ценность свидетельств, на которые мы ссылаемся.

Ответы на все эти вопросы читатель получит в следующей главе.