Какое же мы имеем право поступать вопреки голосу Вселенской Церкви? Или мы хотим быть благочестивее самой Церкви и великих Отцев Её?

О непреклонении колен в дни воскресные и Господских праздников учил и основатель нашей Русской Зарубежной Церкви Блаженнейший Митрополит Антоний, который еще в бытность свою Архиепископом Волынским и Житомирским издал об этом послание к своей пастве, не преклоняет колен в дни воскресные и Господские праздники и наш теперешний Первоиерарх Высокопреосвященнейший Митрополит Анастасий.

ВОПРОС: Можно ли терпеть чтение Шестопсалмия при ярком электрическом свете храма, успокаивая себя тем, что люди немощны и плохо видят, или этого ни в коем случае нельзя допускать и исполнять чтение только при свете свечи?

ОТВЕТ: Во время чтения Шестопсалмия не только яркий электрический свет в храме неуместен, но и большая часть свечей, по уставу, должна быть погашена, без сомнения для того, чтобы со вниманием слушать читаемое, чтобы очи наши не развлекались ничем внешним, и мы были бы обращены внутрь своей души (См. Вор. Е. В. 1895, 3). В Типиконе сказано (гл. 24), что на утрени только при пении «Бог Господь» возжигаются свечи. К тому же чтение Шестопсалмия символизирует собою Вифлеемскую ночь, а потому вся церковь в это время должна быть погружена во мрак, напоминающий собою мрак ночи.

ВОПРОС: Как смотрит Церковь на «аборты» и употребление женщинами противозачаточных средств?

ОТВЕТ: Церковь разсматривает это, как убийство, и подвергает за это строгой епитимии. 91-ое правило Шестого Вселенского Собора говорит об этом так: «Жён, дающих врачества, производящие недоношение плода во чреве, и приемлющих отравы, плод умерщвляющие, подвергаем эпитимие человекоубийцы». Об этом же говорит и 21-ое правило Анкирского Собора: «Жёнам, от прелюбодеяния зачавшим и истребившим плод, и занимающимся составлением детогубительных отрав, прежним определением возбранено было причащение Святых Таин до кончины: и по сему и поступают. Изыскивая же нечто боле снисходительное, мы определили таковым проходити десятилетнее время покаяния, по степеням установленным». Об этом же тяжком грехе 2-ое каноническое правило Св. Василия Великого говорит так: «Умышленно погубившая зачатый во утробе плод подлежит осуждению смертоубийства. Тонкого различения плода образовавшегося или еще необразовавшегося у нас несть. Ибо здесь полагается взыскание не токмо за имевшее родитися, но и за то, что наветовала самой себе: поелику жены от таковых покушений весьма часто умирают. С сим совокупляется и погубление плода, яко другое убийство от дерзающих на сие умышленно. Впрочем подобает не до кончины простирати покаяние их, но приимати их во общение по исполнении десяти лет: врачевание же измеряти не временем, но образом покаяния».

Как видно из этих правил и их толкований, здесь имеются ввиду, главным образом, женщины, согрешившие блудодеянием и желающие скрыть плод своего греха. Насколько же более тяжек грех тех женщин, которые, состоя в законном браке, не желают становиться матерями и, ради этого, решаются на умерщвление плода, которое св. Церковь приравнивает к человекоубийству. Ведь по учению Слова Божия, «жена спасется чадородия ради, аще пребудет в вере и любви, и во святыни с целомудрием» (1 Тим. 2, 15). Отсюда явствует, что женщина, умерщвляющая свой плод, не только человекоубийца, но и враг своего собственного спасения, лишая самое себя всякой надежды на спасение.

ВОПРОС: Почему нельзя женщинам носить мужскую одежду? Достаточно ли для этого запрещения авторитета пророка Моисея, сказавшего: «На женщине не должно быть мужской одежды, ибо мерзок пред Господом Богом твоим всякий делающий сие» (Втор. 22, 5-6)? Не следует ли считать такое запрещение устаревшим?

ОТВЕТ: Такое запрещение имеет нравственное значение, а потому оно никогда не может потерять своей силы. Исходит оно не от Моисея, а от Самого Господа Бога, дававшего чрез Моисея Своему избранному народу Свои Божественные законы. Только то из Ветхозаветного Закона Божия потеряло своё значение в христианстве, что касалось чисто-обрядовой стороны и что было отменено на Апостольском Соборе в Иерусалиме в 51 году; весь же нравственный ветхозаветный закон продолжает сохранять свою силу и значение и в христианстве.

Принимать на себя, по легкомыслию, образ мужчины запрещено женщине и в Новом Завете. Так св. Апостол Павел в своём первом послании к Коринфянам указывает на неприличие для скромной и целомудренной женщины-христианки молиться с непокрытой головой и стричь свои волосы (11, 4-15). Каждому полу свойственно своё – у каждого пола свои внешние отличия, свой внешний облик и своя одежда. В христианстве подчёркивается, что лучшим украшением женщины является её женственность, чистота и целомудрие. Св. Апостол Павел прямо говорит, что женщины должны ходить «в приличном одеянии, со стыдливостью и целомудрием» (1 Тим. 2, 9-10), а св. Апостол Петр, обращаясь к женщинам, говорит: «Да будет украшением вашим... сокровенный сердца человек в нетленной красоте кроткого и молчаливого духа, что драгоценно пред Богом» (1 Петр. 3, 3-4).

Согласно ли со всеми этими наставлениями стремление многих современных женщин принимать внешний облик мужчины, извращая таким образом естественные черты своего пола и подражая мужчине в манерах и поведении, как это обычно делают современные женщины, любящие одеваться в мужскую одежду?

Сверх всех этих соображений, мы имеем и в Новом Завете прямое и категорическое запрещение женщинам надевать мужскую одежду. 62-ое правило Шестого Вселенского Собора гласит: «... Определяем: никакому мужу не одеватися в женскую одежду, ни жене в одежду мужу свойственную... тех, которые отныне, зная сие, дерзнут делати что-либо из вышесказанного, аще суть клирики, повелеваем извергати из священного чина, аще же мiряне, отлучати от общения церковного».

Нужно быть совсем лишённым естественного нравственного чувства, чтобы не понимать и не ощущать, какое отвратительное, нравственно-отталкивающее зрелище представляет собою женщина, по-мужски остриженная, в мужской костюм наряженная, пускающая дым из папиросы, и грубостью и развязностью своих манер стремящаяся подражать современному светскому мужчине. Неужели кому-нибудь может быть не ясно, что такое действительно «мерзкое» не только в очах Божиих, но и в очах человеческих, явление есть болезненное порождение нашего нравственно-нездорового века, результат попрания здорового нравственного чувства и отвержения всех естественных законов, Самим Богом в природу человека заложенных?

ВОПРОС: Чем вызывается отрицательное отношение служителей нашей Церкви к танцам и, в частности, к балету? Не значит ли это проводить монашеские установки в жизнь обыкновенных рядовых мiрян?

ОТВЕТ: Задача истинной Христовой Церкви в этом мiре – спасение душ в жизнь вечную. Никаких других целей и задач истинная Церковь себе не ставит да и ставить не может, оставаясь Церковью. Всё, что способствует так или иначе этой задаче – спасению душ – Церковь приветствует, благословляет и поддерживает своим авторитетом. Но всё то, что каким бы то ни было образом противится этой задаче, Церковь порицает и осуждает. Против танцев Церковь выступает постольку, поскольку танцы наносят ущерб нравственности. Всякий, кто нарушает заповеди Божии, тем самым губит свою душу. Среди этих заповедей имеется весьма важная 7-ая заповедь, которая запрещает грехи против нравственности: «не прелюбы сотвори». Эта заповедь обязательна не для одних монахов, но и для мiрян, желающих быть истинными христианами и спасти свою душу. Нельзя думать, как, к сожалению, теперь многие думают, что нравственная жизнь требуется только от монахов, отказывающихся от брака, а что мiряне могут жить в нравственной распущенности, как им заблагорассудится. Хотя истинное христианство, как это ясно видно из Евангелия (Мате. 19, 3-12) и из Посланий Апостольских (1 Кор. 7 глава), всегда ставило и ставит девственную жизнь выше супружества, оно, однако, не запрещает супружескую жизнь, цель которой – благословенное рождение и христианское воспитание детей, как будущих граждан Царства Небесного. Разрешается, надо это помнить, именно брак, законный брак, заключенный с благословения Церкви – всякий же другой вид плотского сожития в двух основных его видах блуда и прелюбодеяния христианская Церковь всегда рассматривала, как тяжкий грех, ставя его наравне с убийством и отречением от веры и не напрасно, ибо этого рода грехи часто влекут за собой и то и другое – и убийство и отречение от веры, как показывает опыт самой жизни. Поэтому нисколько не удивительно, что всё то, что способствует вовлечению в эти грехи, Церковь порицает и подвергает осуждению.