Реализм социально-утопического романа

Николай Гаврилович Чернышевский (1828-1889)

Роман «Что делать?»

Проповедь определенной утопической социалистической доктрины дает право отнести роман «Что делать?» к разряду «философских романов». Но в нем силен критический бытовой элемент. Сам автор – теоретик реализма, вдохновитель обличительного направления. И в «Что делать?» обличается корыстолюбивый мир Марии Алексеевны Розальской, гедонистическая компания Сержа Розальского и Мишеля Сторешникова. Социалистическая утопия вступает в свои права, как выход из тяжелого положения для всех белошвеек, сгруппировавшихся в мастерской Веры Павловны. «Новые люди» Чернышевского – не только плод его утопической фантазии. Это – «мыслящий пролетариат», «новь» русской действительности.

Неимоверная трудность взятой задачи заявлена в самом заглавии романа. Даже Тургенев не берется подсказывать, что делать. Он сам позднее говорил: «самым трудным характером» для изображения у него в «Нови» был Соломин. Но разве только Соломин? Перед положительным делом пасуют Рудин, Лаврецкий, Литвинов.

«Что делать?» вызвал положительные отклики демократических критиков различных ориентации, нередко споривших друг с другом. Был момент, когда А.И. Герцен, недолюбливая «желчевиков», вот что писал о Чернышевском-романисте: «Стоя один, выше всех головой, середь петербургского брожения вопросов и сил, середь застарелых пороков и начинающихся угрызений совести, середь молодого желания иначе жить, вырваться из обычной грязи и неправды, Чернышевский решил схватиться за руль, пытаясь указать жаждавшим и стремившимся, что им делать». Д.И. Писарев увидел в героях романа их реалистическую основу. Об авторе же он писал: «Оставаясь верным всем особенностям своего критического таланта и проводя в свой роман все свои теоретические убеждения, г. Чернышевский создал произведение в высшей степени оригинальное и чрезвычайно замечательное...»

Чернышевский сам сознавал особенности своего таланта, обсуждал его и с читателем. Такая же природа таланта была у В.А. Слепцова, Н.Ф. Бажина, Н.А. Благовещенского, Д.К. Гирса, И.В. Омулевского, А.О. Осиповича-Новодворского, К.М. Станюковича, И.А. Кушевского. Отчасти такими же были беллетристические таланты народников – С.М. Степняка-Кравчинского, Н.А. Арнольди, В.В. Берви (Н. Флеровского). Чернышевский же среди них – самый яркий.

Для героев «Что делать?» источником служила собственная жизнь автора – «Дневник моих отношений с тою, которая теперь составляет мое счастье», то есть с Ольгой Сократовной Васильевой, которая вышла замуж за Чернышевского. Сама Ольга Сократовна считала, что Верочка – это она. Были и в Рахметове автобиографические черты. С другой стороны, как писал Плеханов, «в каждом из выдающихся русских революционеров была доля рахметовщины».

Описание швейной мастерской Веры Павловны, хотя во многом и придумано, восходило к реальным фактам. В 60-е годы, еще до выхода романа, создавались общества дешевых квартир и других пособий нуждающимся жителям Петербурга, общества переводчиц-издательниц; были попытки жить коммуной («Слепцовская коммуна» на Знаменской).

Чернышевский нисколько не хлопотал о какой-либо скидке в свою пользу относительно художественности. Своего «проницательного читателя» он предупреждает, что только по сравнению с сочинениями самых великих писателей он пасует. Но автор просит смело ставить его роман наряду с сочинениями самых знаменитых писателей, которых читатель привык уважать, даже можно ставить и выше них: «не ошибешься!».

Роман Чернышевского не из дешевого эффекта начинается как детектив. Это все – игра с читателем, условия которой объявлены. Смена планов повествования, описаний и диалогов, бесед с читателем и собственных рассуждений на философские и социологические темы – все это проводится виртуозно.

Еще А.В. Луначарский отмечал четыре круга, по которым распределяются герои романа. Первый – это пошлые люди: владелец дома Сторешников, его мать Анна Петровна, управляющий домом Розальских, его жена Мария Алексеевна – родители главной героини Романа Веры Павловны. Эти люди невежественные, темные, грубые. Они и есть тот «подвал», из которого рвалась на свет Вера Павловна. Ко второму кругу относятся: Вера Павловна и те девушки, которых она сумела спасти от нищеты и позора (Прибыткова, Крюкова). Третий круг составляют те «новые люди», которые помогли Вере Павловне выйти из «подвала», – Лопухов, Кирсанов. И четвертый круг – Рахметов, «особенный человек», и, если это возможно, ему подобные богатыри. Вместе с тем повествование включает четыре «сна» Веры Павловны, каждый из которых выполняет определенную функцию. Особенно важен четвертый «сон», в котором героине снится будущее России и человечества, свободный труд, опирающийся на промышленную технику, всеобщее равенство. Исчезнувший было Лопухов, симулировавший самоубийство, чтобы не мешать счастью Веры Павлоны с Кирсановым, появляется снова под именем американца Бьюмонта.

Роман кончается, как известно, символической картиной совершающейся в России революции, всеобщего праздника, ликования. Действительно происходит «перемена декораций» в русской жизни. Как бы ни фантастично выглядела эта сцена, смысл ее угадывается безошибочно. На празднике распевается песенка:

Черный страх бежит, как тень,

От лучей, несущих день;

Свет, тепло и аромат

Быстро гонят тьму и хлад;

Запах тленья все слабей,

Запах розы все слышней.

(Томас Гуд в переводе М. Михайлова)

Наиболее слабым местом в романе является психологическая мотивировка ухода Веры Павловны от Лопухова к Кирсанову. Взаимоотношения в этом треугольнике строятся на основе теории «разумного эгоизма»: «Я хочу делать только то, – говорит Вера Павловна, – чего буду хотеть, и пусть другие делают так же; я хочу быть свободной». Никак по-другому тогдашний передовой человек, желающий выйти из «подвала», и не мог сказать. Теория «разумного эгоизма» направлена своим острием на уже существующие в обществе отношения, подавляющие личность. Эта теория отличалась от любой формы романтического протеста. В ней выражалась забота не только о себе, но и о других. И все же и личное и общественное понималось узко, утопично. Отсчет свободы велся от отдельно взятой личности. Авторами теории не учитывалось, что жить все же приходится в сложном развитом обществе. От родившегося нового человека не зависят существующие общественные отношения. Поэтому личные отношения, строившиеся, например, между мужчиной и женщиной на основе теории «разумного эгоизма», оказывались холодно-рассудочными, психологически недостоверными, стерильными, несмотря на нагнетания всякого рода «ужасов», усложняющих моментов, переживаний, раскаяний, угрызений совести. Все эти моменты не связываются в единую цепь звеньев, сметаны на живую нитку. И читатель чувствует это. Против таких схематических представлений о человека» выдвинуто много укоров великими реалистами и сердцеведами – Достоевским, Толстым, Чеховым.

Как показал А.П. Скафтымов в специальном исследовании, на «Что делать?» Чернышевского большое влияние оказала Жорж Санд. В ее романе «Жак», напечатанном в «Отечественных записках» в 1840-х годах, также есть «треугольник» из героев, вступающих в договор: Жак с Октавом относительно Фернанды, и у них рационалистически, на добровольной основе решаются все любовные проблемы. Только Жак не симулирует самоубийство, как Лопухов, а действительно стреляется.

И все же «Что делать?» – роман, призывающий к активному созданию новых отношений между людьми, с возможной конкретностью освещает производственную основу нового бытия, независимости, свободы, из которой произрастает и свобода духовная. Этими своими идеями роман приводил в восхищение демократическую молодежь.