Глава 22. Легенда о четырех стражах мира 6 страница
— Для тебя она откроется, — безмятежно откликнулась Библиотекарь.
— И что мне с ней делать? — хмуро спросил Поттер.
— Спаси её.
Терпение мальчика, наконец, дало трещину.
— Слушай, — он вперил в неё сердитый взгляд, — у меня к тебе предложение. Помоги мне отсюда сбежать или приведи ко мне помощь, и я разберусь с твоей книжкой.
Девушка вновь покачала головой.
— Я не могу помочь тебе, Дитя Магов, — совершенно спокойно произнесла она. — Я ухожу.
— Прямо сейчас?! — испугался подросток.— Нет! Постой! Пожалуйста!
— Я связана договором с Архивом, — голос Библиотекаря вдруг отдалился и стал похож на эхо. — Сегодня я разорвала договор, чтобы попасть к тебе. Теперь я ухожу, чтобы воссоединиться с Великим Потоком.
Неожиданно всё встало на свои места. Гарри вспомнил свой разговор со Снейпом. Хранители. Светлые Тени. Или Души. Крупицы чистейшей магии, привязанные к определенному месту, наполняющие его жизнью и волшебством. Никто не знал, откуда они приходят и почему, но порой это случалось и тогда место, где поселялась Душа, становилось практически её продолжением. А значит, если она разорвет связь с материальным миром, то больше ничто не будет её здесь держать. И она... исчезнет?
— Ты жалеешь о том, что уходишь? — сочувствующе спросил Гарри, позабыв о недавнем раздражении.
— Я возвращаюсь туда, откуда пришла. Нет причин для сожаления.
— А что же случится с архивом?
— Я больше не связана с архивом. Моя последняя задача — передать тебе эту книгу. Я ждала только этого. Теперь мне можно уходить.
Её силуэт на мгновение будто подернулся дымкой.
— Постой! — воскликнул Поттер, понимая, что это, возможно, последний его шанс поговорить с частицей истинного волшебства. — Пожалуйста, ответь мне, ты... чувствуешь мою магию?
— Да. Она тоже часть Великого Потока.
Великий Поток. Гарри читал о нём. Это было своего рода божество, в которое верили многие чародеи. Переплетенные между собой энергетические линии, существующие на грани реальности и небытия, дарующие миру магию. Существовала легенда, что давным-давно человек испил глоток волшебства из этого потока и обрёл невероятные способности к колдовству, став первым в мире колдуном. Итак, Великий Поток существовал на самом деле. Удивительно.
Но сейчас это не имело никакого значения, Гарри волновало нечто иное.
— Как ты её видишь? Какая она?
Впервые за весь их разговор по безупречному, словно высеченному из мрамора лицу пробежала неуловимая тень какой-то эмоции. И когда Библиотекарь заговорила, её бесстрастный голос вдруг зазвучал почти резко:
— Изувеченная. Озлобленная. Раненная. Связанная. Безумная. Как у всех вас.
— Я хочу, — Поттер сделал глубокий вдох, принимая решение, — хочу её освободить. Это возможно?
— Всё возможно, — помолчав, ответила Душа, вновь успокаиваясь.
— Что случится со мной, когда я это сделаю? — допытывался мальчик.
— Никто не ответит тебе на этот вопрос, кроме тебя самого.
— Но ты ведь знаешь что-то, — прошептал он. — Знаешь, что произойдет. Пожалуйста, расскажи мне.
На этот раз Библиотекарь молчала довольно долго, слизеринец начала думать, что ответа не дождется, но, наконец, в тишине камеры раздался её лишенный эмоций, практически неживой голос:
— Запомни хорошо, Дитя Магов. Ваша истинная сила связана и погребена в усыпальнице их страха и слабости. Управлять путём оков и плетей оказалось проще и приятней, чем обменивать жизненные силы на магическую энергию. Вы связаны договором, но не выполняете условий, пытаясь обмануть Поток. Сняв оковы, ты освободишь силу, которую никто из вас уже не знает и не понимает. Если ты захочешь приобрести эту силу, научись говорить с ней и слушать её. И приготовься исполнить свою часть договора и заплатить за обман, — Душа выдержала недолгую паузу, внимательно его разглядывая. — Но за освобождение от мук она, возможно, согласится выслушать Того-Кто-Говорит.
Гарри мрачно уставился в пол, не зная, что и думать, после чего взглянул на частицу магии, принявшую образ прекрасной девушки.
— Спасибо.
Душа медленно склонила голову, и свет вокруг неё начал угасать.
— Прощай, Дитя Магов, — по камере эхом разнесся ее бесстрастный голос, и Библиотекарь исчезла в витках серебряной дымки, постепенно тающих в воздухе.
Когда темница вновь погрузилась в непроглядную тьму, Гарри осторожно нащупал в темноте бархатную обложку книги, желая убедиться, что все это ему не привиделось. Фолиант лежал там же, где его оставила Душа. Поттер рассеянно оттолкнул его подальше и прижался затылком к холодной стене.
«Итак, я могу высвободить свою магию, — думал он, — сломать барьер и выпустить её на волю, — он поднял глаза к потолку, скрытому пологом непроницаемого мрака. — Но никто не способен сказать, что именно тогда произойдет».
Слизеринец безрадостно усмехнулся.
Как бы то ни было, у него и неизвестной силы, сокрытой в нем, было нечто общее — они оба оказались против воли заперты в клетке. И чтобы спастись одному, необходимо было освободить другую.
Сознание, вдруг стало ясным как никогда. Всё, чего Гарри хотел, это освободиться, и нечто в его груди неожиданно отозвалось на это желание с троекратно усиленной страстью и пылающим предвкушением. В то же мгновение мир перед глазами мальчика взорвался ослепительным светом. Тьма, холод, каменные стены тесной узницы и ослабшее от голода тело без остатка растворились в этом свете. Не осталось ни сомнений, ни сожалений, ни страха, только безграничное, абсолютное спокойствие и непроницаемая пелена белоснежного тумана, из которого за Гарри неотрывно наблюдала пара настороженных серебристых глаз.
Глава опубликована: 22.07.2014
Редактировать текст главы
Глава 25. Ломая оковы
От автора// Пометка от нашей уважаемой бэты: "Финал нужно читать под музыку «Placebo — Proteje Moi» трек подходит к сцене встречи" :)
Вокруг бесшумно клубился серый туман, заглушая звуки и обволакивая со всех сторон. За туманом простирался безграничный белый мир, пустой и безликий. Очень тихий. Спокойный. Гарри не знал, где оказался, но ему нравилась эта безмятежность. Здесь не нужно было ни о чем волноваться, лгать, бояться, бороться, к чему-то стремиться. Хотелось провести тут вечность, раствориться в бело-сером мареве и стать частью этого всепоглощающего спокойствия.
Впрочем, он был здесь не один. За пологом непроницаемой сизой дымки эхом разносились чьи-то шаги. Слышалось негромкое постукивание когтей по мраморному полу и тяжелое дыхание загнанного зверя. Доносился шелест перьев.
Гарри пытался разглядеть того, кто бродил вокруг него, но мгла становилась только плотнее, скрывая от глаз мальчика неведомое существо. Из густого тумана показывались то длинные лапы, то выскальзывал кончик серебристого хвоста или часть белоснежного крыла с причудливым витиеватым узором, а иногда виднелся размытый силуэт огромного зверя, плавно скользящего в мутной дымке. От зверя исходила волна удушающей злобы. И всё же он колебался, не зная как поступить. Желая разорвать незваного гостя на части, он, тем не менее, медлил и настороженно к нему присматривался.
В вязкой тишине раздался лязг металла и по всему телу разлилась свинцовая тяжесть. Гарри опустил голову и с недоумением посмотрел на свои руки. Запястья оказались скованы тяжелыми кандалами, от которых тянулась пара ржавых цепей, уходящих в блеклую дымку.
В то же мгновение, как мальчик заметил цепи, на белом полу, там, где они исчезали в тумане, появились капли крови. Они походили на рубиновые цветы, постепенно раскрывающиеся вокруг него. Но это была не его кровь и не его раны.
Стоило Гарри об этом подумать, как серое марево чуть рассеялось и взору подростка предстало огромное существо, застывшее почти в двадцати шагах от него. Узкая морда причудливо совмещала в себе черты волка, птицы и дракона. Гибкое, длинное тело с высокой холкой и широкой грудной клеткой походило отчасти на волчье, отчасти на змеиное. Оно было мощным и крупным, отдаленно напоминая мальчику рисунки драконов из детских сказок.
Длинные лапы казались чересчур изящными и аккуратными, хотя острые черные когти, царапающие пол, не оставляли сомнений, что одного их удара будет достаточно, чтобы оборвать чью-то жизнь.
Вместо чешуи голову, переднюю часть корпуса и лапы покрывала длинная, волнистая шерсть серебристо-белого цвета, струящаяся вдоль гибкого туловища крупными замысловатыми витками. Вторую половину тела и задние лапы укрывали широкие белые перья. Чешуйчатый светлый хвост был очень длинным и оканчивался продолговатой волосяной кисточкой, как у льва. От затылка вдоль всего позвоночника тянулся сияющий гребень, похожий на множество тонких жгутов, плотно скрученных между собой.
Но больше всего Гарри потрясли крылья колоссальных размеров. Они будто состояли из плотных завитушек белой дымки и походили на узорное кружево, легкое и неосязаемое. Увы, сейчас они безвольно свисали вдоль тела и волочились по полу, словно сломанные или атрофированные, отчего зверь казался обессиленным и больным. По мере того, как плотное марево расступалось в стороны, мальчик мог разглядеть все больше и больше деталей, пока наконец его взгляд не приковали широкие штыри, глубоко вогнанные неизвестным мучителем в измученное тело. В груди, спине и боках существа виднелись ржавые болты, спаянные с толстыми цепями, теми самыми, что крепились к наручникам на запястьях Гарри.
Подросток смотрел на страшные раны, кровоточащие при каждом вздохе существа, и почти чувствовал боль, что испытывал зверь в это мгновение. Внезапно он понял, что каждый раз, когда произносил заклинание, цепь натягивалась и от существа к волшебнику по ней проходила магическая энергия. И это причиняло зверю ужасные страдания.
В сознании слизеринца раздался далекий голос Хранителя Архива:
"Управлять путём оков и плетей оказалось проще и приятней, чем обменивать жизненные силы на магическую энергию".
"Так вот о чем она говорила", — подумал Поттер.
Наконец Гарри понял, почему при каждом стихийном выбросе ему казалось, будто что-то раздирает его изнутри. Это была боль зверя в те мгновения, когда он стремился вырваться на волю. Пытаясь сбросить мучительные оковы, он истекал кровью и слабел, потому и наступало магическое истощение и страшная слабость. Они были связаны проклятыми цепями, и для каждого из них это было невыносимо.
А путы возникли не в результате разрушения магической коры. Они существовали всегда, но именно трещины в коре пробудили зверя ото сна, и теперь он раз за разом пытался вырваться из своей клетки.
С трудом мальчик встретился взглядом со зверем. Внимательные глаза серебряного цвета с изумрудными вертикальными зрачками обожгли его испепеляющей ненавистью. Существо оскалилось, обнажив ряды длинных клыков, и низко зарычало, прижимая к голове широкие уши, как у летучей мыши.
Слизеринец понимал, что ещё мгновение и животное бросится на него, но отчего-то совсем не испытывал страха. Он думал лишь о том, что зверь всё это время был заперт здесь, мучился от боли и одиночества и, снедаемый ненавистью, медленно сходил с ума.
Гарри смотрел в помутившиеся от ярости глаза и видел в них самого себя. Этот зверь был частью его души, его мыслей, его чувств. Разве мог он сейчас отрицать этот гнев и боль? Разве мог он бояться самого себя? Измученного и одинокого. Невзирая на опасность, мальчик шагнул вперед. Существо застыло.
— Прости меня, — сказал подросток, протягивая к нему руки, — я провел взаперти всего несколько дней и думал, что сойду с ума. А ты был здесь годами. Прости.
Серебристо-белые уши шевельнулись. Зверь затих и теперь внимательно прислушивался к словам мальчика.
— Если бы я только знал, каково тебе, если бы понимал, — шептал Поттер. — Но никто не мог рассказать мне о тебе. Никто не объяснил. И мне жаль, что я не понял раньше, — он сделал ещё пару шагов к настороженному животному. — Я знаю, как тебе больно, правда знаю. Ты позволишь помочь? — зверь вновь зарычал, когда расстояние между ними сократилось до десяти шагов, но Гарри и не думал останавливаться. — Я освобожу тебя. Я хочу помочь, — между ними оставалось не более пяти шагов, — мне все равно, что будет со мной, — искренне выдохнул он. — Я просто хочу снять эти цепи. Ты должен быть свободным.
Одновременно с тем, как он произнёс последние слова, его пальцы коснулись неожиданно мягкой шерсти. Зверь больше не скалился. Склонив голову, он внимательно рассматривал невысокого мальчишку, который едва доставал до его плеча и, несмотря на это, бесстрашно гладил спутанную шерсть и открыто ему улыбался.
Помедлив, зверь лег на землю и теперь его глаза оказались напротив изумрудных глаз подростка. Бесконечно долгое мгновение оба смотрели друг на друга, будто между ними происходил безмолвный диалог. Наконец мальчик сделал последний шаг и крепко обнял зверя за шею. В это же время он обхватил руками цепи и изо всех сил рванул их на себя.
На мраморный пол снова брызнула кровь, когда длинные штыри один за другим вырвались из тела животного. Зверь взвыл от боли и Гарри почувствовал, как огромные челюсти смыкаются на его плече, а острые клыки прокусывают его насквозь, разрывая плоть и мышцы, ломая кости. Тело охватил страшный жар, словно по венам потек жидкий огонь. Алая кровь, стекая по руке, смешивалась с кровью зверя, сам он таял, терял плотность и исчезал, медленно перетекая в тело Гарри через открытую рану. Слизеринец не знал, сколько это продолжалось. В ушах стоял страшный гул, боль затмила разум и мальчик почти перестал осознавать происходящее вокруг. Он лишь снова и снова заставлял себя тянуть тяжелые цепи, пока зверь окончательно не освободился от них и не исчез.
Тогда наступила тишина. Боль внезапно прошла. Исчезли алые разводы на полу и одежде, стянулись края рваной раны, от которой через секунду не осталось и следа. Серые завитки тумана медленно рассеялись и растворились. Вокруг остался безграничный белый мир без конца и начала. Гарри взглянул на ржавые цепи, которые продолжал сжимать в руках. Они плавно осыпались серебристыми песчинками и, когда от них ничего не осталось, тяжелые наручники на запястьях мальчика с тихим щелчком открылись и упали на мраморный пол, разлетевшись тысячами хрустальных осколков.
Гарри закрыл глаза и улыбнулся, почувствовав как зверь внутри него поднял голову и отряхнулся, избавляясь от остатков боли и оцепенения. Внутри него бурлила дикая, неконтролируемая энергия. Балансируя на грани безумия, она захлебывалась отчаянным желанием вырваться на свободу.
— Я знаю, что ты хочешь всё разрушить, — в тишине белых залов хрипло произнёс Гарри. — Давай уничтожим эту клетку.
Зверь довольно оскалился и распахнул исполинские крылья.
* * *
В эту самую секунду на окраине лесов близ Аберфелди будто разверзлась бездна ада, когда прямо из-под земли, там, где стоял старый каменный дом, давно покинутый жильцами, в небо взметнулся дикий ураган из огня и ветра.
* * *
Том хмуро рассматривал директорский стол, который, словно скатертью, был застелен картой, созданной "универсальным поисковиком". Повсюду на ней виднелось множество крестиков — мест, где побывали авроры в тщетной попытке отыскать Гарри. Увы, проще было найти иголку в стоге сена — слишком уж большая область для поисков. Поттер мог находиться где угодно: хоть в лесу, хоть в горах.
Потеряв интерес к бесполезному куску пергамента, Арчер принялся рассматривать разнообразные волшебные устройства, которыми, прямо поверх карты, была уставлена столешница. Приборы источали слабое сияние или тихонько жужжали, но в целом, как считал слизеринец, они просто занимали место и пользы приносили не больше чем изрисованная бессчетными пометками карта.
Всё то время, что подросток потратил на изучение директорского стола, он с преувеличенным упрямством игнорировал своего декана, который вот уже десять минут читал ему нотации и жутко этим раздражал.
— Вы осознаёте, что Запретная Секция называется запретной не просто так, Арчер? — нудел Снейп. — Или вы решили, что вам теперь всё дозволено в связи с ситуацией?
— Мне просто нужна была книга.
— Вам была нужна не просто книга, — передразнивая его, процедил зельевар, — вы искали труд по тёмным искусствам. Вы хоть осознаете, что это может быть опасно, нелепый вы ребенок?
Том чуть поморщился, услышав такое пренебрежительное обращение:
— Для кого?
— Для вас в первую очередь. Это не шутки. Вам мало проблем?
— Я как раз пытался их решить, — вскользь бросил подросток.
Снейп вздохнул.
— Вам тринадцать лет, Арчер, не замахивайтесь на то, в чём ничего не смыслите.
Том раздраженно дернул плечом, но промолчал. На самом деле, он и правда повел себя глупо. Зачем было тащиться в запретную секцию, когда в его распоряжении была целая библиотека Слизерина и море книг из Выручай-Комнаты? Подросток, досадуя на себя, поджал губы. Что ж, возможно ему просто не хватало острых ощущений. Ради этого он бы с радостью взорвал Астрономическую Башню или устроил пожар в Запретом Лесу, если бы только был уверен, что это его отвлечет и потом удастся отделаться малой кровью. Наглый поход в Запретную Секцию мог закончиться только отработками, выговором и подскочившим давлением у Слизеринского декана — вполне приемлемо, хоть и скучно. Мальчик скосил глаза на Дамблдора, старик выглядел расстроенным, даже виноватым. Том почти слышал, как в его седой голове сейчас бродят саморазрушительные мысли о том, насколько они все бесполезны и беспомощны, раз тринадцатилетний ребенок решил обратиться к Ужасным Тёмным Искусствам, чтобы найти лучшего друга. Смешно, право.
Если в замке и были книги, достойные его внимания, то уж наверняка не в школьной библиотеке. Кто станет держать запрещённые труды рядом с кучей безмозглых школьников? Впрочем, вряд ли Снейп или Дамблдор догадывались об истинных мотивах Тома. Тем лучше. Пусть думают, что это их вина. Не говорить же им, что он отправился туда за острыми ощущениями? К тому же в итоге это вылилось в монотонные отповеди декана, а не в приключения. И ничего веселого.
"Лучше бы я хижину лесничего поджег", — сетовал мальчик, отвлеченно рассматривая миниатюрный прибор на столе директора. Он походил на маятник — между двумя широкими стержнями, соединенными между собой в форме буквы "Х", был закреплен конусообразный грузик на тонкой золотистой нитке. Снейп как раз перешел к перечислению наказаний и отработок, когда медный конус начал медленно раскачиваться из стороны в сторону. Том так увлекся процессом, что окончательно перестал слушать своего профессора, сосредоточив всё внимание на грузике, который теперь всё быстрее и быстрее колебался из стороны в сторону и одновременно крутился вокруг своей оси, задевая краями металлические стержни, отчего устройство начало издавать раздражающий прерывистый звон. Снейп замолчал, похоже, тоже привлеченный ожившим маятником. Дамблдор встревоженно выпрямился в своем кресле и открыл рот, чтобы что-то сказать, как вдруг бесчисленное множество волшебных приспособлений, расставленных на полках и директорском столе, враз обезумели.
В кабинете поднялся такой звон и грохот, что закладывало уши, а свет, исходящий от некоторых устройств, ослеплял. Не выдержав магического напряжения, на полках начали разбиваться стеклянные колбы. Треснул и раскололся на две части овальный шар из хрусталя. Стол задрожал, на пол посыпались бешено жужжащие и мигающие устройства, а края карты начали медленно тлеть, охваченные невидимым огнём, который потух так же неожиданно, как и разгорелся. От самой карты остался только маленький клочок. Маятник, сделав оборот на все триста шестьдесят градусов, опрокинулся, упав на ворсистый ковер. Вдруг всё стихло, так же неожиданно, как началось.
Двое оглушенных и дезориентированных слизеринцев несколько секунд безмолвно обозревали устроенный беспорядок, после чего, не сговариваясь, обратили вопросительные взгляды на хозяина кабинета.
— Что. Это. Было? — отрывисто уточнил Снейп.
Дамблдор чуть помедлил с ответом:
— Измерители магических всплесков, различные поисковики, контроллеры несанкционированного волшебства несовершеннолетними волшебниками вне территории Хогвартса, обереги, сигнальные устройства, извещающие об опасности и, — старик покосился на разбитый хрустальный шар, — вестник природных катаклизмов, — он рассеянным жестом пригладил длинную бороду. — И все они, за исключением, пожалуй "Вестника" были перенастроены на мистера Поттера после его исчезновения.
Повисла ещё одна звенящая тревогой пауза.
— И что может означать такая реакция? — с затаённой надеждой и одновременно плохо скрываемым беспокойством спросил Том.
— То, что произошел колоссальный стихийный выброс, — Дамблдор поднялся из-за стола, взял в руки оставшийся от карты клочок бумаги и продемонстрировал его своим собеседникам, — и что защитный барьер вокруг мистера Поттера только что был разрушен.
Арчер вскочил со своего места почти одновременно со Снейпом, и ученик, и профессор попытались заговорить одновременно, но Дамблдор тут же поднял руку, призывая их к тишине.
— Северус, вызови Ремуса и вместе отправляйтесь на место происшествия, — велел он, — я переговорю с Минервой и направлю следом за вами авроров.
— Я тоже пойду туда! — безапелляционно заявил Том. Снейп, который уже стоял возле камина, собираясь связаться с Люпином, обернулся.
— Вас там только не хватало, Арчер, — немного рассеянно обронил он.
Мальчик даже внимания на него не обратил, глядя в глаза директора. В любом случае, мнение старика было решающим, а что по этому поводу думал змеиный декан не имело не малейшего значения.
Дамблдор долю секунды медлил с ответом.
— Хорошо. Но я настоятельно прошу вас не отходить от профессоров, — неожиданно согласился он.
Арчер с готовностью кивнул и нетерпеливо переступил с ноги на ногу, глянув на зельевара. Тот никак не прокомментировал решение своего начальника, но, судя по кислому выражению лица, эта идея ему совсем не понравилась.
Через десять минут в кабинете директора, стряхивая сажу, стоял профессор ЗОТИ, а взвинченный мастер зелий едко отчитывал его за медлительность.
— Я приношу свои извинения за задержку, — Ремус казался раздраженным, — Сириус не желал оставаться в стороне. Хотел отправиться за Гарри.
— Кретин, — прокомментировал Северус.
Оборотень вздохнул.
— Пришлось убеждать его не высовываться.
Пока профессора переговаривались, Дамблдор положил на стол оставшийся от карты кусочек пергамента и, сосредоточившись, провел над ним рукой, восстанавливая полную картину местности. Но теперь на ней была небольшая зона, обведенная кругом. Том сосредоточено разглядывал выделенную территорию.
— Нужно аппарировать сюда, — привлекая внимание профессоров, сказал он и указал на зону возле отметки.
— Вот как? — заинтересовался директор. — Почему вы так считаете?
Том взглянул на старого волшебника так, словно вопроса глупее в жизни не слышал, но все же снизошел до объяснений:
— Здесь начинаются поселения магглов, — мальчик указал на область чуть ниже выделенного участка, — здесь река и довольно болотистая почва, следовательно, построек тут нет и прятаться негде. Дальше открытая местность, опять же, не лучшее укрытие. А здесь захвачен участок лесопарка, но не туристическая зона и не прогулочная, а дикая. Есть охотничьи домики, но они расположены западнее. Соответственно это единственное глухое место, где нет риска наткнуться на магглов. Готов спорить на свою волшебную палочку, Гарри где-то там.
— Весьма любопытные наблюдения, — признал Альбус, — вы там бывали?
Арчер непонимающе моргнул.
— Ни разу.
— Так откуда же такие детальные сведения? — осведомился Снейп, с подозрением смотря на своего студента. Тот обратил на него предельно холодный взгляд.
— Я детально изучал карту, сэр, — почти по слогам процедил он, — несколько дней подряд. Это преступление?
— Это похвально, Арчер, но кто сказал вам, что вы вправе разговаривать со мной в подобном тоне?
— Быть может, мы поговорим об этом после того, как найдем Гарри, сэр? — голос мальчишки буквально сочился ядом.
Он произнёс все это с милой улыбкой на губах, которая совсем не вязалась с тяжелым высокомерным взглядом, и Снейп, сощурившись, принялся рассматривать слизеринца с преувеличенным вниманием. Мальчишка начал забываться и вел себя так, словно его окружают не заслуживающие внимания ничтожества. Все в облике, осанке и выражении лица молодого волшебника буквально кричало о его презрительном, надменном отношении.
Северус нахмурился, пообещав себе поставить нахального сопляка на место при первом же удобном случае, и скосил глаза на своего начальника. К удивлению зельевара, Дамблдор рассматривал Тома с необъяснимым, осторожным подозрением, словно видел в мальчике нечто большее, нежели кичливого зарвавшегося подростка. Снейпу эта реакция не понравилась. Старик, небось, снова напридумывал себе всяких ужасов про злобных слизеринцев и их склонность к членовредительству посредством темной магии.
Декан змеиного факультета тут же переключил мысленное раздражение на директора. Ну естественно! Орущие, качающие права, обнаглевшие гриффиндорцы, нарушающие школьные правила и творящие Мордред знает что — все поголовно святые. Но стоит слизеринцу хоть слово не так сказать — он тут же превращается в persona non grata. Ну просто потрясающая логика!
Образовавшуюся заминку в разговоре прервал Люпин, взяв слово.
— Ну что же, полагаю, нам и правда стоит поспешить, — прочистив горло, предложил он.
Директор мгновенно стряхнул оцепенение и кивнул.
— Не теряйте времени. Можете аппарировать прямо отсюда. Я предупрежу авроров.
— Вы готовы, мистер Арчер?
Том только кивнул, рассматривая карту с таким пристальным вниманием, словно пытался запомнить её наизусть. Подавив раздражение, вызванное хамским поведением третьекурсника, зельевар крепко ухватил Арчера за плечо, утягивая его за собой в воронку аппарации.
Стоило им оказаться в нужном месте, как сразу стало ясно, что здесь произошло нечто катастрофически ужасное. По расчётам Снейпа, они должны были переместиться на самую границу леса, близ узкого излома русла реки. Но ни реки, ни леса не было и в помине. Как и снега, который определенно должен был быть тут.
Вместо этого, практически на милю западнее от них простиралась мертвая, выжженная земля, усыпанная обгоревшими головёшками, камнями и обломками какого-то здания. От неширокой речки остался лишь полый жёлоб с влажным илистым дном, который медленно заполнялся водой из главного русла, просачивающейся через преграду из земли, камней и разломанного льда. В воздухе кружил пепел и земляная пыль, заслоняя небо и оседая на волосы и мантии волшебников. В целом, всё выглядело так, будто этот небольшой участок земли подвергся нескольким стихийным катаклизмам одновременно: от извержения вулкана до торнадо. Но ни то, ни другое северной Шотландии было не свойственно.
— Мерлин всемогущий, — выдохнул появившийся рядом Люпин. — Что же здесь произошло?
Снейп опустил взгляд на притихшего подростка, который стоял рядом с ним. Бледное лицо мальчика осунулось и как будто заострилось, а лихорадочно горящие чёрные глаза скользили по земле, исследуя каждый дюйм.
— Он где-то рядом, — Арчер говорил уверено и решительно, но Северус видел, что изнутри его снедает страшная тревога.
Раздался ещё один хлопок и оба профессора тут же выхватили волшебные палочки. Том даже не обернулся.
— Это всего-лишь я, — поднимая руки, так чтобы все их видели, Айскальт смерил коллег предупреждающим взглядом.
— Клаус? — Люпин мгновение выглядел недоуменно, но тут же подозрительно сощурился: — Что вы здесь делаете?
— Следую указаниям уважаемого директора Дамблдора, — голос мужчины звучал ровно и невыразительно, но всё же от Снейпа не укрылась саркастическая насмешка в его словах.
— Каким именно? — осведомился зельевар, продолжая держать волшебника на прицеле.
— Мистеру Поттеру может понадобиться помощь дипломированного медика, — невозмутимо пояснил Айскальт, бросив на мастера зелий уничижительный взгляд, словно разговаривал с недалеким школьником. — То есть, моя.
Северус и Ремус медлили, принимая решение. Наконец Слизеринский декан коротко кивнул.
— Хорошо, но держитесь так, чтобы я вас видел.
Целитель пожал плечами и опустил руки, безо всякого интереса оглядываясь по сторонам, словно только сейчас заметил удручающий пейзаж. В льдисто-голубых глазах мужчины не отразилось ничего, кроме легкого недоумения и скуки.
Арчер же, если и обратил внимание на нового гостя, то виду не подал. Всё то время, пока профессора выясняли отношения, он хмурился, что-то прикидывая в уме.
Ни на кого не оглядываясь, он целенаправленно двинулся вперед, не обращая внимания на последствия магического шторма, выгоревшие до основания стволы деревьев и торчащие из земли обугленные корни и ветки, напоминающие искореженные, почерневшие скелеты. Целителю и профессорам не оставалось ничего другого, кроме как переглянувшись, поспешить следом за своим юным проводником. Подросток явно знал, куда нужно идти. Словно чувствуя сомнения своих спутников относительно выбранного им маршрута, он заговорил:
— Если все здесь уничтожила магия Гарри, то он должен находиться где-то в эпицентре разрушений, — он указал на растрескавшиеся, серые каменные плиты, лежащие на земле. — Это похоже на остатки какой-то постройки, готов поспорить, дом стоял недалеко, раз здесь повсюду разбросаны его обломки.