Предыстория Крестовых походов
Введение
Согласно традиционному определению, под Крестовыми походами понимаются военно-религиозные экспедиции христиан, предпринимавшиеся с конца XI в. с целью освобождения Гроба Господня и других христианских святынь Палестины в соответствии с папской буллой и под эгидой церковной власти, персонифицированной в лице сопровождавшего крестоносцев папского легата. Однако многие историки, преимущественно английские и американские, считают, что все войны, которые велись против неверных, еретиков и схизматиков с целью защиты христианской церкви и по инициативе или при содействии папства, могут рассматриваться в качестве крестовых походов. В этом случае хронологические рамки крестовых походов расширяются вплоть до битвы при Лепанто (1571 г.).
Термин «крестовый поход» позднего происхождения и появляется лишь на рубеже Нового времени на Западе, а в арабском мире около 1850 г. Средневековые тексты чаще всего говорят о «путешествии в Иерусалим» (iter hierosolymitanum) или о паломничестве (peregrinatio). Позже употребляются также термины auxilium terre sancte (помощь Святой земле), expeditio (поход), transitio (переход) и др. События, которые мы называем крестовыми походами, на самом деле не воспринимались таковыми современниками. Христиане рассматривали их как продолжение войны византийского императора Ираклия против персов, в результате которой христианской церкви была возвращена драгоценная реликвия – Честной Крест (Животворящее древо), на котором распяли Христа (629 г.). Тем не менее очевидно, что современники сознавали: крестовый поход – не просто вооруженное паломничество или военная операция, а новое явление, в котором черты паломничества сочетаются с элементами военной экспедиции.
Предыстория Крестовых походов
Начало средневековья ознаменовалось «великим переселением народов». На европейскую территорию вторглись гунны. «Без определенного места жительства, без дома, без закона или устойчивого образа жизни кочуют они, словно вечные беглецы, с кибитками, в которых проводят жизнь», – писал о них Аммиан Марцеллин. А так он описал переселение готов: «Получив от империи разрешение перейти через Дунай и занять местность во Фракии, переправлялись они целыми толпами днем и ночью, на кораблях, лодках, выдолбленных стволах деревьев». Эти миграционные процессы были столь масштабны, что им уделили внимание в своих трудах Иордан и Тацит, Прокопий Кессарийский и Маврикий. Они продолжались на протяжении нескольких столетий и окончились только к XVIII в. Благодаря различным формам походов: военных, торговых, дипломатических, а также миграционному процессу в виде великого переселения народов продолжали развиваться и совершенствоваться в средневековье многочисленные контакты между народами, благотворно влияя на общее поступательное развитие.
Путешествие в период раннего средневековья было опасным и длительным предприятием. Опасным – ибо разбойники были почти неотъемлемым признаком большой дороги. Длительным – ибо средства передвижения были не в лучшем состоянии, чем пути. За сутки можно было покрыть самое большее несколько десятков километров, подчас же дороги были настолько плохими, что путники двигались еще медленнее. Путь от Болоньи до Авиньона отнимал до двух недель, из Нима добирались на шампанские ярмарки в течение двадцати четырех дней, из Флоренции в Неаполь – за 11-12 дней. Письмо папы Григория VII, подписанное в Риме 8 декабря 1075 года, прибыло в Гослар (Гарц) 1 января 1076 года. О том, с какой скоростью передавались сведения о важных событиях, свидетельствуют такие факты: весть о смерти Фридриха Барбароссы в Малой Азии достигла Германии через четыре месяца; англичане узнали о том, что их король Ричард Львиное Сердце попал в плен в Австрии, через четыре недели. Такого рода вести доставляли специальные гонцы. Из Рима в Кентербери их путь обычно занимал до семи недель, но срочные вести доставлялись через четыре недели.
Быстрее передвигались по морю, чем по суше, но здесь подстерегали еще боле многочисленные и грозные опасности: бури, перемены погоды, пираты. Кораблестроение было слабо развито в Европе того времени, суда были мало приспособлены к плаванию в открытом море и держались преимущественно путей, шедших вдоль побережья. Исключение составляли викинги — смелые мореплаватели, корабли которых бороздили все моря Европы, от Черного и Средиземного до Северного и Белого, и даже пересекали Северную Атлантику. Но осталось неизвестным, сколько быстроходных судов погибло в штормах и какою дорогою ценой были оплачены их морские экспедиции в Белое море или к берегам Гренландии и Америки. Да и норманны по возможности старались не удаляться надолго от берегов или островов: средства ориентировки в открытом море были весьма примитивны.
Географические знания были не только весьма ограниченными – они опирались преимущественно не на реальный опыт, а на литературную традицию, унаследованную от античности. Так, средневековые историки, считавшие нужным дать в своих повествованиях географические сведения, почти неизменно заимствовали их из сочинений Плиния, Орозия и Исидора Севильского (который в свою очередь компилировал из более ранних работ).
Паломничество – распространенная и наиболее уважаемая в средние века форма путешествия – понималось не как простое движение к святым местам, но и как духовный путь к Богу, как «подражание Христу». Путь понимался как духовное искание. Небо было местом возвышенной, вечной, идеальной жизни, в противоположность земле – юдоли греховного и временного пребывания человека. Загробный мир мыслился столь же вещественным, как и мир земной, более того – он был нетленным и потому более реальным. Земное странствие могло привести в иной мир; Данте оказался в аду, заблудившись в незнакомых местах на земле.
На земле в свою очередь были места святые, праведные и места грешные.
Путешествие в средние века было прежде всего паломничеством к святым местам, стремлением удалиться от грешных мест в святые. Нравственное совершенствование принимало форму топографического перемещения (уход в пустынь или монастырь из «мира»). Достижение святости также осознавалось как движение в пространстве святой мог быть взят в рай, а грешник ниспровергался в преисподнюю. Локальное положение человека должно было соответствовать его нравственному статусу.
Покровителями странствующих и путешествующих в средневековье становятся волхвы: Бальтазар, Мельхиор и Каспар, совершившие в свое время небывалое, поистине священное странствие, пришедшие на поклонение явившемуся в мир Младенцу Иисусу. В эпоху Великих географических открытий их заступничества и помощи просили мореплаватели и миссионеры. Они стали почитаться христианами со II-III вв.
Странствия пилигримов в Палестину начались уже в III-IV вв. При императоре Константине были построены храмы в Иерусалиме, в частности над Гробом Иисуса. Мать Константина, царица Елена, в преклонном возрасте предприняла странствие в Иерусалим, где содействовала открытию Древа Креста Господня в одной из пещер, недалеко от Голгофы. К этому времени восходят имена таких известных паломников, как св. Порфирий, впоследствии ставший епископом Газским; Евсевий Кремонский; св. Иероним, изучавший в Вифлееме Святое Писание, св. Павла и ее дочь Евстахия из знаменитого рода Гракхов, которые похоронены недалеко от места рождения Иисуса Христа. В IV в. паломничество в Святую Землю сделалось настолько массовым явлением, что и среди самих паломников оно часто стало восприниматься просто как «зарубежный туризм». Это потребовало введения ограничений на данный вид странствий со стороны церкви.
Уже в V в. для паломников, следовавших из Галлии, был составлен маршрут, или дорожник, который служил им путеводителем от берегов Роны и Дордоны до реки Иордан. В VI в. из Пьяченцы совершил странствие в Святую Землю св. Антонин с большим количеством своих почитателей. После этого путешествия бы составлен еще один дорожник, носящий его имя и обстоятельно описывавший Святую Землю.
В VII в. при халифе Омаре Иерусалим был захвачен мусульманами. Но это не остановило паломничества. Уже в начале VIII в. хроники свидетельствуют о посещении Иерусалима епископом Галльским – св. Аркульфом, оставившим воспоминания о своем странствии. Наиболее благоприятные условия для паломничества сложились во времена правления халифа из династии Абассидов – Гаруна аль-Рашида (786– 809). Между ним и императором Карлом Великим (768–814) установились полные взаимного уважения отношения. Он послал Карлу Великому ключи от храма Гроба Господня. В это время в Иерусалиме по указу Карла Великого был построен специальный странноприимный дом для паломников.
Начиная с IX в. паломничество стало налагаться в виде публичной кары и средства к искуплению вины. В XI в. католическая церковь заменила паломничеством церковное покаяние. Согрешившие осуждались оставить отечество и должны были скитаться, подобно Каину.
Пилигримов принимали везде и вместо платы за проживание просили, чтобы они молились за хозяев. Странники часто не имели никакой другой «защиты», кроме креста, и путеводителями своими считали ангелов, «которым Бог предписал охранять детей своих и наставлять их на всех их путях».
Следующей после паломничества заслугой считалась помощь паломникам. Для приема странников устраивались гостиницы – госпитали (hospes). Они располагались в самых разных местах: и по берегам рек, и на вершинах гор, и в многолюдных городах, и в пустынных местностях. В XI в. особенно славился своим приемом паломников, следующих из Бургундии в Италию, монастырь на горе Денисе.
Особую «сервисную службу» для паломников представлял собой рыцарский Орден госпитальеров (иоаннитов). Он берет свое начало от госпиталя (hospitale hierosolymitanum), расположенного в Иерусалиме при монастыре Девы Марии, где еще задолго до арабских завоеваний принимали и лечили пилигримов, пришедших в Святую Землю. Но после того как во главе этого учреждения стал Герард, создается братство, формируется его устав, который утверждается римскими первосвященниками в XII в.
Первоначальной задачей братства была помощь больным, паломникам и купцам, а также защита паломников от разбоя неверных, что и вызвало боевой дух рыцарей этого Ордена. Особо славились среди пилигримов гостиницы, расположенные прямо против Гроба Господня. Но постепенно госпитальерами была создана целая сеть гостиниц в городах и местечках не только Святой Земли, но и по всему Ближнему Востоку, в паломнических центрах. Часто они помогали путешественникам деньгами. Но постепенно на первое место стали все больше выдвигаться военные цели, помощь паломникам стали оказывать лишь отдельные рыцари Ордена. В 1259 г. римский папа даже специальным указом утверждает три вида членов Ордена: рыцари, священники и братья-госпитальеры.
Защитой паломников занимались и другие рыцарские ордена, например, Орден тамплиеров
Несмотря на развитую систему приютов и гостиниц, совершать паломничество к святым местам становится все труднее. Паломники попадали в Иерусалим через Ефраимские ворота, при входе с них брали подать. Перед воротами часто скапливались многотысячные толпы странников в ожидании богатого паломника, который смог бы уплатить за них пошлину. Измученные голодом и нищетой странники вынуждены были месяцами ждать своего часа. Был случаи, когда люди умирали у ворот Иерусалима. Но даже те, кто заплатил налог, не чувствовали себя в безопасности. В городе царила атмосфера вражды и неприязни к христианам. Участились случаи нападения на паломников, идущих к святым местам.
Есть, правда, и другие свидетельства, что христианам жилось не так плохо в Палестине и что некоторые из них провоцировали выступления мусульман против себя и других паломников, например демонстративно перед вхождением в занятый мусульманами город читали христианские молитвы перед городскими воротами и т.п.
В Европе забили тревогу. При массовом стечении народа зачитывались письма известных паломников о положении христиан и паломников из европейских стран на Ближнем Востоке. Нагнеталась истерия. Распространились слухи о том, что мусульмане осквернили в Иерусалиме все места, священные для христиан. Человек по имени Петр Отшельник из амьенской епархии стал призывать жителей Франции собираться в армии крестоносцев, чтобы отвоевать Иерусалим ради величия Веры. Всем вступившим в армию крестоносцев даровалось прощение всех грехов.
Крестовый поход открыто провозгласил борьбу против неверных. С точки зрения церкви, война оправданна, когда она защищает интересы христианства. Начиная с IV в. церковь в лице ев. Августина проповедует теорию «справедливой войны». Идея bellum justum с особой силой зазвучала в X в. в связи с набегами на Западную Европу венгров, арабов и норманнов. Последующим войнам против иноверцев Испании церковь также пыталась придать конфессиональное звучание. Папа Иоанн VIII даже давал отпущение грехов тем, кто погибал, защищая христиан от сарацин в Италии. В 1063 г. папа объявляет войну против тех, «кто преследует христиан», и утверждает, что нет греха в том, чтобы проливать кровь неверных. Более того, участие в войне, полезной для церкви, рассматривалась как индульгенция, подобно милостыне или паломничеству. В этом контексте крестовые походы воспринимались как «священная война».
Непосредственные причины крестовых походов связаны с той ситуацией, в которой оказалась Византийская империя после вторжения в конце XI в. в ее малоазийские владения тюрок-сельджуков. Потерпев поражение при Манцикерте в 1071 г., византийцы не смогли помешать тюркам обосноваться в Никее в 1078 г. и основать там эмират в 1081 г. На церковном соборе в Пьяченце в июне 1095 г. посланцы византийского императора Алексея Комнина попросили у западных людей военной помощи, чтобы сражаться против тюрок. При этом Византия не призывала к крестовому походу. С точки зрения византийцев, борьба против арабов и тюрок была делом защиты империи, а не священной войной.
В 1095 г. папа Урбан II перед тысячной толпой верующих города Клермона произнес проповедь, призывавшую к священной войне против неверных. Экзальтация чувств папы римского во время этой речи, густо пересыпаемой изречениями пророков, была столь велика, что сопровождалась плачем и рыданиями толпы. И когда папа Урбан под открытым небом стал говорить об угнетении христиан, тысячи уст единогласно повторили: «Господь того хочет!», – одобряя великое начинание и приступая к его выполнению не только с целью помочь Алексею, но и ради завоевания Иерусалима. По рассказам, многие тут же нашили себе красные кресты на одежду в ознаменование себя воинами Христа; первым из них был епископ Адемар, которого Урбан назначил вождем похода, благоразумно воздерживаясь от личного участия в нем.
Папа констатировал, что европейская земля не в состоянии прокормить ее обитателей. Это было положение относительного перенаселения, вызывавшего сильнейшее обеднение прежде всего крестьянства, а также ряда слоев дворянства и рыцарства. Церковь усмотрела реальную возможность исправления положения за счет внешних военных авантюр, которые могли бы принести новые земли, миллионы новых подданных и крепостных. Она заботилась о сохранении социального равновесия в том обществе, которое она «духовно», и не только духовно, возглавляла, об интересах прежде всего господствующего класса. Но, само собой разумеется, она имела в виду и собственные интересы, ибо затеянное предприятие сулило ей огромные выгоды.
В речи Урбана II после окончания заседаний Клермонского собора сформулирована и религиозная аргументация необходимости походов. В ее основе лежит положение о недопустимости того, чтобы гробом господним и вообще святыми местами владел «народ персидского царства, народ проклятый, чужеземный, далекий от Бога, отродье, сердце и ум которого не верит в Господа…».
На Клермонском соборе было принято решение о том, чтобы 15 августа 1096 г. всему воинству христову выступить в поход за завоевание гроба господня.
Первый Крестовый поход
Первый поход можно разделить на две части – «поход бедноты» и рыцарский поход. Крайне невежественный простой народ, способный на преувеличение из-за суеверий, ожидал всевозможных земных и небесных наград за участие в походе, а церковь не скупилась, обещая смягчение церковных кар. Многих влекли эгоизм и корысть, они грезили захватом сокровищ или власти в завоеванных странах. Особенно популярной мысль о походе была во Франции, медленнее она созревала в Италии, Испании, Англии и Скандинавии. В Германии к ней относились скептически, даже когда весной 1096 г. беспорядочные толпы поселян и монахов двинулись вдоль Рейна под предводительством двух рыцарей, один из которых многозначительно назывался Вальтер Неимущий. С ними шел и Петр Амьенский (Отшельник), который проповедовал в Кёльне. Возбужденный фанатизм всем своим ужасом обрушился в рейнских городах на евреев, которых тщетно пытались защитить епископы. Предлогом к погрому была версия о том, что они, или их предки, за тысячу лет до этого распяли Спасителя, также они обвинялись в том, что безбожно пользовались нуждой проходивших паломников. Войско Раймунда Тулузского в Далмации систематически применяло к непокорному местному населению испытанные методы выкалывания глаз и отрубания рук и ног. Эти беспорядочные полчища неизбежно сталкивались с жителями тех местностей, через которые проходили. В некоторых странах отпор «паломникам» стали организовывать на государственном уровне: Венгрия, византийская Болгария, – при этом, жестко канализируя крестоносцев по заданному маршруту, не давая возможности свернуть с дороги или «рассеяться». Так, одна громадная орда приблизительно в 200 тысяч человек под руководством нескольких дворян вступила в открытую войну с венграми и их королем Кальманом (с 1093 г.), причем она была большей частью уничтожена. Византийские чиновники сделали все возможное, чтобы четко и организованно переправить эту массу людей через проливы в максимально короткие сроки. Петр Амьенский со своим отрядом численностью около 40 тысяч человек благополучно прибыл в Константинополь. Он хотел дождаться здесь прибытия более надежного войска, но толпа требовала, чтобы он вел ее в Азию. Там, вступив в неравные битвы с сельджуками, эти несчастные были почти поголовно перебиты или взяты в плен. Лишь отряду в 3 000 человек удалось вернуться обратно. Сам Петр успел вернуться в Константинополь. Можно считать, что до выступления в поход настоящего войска погибло более 100 тысяч человек.
К особенностям этого первого похода принадлежит и то, что в его главе не было ни одного крупного властителя, а немецкий и французский короли в это время находились под гнетом церковного отлучения. Только крупные феодалы собирали вокруг себя вассалов со служилыми людьми. Так действовали во Франции: богатый провансский владетель граф Раймунд Тулузский, граф Гуго Вермандуа, брат короля Филиппа, Стефан, владетель Блуа и Шартра, герцог Роберт Нормандский, брат английского короля Вильгельма II, и граф Роберт Фландрский. Из немцев впереди всех был герцог Нижней Лотарингии с 1089 г. Готфрид Бульонский со своими двумя братьями Евстахием и Балдуином. Из Италии пришли два норманнских князя: Боэмунд, сын Роберта Гискара, и его племянник Танкред. Одних этих имен достаточно для доказательства того, что князьями руководило не только религиозное настроение. Норманнские искатели приключений никак не имели в виду борьбу во имя Господа, а с самого начала думали о возможности захвата земель и владений в восточных странах.
К весне 1097 г. крестоносные ополчения оказались в Малой Азии. Вначале движение шло достаточно быстро; были захвачены такие пункты, как Тарс и Эдесса, которые тут же были разграблены. И здесь обнаружилось, что религиозное единство христиан представляет собой нечто эфемерное. Христианское армянское население Эдессы восстало против завоевателей и обратилось за помощью к мусульманам-сельджукам. Потопив восстание в крови, крестоносцы двинулись дальше. А Балдуин вытеснил из Эдессы местного князя и утвердил власть за собою.
21 октября 1097 г. главная часть войска христиан подошла к хорошо укрепленной и обильно снабженной продовольствием многолюдной Антиохии. Но они не только встретили здесь сильные препятствия, но и подверглись большой опасности. Не было единства в начальстве над армией, набранной из людей различных национальностей, в числе которых было множество не подчинявшихся дисциплине бродяг или случайно взявшихся за оружие. Кербога, эмир (атабек) Мосула на Евфрате, двинулся к городу с большим войском. Крестоносцам грозила большая опасность, но Боэмунд завязал отношения с одним армянским ренегатом, жителем Антиохии, и спас своих христианских братьев. Как истый сын Гискара, он заставил их купить это спасение ценой уступки Антиохии ему во владение. Приступив к штурму в месте, условленном им с армянином, и неожиданно для осажденных, 2 июня 1098 г. он завладел городом.
Серьезным препятствием на пути дальнейшего продвижения к Иерусалиму было то, что у ряда вождей движения, которые уже награбили достаточно военной добычи, желание продолжать поход остывало. Поэтому 7 июня 1099 г. к Иерусалиму подошла небольшая армия в составе около 12 тыс. человек. После длительной осады город в июле 1099 г. был взят штурмом. Хронисты описывают то страшное кровопролитие, которое учинило христово воинство, достигая апокалипсического пафоса: «крови было пролито столько, что она доходила до конских удил». Обыкновенно такие отчеты кровавее самой действительности, но, однако, нет сомнения, что здесь в эти минуты совершались ужасы, превосходившие виденное когда-либо на земле, и тем более грустные и позорные, что опьянение фанатизмом ставило их в заслугу людям. Затем воины отмылись от грязи и крови, следов битвы и грабежа и потянулись всей толпой на покаянное поклонение Гробу Господню.
В Иерусалиме было создано крупнейшее государство крестоносцев - Иерусалимское королевство, от него в номинальной зависимости находились графства Триполи и Эдесское, а также Антиохийское княжество. Готфрид Бульонский стал главой Иерусалимского королевства. Все государства крестоносцев полностью скопировали европейскую модель общественно-политического устройства в своих новых землях. Та часть туземного населения, которая уцелела в период военных действий, попала в крепостную зависимость.
Но завоевание Святой земли все же было лишь поверхностным и удалось главным образом только благодаря раздорам, волнениям и неустройству мусульманской стороны. Такое же отсутствие единства водворилось и среди победителей, породив целый ряд усобиц и смут, которые тянулись десятилетиями, но были лишены всякого интереса. Значительнейшей позицией христиан было Антиохийское княжество, которое Боэмунд сумел утвердить за собой с большой прозорливостью и твердостью, хотя его старались отнять и соперники-князья, и император Алексей, и сельджукские эмиры. При битве с одним из последних он попал в плен, приблизительно в то время, когда в Иерусалиме умер «Охранитель Гроба Господня» Готфрид Бульонский (1100 г.). После его смерти тотчас же возник спор между духовно-норманнской партией и князем Балдуином Эдесским, братом Готфрида. Будучи избран, Балдуин не пренебрег королевским титулом: христианский идеализм первого иерусалимского властителя более не проявлялся в его преемниках.
Успехи, одержанные в 1099 г. и с преувеличениями передаваемые возвращающимися паломниками, всюду на Западе вызывали сильное возбуждение. Громадные полчища ломбардцев, французов и немцев отправились в новый поход, но эти силы разъединились и хотя прибыли в Малую Азию в числе до 200 тысяч человек и помышляли завоевать Багдад, не смогли даже освободить Боэмунда и погибли в 1101 г. В 1103 г. Боэмунд был освобожден эмиром Сивасским за значительный выкуп и собрал христианское войско. Боэмунд отправился в Италию, оставя в Антиохии Танкреда. Рыцарство всех стран отозвалось на клич славного вождя, возвестившего новый поход с благословения папы Пасхалия; но поход Боэмунда был направлен более против Греческой империи и оказался неудачным.
Купцы итальянских городов, чей флот помогал крестоносцам завоевать ближневосточное побережье, имели колоссальные выгоды во всех государствах крестоносцев. Они быстро наращивали объемы торговли, в которой государства крестоносцев стали центрами транзитной торговли между восточными странами и Европой. Во всех городах появились целые кварталы, где проживали итальянские купцы. Они пользовались правом экстерриториальности.
Святой престол получил от первого крестового похода и громадные экономические выгоды. Участвовавшим в походе крестьянам и рыцарям рекомендовалось отдавать свое имущество на попечение церкви, что многие и делали. Церковь получила, таким образом, огромное количество новых земель и замков. Обогатилась она и за счет завоеванных территорий. К ней отошли владения прежних восточных патриархов Иерусалимского и Антиохийского, а также другие земли, которые раньше находились в руках «неверных», возросли доходы и от десятины и от других повинностей, за счет которых жила и богатела церковь.
Одним из способов организации церковных сил в условиях христианского Иерусалима было учреждение духовно-рыцарских орденов тамплиеров и госпитальеров. Фактически это были армии, сплоченные железной внутренней дисциплиной, подчиненные лишь папе и наделенные им особыми полномочиями. Первоначальная цель, ради которой были организованы ордена, – защита гроба господня и помощь паломникам – вскоре забылась, и они превратились в мощную военно-политическую силу, которой побаивалось даже папство. Идея духовнорыцарских орденов имела большую будущность; по их образцу были впоследствии организованы аналогичные ордена в Европе, перед которыми папство ставило особые задачи.
Второй Крестовый поход
Сил крестоносцев оказывалось, однако, недостаточно для отражения сопротивления мусульманского мира.
Первым пало Эдесское княжество в 1144 г. Эдесса перешла во власть эмира Имад ад-Дина Зенги. Это событие стало поворотной точкой в деле подготовки второго крестового похода (1147-1149). В Европе был введен специальный налог на снаряжение крестоносцев. Их армии возглавлялись коронованными особами: Людовиком VII, королем Франции, и Конрадом III, германским императором. Духовным вдохновителем этого похода был знаменитый французский теолог – Бернар Клервосский, ярый сторонник папской теократии.
Святой Бернар, «прославившийся знамениями и чудесами и чтимый народом в Галлии и Германии за равного апостолам и пророкам», послужил делу всем пылом своего красноречия, влияние которого простерлось далеко за французские пределы. «Внемлите, братья… Се настало время… Се дни спасения… Что делаете вы, герои? Что делаете вы, служители Креста?.. Неужели предадите вы святыню псам, предоставите бисер свиньям?..» В своем восторженном одушевлении он верил, что скоро «исполнятся времена» и языческая власть падет перед царствием Господним. На рейхстаге в Шпейере, созванном в декабре 1146 г., он совершил то, что сам называл чудом из чудес: произнеся одну из своих могучих проповедей 27 декабря, он осадил императора Конрада, обратясь в церкви лично к нему. И император принял крест из рук великого проповедника. Снова настала минута всеобщего одушевления христианского мира одной мыслью, и частные распри затихли, между тем как воины и не воины спешили к указанным сборным местам.
Это предприятие – второй крестовый поход (1147-1149) – оказалось совсем неудачным. В поход шли и рыцари, и простой народ. Многих знатных рыцарей сопровождали их жены и даже прислуга. Сами рыцари отплыли в Константинополь на кораблях. Простолюдины вынуждены были добираться в этот город по суше, и большинство из них погибло в дороге.
Феодалы-рыцари рассматривали этот поход не столько как военную акцию, сколько как увеселительное путешествие. Прибыв в Константинополь, они проводили время в праздных застольях и развлечениях и не смогли организовать серьезное наступление на Дамаск, который изначально был целью этого похода. Войско их состояло из 50 тысяч человек, но среди этих французов, немцев и иерусалимцев было столько неумения, раздоров и интриг, что предприятие не могло быть удачным. Не удался также второй штурм, сообща направленный против Аскалона. В сентябре 1148 г. король Конрад возвратился через Константинополь в Германию, куда прибыл весной 1149 г. Людовик же отправился домой через Италию, где имел свидание папой Евгением, который с самого начала был недоволен организацией этого крестового похода.
Третий Крестовый поход
Одно за другим падали государства и княжества крестоносцев. У мусульман же было создано объединенное государство. После падения династии Фатимидов в Египте (1171) султаном стал полководец Саладин, который объединил Египет, Сирию и некоторые части Месопотамии. Саладин объявил крестоносцам «священную войну» (газават). Его войска отбили у крестоносцев города Сидон, Бейрут и 1187 г. захватили Иерусалим. Это послужило толчком к началу нового крестового похода.
Третий крестовый поход (1188–1192) в некотором отношении, по своему общему характеру, отличался от предшествующих. И на этот раз, как и в предшествующем походе, все дело оказалось в руках крупнейших феодалов, и английский и французский короли не устояли против неудержимого стремления своих наций. Но духовный, и особенно монашеский элемент, равно как и народно-плебейский, уклонились от участия в крестовом походе. Участие в этом предприятии было весьма разумно ограничено известного рода цензом, обеспечением путевых расходов суммой в три марки серебра (около 60 р. с.), и уж это, конечно, исключило весь сброд, который был такой тягостной обузой при двух первых походах и так много способствовал их неудаче. И во всем остальном приготовления велись с большей осмотрительностью. Посольства были отправлены и к венгерскому королю, и к греческому императору, и к сельджукскому султану Кылыч-Арслану, который недружелюбно смотрел на возрастание могущества Саладина.
Третий поход возглавили король Англии Ричард I Львиное сердце, французский король Филипп II и германский император Фридрих I Барбаросса.
Начало похода было весьма благоприятно. В Венгрии король Бела, согласно договору, озаботился заготовкой провианта, и в войске поддерживалась образцовая дисциплина. Гораздо больше трудностей встретилось в исполнении предприятия, когда за Белградом крестоносцы перешли греческую границу. Здесь в 1185 г. произошла смена династии: Комнины были свергнуты Ангелами, знатной фамилией, владевшей большими землями в Азии. Глава новой династии, Исаак Ангел, прославился победой, одержанной им над норманнами, которые, овладев Фессалоникой, уже направлялись к Константинополю. И он, и весь греческий народ были враждебно настроены против «франков». Император Исаак обошелся с послами Фридриха почти как с пленниками и даже не захотел признать его императорского титула. Но все же в силу договора, скрепленного заложниками, рыцарское войско было переправлено за Геллеспонт на греческих судах.
Войска Фридриха I, двигаясь по суше через Софию и Адрианополь, переправились через пролив Дарданел в Малую Азию. Там, при переправе через реку Селеф, Фридрих I утонул. Дойдя до города Конья (центральная часть Турции), рыцари повернули назад.
Войска под предводительством Ричарда I отправились морем из Лондона и Дартмуда, вдоль берегов Франции, Испании и через Гибралтарский пролив вошли в Средиземное море. В Марселе и Генуе к ним присоединились рыцари во главе с Филиппом II. Далее из Лигурийского моря через пролив Бонифачо их корабли вошли в Тирренское море и через Мессинский пролив – в Средиземное море.
Рыцари Ричарда I захватив острова Крит и Родос, соединились с рыцарями Филиппа II у города Акра, который взяли штурмом летом 1191 г., и готовы были идти на Иерусалим. Но, узнав о том, что войска Фридриха I повернули назад, а сам германский император погиб, король Филипп Французский предпочел возвратиться домой. Король Ричард, оставшись один во главе войска крестоносцев, ничего не добился, не сумел вовремя удалиться с театра войны, несмотря на весьма дурные вести, получаемые из Англии, и закончил свою деятельность договором, который заключил в сентябре 1192 г. со Саладином. В силу этого договора христиане удержали за собой береговую полосу от Яффы до Тира, Аскалон был разрушен и мирное посещение святых мест дозволено христианам, но Иерусалим, вместе с драгоценной святыней Креста Господня, попавшего в руки мусульман после поражения при Хаттине, остался во власти Саладина. Крестоносцы отложили штурм Иерусалима до следующего крестового похода.