Слуга, любивший молиться

В день пятничный, богатый мусульманин
Решил пойти с утра в парную баню.

Он будит своего слугу – Санкура*:
- "Вставай, бездельник! Ишь, губа не дура -

Спать до полудня! Таз возьми, да глину,
Да полотенца, мне попаришь спину!"

Санкур вскочил, не помолившись Богу,
И марш вслед за хозяином в дорогу,

А путь их к бане пролегал перед мечетью ...
Лишь поравнялись, вдруг, как будто плетью

Санкур почуял его шкура взгрета -
То муэдзин призвал к молитве с минарета.

Санкур чтил пятикратные моленья,
Дающие покой и вдохновенье.

- "Хозяин, смилуйся! Ещё так рано!
Дай краткую суру прочесть Корана!

С словами острыми, как лезвье бритвы:
'Знай, кто мешал рабу читать молитвы'! **

А сам ты отдохни пока на лавке,
Что тут в теньке стоит, на травке.”

Хозяин, согласившись неохотно,
На лавку сел, расслабившись дремотно.

Санкур сандали снял и сел в мечети ...
Вот служба уж закончилась и дети

Наружу первыми пошли гурьбою,
За ними взрослые и старики с муллою.

Все разошлись. Один Санкур остался.
Хозяин стал нетерпелив, заждался.

Не выдержав, он крикнул внутрь мечети:
- "Санкур, завязывай проделки эти!”

- "Нельзя, хозяин! Потерпи немного!
Я слышу крик твой, но молюсь я Богу!”

Так повторялось десять раз, наверно -
Хозяин клял Санкура норов скверный,

Хозяин звал, ругал – безрезультатно!
В ответ Санкур твердил лишь деликатно:

- "Аллаху служат верно мусульмане;
Пока молюсь, я не помощник в бане."

- "Даже муллы давно уж нет в мечети!
Какого ты аллаха мог там встретить?

Ты всё мне врёшь, лентяй и балаболка!
Там некому держать тебя так долго!"

- “Тот, Кто меня наружу не пускает,
Тот и тебе войти в мечеть мешает!”

* * *

Как Океан не выпускает рыбу,
Так человек – скорей пойдёт на дыбу,

Чем жить решит зачем-то под водою.
Жизнь рядом с рыбой он сочтёт бедою.

Бессильны ухищрения, приятель -
Есть у замка один лишь Открыватель!

Забудь все хитрости. Послушай Друга,
Твоё упрямство – это сорт недуга!

ЛИШЬ РАБ ГОСПОДЕНВ МИРЕ СЁМ СВОБОДЕН!

_______________________
* Санкур (фарси) – «1. чеглок, 2. благословенный». Есть легенда о чеглоке:
«в древности жил прекрасный, благородный и храбрый принц, горевший желанием свершать подвиги на благо людей. По поручению своей семьи, шаха и возлюбленной, он совершил немало геройских дел. Однако, каждый раз он узнавал, что за даваемыми ему поручениями скрываются низкие интересы любимых и почитаемых им людей. Разочаровавшись в людях, герой обратился с просьбой к пророку, чтобы тот освободил его от служения человеку. Пророк обратил его в чеглока – птицу благородного семейства соколиных. Чеглоки не поддаются приручению человеком.» Прим. перев. на русск.
** Koран (96 : 9 – 10): "Помнишь того, кто чинил препятствия Нашему рабу (т. е. Мухаммеду), когда он совершал обряд молитвы?" Прим. перев. на русск.

Меснави (3, 3055 - 3076)

ПРИНЦ ИМРУ уль-КАЙС

Был юный принц Имру уль-Кайс* как кедр красив,
Умён, изнежен, утончён, красноречив!

Младые девушки, браслетами звеня,
Седлать просили - кто верблюда, кто коня,

Толпою вечером под стенами дворца,
Съезжались слушать томных песен молодца.

Сходили по нему все женщины с ума,
Он пел - казалось, что поёт душа сама!

Он песнями богат был словно соловей,
И их любил народ - от старых до детей ...

* * *

Безлунной ноченькой случилася беда -
Принц изменился так, что больше никогда

Его не видела родимая семья,
Своё отечество покинул он, друзья!

Богатый принц, одевшись нищим дервишом,
Бродил пустыней, спал, укрытый камышом.

Между колодцами скитаясь под луной,
От моря к морю, от одной горы - к другой,

От ливня зимнего к весеннему теплу,
Пока не вышел к человечьему углу.

В нём эгоиста растоптал Любви каблук,
И глиномёсом стал он в городе Табук**.

Месил наш принц из жёлтой глины кирпичи,
Сушил на солнышке и обжигал в печи.

* * *

Дошёл о принце слух до местного царя,
Пришёл взглянуть он на поэта-бунтаря.

Увидев принца, побледнел Табука царь,
Имру уль-Кайсу вот что молвил государь:

- «О, принц Имру! Юсуф Прекрасный наших дней!
Нет в мире силы красоты твоей сильней!

Счастливей ты, чем все земные короли!
Ты месишь глину тут вблизи, сердца – вдали!

Земное царство ты забросил неспроста,
Ведь в царстве духа - вся мирская красота!

О, принц! Я за великую почту мне честь,
Коль во дворце ты согласишься пить и есть!»

В землянке бедной приносил Табука царь
Дар красноречия на красоты алтарь.

Всю ночь лилося красноречие царя,
Лишь розовая прервала его заря!

Поэзию и философию миря,
Царь краснобайствовал ... А принц молчал, горя.

* * *

А утром, принц царю на ухо прошептал
Такое, что царя сразило наповал!

Встав, взялись за руки и побрели они
Прочь из Табука, из страны и от родни.

Такие чудные дела творились встарь,
И стал бродягою Табука государь ...

На жертвы тяжкие нас двигает Любовь!
Она детишкам молоко, а взрослым – кровь!

Сладка - как мёд, но тяжела, как тот мешок,
Последний, с грузом, что корабль кладёт на бок.

Пошли друзья навстречу солнцу – царь и принц,
Крупицы мудрости ища, как стая птиц,

Клюющих зернышки на вспаханной земле,
Не думая совсем о доме и тепле.

Так, шаг за шагом, забрели они в Китай -
Страну восхода, край земли и моря край.

* * *

Шли по миру молчком, почти не говоря,
Речей не слышали от принца и царя.

Хранили таинство великое Любви,
А слово вылетит - беги его лови!

Чумы бубонной пострашней Любви секрет,
И в возрасте любом спасенья людям нет!

Ведь слово тайное Любви, как скимитар***,
Снесёт сто тысяч глав людских в один удар!

Любови лев к прыжку готовится в тиши,
Таясь до времени средь зарослей души.

Набросившись, тебя безжалостно порвёт!
Блажен, кто смертию такой святой умрёт!

Любови жертва покоряет целый мир!
Ведь слабость жертвы – Покорителя кумир!

* * *

Итак, царь с принцем говорили наушко,
Чтоб звук Любви не разносился далеко,

И только Бог мог слышать тихие слова ...
Но и услышав, вы бы поняли едва -

Слова Любви той были птичьим языком,
Их научились имитировать потом.

И объявились всюду «птичьи знатоки»,
Которым платят «за науку» дураки.

________________________
* Имру уль-Кайс - (500 - 535 РХ) Хундудж ибн Худжр аль-Кинди, бродячий принц-поэт из христианского княжества Кинди в Неджде, Центральная Аравия. За сочинение гедонистических стихов был лишён наследства и изгнан отцом. Считается самым выдающимся арабским поэтом до-мусульманского периода, создателем классической касыды и традиции начинать её плачем о неудачной любви. Прим. перев. на русск.
** Табук – город в Севeро-Западной Аравии. Прим. перев. на русск.
*** Скимитар (фарси) – кривой азиатский меч с режущей кромкой по выпуклой стороне. Прим. перев. на русск.

Меснави (6, 3986 - 4010)

ВОДА ВСЕХ РЕК

Стой! Тетивы снимать не надо с лука!
Я – новая стрела. Я долгорука.
Я жертву догоню быстрее звука!

Я – слово! Острое, как меч железный!
Не грубо, не трусливо, не скабрезно.
Как звук пустой я в мире не исчезну.

Я – солнца луч! Разрежу мрак полночный!
Кто выковал закат кроваво-сочный?
И закалил в земной грязи нарочно?

* * *

Начто мне плоть, коль в этом мире гость?
Вы-нос-ли-вость!

Что придаёт Любови лучезарность?
Бла-го-дар-ность!

Что в сердце мы не прячем ото всех?
Ве-сё-лый смех!

Чего обидней нам отсутствие?
Со-чув-стви-я!

* * *

Хочу Любовь мою носить, как шапку!
Пусть голову мою возьмёт в охапку,
И нежно гладит меня мягкой лапкой!

Коль спросят: «Почему Любовь с руками?»
Отвечу: «Чтоб меня ласкать часами
Ей руки созданы, не взялись сами!»

* * *

Ты не родителей – Любви творенье!
Не будет без Любви плодотворенья!
Любовь нужна плодам, как рек теченье!

Вода всех рек течёт одновременно!
И орошает землю нощно, денно!
Как свет, что льёт нам Шамс благословенный!

Диван Шамса Тебризи, #1126

ТУПИК

Зачем Твоих запретных я не знал желаний?
Зачем закрыла доступ к сердцу Своему?
Зачем забыт, лишён заветных упований?
Зачем был заточён я в лабиринт-тюрьму?

Зачем нить путеводну дёргаешь призывно?
Зачем о хладный камень плющишь в темноте?
Зачем безжалостна? Рыдаю непрерывно ...
Рыданья эхом раздаются в пустоте!

Зачем рассвет нейдёт, раз ночь печальна?
Зачем любви так больно жалит остриё?
Зачем блуждаю в этом бреде уникальном?
Красноречиво же молчание Твоё!

Тебя под разными я знаю именами -
Зову Весною и Вином Тебя зову ...
Но чаще мрачными похмельными утрами
Ты мне являешься, как джиннья наяву!

Ты - мой ночной маяк, Ты – горькие сомненья,
Ты в каждом образе являешься ко мне.
Но несмотря на ежечасные явленья,
Скучаю без Тебя с Тобой наедине!

Любовь, как оказаться там, где Ты живая?
Там, где ягнёнка охраняет стая львов,
Там, где охотники оленей избегают,
Там Ты б сама за мною бегала, Любовь!

* * *

Как тяжки медленно упавшие слова!
Как заунывен этот рокот барабанов!
Хочу, прорвав их толстокожие мембраны,
Испить бесшумные истоки естества!

Диван Шамса Тебризи, # 1837

ВИДЕТЬ НАСКВОЗЬ

Коль доведётся мне сказать
Совсем не то, что Ты б сказала,
Дай мне пощечину, как мать,
Любя, даст юному нахалу.

Вглубь манит дна крутой уклон?
Но, жаждущий, войдя по шею,
Почует - к горлу поднесён
Меч острый и окаменеет!

И лилия – едва взглянёт
На роз цветущую куртину,
Главой поникнет и падёт,
Одежды белые раскинув.

Я – тамбурин. Не убирай
Меня до старта танцев быстрых.
Но потихоньку подыграй,
Стиха подчёркивая смысл.

Иосиф голый – красивей,
Чем разодетый фараоном.
Но и в одежде тот еврей
Красиво высился над троном.

Хоть наше тело не кристалл,
Увидеть сквозь него несложно
Души сияющий фиал,
Коль приглядеться осторожно.

Как бы ни тщился подвязать
Мне челюсть мойщик трупов мерзкой,
Услышишь песню ты опять
Из мёртвой тишины мертвецкой.

Диван Шамса Тебризи, # 2083

ВЗГЛЯД

Кто сущее зрит в пустоте?
И видит мириад мистерий,
Соткавших ткань мирских материй,
Где разум воет в темноте?

Коль видишь мир Его глазами,
Твоими зрит и Он очами!

Рубайат, # 0497

НЕПРЕРЫВНЫЙ РАЗГОВОР

Рокочет тамбурина медь:
- «Свирель тебя целует в губы,
Пока её ты учишь петь ...
А разве мы Тебе не любы?»

Из сахарного тростника
Все таковы они, свирели!
Любуются на облака,
Лишь об одном мечтая деле!

Они с рождения в своём,
Шурша, шатаются болоте,
Целуясь с солнышком гольём,
Балуясь с ветерком в полёте.

Но, Мастер добрый, без Тебя
Погибнут эти инструменты,
Коль не касаешься, любя ...
Им не нужны аплодисменты.

Ржавеют от тоски кимвал,
Что под Твоим метался взглядом.
Свирель, что в губы целовал,
Канун, что восседает рядом.

Вновь страстно молит тамбурин:
- «Коснись моей блестящей кожи!
Я без Тебя умру один!»,
Повизгивая ото дрожи.

И молит жалобно свирель:
- «Согрей, мои замёрзли пальцы!
Меня покинул Ты ужель?»
Увы, свирели все страдальцы!

Я не хочу такую жизнь -
Предощущение упадка!
Предпочитаю миражи!
Нытьё свирели - мне загадка!

Дай мне упиться допьяна,
Или оставь меня в покое!
Нет расставанья ни хрена,
Я знаю, что это такое!

С Тобою буду пребывать
Я в непрерывном разговоре.
Вкусив однажды благодать,
Её не позабудешь вскоре!

Диван Шамса Тебризи, # 0007

ПОЛУНОЧНЫЙ КОСТЁР

Из комнаты моей, где прожил заточенье,
Раздался крик.
Воспрянув, после смертных ожил искушений,
Я - не старик!

Узнал я, нету отчужденья, способны вновь
Мы жить с тобой.
И понял, мне дано прощенье, твоя любовь -
Вот якорь мой!

Ты снова крутишься, готовишь, напевая,
Всем нам еду.
Как будто песенкою отведешь, родная,
От нас беду!

Под солнцем лез на берег жаркий, змей-океан ...
Горит душа.
Горит она, но пламень яркий, не жжёт туман
Мой ни шиша!

Я вижу машущие руки, бьёт барабан
В моих ушах.
Ночной костёр и нет разлуки, мы - стан цыган.
Ночь хороша!

Диван Шамса Тебризи # 2110

ПАУЗА МЕЖДУ РАССКАЗАМИ

Довольно о море, посмотрим на сушу ...
Играясь с детьми – не забудь про игрушку,

Детишки идут к пониманью, играя.
Игра для ребёнка – натура вторая.

Когда подрастут, интерес их к игрушкам
Уйдёт. Но не это врождённое чувство -

Стремление к целостной мира картине,
Оно ведь присуще тебе и поныне.

А если б детишки совсем не играли,
То выросло бы поколение швали.

Заметь, не играют одни идиоты,
А глупый ребёнок - большие хлопOты.

* * *

Ты слышишь, как просит искатель сокровищ,
Чтоб я про зеркальных поведал чудовищ?

Ведь это искателя личная байка!
Ты слышал начало? Нет? Что за незнайка!

А впрочем, возможно, мой внутренний голос
Орал. Только звук поглотила та полость,

Что в сущности, в теле у нас - сердцевина.
Орал он: «Глядите, какая картина!»

Искатель сокровищ твоим был знакомым,
Ведь сам он являлся предметом искомым.

С кем может на свете ещё быть влюбленный,
Помимо Возлюбленной им соблазнённой?

Он кланялся, как попугай пред зерцалом,
Свой образ в нём путая с оригиналом.

Но если бы мог он на долю мгновенья
Единого атома видеть свеченье,

А не отражение там, в зазеркальи,
Взорвался бы он, поминайте как звали!

Исчез бы он сам, вместе с воображеньем
И знанием ложным. Второе рожденье

Искатель сокровищ прошел бы душою
Со зрением ясным и волей стальною!

И голосом, твёрдо «Я есть!»* говорящим,
Тем Голосом вечным и животворящим,

- «Адама почтить!» приказавшего джиннам**,
Хотя они дети огня, а не глины,

Поскольку Адаму душой идентичны.
Тот Голос поведавший афористично,

Что: «Нет ничего в свете, кроме Аллаха!»*
Потомкам Адама - творениям праха.

* * *

Хусам*** отвлекает и шепчет на ухо:
- «Закрой-ка свой рот! Проповедуешь глухо,

Болтая темно о вещах непонятных,
Суть не проясняешь, и слушать отвратно!

Ты истину скрыл от учащихся, точно.
Поэтому, притчу закончи досрочно.

Народу нужны лишь страшилки, да басни,
Сенсацией лучше беседу украсим.

Поведай про цену златого кумира ...
Зачем ты твердишь про творение мира?

Ты льёшь им кристальную воду фонтана,
А им только грязи лишь нужно, болванам!

Живут они в мире дурацких фантазий,
И все их фонтаны забиты от грязи!

Твой чистый фонтанчик, за воду в награду,
Заляпают грязью и будут лишь рады!»

* * *

Мы оба с Хусамом свидетели тайны.
Кто хочет войти в члены нашей компании?

______________________
* Коран (20 : 14) «Аз есмь Бог. Нету ничего кроме Меня.» Прим. перев. на русск.
** Коран (7 : 11) «Потом Мы велели джиннам: 'Поклонитесь Адаму!'» Прим. перев. на русск.
*** Хусам – Хусамэддин Челеби, любимый ученик и личный секретарь Руми, ставший главой суфийского Ордена Мевлевия, после смерти учителя. Именно Хусам уговорил Руми начать «Меснави» и лично записал все 6 книг. Руми говорил, что Хусам «был источником моих слов», себя называл флейтой, Хусама – и флейтистом и дыханием флейтиста, а «Меснави» - песней. Как и Руми, Хусам был учеником Шамса. Именно Хусаму мы обязаны тем, что можем услышать не только голос Руми – «влюблённого» ученика, но и голос Шамса – «возлюбленного» учителя. Руми сказал, что Хусам относится к тому разряду святых, которые не довольствуются молчаливой медитацией, но чувствуют себя обязанными выразить свои познания. Прим. перев. на англ.

Меснави (6, 2252 - 2277)

ФИЛОСОФСКИЙ ВОПРОС

Спросили шейха пожилого:
- «Как, ты, учитель, видишь Бога?»

- «Его я видеть неспособен,
Ведь Божий образ бесподобен.

Пора нам отдохнуть с дороги,
Садитесь, слушайте о Боге ...

* * *

Бог прямо тут. Он перед вами -
В костре играет язычками,

И в родничке журчит водою,
Купая месяц со звездою.

И каждому дана свобода -
Куда идти – в огонь иль в воду.

Но не дано людишкам бренным
Знать - кто окажется блаженным.

Частенько так с людьми бывало:
Забыв про огненное жало,

Святых ласкало язычками
К грехам безжалостное пламя,

Как речки сладостные волны!
А грешник, предвкушенья полный,

Нырнувший в воду с головою,
Всплывал с горящей бородою!

Огня судьбы боятся люди,
Хотя в нём каждый смертный будет.

Кто не свершит самосожженья,
Того сжигает Провиденье!

* * *

Нам недоступны Божьи планы,
Огонь же молвит БЕЗ ОБМАНУ:

- 'Фонтан я грехо-омовенья,
А не треножник всесожженья!

Входи же, не теряй мгновенья
Не бойся искр! Отбрось сомненья!'

Иди в огонь, коль друг ты Богу,
Горенье - верная дорога!

Вот мотылёк - возжаждав света,
Летит в костёр, горя кометой!

Друзья, послушайте меня -
Святым не миновать огня!

Себя должны вы превозмочь,
Сжигая пару крыл за ночь!

Сожгите сотню тысяч крыльев -
В рай воспарите, обессилев!

* * *

Огонь с водою, две стихии
Особые - они живые,

Бог ими чудеса дарует
И вечно мир преобразует:

Огнём - материю в эфир,
Водою - порождает мир.

Обманчивы все ощущенья,
Мы путаемся в опьяненьи,

И различить не в состояньи
Стихий ужимки обезьяньи.

Вода частенько обжигает,
Огонь сердечный вдохновляет,

И седоки все окосели,
Крутясь на этой карусели!

* * *

Припомни ловкого факира,
Что искажал картину мира:

Он сделал так, что с рисом чаша
Червями вдруг кишела наша.

Он в доме панику посеял -
По полу расползались змеи,

А в воздухе явились пальмы ...
Но Божьи чудеса - реальны!

* * *

Идёт в могилу поколенье,
Проигранным сочтя сраженье.

Но словно женщина, на спину
Ложась покорно под мужчину,

Замкнёт объятие своё
И с Ним летит в небытиё!

* * *

Коротенькое размышленье
О сути боли и горенья,

Путях комфорта и страданья -
Полезней, чем науки знанья,

Или соборное моленье!
Но разум поражён сомненьем,

Упёршись в парадокс творенья -
Из ничего, по-вдохновенью!

Здесь все субстанции – случайны,
Огонь с водой – лишь отблеск тайны!»

Меснави (5, 0420 - 0455)

МУЗЫКА ЖИЗНИ

Я был неблагодарен шестьдесят годов,
Но тёк ко мне, не прерываясь ни на миг,
Благой поток! Как материнская любовь -
Ни промедлений, ни обманов, ни интриг!

Я этих благ себе не заслужил ничем ...
Но вдруг меня сегодня осенило, други,
Что я и есть тот гость мистических поэм,
Кoго Хозяин звал ударить в струны туги.

И потому теперь играю лишь Ему -
МузЫку жизни - Господину моему!

Меснави (1, 2084 – 2085)

СЕКРЕТ

Вечор, на рауте официальном,
Светильников был очень ярок свет.
Обнять тебя не мог я, и печально
Губами тронул, прошептав секрет.

Рубайат, # 1035

ШАТЁР

Снаружи – хладная пустыня,
Внутри же – нет зимы в помине.

Снаружи – снежный наст колючий,
Внутри же – райский сад певучий.

Снаружи - выжженые страны,
Черны обугленные раны,

Пустынны города и веси,
Лишь горестные слышны вести,

И все пророчества – ужасны ...
Внутри же – перспективы ясны -

Столпотворение гостей,
И новость - нету новостей!

Диван Шамса Тебризи, # 1051

БЛИЗОСТЬ

Друг, наша близость значит это:
Где б ты Свою не ставил ногу,

Я камнем солнышком огретым,
Прилягу на Твою дорогу.

Зачем же, как Тебя любя,
Я вижу мир Твой без Тебя.

Рубайат # 0025

КАК СЛУШАТЬ СТИХИ

В поэмах вещие услышав голоса,

Доверчиво им следуй, человек.
Намеки тонкие откроют чудеса,

И царства их не покидай вовек

Рубайат # 0730

ГЛАВА 08, "ВЛЮБЛЁННЫЙ"

"Я, как рубиновый кристалл" - Руми

КАК БЫТЬ ЛЮБОВНИКОМ

Быть любовником – означает быть работником. Когда рубин становится восходом, его прозрачность превращается в самодисциплину.

Существует рассказ про одного суфия, который разорвал свою рубаху и дал ей название «фараджа» - слово, имеющее несколько значений: «разорванный», и «радость», и «человек, радующий, разрывая». От корня этого слова - «фарадж» - выводятся производные словоформы: гениталии, женские и мужские. Наставник этого суфия увидел в его поступке чистоту как слова, так и намерения, а другие зрители увидели только рваную одежду и непристойность.

Умиротворенность и сочувствие, служащие как бы повседневными эмоциональными одеждами, рвутся и поток бурных страстей с рёвом проносится через любовника-работника.

Руми пишет в одной из поэм, что быть человеком – значит быть караван-сараем, приветствующим и развлекающим путников. Любовник должен потрудиться, как добрый хозяин своего караван-сарая.

РУБИН ВОСХОДА

Жарою мир накрыл хамсин*,
Весной дышал туман долин.

Закинул штору на карниз
Прохладный предрассветный бриз.

Луна плескалась в хрустале,
В вина рубине на столе ...

Влюблённый, взяв вина бокал,
Им жадно жажду утолял,

Стараясь остудить вином,
Жар, что пылал под языком,

Жар поцелуев на губах,
Роняя капли второпях ...

Вдруг задаёт ему вопрос
Лежащая на ложе роз:

- «Милы любовная возня,
И трепетная воркотня,

И ласки полные огня ...
Но, верность истине храня,

Скажи, любимый, не темня:
Себя ты любишь иль Меня?»

- «Я не могу любить себя,
Я – пуст! Очистился, любя!

Я, как рубиновый кристалл –
На свет прозрачен – всё отдал!

И если он горит огнём –
То лишь чужое пламя в нём!

Я не карбункул** – самоцвет,
Твой сквозь меня струится свет!

Я лишь осколочек стекла,
В котором Ты восход зажгла!»

* * *

Халладж*** - «Я – Истина!» сказал,
И был, очищен, как кристалл!

Горя, восходом стал рубин ...
Соединись с Любовью, сын!

Учась, весь обращайся в слух!
Рубин в серьге укрепит дух.

Будь пунктуален ты и смел!
И не бросай початых дел!

Трудись! Колодезь свой копай!
Работы тяжкой не бросай!

Вода сокрыта глубоко.
И докопаться нелегко!

Труд – ежедневный ритуал.
Приятен, коль привычкой стал.

Из трудовых своих венцов
Сплети ударное кольцо,

Чтоб счастью постучаться в дверь,
Оно услышит, мне поверь!

И сквозь надвратное окно
В тебя уставится оно.

___________________
* Хамсин (араб.) – букв. 50, южный ветер, несущий жару, дующий ровно 50 дней весной. - Прим. перев. на русск.
** Карбункул (лат.) – "уголёк” (от carbon - уголь) в средние века так именовали рубин, согласно поверью, бывший “самоцветом“, т.е. светящимся в темноте, как раскалённый уголёк. - Прим. перев. на русск.
*** Халладж (858 - 922 Р.Х.) – великий персидский суфий, сказавший «Я - Истина» (имея в виду - неразделимость человека и Бога). Это было осуждено исламскими ортодоксами как ересь, и он был побит камнями, четвертован, потом распят и сожжен. - Прим. перев. на русск.

Mecнави (5, 2020 – 2049)

ТВОЙ РОДНИК

Что было в свете той свечи,
Чьи ослепительны лучи,
Чьи ласки были горячи,
Что обожгла меня в ночи?

, возвратись скорей, Друг мой!
Мир, что простёрся под Луной,
Не видывал любви такой!
Она не рождена душой!

Любовь предвечна и вольна,
Ей вся вселенная полна,
Она древнее, чем Луна,
И не была сотворена!

Ушёл! На сердце – маята!
И ледяная пустота!
Спасёт Твоя лишь красота!
В ней – вся восхода теплота!

Когда с Тобой моя душа
Беседовала, чуть дыша,
Я словно воду без ковша
Из родника пил, не спеша.
Всем телом чуя, как увлёк
Меня могучий Твой поток!

Диван Шамса Тебризи, # 1001

САД ДУШИ МОЕЙ

Бог красоты и Бог добра!
Войди же в сад моей души!
Как входит садовод с утра
В свой сад - с ночной росой, в тиши.

О, подари мне только взгляд,
Что камень превратит в рубин!
Чтоб умирающий закат
Восходом сделать молодым!

Войди! Войди! Бог красоты!
Спасение и свет людей!
Войди во мрачные часы,
Дотронься до главы моей.

Прикосновение Твоё
Излечит мыслей черноту,
Братков Иосифа враньё,
Иаковлеву слепоту*.

Войди! Войди! О, Бог добра!
Хоть знаю, Ты не уходил,
Я вышел из себя вчера,
Бродить средь прошлого могил.

Войди! Прочту Тебе стихи,
Что я всю жизнь Тебе слагал!
О, отпусти мои грехи!
Прости мольбу! Да, я - нахал!

Войди! И сядь на трон души!
Уйми смятение и мрак!
Кровавы слёзы осуши,
Я без тебя не знаю как.

О, мой Возлюбленный! Войди!
Любви необорима власть!
Ты - как дыхание в груди -
Тем глубже, чем бурнее страсть!

Ведь Ты – создатель всех вещей!
Но до того, как вещь создать,
Ты сотворяешь образ ей,
Словно художник или мать!

Ты, будто скульптор-камнерез,
В своей небесной мастерской -
Убрал всё то, что шло вразрез,
И замысел губило Твой.

Ты – высший цензор красоты!
Не провожаешь в этот мир
Несовершенные цветы,
Творений строгий конвоир.

Хранишь ревниво тишину,
Как новый мех своё вино,
Уйдя в такую глубину,
Где мне бывать не суждено.

* * *

Коль смертен, даже с парой крыл,
До Бога – нет, не долетишь ...
Хоть Мухаммед пророком был,
Но слышал тоже только тишь.

Любовь одна летит туда,
Как Шамса яркая звезда!

__________________________
* Патриарх Иаков ослеп от слёз, услышав ложь старших сыновей о гибели любимого младшего сына - Иосифа и вновь прозрел, узнав, что он жив. - Прим. перев. на русск.

Диван Шамса Тебризи, # 3050

KAЖДАЯ НОТА

Совет влюблённым никчему!
Любовь не перекрыть плотиной.
Тебя тут, мальчик, не поймут,
Ты не бывал хмельным мужчиной!

Уму возможность не дана
Вообразить, на что способен
Сам аромат Любви вина -
Непостижим, богоподобен!

Словами вкус не передать,
А разум – раб словесной мути.
Поймёт вкусивший благодать:
- «Не нюхавший, не знает сути!» *

Власть побросали б короли,
Коль этот аромат мускусный
Они почувствовать смогли -
Вина любовников искусных.

Дух сводит мудреца с ума,
А труса делает героем:
Достала школы кутерьма?
Меджнун** становится изгоем!

Фархад** киркою, напролом,
Тоннель долбает под горою.
Хосров** не хочет быть царём,
Вамик** хамьё насмешкой строит.

Когда любовный стынет дух,
Жизнь замерзает в человеках ...
Мозг не флиртующий*** протух,
Как сгнившее ядро ореха.

* * *

Вон, звёзды кружатся в ночи,
Горят, но не сгорают, ясны,
Огнём любовным горячи ...
А без Любви они погаснут!

Без притяжения Любви,
Они ворчали бы уныло:
- "Бог, наши узы разорви!
Круженье вечное постыло!"

* * *

Для Бога, целый мир – свирель.
Он дует в каждое отверстье!
Мы слышим радостную трель
И стон обманутого сердца!

Он выдувает адский свист,
И ангелов святое пенье.
Играет наш Господь – флейтист.
Его дыханье - вдохновенье!

Попомни о святых губах,
Вдохнувших в прах огонь лучистый!
Когда на сердце давит страх,
То нота не бывает чистой!

Любовь Он дал нам и нужду,
Поэтому поём печально!
Не затевай же с Ним вражду,
Уныние души - фатально!

Коль флейту вырвешь у Него,
Отдашь её тогда кому же?
Ведь равных нету никого!
Другие все играют хуже!

* * *

Я стих закончил. Мой совет -
На крышу подымайся ночью,
Под трезвый, хладный лунный свет ...
Увидишь духа град воочью.

И каждый ноту пропоёт,
Которую судьба сложила.
Все ноты сложатся в аккорд
И грянут хором: «БОЖЕ!», милый.

____________________
* Заук(араб.) – «запах», суфийский термин, означающий качества мистического опыта, невыразимые словами, например, духовное восприятие, мистическое ощущение и духовное наслаждение. Термин иллюстрирует арабская поговорка: «Не вкусивший духа, не знает сути» - Прим. перев. на русск.

** Имена легендарных героев любовников: - Прим. перев. на русск.
– Меджнун (араб.) - (букв.) «одержимый джиннами», сумасшедший - прозвище юноши Кайса, чья любовь к Лейле (араб.) - (букв.) «ночь», сводила его с ума. Старая арабская легенда, адаптированная позднее турками и персами. Есть более 20 поэм на эту тему, самая знаменитая у Низами Гянджеви (1141-1203).
– Фархад (фарси) – (букв.) «счастье», пастух, пробивший тоннель сквозь гору, чтобы добиться возлюбленной – Ширин (фарси) – (букв.) «сладкая», в которую был влюблён и коварный шах Хосров, герои персидской легенды 6-гo века.
– Вамик (фарси) – (букв.) "сильно влюбленный" в Азру (араб.) - (букв.) «девственница»; герои поэмы Унсури (970 – 1039).

*** Мозг не флиртующий - Прим. перев. на русск.
– «мозг» тут имеет вторым значением - «ядро ореха».
– «не флиртующий» - в оригинале идиома «не собьёшь молока, не будет крема».
Смысл этой идиомы – флирт, лесть и комплименты необходимы для успеха в любви.

Диван Шамса Тебризи, # 0532

КАМЕНЬ и ХРУСТАЛЬ

Ты – камень, я – бокал хрустальный.
Звеня, дрожу! Мороз по коже
От мысли про удар случайный!
Ты знаешь, что случиться может.

Так утром солнце звёзды гложет,
Миганья их - большому брату
Ничто! Хохочет красной рожей -
Рассвет не родственник закату.

Как страстное любви томленье
Приоткрывает моё сердце,
Способность мыслить и терпенье
Вмиг улетают через дверцу!

Мне остаётся только горе,
Рыдающее, до икоты ...
Как пьяный я валюсь, но вскоре
Встаю - не может ждать работа!

Любовь – реальность и стихия!
Поэт при ней лишь барабанщик,
Ведь вам не продаю стихи я!
Служу за совесть, не обманщик.

Про одиночество не буду -
В нём всё замешано на страхе.
Я верю, что случится чудо,
И я не буду жить во мраке!

Молю, чтоб Солнце не померкло!
Пусть проповедник слезет с башни,
Здесь без него, как в мрачном пекле!
Пусть он свою засеет пашню!

Диван Шамса Тебризи, # 2357

ПЛАВАНЬЕ

Любовь украла все привычки
И речь наполнила стихами.
Пытаясь соблюдать приличья,
Я молча шевелил губами.

И сердцем повторяя зикр*:
- «Кроме Твоей, нет в мире власти!»
Был молнией пробит до икр!
Подпрыгнув, возопил от страсти!

Покрылся пятнами румянца,
Затопал, заплескал в ладоши,
И закружился в пьяном танце,
Собак пугая и прохожих.

Меня соседи уважали.
Я был надёжен и спокоен.
Всё исполняя, что скрижали
Гласили. Как приказы - воин.

Но был захвачен ураганом,
Против которого бессилен!
Я не тешусь самообманом,
Разбил скрижали, простофиля!

В душе Твой сохраняю голос,
Как прячет эхо храм пещерный.
Сгорел я, будто тонкий волос
На свечке! Дым я эфемерный.

* * *

Я умер, лишь Тебя завидев!
Небытиё моё прекрасно!
Такой исход мне не обиден,
Жизнь без любви была ужасна!

Любовь – убийца прозябанья!
Хоть приближает день ухода,
Но лишь Она существованью
Дарит размножиться свободу!

За что хвалить нам человека?
Самосожжение Любовью
Считалось мудрыми извека
Бессмертья подлинным условьем!

* * *

Над нами небо голубое,
Но мы - слепые у дороги.
И лишь убитые Любовью
Способны видеть, как пророки.

Способны выйти за пределы,
Зреть мрак, что за голубизною,
Преодолеть преграды смело,
Поставленные новизною.

Про солнце всякий зрячий знает.
Его сиянье – очевидно.
Зачем орать: «Оно сияет!»?
Свои глаза хвалить? Постыдно!

Великая душа таится!
Не сразу Мухаммед с Иисусом
Почтили грешников столицы
Слов откровения искусом.

* * *

Как океан моё моленье!
Слова – лишь утлая лодчёнка!
Неужто в ней одной спасенье?
И нить надежды очень тонка?

Опасно плаванье морское.
Кто знает – что нас ждёт в дороге?
Рёв бури? Острова покоя?
Молитву я творю в тревоге!

Не утонуть, доплыть до цели -
Уже огромная удача!
Нам повезёт ли? Неужели
Пробудимся, от счастья плача?

Не будем горевать, что спали!
Неважно, сколько без сознания
Мы прожили. Оковы пали,
Здесь не винят за опозданья!

Впиваю окруженья нежность,
Плыву в ней, как дитя в купели,
И вся любовная безбрежность
Мне словно стенки колыбели!

_______________________
* Зикр (араб.) – "поминание", молчаливая или "умнАя" суфийская медитация, главным образом, повторение имён-эпитетов Аллаха. - Прим. перев. на русск.

Диван Шамса Тебризи, # 0940

УЧИТЕЛЬ МУЗЫКИ

Учитель, любящий влюблённых,
Тебе построен этот храм!
Здесь, в тигле чувством раскалённым
Был наших душ расплавлен хлам.

Расплавил тигль огнеупорный,
Упорный хаос глупых норм.
Любовь металл разлила в форму,
Не знающую строгих форм.

Так отливали двери храма,
Что охраняют вход души ...
Но вот бурлит другая драма -
В волшебной храмовой тиши.

Танцует пыль в потоке света
У приоткрытого окна.
И мы танцуем танец этот,
Хотя музЫка неслышна.

Мы внутреннюю ту музЫку
Нечасто слышим наяву,
Но все танцуем танец дикий!
И я танцую, раз живу!

Сквозь это мутное оконце
Гремит невидимый оркестр,
Которым управляет Солнце* -
Учитель музыки небес!

______________________
* Солнце, как всегда у Руми, подпись Шамса. - Прим. перев. на русск.

Диван Шамса Тебризи, # 1195

ДВЕ БЕССОННИЦЫ

Всю ночь я не сплю, когда милый со мной!
Всю ночь я не сплю, когда милый с другой!
Бога хвалю за бессонницы эти!
И за отличье одной от другой!

Рубайат, # 0036

ВЛЮБЛЁННАЯ ПАРА

Поняв, что я живу любя,
Я бросился искать Тебя!

Увы, святая простота!
Меня постигла слепота.

Метался я туда-сюда,
А Ты была со мной всегда!

Рубайат, # 1246

НЕРАЗДЕЛИМОСТЬ

Мы зеркала и лица в них –
Как различить?
У вечности воруем миг –
Как пережить?

Мы время пробуем на вкус –
За мигом миг.
Мы – мудрость кобры и укус,
И боли крик.

Противоядие и яд –
В одном стекле.
Вино и амфору разьять
Как на столе?

Рубайат, # 1652

Я – ЗЕРКАЛО ТВОЁ

Хотел тебя обнять я, как гитару, заплакать и запеть с тобой на пару,
Но разум твой украли ночи чары – на ласку ты ответила ударом.

Я зеркалом служу тебе, мой друг, отражаю все твои кошмары.

Рубайат # 1071, Исфаган # 1080

РОЮЩИЕ ЗЛАТО

Глаз создан, чтобы видеть вещи,
Душа – вкушать отрады рая,
А сердцу, схваченному в клещи
Любви, дано светить, сгорая!

Цель ног – погоня за Любимой,
Любви – в Любимой раствориться,
Ума – чтоб сделать объяснимым
Всё, что свершилось и свершится.

Но Тайна вечно будет Тайной.
Глаз слепнет от одной попытки
Увидеть ”КАК”. И мозг в отчаяньи,
Узнав, что карой будут пытки!

Влюблённого винят в потерях.
Но лишь Любимую находит,
Все умолкают, кто не верил,
Завидуя его угодью.

* * *

Нас много на пути к Каабе
Препятствий ожидает страшных -
Ломаем шеи на ухабах,
С ворами бьёмся в рукопашных.

Но каждый пилигрим целует,
Дойдя до Мекки, Чёрный Камень!
Святые губы он смакует,
Что в глину выдохнули пламень!

* * *

Язык – чекан златой монеты,
Но как скромна моя палата!
И нету тут, друзья, секрета -
Богат, кто роет жилы злата!

Диван Шамса Тебризи, # 0617

ШИФРУЯ ИМЁНA

Учи подход к познанью духа
У знающих туда дорогу.
Гляди, не издавая звука,
Всё сам осмыслишь понемногу.

Во всём, влюблённая Зулейха*
Слыхала лишь Юсуфа имя -
От персика до сельдерея,
Его на языке пружиня.

И щебеча сама с собою,
Она, любя Юсуфа страстно,
Была поглощена любовью,
Шифруя смысл её во фразах.