Маленький Ёжик и его Лесной теремок

Маленький Ёжик спал всю зиму в большой куче сухих листьев, заваленной сверху снегом. Он лежал, прижав лапки к груди, и за всё время сна не проснулся ни разу. А ранней весной ему приснился старый Кузнечик Богомол.

— Кузнечик, ты живой? — обрадовался во сне Ёжик.

— Нет-нет, — ответил тот. — Я не живой, ты меня видишь во сне. Но всё равно это я. Ты пока спи, у вас тут ещё холодно и везде полно снегу. А когда пробьётся первая травка, иди в паликский лес.

— Жить отшельником, как ты?

— Нет. Тебе ещё рано быть отшельником. Ты просто иди в лес и всё, что бы ни случилось, принимай и говори: «Слава Богу!» Действуй по совести. Как сердце тебе подскажет.

— Слава Богу!

— Да, да... Помни наши с тобой славословия и в роще, и на реке Жиздре, и в Оптиной Пустыни.

— Слава Богу! — тихо сказал Ёжик во сне и, не удержав­шись, спросил: — А хорошо ли тебе там, в пещере на Афоне?

— Прекрасно... Журавли исполнили всё, как обещали. Я благодарен тебе за твою заботу, мой маленький друг...

И вот некое, неизвестно откуда набежавшее облачко скрыло Кузнечика. Ещё с полминуты поблёскивали его очки, а вскоре и их не стало видно. Ёжик снова задремал. А в один прекрасный день внезапно проснулся оттого, что ему на нос упала холодная капля... Он смахнул её, закрыл глаза и хотел немного поспать, но тут ему на нос вылился ценный ручей!

— Весна! — воскликнул Ёжик, сообразив наконец, в чём дело. — Слава Богу — весна! — Вставай, сынок, — услышал он голос Матери. — Зима прошла. Я тебя долго не будила, ждала, пока снег растает.

Ёжик вскочил и отряхнулся. Старые листья, смоченные талой водой, разлетелись во все стороны. Ежиха уже прибрала всё в том уголке, где они жили прошлым летом. Там, на пенёчке, стояла плошка, в которой дымилось уже что-то вкусное... «И когда это она успела всё пригото­вить?» — подумал Ёжик и с жадностью схватил протянутую ему кружку компота из сушёных яблок...

Да, да, с жадностью, а как же, — ну-ка, попостись, кто смелый, целую зиму!..

Ёжик выпил три кружки, и живот у него стал круглым. Только тогда он огляделся.

— Весна! — снова воскликнул он и засмеялся: — Слава Богу, весна! И травка зеленеет, и птички щебечут... Вон и бабочка пролетела!

Он достал книжки для животных, спрятанные в дупле старого вяза, читанные им и перечитанные, хотел ещё раз перечесть, но раздумал — положил их обратно в дупло и сел, подперев головку лапкой.

— Что это ты вдруг поскучнел? — спросила его мать.

— Я думаю, — ответил Ёжик. — Зимой, во сне, приходил ко мне друг мой Богомол

и велел идти в лес.

— А ты где сейчас находишься? Разве не в лесу?

— Да, но мы на самом его краю, почти в поле... А лес-то ведь большой-пребольшой! Сначала наш, паликский, а за ним и ещё какой-то... Не знаешь ли ты чего-нибудь о том лесе?

— Могу только сказать, что за избушкой Медведицы начи­нается чистый лес, а далее — поляна с огромным муравейником, потом лесной пруд, а уж за ним, как говорят, такая тёмная чаща, что туда и ходить страшно.

— Понятно. Я уж не буду терять времени и пойду. Ты не про­тив?

— Что ж, если покойный Богомол так велел, то ступай, — сказала Ежиха. — Возьми мешочек с сушёными яблоками да не забывай славить Господа.

— Я скоро вернусь! — пообещал маленький Ёжик, взял пал­ку, мешочек с яблоками и бодро зашагал к кустам.

А поскольку в лесу было тихо, если не считать птичьего гомона, то мать Ежиха долго слышала звонкий голосок Ёжика: «Слава Богу!.. Слава Богу!.. Слава Богу!..»

Но вот и затих Ёжиков голос... Далеко, видно, ушёл малень­кий путешественник.

Медведица сидела на пороге своей избушки. Возле её ног возился маленький Медвежонок.

— Ёжик, посмотри-ка на моего малыша, — сказала Медве­дица. — Правда, он хорошенький?

— Правда, матушка. Только глазки у него очень озорные... А откуда он взялся?

— Он-то? — улыбнулась Медведица. — Да вот после зимы я проснулась, стала разбирать старые ветки в своем домике, что­бы почище было, смотрю — Медвежонок пищит — есть хочет... Вот.

Угостил Ёжик Медвежонка сушёными яблочками и пошёл дальше.

Паликский лес просыпался! Множество птиц прилетели с юга и уже успели свить себе гнёзда: в траве, на ветках, в дуп­лах... Со всех сторон слышится их разнообразный щебет. Вот иволга словно в маленькую флейту дует. Вот дятел барабанит, да так ловко, так раскатисто... Вот пеночка как будто с трещоткой летает, рядом слышится не­умелое подражание соловью — это дрозд... Издалека доносится задумчивое «ку-ку!». Ищет кукушка чужое гнездо. Как зазе­вается какая-нибудь птичка, хоть маленькая зарянка с малино­вой грудкой, хоть поползень с длинным острым клюви­ком, — тут и подсунет ей безответственная кукуш­ка в гнездо или дупло своё яйцо. А то ещё сидеть-высижи­вать, кормить! Лучше на сво­боде летать и куковать.

Вот Белочка разло­жила возле своего дупла на ветках для сушки маленькие подушечки. Из гнезда выглядыва­ют три маленьких бельчонка.

— Как поживаете? — спросил Ёжик, задрав голову.

— Слава Богу! — ответила Белочка. — Куда идёшь, Ёжик?

— Не знаю! Просто в лес.

— Но дальше пруда не ходи. Там страшно. Там живут Волк и Кабан. Говорят, они разбойники.

— Да? — удивился Ёжик. — Настоящие?

— Не знаю. Они в наш лес ещё не приходили.

Пошёл маленький Ёжик дальше. Вот вылез из норы Крот, обло­котился на края круглого отверстия, поглядел по сторонам — хорошо подышать весенним воздухом... Вереницей бегут муравьи, разные: большие и маленькие, рыжие и чёрные, несут соломины, сухие веточки и ещё много всякой всячины... Мимо промчался Заяц. Всюду слышатся звуки работы: скрипение, шуршание, стук...

Липы и берёзы, клёны и вязы уже покрылись изумрудной листвой. А дуб, хотя и согретый весенним солнцем, всё ещё чего-то ждёт, — он выпустит листочки попозже. Хвоинки на ёлках посвежели, а кора сосны, казалось, впитала в себя самые первые весенние лучи солнца... Между деревьями то заячья капустка, то кустики чер­ники с маленькими, словно лакированными листочками, то резные листья земляни­ки. Вот-вот и ягоды, красные и чёрные, начнут в прятки играть...

Понемногу начали оживать и на­секомые. То муха пролетит, то бабочка запорхает над первыми цветами. Пчёлы и осы, шмели и жуки так и мельтешат повсюду. Вдруг Ёжик увидел Сычика. Это такая сова, только очень маленькая, почти с воробья. Сычик сидел на нижней ветке клёна и трясся, как будто заболел лихорадкой. Увидев Ёжика, он даже запрыгал на ветке.

— Что это с тобой, Сычик? — спросил Ёжик. — Ты нездоров?

— Я не болен, — отвечал Сычик. — Это я такой злой.

— Отчего?

— Да и сам не знаю... Таким уж уродился... Вот кто бы ни прошёл, ни пролетел, так и хочется мне кинуться на него и хотя бы клюнуть, хотя бы перышко выдрать... А кого же клюнешь? Хоть я и злой, но вон какой маленький.

— А ты хотел бы стать добрым?

— Еще бы… но как?

— Я и сам пока этого не знаю, — сказал Ёжик. — Но давай пойдём вместе, может, и придумаем что-нибудь.

— Пойдём!

Ёжик идёт, а Сычик перелетает с ветки на ветку и не отстаёт от него. И слышит, как Ёжик весело повторяет: «Слава Богу!.. Слава Богу!.. Слава Богу!..» С каждым шагом (а для Сычика — с каждым взмахом крыльев) злоба в груди бедной птички затихала.

— На тебя, Ёжик, только посмотришь, — удивился Сычик, — так на душе теплее становится... Что же ты за существо такое? Теперь я от тебя не отстану.

— Говорить нам с тобой пока не о чем, — сказал Ёжик Сычику, — но чтобы веселее было в пути, давай споём.

— Я не знаю ни одной песни, — пожаловался Сычик.

— Да? А ведь и я почти ничего... почти... Что ж! Придётся постараться и что-нибудь сочинить.

Ёжик наморщил лобик, стал что-то невнятно бормотать, а потом вдруг запел тоненьким голоском:

Слава Богу! Слава Богу!

Хорошо в лесу весной!

Я отправился в дорогу!

Сычик маленький — со мной!

Сычик чуть не упал на землю от удивления.

— Как хорошо! — воскликнул он. — Надо же такое приду­мать! И про весну, и про меня!

Ёжик скромно промолчал, но через некоторое время запел снова:

Богу слава! Богу слава!

Велика Его Держава!

Радость ждёт нас впереди!

Помолись и в путь иди!

— У тебя всё Бог да Бог, Ёжик... А Кто это? — спросил Сычик.

— Да это знает каждая муха! А ты не знаешь? — удивился Ёжик. — Неужели не слышишь, что каждый листок на дереве славит Бога? И птички о Нём поют, и кузнечики о Нём трещат? Бог — это Создатель всего, что есть. Он всему даёт жизнь!

— Мне никто не говорил об этом, — печально вздохнул Сычик.

— Жаль! Вот поэтому ты и стал злым. Впрочем, я замечаю, что ты исправляешься. Прислушайся к тому, как и о чём поют птицы...

— В самом деле... Я никогда не слушал, всё занят был собой. Но вот слышу... Они поют о Боге... Те самые слова, что ты всё время по дороге повторяешь: «Слава Богу!.. Слава Богу!.. Слава Богу!..»

— А ты разве не птица? И ты повторяй.

— Слава Богу! — обрадовался Сычик, вспорхнул и несколь­ко раз весело кувыркнулся в воздухе над деревьями. Потом сел возле Ёжика.

— Слава Богу! — сказал он, запыхавшись.

А в это время там, позади, у домика Медведицы и на опуш­ке, происходило печальное событие, о котором Ёжик узнает ещё не скоро. Дело в том, что Медвежонок оказался непослушным и попал в беду. Простившись с Ёжиком, Медведица собралась идти к пчёлам за мёдом и сказала малышу, чтобы он тихо сидел дома и никуда не выходил. А он взял и ушёл!

«Погуляю немного... Что тут такого? — подумал он. — И вернусь».

Гулял-гулял и вышел на опушку леса.

Мимо проходили Люба и Ксения, на днях приехавшие в Палики отдыхать от занятий в школах — и обычной, и музы­кальной... Их друг Алёша Кузьминский не мог на каникулы выехать в деревню и потому попросил сестёр поймать для него в лесу медвежонка, чтобы не так скучно было сидеть в городской квартире. Они шли и как раз об этом-то и говорили. Вдруг...

— Тише, тише... Стой! — сказала шёпотом Люба. — Кажется, к нам идёт Медвежонок...

— Где? Где?

— Да вон... совсем маленький, его за кустом почти не видно. Есть у тебя конфета?

— Есть... «Василёк» называется.

— Годится. Эй, малыш, ты куда идёшь? Медвежонок нисколько не испугался.

— Куда? — ответил он. — Откуда я знаю. А вы кто, тоже медвежата?

— Ну да... Пойдём с нами! Вот тебе конфета «Василёк»... Попробуй-ка... Нравится?

— Угу... Ещё как!

— А у нас дома целая корзи­на этого «Василька». Он ведь растёт недалеко от Палик,

но только в одном извест­ном нам месте... Мы тебе всю корзину отдадим.

— Правда?! Тогда бежим скорее!

Привели Ксения и Люба Медвежонка к себе домой, дали ему молочка, потом ещё одну конфету и сказали:

— Ты пока живи в нашем сарайчике, не убегай. А мы тебе будем каждое утро и каждый вечер давать по конфете. Согласен?

— Согласен, — сказал глупый Медвежонок.

Всё это слышала Мышь, незаметно вышедшая из своего жи­лища под террасой. «Жаль, — думала она, — что Ёжика нет здесь... Он разумный, сразу поставил бы всё на своё место... Ну, поглядим, что дальше будет».

Вот лес поредел и на залитой солнцем полянке показался ры­жий конус большого муравейника, построенного вокруг гнилого пня. Ёжик и раньше видел муравейники, но такого большого он ещё не встречал. Бесчисленные хвоинки и палочки уложены были в нём ровно и прочно. Узкая дорожка в виде карниза шла спиралью вокруг муравейника, поднимаясь всё выше и выше к его верхушке. А вдоль дорожки, если внимательно приглядеться, можно было увидеть бесчисленные маленькие оконца и дверки. Около некоторых дверок стояли едва видные горшочки с цветами.

Большинство дверей и окон муравейника по случаю солнеч­ной погоды было открыто. Вниз и вверх по карнизу бежали муравьи со своими ношами. Их было видимо-невидимо! Но при этом не слышалось ни звука. Ёжик остановился невдалеке от муравейника.

— Давай посидим, Сычик, — сказал он, — подумаем... Ведь тут есть чему поучиться и над чем поразмышлять!

«Эти трудолюбивые работники, — стал вслух думать Ёжик, — без всяких команд и каких бы то ни было слов быстро делают своё дело... Их вон как много, а они не задевают друг друга, никто никому не мешает, и, я вижу, даже помогают тем, кто несёт слишком большой груз. Я не знаю, кто из них что делает, но не могу не любить их всех до единого... Какие же молодцы! Поселил их Бог вместе, так они и живут, не разбегаются в разные стороны, никакого другого житья и знать не хотят! Разве это не подвижники послушания? А как, вероятно, хорошо жить вместе, в одном большом доме... Наверное, вот так живут те монахи на Святой горе Афон, о которых рассказы­вал мне мой друг, Кузнечик Богомол!»

— Послушай, брат, — остановил он пробегавшего мимо Муравья, который нёс сухое крыло стрекозы. — Хорошо ли вам жить в вашем теремке?

— Ещё как хорошо! — отвечал Муравей. — Каждый из нас благодарит Бога за Его милость, но мы, муравьи, благодарим молча, про себя... Нас ведь вон сколько! Если мы заговорим, то будет слишком много шуму. Прощай, брат, спешу.

И Муравей убежал.

— А что, Сычик, — сказал Ёжик, — если и мы с тобой нач­нём строить свой теремок? Я не знаю точно, зачем старый Богомол послал меня сюда, но может быть, и для этого? Чувствую, что это похоже на правду.

— Я не знаю, — ответил Сычик. — Я — как ты...

Они пошли дальше.

За поляной лес стал гуще. Ёжик шёл то среди кустарников и маленьких ёлочек, то совсем скрывался в зарослях папорот­ника.

Сычик окликал его:

— Ёжик, ты где?

— Я тут! — отвечал Ёжик. И они продвигались вперёд.

Когда стемнело, путники поели сушёных яблок и уснули в укромном уголке. И снова пришёл к Ёжику во сне старый Богомол, и сказал: «Ты почти у цели, друг мой. Тут совсем рядом лесной пруд, на другой стороне которого стоит разбитый грозой высохший дуб. В нём есть многочисленные дупла, пригодные для устройства келий. Это и будет твой теремок, который ни низок ни высок, а как раз — царской середины... Принимай в него всех, кто попросится, за исключением Змеи, Кабана и Волка, о кото­рых ты скоро услышишь. Они живут немного далее, в тёмной чаще. Они разбойники. Только не бойся, — им не одолеть будет твоего братства. Слава Богу, Который нас не оставляет!» — сказал старый Богомол и исчез.

Проснувшись, маленький Ёжик стал вспоминать, что гово­рил ему во сне старый друг. «Так, так... — думал он. — Вот и цель похода... Волк и Кабан? И Змея с ними? Ну что же, Бог милостив... А Змея-то не та ли самая?»

— Давай, Сычик, молиться, — сказал он. — Солнце всходит.

— Слава Богу!.. Слава Богу!.. Слава Богу!.. — стали они звонко повторять, но едва слышали друг друга, так как со всех сторон гремело — и справа, и слева, и сверху, и снизу: «Слава Богу!» Вся природа, всё живое славили своего Создателя.Дальнейший путь Ёжика и Сычика был короток. Скоро открылся перед ними лесной пруд, круглый, окаймлённый ка­мышом, необыкновенно красивый. Часть пруда была покрыта ряской, а в остальной части, в воде, чистой, как хрусталь, отражались сосны, клёны, кусты малины и шиповника, облака, голубое небо, солнце... А на другой стороне пруда возвышался толстый, лишённый верхушки засохший дуб, покрытый мхом, вьющимися цветами и травой.

— Наш теремок! — воскликнул радостно Ёжик. Обрадовался и Сычик: он стал легко перелетать в воздухе

из стороны в сторону, словно танцуя.

— Слава Богу! — сказал Ёжик, подходя к дубу. — Прекрас­ное жильё! Сколько келий! Мы с тобой тут, Сычик, сможем приютить и бедных, и бездомных, и калек, и странников!

Они принялись за работу. Стали чистить дупла, приво­дить в порядок место вокруг дуба. Ёжик выбрал себе маленькую келию внизу, с выходом к воде, а Сычик занял самое верхнее, маленькое, но глубокое дупло, куда натаскал сухой травы. Устроился он там, выгля­нул, и так ему понравилось всё увиденное, что он звонко запел:

— Слава Богу!..

В тот же день в Паликах бабушка обнаружила в сарае ново­го жильца. Он сидел в полутьме на соломе в ожидании вечерней конфеты... А день длился так долго, что ждать он устал, а ещё соскучился по матери, которая, конечно, принесла уже мёд домой... Поэтому он тихо и жалобно плакал.

— Ксения, Люба, откуда здесь Медвежонок? — спросила бабушка.

— Он пришёл за нами из леса.

— Как же он пошёл-то? Это вы его, наверное, приманили? И чем же?

— Конфетами! А что было делать? Мы же обещали Алёше Кузьминскому привезти осенью медвежонка...

— Ну, теперь всё ясно, — сказала бабушка. — Вы обманули маленького сладкоежку и лишили его родной матери... А как же она? Верно, бегает по лесу, ищет, плачет... Я эту Медведицу знаю, она добрая, живёт тихо в своём домике и никого не обижа­ет. Все в Паликах уважают её. Даже Макар!

Люба и Ксения стояли, опустив головы, — им было стыдно за то, что они похитили у Медведицы её единственную радость.

— Так что же будем делать? — строго спросила бабушка. Отроковицы утёрли слёзы.

— Мы отведём Медвежонка домой и отдадим ему все конфеты «Василёк». Их, правда, не целая корзина, а небольшой целлофа­новый мешочек, но всё же... — пообещала Ксения. — Так, Люба?

Люба в знак согласия кивнула.

— Вы его так замучили, к тому же он так расстроен, — ска­зала бабушка, — что придётся вам нести его в корзине.

Сестры посадили Медвежонка в корзину, положили туда конфеты и баночку мёда и понесли вдвоём через поле в лес. Они не заметили, как в корзину забралась и спряталась в конфетах Мышь...

Когда они подошли к опушке леса, то почувст­вовали тревогу. Плачущие звери, птицы, насе­комые убегали в другой лес, покидая свои жилища: норы и гнёзда.

Оказалось, что Волк и Кабан, оставив Змею стеречь свой дом, пошли прогуляться по тому лесу, где они ещё не разбойничали. Ну и прогулочка вышла у них! Они разрывали заячьи норы и уничтожали зайчат. С де­ревьев сбивали камнями гнёзда вместе с птенцами... В одном месте увидели муравьиную тропу, по кото­рой маленькие труженики бегали туда и обратно, не думая ни о какой опасности. Кабан, хрюкая, безжалостно стал топтать муравьев. Передавил, перекалечил великое множество лесных тружеников! А Волк при этом ещё и смеялся: «Ха-ха-ха!.. Глупые ка­кие... Не понимают, что с ними делают! Ты гляди, бегут себе и всё».

Они натворили ещё много бед. Стон стоял в паликском лесу... Напоследок разбойники разломали домик Медведицы и, довольные, вышли на опушку. А тут... А тут — Люба, Ксения и Медвежонок!

Отроковицы увидели Волка и Кабана и стали молиться:

— Господи, спаси и помилуй! Помоги нам!

Может быть, поэтому злые хищники их не тронули, но корзину с Медвежонком отняли и скрылись в чаще леса.

— Что мы теперь будем делать, Ксения? — плача, спросила Люба.

— Пойдём всё-таки к Медведице, — ответила та, — расска­жем ей всё, как есть, и попросим прощения. И уж вместе будем спасать Медвежонка.

Вскоре они увидели Медведицу, которая сидела на куче брё­вен своего разваленного домика и тяжело стонала. Она долго бегала по лесу в поисках малыша. И Медвежонка не нашла, и дом не спасла от разбойников!

— Матушка Медведица, — обратились отроковицы к пе­чальной Медведице, — бабушка говорит, что ты добрая, поэтому надеемся, что ты нас не тронешь. Прости нас. Ведь это мы зама­нили твоего Медвежонка к себе...

— Где же он?

— Бабушка нас очень укоряла за наш некрасивый поступок, и мы глубоко раскаиваемся.

— Ладно уж... Прощаю, прощаю... А где он?

— Вот только что на опушке леса у нас отняли корзину, в ко­торой мы несли Медвежонка, чтобы возвратить его тебе.

— Кто отнял?

— Волк и Кабан.

Медведица задумалась: «Надо догнать и выручить Медве­жонка немедленно... Да, но не так-то легко справиться с такими сильными разбойниками, как Волк и Кабан, в одиночку... Хотя можно и попробовать... Но как бы не пострадал при этом мой малыш», — и сказала:

— Вот что, отроковицы... Делать нечего, надо выследить бандитов, узнать, куда они направились и что хотят предпри­нять. А там увидим, как поступить.

Вскоре Медведица нашла следы Волка и Кабана. Через какое-то время она увидела и самих разбойников.

Волк и Кабан возвращались в своё логово на всякий случай совсем не той дорогой, на которой разбойничали. Бандиты уста­ли и побаивались, что кто-нибудь там опомнится и отомстит им... Они далеко обошли муравейник и пруд. В стороне остался и теремок.

Медведица и отроковицы шли по тёмной чаще так осторож­но, что ни одна сухая веточка не хрустнула. И вот они увидели обложенный дёрном и покрытый еловыми лапами дом, вокруг которого валялись косточки съеденных хищниками зверюшек и птиц. Земля здесь была голая, без травы и цветов. Куда ни гля­нешь — сухие деревья, заболоченные полянки... Не слышалось птичьего пения.

Волк и Кабан с корзиной, в которой находились Медвежо­нок и Мышь, спрятавшаяся в конфетах, вошли в логово. Лязг­нул железный засов, стукнула тяжёлая дверь, и всё надолго стихло...

Вот уже собрались Медведица и отроковицы уходить, чтобы где-нибудь в стороне подумать о том, как дальше действовать, как вдруг увидели Мышку... Она встала перед ними на задние лапки, и видно было, что очень хочет что-то сказать... Медведи­ца прислушалась.

— Что она говорит? — спросили отроковицы.

— Мышка была всё время в корзине, начиная от вашего дома в Паликах и до этого места. Просит нас не волноваться, так как слышала разговор Волка и Кабана, из которого узнала, что они вовсе не собираются Медвежонка есть. Во-первых, у них имеются запасы, а во-вторых — разбойники хотят потребовать большой выкуп. Сейчас Мышка вернётся к Медвежонку, там спрячется и будет за всем следить, всё примечать. Она наш союз­ник! — рассказала девочкам Медведица и продолжила: — Она просит нас идти на берег пруда. Если что, то она туда прибежит с новыми известиями...

— Господи, помоги нам! — воскликнули отроковицы.

А там, где беда прошла стороной, лесная жизнь была тихой и мирной. Ёжик и Сычик сначала убрали свое жилье, а потом сделали пригодными для жилья и другие келий. Они очень сильно устали, сделали перерыв, восславили Бога и поели сушё­ных яблочек, попили водицы из пруда, которая оказалась необыкновенно чистой и сладкой. Солнце начинало клониться к закату. Было тихо, только лягушки не переставали квакать... Ничто не предвещало тревоги.

Вдруг они увидели Зайца, который едва брёл, опираясь на палку.

— Что это с тобой? — спросил Ёжик.

— Во всём виноваты Волк и Кабан! Они лишили меня всей семьи, а мне сломали лапу... Что теперь делать? Как и где мне жить?

— Иди к нам, в теремок.

Ёжик и Сычик перевязали Зайцу лапу, покормили яблока­ми и поселили в уютной, тёплой келий с окошечком.

Настал вечер. Только собрался Ёжик уснуть как послышались шорохи и тихие голося Множество искалеченных муравьев вышли из травы, а один из них подошёл к Ёжику и сказал:

— Мы пришли к тебе с прось­бой. Волк и Кабан уничтожил много наших братьев. А мы оставшиеся, стали калеками...

Я слыхал о твоих подвигах, которые ты совершил прошлым летом. Мы боимся, вдруг Волк и Кабан опять будут убивать нас... а может, и муравейник наш разорят.

— Я пока не знаю, что можно сделать, — ответил Ёжик, — но Бог поможет! Надо помолиться и хорошенько всё обдумать.

И он действительно сел и глубоко задумался.

Вскоре к теремку подошли Медведица, Люба и Ксения. Сычик захлопал крыльями и заверещал от страха. Ёжик, очнув­шись от дум, увидел пришедших и вскочил... Да, это были те самые отроковицы из деревни Палики, где жили прошлым летом он, Ёжик, и старый Богомол...

Как же обрадовался Ёжик! Как счастлив он был видеть зна­комые и милые лица! Так, что даже и Медведицу не сразу заме­тил, несмотря на её большой рост.

Но как раз она-то, Медведица, и спросила Ёжика:

— Ты здесь живёшь?

— Да, матушка, я и маленький Сычик... вон он наверху сидит на ветке! А ещё теперь и Заяц хромой поселился.

— А ты не тот ли самый Ёжик, что спас всё наше царство от засухи прошлым летом?

— Ну... разве это я... Я всего-навсего находился возле Кузне­чика Богомола, который и вымолил тогда дождь вместе со всеми, кто тогда к нему пришёл. Как всё тогда ожило и расцвело! Потом мы с Кузнечиком совершили паломничество в Оптину Пустынь, а осенью жили в сарайчике вот у этих добрых отроковиц.

Ёжик обратился к Любе и Ксении и сказал:

— Спасибо вам.

Наступил вечер. На берегу пруда возле теремка сели круж­ком Ёжик, отроковицы, Заяц, начальник муравьев Муравей, Сычик и Медведица. Люба и Ксения рассказали им подробности двойного похищения Медвежонка... Заяц и Муравей дополнили их рассказ. Получилась жуткая картина!

Пока разговаривали, совсем стемнело. Вдруг в воздухе мелькнули две тёмные фигуры. Это были Филин и Ворона, ста­рые знакомые Ёжика. Они присели рядом.

— Ух! — сказал Филин. — Еле тебя нашли, Ёжик. Мне сего­дня Поползень, Зарянка и Лесная Горлица пожаловались, что Волк и Кабан разорили их гнёзда и что эти разбойники много бед натворили в лесу... Мы с Вороной решили, что этого нельзя так оставлять: за разбой надо наказывать! В нашем лесу должна быть мирная жизнь, такая, какую завещал нам Кузнечик Бого­мол. Но без твоего совета, то есть без совета ученика старого Богомола, мы ничего делать не будем.

Все замолчали, с надеждой глядя на Ёжика.

Ёжик не сразу ответил. Он подумал о том, как бы поступил Кузнечик Богомол в этой ситуации, и ответил:

— Убивать, уподобляться разбойникам, мы не будем. Наше спасение не в силе, а в правде. Волк и Кабан не останутся без воз­мездия. Сам Господь накажет их. А нам надо помолиться, чтобы разумно, без лишних потерь освободить маленького Медве­жонка и восстановить мир в лесу.

С наступлением ночи все расположились на отдых. Ёжик долго не спал, творил поклоны и негромко повторял:

— Слава Богу!.. Слава Богу!.. Слава Богу!.. Господи, помоги!

В полночь он услышал, что в дверь его кто-то стучится.

«Мышь!» — дога­дался он.

— Входи, входи...

Что там?

— Во-первых, здравствуй, — сказала ночная гостья, — давно я тебя не видела, а вспоминала часто... Очень рада.

— И я, матушка, рад.

— А там-то вот что. Волк и Кабан посадили Медвежонка в деревянную клетку, а сами чего-то там наелись и напились, а теперь спят на своих грязных тюфяках. Крепко спят. Попробо­вала я их пощекотать, ничего не чувствуют. Видно, уморились от своих разбойничьих проделок. Надо действовать прямо сейчас! Да и Медвежонок испуган и потихоньку плачет, хотя я и сказала ему, что Медведица близко и скоро освободит его.

— Беги обратно, — сказал Ёжик Мыши, — и предупреди Медвежонка, чтобы не пугался, когда раздастся сильный шум. Это мы придём его освобождать.

На рассвете Ёжик поднял всех жителей и гостей теремка на ноги. Все дружно собрались и ждали приказаний Ёжика.

— Друзья! — обратился Ёжик ко всем, кто тут был. — Пришло время постоять за мир в нашем лесу, освободить маленького Медвежонка.

— Как же мы победим таких сильных и злобных зверей, как Волк и Кабан? — со страхом в голосе спросил Заяц.

— Им не устоять перед собором лесных жителей. Господь поможет нам и образумит разбойников.

— А дальше что? — захлопала крыльями Ворона.

— А вот и мой план. Ты, матушка Медведица, позволь Филину сесть тебе на плечи и, как самая сильная, выломай дверь и громко рычи, а ты, Филин, ухай пострашнее, как бывало... Ты же, матушка Ворона, позволь сесть тебе на спину Сычику, а потом разбей окно и влетай внутрь... Кричите и вы громче.

— А дальше-то что? — не унималась Ворона.

— Ничего! Мне кажется, этого хватит, чтобы до полусмерти запугать и Волка, и Кабана. А там положимся на волю Божию.

— А мы что будем делать? — спросили Люба и Ксения.

— А вы, — сказал Ёжик, — поскольку дела очень уж звериные, подождите немного, а как всё утихнет, входи­те в дом. Вам снова придётся нести Медвежон­ка в корзине, так как он от страха не сможет идти сам.

И все пошли в лес, стараясь не шуметь, а там окружили дом Волка и Кабана. Изнут­ри слышался храп спящих разбойников...

В это время шёл по лесу один из паликских охотников по имени Макар. Он не собирался стрелять ни в кого, кроме самых злобных хищников, а уж ему с детства было известно, что это — Волк да Кабан.

«Пойду-ка я, — думал он, — поищу, где это они там живут... И почему до сих пор никто до них не доб­рался? Не меня ли они ожидают?»

Он миновал поляну с муравейником, прошёл невдалеке от пруда и углубился в тёмную разбойничью чащу. Здесь он оста­новился, зарядил как следует свою двустволку, взял её наиз­готовку и двинулся осторожно вперёд... Всё было тихо. Ни Волка, ни Кабана... И тут он увидел странный призе­мистый дом.

«Что это такое? — удивился Макар. — Не логово ли это тех самых хищников, которых я ищу? Поглядим».

Как опытный охотник, Макар со вниманием начал изучать обстановку. Прошло несколько минут. Из дома никто не выходил. Но... Вокруг происходило нечто необыкновенное. Лесные жители ста­ли собираться у логова злобных хищников. Муравьи и насеко­мые бесконечными цепочками ползли к дому, а Филин и Ворона бесшумно сели напротив его окна. Ёжик вместе с Сычиком несколько раз обошёл этот дом. Из-за ближайших кустов видны были заячьи уши. Три осиные стаи, как облака, нависли над домом.

«Сейчас что-то будет», — подумал Макар.

«Трах!» — затрещали деревья. Из чащи леса вышла боль­шая Медведица и со свирепым видом пошла в том же направле­нии. Ёжик и Сычик уже сидели у неё на плечах.

Макар в страхе попятился. Медведица не знала, что в засаде сидит человек, и несдобровать бы охотнику, если бы не Ёжик.

— Стой, матушка! Ты раздавишь человека, — закричал Ёжик.

Медведица остановилась.

— Сычик, передай лесному воинству «отбой» на полчаса,— последовал другой приказ. — Непредвиденное обстоятельство.

Макар долго не мог прийти в себя от увиденного и услышан­ного. То ли страх так подействовал, то ли чудо случилось, — он стал понимать язык лесных жителей.

— Кто ты? Как тебя звать и что ты здесь делаешь? — спросил Ёжик.

— Макар. Я Макар. Охотник. А что происходит? Почему Медведица не раздавила меня и Ёжик разговаривает со мной? Я в тридевятом царстве?

— Нет, Макар, ты в паликском лесу. У нас случилась беда. Разбойники — Волк, Кабан и Змея — пришли в наш лес и разо­рили его. А мы решили прогнать этих разбойников и восстано­вить мир и тишину. Помоги нам! — попросил Ёжик.

Медведица выразительно, с надеждой, посмотрела на Макара.

— Да я и сам хотел разобраться с Волком и Кабаном. Они — известные разбойники, — ответил охотник.

— Вот и хорошо. Пора! Вперёд, друзья! —- сказал Ежик. Лесные жители бро­сились на штурм разбой­ничьего логова.

Затрещала дверь, отлетел железный засов, а с другой стороны зазвенели разбитые стёкла. Раздались страшный рёв, уханье, карканье и верещание...

Волк и Кабан проснулись и страшно перепугались, увидев каких-то неведомых страшилищ: в дверях возвышалась косма­тая фигура с двумя головами — медвежьей и птичьей, клыка­стая пасть и крючковатый клюв, огромные жёлтые глаза... С другой стороны — невиданные птицы, щёлкающие клювами, каркающие и верещащие. С ними идёт настоящий охотник с ружьём.

Погреб был открыт. Разбойники, не имея возможности отступить, юркнули туда. Медведица захлопнула люк и постави­ла сверху тяжеленную кадушку с любимой капустой Кабана.

— А где же Змея? — удивился Ёжик.

— Сбежала, — ответила Мышь. — Её не так-то легко пой­мать.

Волка и Кабана решено было пока оставить в подвале, отку­да им никак нельзя было выбраться. Там были овощи, репа и морковь (подвал давно уже обследовала Мышка), так что голодная смерть им не грозила. Змея, если вернётся, не сможет сдвинуть кадушки...

Медвежонок так долго плакал, что у него уже не осталось слёз, поэтому он только всхлипывал и подвывал.

— Ну что, — спросила у него Медведица, — будешь теперь слушаться свою маму, неслух?

— Бу-у-у-у-ду...

— То-то.

В это время из-за облака выглянуло радостное солнце и ярко осветило мрачный лес... Ёжик огляделся и вздохнул:

— Ох! Сколько же здесь потребуется труда! Всё затоптано, засушено, завалено, загажено, захламлено... Ох! Неужели и на­шему лесу грозило то же самое?

— Похоже, что да, — ответила Мышка.

И все отправились к теремку. Медведица решила не восстанав­ливать свою разрушенную избушку на старом месте, а перенести брёвна и всё остальное сюда. Филин и Ворона получили в теремке келии и сразу полетели за своими пожитками. Любе и Ксении тоже хотелось поселиться возле Ёжика, но они сомневались, — позволят ли мама и бабушка проводить здесь ночи... Ёжик посове­товал им пока построить возле пруда лёгкий шалашик.

— Если вам не разрешат здесь жить, — сказал он, — то всё же хоть иногда приходите сюда, а мы будем считать вас насельницами теремка.

— Слава Богу!.. Слава Богу!.. Слава Богу!..

На следующий день Макар проснулся от оживлённого лесного шума, в котором и он стал отчётливо различать: «Слава Богу! Слава Богу! Слава Богу!»«Дивны дела Твои, Господи, — с радостью подумал он. — Пора браться за дело. Лесных разбойников надо выдворять из паликского леса».

С выражением твёрдой решимости на лице Макар появился перед лесными жителями.

— Я не дам в нашем лесу в обиду никого, — сказал он. — Сейчас пойду и поведу Волка и Кабана в лесную глушь за семью оврагами и глубокой речкой. Живите спокойно в паликском лесу, в вашем теремке. Знайте, что теперь вы под моей надёжной защитой.

Охотник вывел из подвала связанных Волка и Кабана.

— Лапы вверх! — грозно произнёс Макар. — По решению собора лесных жителей я отведу вас в лесную глушь, где даже птичьего пения не слышно. Дороги назад в паликский лес вам не найти. А если, не дай Бог, и получится, знайте: ружьё моё всегда наготове.

Долго ещё вспоминали паликские жители, как Макар решительно вёл связанных друг с другом Волка и Кабана. Впереди шёл пону­рый Волк, а за ним плёлся жалобно хрюкающий Кабан.

По всему паликскому лесу пронёсся слух о чудесном теремке, где всякий болящий, увечный или бедный, а то и просто желающий покоя, мог не только получить помощь, утешение или совет, но и келию.

Однажды Ёжик сильно устал, перевязывая раненые лапки, промы­вая травяными настойками ранки, прикладывая пластыри из подо­рожника, ромашки, календулы или зверобоя зверюшкам и птицам, разным насекомым, лягушкам, улиткам... Как только они, оживали, то снова начинали радоваться жизни!

Много лесного народа пострадало от одной только «прогулки» Волка и Кабана... Устал маленький Ёжик и, придя в свою келию, помолился и заснул.

Ему опять приснился Кузнечик Богомол. И опять Ёжику показалось, что он видит его не во сне, а наяву! Старый Богомол сначала вроде бы не видел Ёжика и делал поклоны со своей обычной молитвой: «Слава Богу!.. Слава Богу!.. Слава Богу!..» А потом повернулся к своему маленькому другу и сказал:

— Слава Богу! Теперь уже не будет разбойников в этом лесу: Волк и Кабан сюда не вернутся. А ты, друг мой, оставайся здесь, в теремке, как ты назвал эту обитель в память о моём жилье в паликской роще, и призови сюда свою матушку, не оставляй её одну, и захвати все пожитки, а особенно книжки для животных. Теремок твой будет расти и населяться. Принимай всех, кто попросится. Это будет самое богоугодное место в лесу.

— А что нам делать кроме молитвы? — спросил Ёжик.

— Вам надо будет расчистить, оживить разбойничий лес, сделать его таким же светлым и радостным, как и паликский. И пусть его снова заселят звери, птицы и всякие насекомые. Пусть там зеленеет свежая листва, весело алеют ягоды, пестре­ют цветы... Это благое дело! Вам помогут Люба и Ксения, да и Макар не останется в стороне. Но самое главное, маленький брат мой, в другом. Ты, Ёжик, должен донести до каждого жи­теля паликского леса Божий заповеди, а до жителей лесного теремка и Устав лесной обители. У нас, на Афоне, конечно, всё сложнее. Но и вам потрудиться придётся, чтобы жить благоче­стиво, дружно и радостно.

— А какие это заповеди, Кузнечик Богомол? — с интересом спросил Ежик.

Главная заповедь — любите Господа Бога и славьте Его! Не обижайте друг друга. Любите ближних, как самих себя! Живите мирно, все ссоры старайтесь разрешать без драки! Слушайтесь старших и родителей! Берегите природу - свой дом! Далее Богомол задумался.

— Пока достаточно. Будь мудрым наставником, Ёжик! А Устав лесной обители сами обсудите, соборно.

И опять белое облачко постепенно закрыло фигурку старого Богомола... Проснувшись утром, Ёжик вспомнил слова своего покойного наставника. «Слава Богу! — мысленно сказал он. — Скорее за дело!»

Хотел этого Ёжик или не хотел (а он и не думал об этом!), но он сделался как бы «настоятелем» лесной обители. Вокруг сломанного дуба появилось множество всякого вида хижин, шалашиков, домиков, нор, гнёзд... Часть построена была даже в пруду, — там жили лягушки, жуки-плавуны, водомерки, рыбки-колюшки, а также большой рак с красными клешнями.

Раз и навсегда Ёжик завёл здесь правило: утром просыпать­ся всем вместе и первым делом воздавать хвалу Богу, всё-всё создавшему. И не только в солнечную и ясную погоду, но и в туманную или дождливую. «Слава Богу!.. Слава Богу!.. Слава Богу!..» — гремел необыкновенный хор на весь лес. А если в это время появлялся в лесу кто-нибудь из посторонних, то он улав­ливал будто бы музыку дивного оркестра, в котором словно зву­чали многие инструменты: щебет и всевозможные трели певчих птиц, стрекотание кузнечиков, писк мышей, лай лисиц, медве­жий и лосиный рёв, слышались и другие звуки, поднимавшиеся к небу... А если лечь на землю и сосредоточиться, то можно было услышать и тихие голоса — шорохи трав и цветов: «Слава Богу... Слава Богу... Слава Богу...» Набегал ветер и колебал вет­ки деревьев: листья шумели, подобно морскому прибою; а если порывы ветра были сильнее, то начинали поскрипывать и высо­кие стволы сосен, лип, вязов и клёнов.

В бывшем разбойничьем лесу становилось всё светлее и бла­гообразнее. Медведица усердно таскала поваленные деревья и сухой валежник, разламывая его на части и складывая на краю поля, у оврага. Она знала, что всё это с благодарностью унесут жители деревни Палики для топки печей. Насекомые убирали листья, слежавшиеся гнилым ковром... Червяки и кроты взрыхляли почву, чтобы она дышала воздухом. Филин, Ворона и другие птицы приносили цветы с корешками, а Люба и Ксения сажали их на очищенную почву леса.

Вот пришёл и Макар. Дом Волка и Кабана он переделал, вставил новые рамы, навесил другую дверь, терраску пристро­ил, внутри покрасил полы, а крышу накрыл свежей дранкой. Вскоре он принёс и новую мебель, хотя и самую простую, им самим сделанную. Было решено, что этот домик теперь будет служить для отдыха гостей, странников, для всех, кто пожелает познакомиться с жизнью паликского теремка.

Любе и Ксении, как и предпола­галось, бабушка не разрешала ночевать в лесу.

«Ну что ж! — сказа­ли они. — Послуша­ние выше всего! Слава Богу!»

И стали приходить к теремку ранним утром, приучившись таким образом не терять даром такое благодатное время, как утро. Чего же хорошего в том, что некоторые люди, любители поспать, никогда не видят восходящего солнца?! Любе и Ксении это стало казаться совершенно неправильным. Встаёт солнце, всё просыпается и начинает славить Господа, а где-то некий лентяй-лежебока — спит!

Однажды Мышка поскреблась у двери Ёжика. Он впустил её и спросил:

— Чего тебе, матушка Мышь?

— Вот я... — сказала она, — подумала... захотела... что...

— Ну-ну, матушка, не тяни.

— ... чтобы мы с тобой навестили в Паликах Любу и Ксению прежде, чем зазимовать тут, в нашем теремке.

— А когда навестить-то?

— Хорошо бы сегодня, так как они завтра уезжают в Моск­ву. Видишь, уже с неделю, как отроковицы не приходят к нам, конечно, их не пускают из-за предосенней сырости.

И они тотчас отправились в Палики. Проходя полем, маленький Ёжик нашёл три — ровно три! — поздние фиалочки и очень обрадовался:

— Вот чудесный подарок бабушке, Ксении и Любе! Слава Богу!

Чем ближе они подходили к паликскому дому, тем грустнее становилось им. Но они не понимали, отчего это...

— Что-то мне невесело, — вздохнул Ёжик. — Разве не всё хорошо?

— Хорошо-то, конечно, всё, — сказала Мышь, — но всегда ведь бывает грустно прощаться с родными, дорогими, любимы­ми и близкими существами, пусть и ненадолго, всего только до весны...

Они подошли к знакомой террасе и услышали звонкие голоса Любы и Ксении, — там шли сборы к отъезду в Москву. Когда вещи были собраны и все — мама, бабушка, Люба и Ксения — присели на диван перед дальней дорогой, Ксения увидела на окне три фиалки.

— Смотрите, смотрите. Фиалки! — вскрикнула радостно она. — Это Ёжик приходил к нам попрощаться.

— Какой у нас хороший и добрый друг, — сказала бабушка. Спасибо тебе, Ёжик, за подарок.

Люба ничего не говорила, потому что тихо плакала, жалея о долгой разлуке с лесными друзьями.

Вслед за последнею строкой,

Хотя и грустною такой,

Скажу ещё два слова:

О том, что пролетит зима,

И милый Ёжик к нам в дома

Придёт, читатель, снова!

ЕЩЁ НЕ КОНЕЦ!

Наступила поздняя осень. Многие птицы улетели в тёплые страны, а все другие лесные жители уже приготовились к зиме. Макар тоже заготовил на зиму дрова и всё чаще в доме топил большую печь. Непрерывно шли дожди. Стало холодно и неуютно. Добрый охотник беспокоился: «Как там живёт­ся, в лесном теремке? Не холодно ли? Мирно ли?» Хотя Ворона не раз прилетала и успокаивала: «В лесу — порядок».

Однажды в сумерки в дом Макара постучался почтальон Фёдор.

— Интересные письма пришли на твой адрес, Макар, — сказал он, надевая старые очки на резиночке. Вроде тебе, а вроде и нет. Смотри. Калужская область. Дерев­ня Палики. Охотнику Макару. Для Ёжика. Какой такой Ёжик? Никогда не видел у тебя никакого Ёжика!

— Какие вопросы, Федя?! Написано Макару, — значит, давай письма мне. А что про Ёжика на конверте написа­но, — не смущайся. Мо­жет быть, это моё лесное конспиративное имя. Я же — охотник! — отговорился Макар.

— Так и быть... — с недоверием отдал письма почтальон. И, уходя, ещё долго озирался по сторонам во дворе дома.

На следующее утро Макар оделся потеплее и пошёл в лес, к лесному теремку. «Тук, тук, тук», — вежливо постучал охот­ник в главную келию теремка, где жил настоятель. Дверь открыл заспанный Ёжик.

— Прости, друг. Я знаю, что ты уже приготовился к зимне­му сну. Но тебе письма пришли. Вот они.

— От Любы и Ксении? — спросил радостно Ёжик и тут же стал нюхать, распечатывать полученные письма. — Нет... — нюхом чую, не от них. А от кого же? Прочитай, Макар.

Охотник надел на свой большой нос очки и стал медленно читать первое письмо.

Здравствуй, Ёжик!

Ксения и Люба рассказали мне о тебе и о ва­ших приключениях. Ты мне сразу понравился. Я хочу стать твоим помощником и защитником паликского леса. Вдруг Кабан и Волк вздумают возвратиться! Может быть, на следующее ле­то мои родители отпустят меня отдыхать вместе с Любой и Ксенией в деревню Палики.

Пожалуйста, попроси прощения у Медведи­цы и Медвежонка. Я тогда не мог представить, какой бедой обернётся мое желание иметь дома маленького медвежонка.

До встречи следующим летом.

Алёша Кузьминский

— Так-так. Жаль, что Медведица и Медвежонок уже спят. Но ничего, в следующем году передам им это письмо. И всё-таки Люба и Ксения о нас вспоминают! Это приятно. Читай другое письмо, Макар.

Здравствуй, Ёжик!

Недавно я узнала о новых твоих приключе­ниях. Ты меня не разочаровал. И новые друзья твои мне тоже понравились. Но почему ты не выполнил благословение Кузнечика Богомола и не принял в лесной обители Устав соборной жизни? Без этого разве могут жить мирно в од­ном месте и насекомые, и птицы, и животные, и даже люди? Я долго думала: как сделать так, чтобы все жили мирно? Если мои мысли тебе пригодятся — буду рада.

Не ешьте друг друга.

Если ты рассердился, не высказывай этого.

Будьте все на равных.

Слушайтесь старших.

Не обижайте слабых.

Когда надо, помогайте другим.

Делитесь с бедными своим добром.

Старайтесь быть смиренными.

Молитесь каждый день.

Благодарите Бога за всё.

Аня Вавилова

Закончив читать письмо, Макар перевёл дыхание и сказал: «Какая девочка! Такая маленькая, и уже такая умная!»

Ёжик молчал. Потом попросил Макара ещё раз прочитать письмо девочки.

— Да, многое мы сделали этим летом, но главное — забыли, — после раздумья сказал Ёжик. — Спасибо Ане, что она обратила внимание на наш Устав и дала такие добрые советы. В следующем году Устав лесной обители будет нашим первым делом.

— Ёжик, давай пригласим Алёшу и Аню к нам в гости, — посоветовал охотник.— Не возражаю. Ведь у нас есть лесная гостиница. Только там нет хозяина. Ты будешь директором, Макар?

— Я? Не знаю, справлюсь ли я. Я ведь простой охотник. А принимать гостей — дело непростое. Нужно много терпения.

— И кротости и любви. А ты поезжай в Оптину Пустынь к отцу Илию. И попроси его совета и молитв. Тогда всё получится.

— Хорошо, Ёжик. За зиму всё обдумаю и в Оптину Пустынь обязательно поеду. Ну, я пошёл.

— Подожди, Макар. Вот тебе наши лесные подарки, — ска­зал Ёжик, доставая с полки сушёные грибы и ягоды.

— Спасибо. Это — хороший припас, особенно на Великий пост. До свидания.

Ёжик вышел проводить доброго охотника. Макар, надев на плечи рюкзак с подарками, быстро зашагал в сторону своей деревни. Ёжик с некоторой печалью смотрел вслед уходящему другу. Потом, опомнившись, вскрикнул: «Макар, будешь в Оптиной Пустыни, попроси отца Илия помолиться за нас, чтобы без холода и голода зиму перезимовать и всем лето красное встретить».

КОНЕЦ И БОГУ СЛАВА!