Особенности вечернего входа в историческом развитии

Курение благовоний было одною из принадлежностей царских выходов на Востоке и в Византии [[374]]. Точно так же и преднесение светильников. Последнее в Византии взяло свое начало от ношения факелов пред Римскими августами в процессиях. Пред Византийским императором при некоторых церемониях особый чиновник, лампадарий, нес «дивамвул», драгоценный подсвечник с золоченой лампадой, края которой были окрашены киноварью. Похожий подсвечник, называвшийся «монамвул» (в эти слова входят числа 1, 2 с каким-то другим неизвестным словом), носился в Византии пред патриархом [[375]]. Пред Иерусалимским патриархом в VIII–IX в. в торжественных случаях шло 12 монахов со свечами [[376]]. Новоизбранного епископа в древней России провожали к царю, патриарху и в собор с 12, 8, 6 или 4 свечами, которые несли пред ним особые клирики — «пламенники», или «огненники» [[377]]. По Типикону Великой Константинопольской церкви, вечернему входу предшествовало три светильника [[378]].

{с. 557}

К 140 псалму вход приурочен был, так как с этого псалма в древности начиналась вечерня. На песненной вечерне вход совершался на 8 ст. 140 пс: «яко к Тебе, Господи, Господи» (Вступ. гл., 342). Но уже Студийские уставы указывают вход после Богородична на Господи воззвах [[379]]. Потому нынешняя молитва входа имеет отношение главным образом к этому псалму.

В большинстве древних Евхологиев эта молитва надписывается «входная». Но Евхологий в рукоп. Афоно-Пантократорской библ. № 149 XV в. имеет такую молитву входа:

«Входу нашему, Христе Боже, к жертвеннику Твоему, всякия скверны изменену, приятися от Тебе благоволи; измыв сердца наши от совести лукавыя, сподоби молитве нашей взыти яко фимиаму пред Тобою молитвами Всечистыя Матере Твоея и всех святых Твоих, яко подобает Тебе…» [[380]].

По некоторым Евхологиям, в качестве молитвы для вечернего входа (очевидно, в отличие от литургийного) положен краткий стишок, вроде нынешнего благословения входа. Так, в грузинской рукоп. Имп. Публ. библ. № 208 XIII в. «молитва входа»:

«Благословенно пришествие св. славы Твоея, Христе Боже наш всегда…».

В Служебнике Новгородской Софийск. библ. (при СПб. Дух. Акад.) № 524 XIII в. молитва входа нынешняя, но стих благословения:

«Благословенно вхождение Христа истиннаго Бога нашего» (усиление мысли нынешнего стиха).

В важнейших русских соборах XV–XVI в., как показывают рукописи их «Чиновников», должно быть, под влиянием позднейшей византийской практики, вечерний вход, так же как практиковавшийся еще тогда, в качестве остатка песненного последования, утренний вход на славословии великом, совершались каждое воскресенье с участием не только всего соборного духовенства, большею частью очень многочисленного, но и приходских священников города, даже приезжих; но уже с XVI в. в Новгороде, Пскове и даже в Москве духовенство стало тяготиться обязанностью являться на «выходы» в собор каждое воскресенье; приходилось требовать этого от него под угрозою штрафа, как то сделал, например, митр. Макарий в грамоте Новгородскому архиеп. Серапиону 1551 г.; при патр. Филарете и в Московском Успенском соборе случалось, что «по нужде один недельной поп ходил» [[381]]. Кроме других причин, на это сокращение торжественности могло повлиять усиливавшееся господство Иерусалимского устава, вытеснившее в России последние остатки практики Великой Константинопольской церкви, с каковой практикой Студийский устав, выросший подле нее, легко уживался [[382]].

{с. 558}

СВЕТЕ ТИХИЙ

Содержание песни

За стихирами на Господи воззвах как бы в качестве заключительной стихиры следует песнь «Свете тихий», названная в греч. Часослове «Светильничное (έπιλύχνως) благодарение» и соединяющая с простотою древнехристианскую глубину и силу чувства. Песнь заключает в себе вызываемое появлением вечернего света и благодарностью за дожитие до него прославление чрез Христа Св. Троицы и Его Самого. Она распадается на три до того самостоятельные части, что их можно рассматривать как три отдельные песни.

1. Свете тихий (Φως ίλαρόν по-гречески может быть и именительный сказуемого: Ты, Христе, свет; «тихий» ввиду вечера) святыя славы (нестерпимой для нас грешных) Безсмертнаго (в противоположность закату солнечному и истощанию Христа в крестной смерти) Отца Небеснаго (откуда и видимый свет) Святаго, Блаженнаго (два главные друг с другом связанные свойства жизни Божией), Иисусе Христе (Христос как Сын человеческий).

2. Пришедше на запад солнца (доживши до заката), видевше свет вечерний, поем, ύμνοΰμεν (в благодарность за это) Отца, Сына и Святаго Духа Бога [[383]]. (Троичная песнь, за которой поем уже «песнь Христу как Богу» [[384]]:)

3. Достоин еси во вся времена (не только вечером) пет быти гласы преподобными (более наших подходящими; греч. αισίοας, блаженными), Сыне Божий, живот даяй; темже (благодарный) мир Тя [[385]] славит (в нек. ркп. εορτάζει — празднует Тебе).

Таким образом, песнь продолжает мысли Богородична (догматика) и словами изображает безгласные действия входа.

Происхождение песни

Свете тихий, наряду с великим славословием и Сподоби Господи, — древнейшая христианская песнь. Она приводится в Александрийском ко{с. 559}дексе Библии V в. Это типичная христология II–III веков. О древности ее свидетельствует и то, что она потеряла имя автора. Знаменательно, что в этом отношении она разделяет участь нескольких других, тоже очень возвышенных, песней, как, например, кроме двух указанных, еще тропарей. Не слагались ли эти песни образом, подобным тому, как произведения народной поэзии, т. е. не были ли коллективными творениями Церкви? [[386]] Предположение, получающее еще большую вероятность от многосоставности некоторых из этих песней, как мы видели на Свете тихий (то же — славословие великое и Сподоби Господи). Для Свете тихий называют двух авторов: нынешний греческий Часослов надписывает эту песнь: «творение древнее (намек на древнюю анонимность) или, как некоторые говорят, Афиногена мученика» (еп. Севастийского в Армении — 311 г. или другой), причем делается ссылка (в примечании): «Василий Вел. 29 гл. о Духе Св.». В славянском Часослове песнь приписывается Софронию, патр. Иерусалимскому (634–644 г.), о чем некоторые греческие Часословы делают замечание: «св. Афиногена мученика, а не Софрония, патриарха Иерусалимского, как некоторые несправедливо думают, свидетель Василий Великий». При Софронии, действительно, гимн имел уже церковное употребление, как показывает Александрийский кодекс и рассказ самого Софрония о посещении Нила Синайского (см. Вступит. гл., с. 295). Но устав Великой Константинопольской церкви и песненное последование не знают этой песни (Вступит. гл., 342). Св. Афиногену приписывают гимн, должно быть, на основании следующих слов Василия Великого: «отцы наши не хотели принимать в молчании благодать вечернего света, но тотчас, как он наступал, приносили благодарение. Хотя мы не можем положительно сказать, кто был творцом тех хвалений, которые читаем во время светильничных молитв, впрочем народ повторяет древний голос и никому не представлялось еще, что хулу произносят, когда говорят: хвалим (αίνοΰμεν) Отца, Сына и Святаго Духа Бога. Если бы кто знал и гимн Афиногена, который он, вместо предохранительного врачевства, оставил ученикам, когда сам поспешал {с. 560} уже ко всесожжению, тот узнал бы и мысль мучеников о Духе» [[387]].

В этом свидетельстве, по-видимому, отличается песнь со словами «хвалим Отца, Сына…», т. е., может быть, Свете тихий от песни мч. Афиногена с упоминанием о Духе Святом [[388]].

Образ исполнения

Относительно образа исполнения «Свете тихий» Типикон говорит: «и мы поем», что вполне отвечает поэтически-музыкальному характеру этого «вечернего благодарения». Но на будничной вечерне эта песнь читается («глаголет»), впрочем, не простым чтецом, а самим предстоятелем (гл. 9 Типикона), подобно другим важнейшим молитвословиям (молитвословия, читаемые предстоятелем, исчислены в 7 гл. Типикона, примечание «зри»).