Мораль и право в системе культуры

Мораль (от латин. moralis - относящийся к нраву, складу души, привычкам) - это сочетание норм, правил, принципов, исполнение которых является следствием либо внутреннего убеждения человека, либо воздействия на него силы общественного мнения.

Мораль возникает как исторически первая форма общественного сознания задолго до раскола общества на классы и до возникновения политического и правового сознания. Своим происхождением и ролью моральное сознание обязано тому обстоятельству, что в условиях общественного бытия, в любой системе экономических отношений функционируют два уровня интересов:

- интересы различных социальных общностей (рода, класса, нации и т. д.);

- интересы отдельных индивидов, входящих в состав этих общностей.

Мораль опирается на авторитет общественного мнения и нравственные убеждения личности. В реальной действительности сочетание этих двух уровней интересов всегда конкретно - исторически обусловлено, носит противоречивый характер.

Моральное (нравственное) сознание включает два основных вида нормативов: нормы морали и принципы морали.

Нормы морали - это правила поведения людей в конкретных жизненных ситуациях. Ими выступают представления о гуманизме, добре, долге, совести, стыде, честности и т. д. На каждом этапе исторического развития и в разных странах данные представления менялись. Принципы морали - более широкого диапазона, чем нормы. Они носят общечеловеческий характер и обычно формируются как девизы, под знаком которых необходимо вести себя не только в конкретной жизненной ситуации, а в целой системе общественных отношений. К такого рода нравственным принципам относятся такие положения, как: «уважай ближнего», «чти отца своего», «не укради» и т. п.

Вместе с моралью взаимоотношения между людьми в обществе регулирует и право. Оно так же, как и мораль, включает в свои структуры нормативы и принципы. Между моралью и правом существует единство и взаимосвязь, проявляющиеся в том, что:

- мораль и право имеют общий объект для регулирования -общественные отношения;

- мораль и право имеют сходные структуры для осуществления процесса нормотворчества;

- мораль и право должны соответствовать друг другу и утверждать в обществе принципы добра и справедливости;

- мораль и право не должны противоречить друг другу.

Однако между правом и моралью существует и ряд отличий:

- в правовых актах выражается государственная воля: в моральных нормах и принципах - общественное мнение;

- нормы права содержат в себе сумму предписаний гражданам, санкционированные государством: моральные нормы формируются в процессе непосредственного поведения и общения людей в обществе;

- нормы и принципы права всегда конкретны, однозначны в толковании; понимание моральных истин может зависеть от различного их восприятия и толкования.

Моральная культура представляет собой исторически сложившуюся систему традиционных, устоявшихся, фиксированных, нормативных отношений между людьми. Элементами моральной культуры являются: обычаи, правила поведения, нравы данной культуры.

Основными нравственными понятиями являются:

- добро и зло (противоположные нравственные начала в человеке, выражающие: добро - позитивное, созидательное, гармоничное качество личности, зло - агрессивное, разрушительное, эгоистичное состояние индивида);

- долг - необходимость подчиняться более значимой воле, чем собственная при выполнении нравственных обязательств;

- совесть - соотнесение поступков человека с общепризнанными нормами морали;

- гуманизм - признание человека высшей ценностью.

Принцип гуманизма получает свое наиболее яркое выражение в т. н. «золотом правиле нравственности», которое предполагает отношение к другому как к самому себе. Другими словами сформулировать «золотое правило» можно так: «возлюби ближнего, как самого себя».

Мораль является основой любви, брака и семьи. В свою очередь, семья вырастает из любви как нравственно-этического начала. Взаимная любовь задает семье необходимый нравственный заряд, который впоследствии гармонизирует и защищает семейные отношения. Помимо любви, опорой семейной жизни является чувство долга. Если его утратить, то будут потеряны и любовь и семья. Отсюда смыслом семейной жизни является сохранение и поддержание той атмосферы, которая способствовала созданию семьи.

Право в культуре.

Понимание необходимости «возвращения» права в лоно культуры, возрождения его не только как феномена духовной культуры, но и как явления определенной, конкретно-исторической культуры и цивилизации в последнее время становится характерной чертой современной науки. И в этом ракурсе представляется важным обратить внимание на положение, которое в последнее время начинает распространяться в научной литературе. Согласно этому положению, правовая система любого общества всегда, даже если она из-за некоторой своей ортодоксальности и казалось бы неприспособленности к современным условиям утрачивает определенную практическую значимость, остается, тем не менее, неотъемлемой составной частью культурного наследия, которое всегда является индикатором, отличающим одно общество от другого, один народ от другого. Постепенно утверждается мнение, что исторически сложившаяся правовая система и право, в частности, функционируют как социокультурные феномены и являются теми важнейшими факторами, содержание которых учитывается (или должно учитываться) в процессе правообразования и правотворчества, а также правоприменения. Так, исследователь иудейского права 3. Фолк отмечает, что было бы «трагическим... для народа, если бы государство... отказалось от своего самобытного права. Будущее... государства во многом зависит от способности сохранения им культурной самобытности (identity)».

В этносоциологии, интенсивно развивающейся в последние десятилетия, установлено, что при сравнении США и Японии (при равных технологиях) японский образ жизни, составным элементом которого является традиционная правовая система, несравненно более эффективен. Это происходит, как считают ученые, за счет того, что японцы сохранили исторически свойственную им систему социального регулирования, связанную с представлениями об ответственности и справедливости, с понятиями коллективного блага и свободы и т. д., в их традиционном, а не так называемом модернистском содержании. Народ, сохранивший традиционные ценности, гораздо уютнее себя чувствует в эпоху информационного общества, чем тот, который с ними расстался, - таков вывод этносоциологов.

Взяв за основу данный тезис, мы считаем, что одной из сложнейших проблем современного понимания содержания и сущности права является осмысление права, как части культуры определенного общества, его социокультурной реальности. В этом аспекте важно уяснить, как соотносятся право и культура, как они взаимосвязаны и взаимодействуют между собой. Сегодня особенно актуально уточнить понятие «право» и места в нем культуры и наоборот, понятие «культура» и места в ней права. Чтобы разобраться в этой непростой проблеме, надо при изучении права прибегнуть к использованию философско-антропологического подхода как методологического синтеза, составной частью которого выступает культурологический метод. Мы попытались обосновать социокультурную обусловленность права с точки зрения антропологического метода, теперь сосредоточим наше внимание на культурологической составляющей философско-антропологического подхода.

Одной из существенных особенностей социальной жизни, как известно, является тот факт, что она не может быть исследована на основе чисто рациональных соображений, равно как и с помощью только технических методов и приемов. Здесь речь может и должна идти о ценностных (аксиологических) параметрах, поскольку ответ на вопрос, почему люди действуют именно так, а не иначе, почему они оценивают по- разному одну и ту же ситуацию, волей-неволей заставляет исследователя признать важность роли культурных смыслообразующих элементов общественной жизни: ценностей, норм, образцов поведения, оценок, идей, подняться до уровня общих вопросов культуры и применить культурологический метод, дающий возможность решить достаточно сложный вопрос о соотношении права и культуры.

Именно под таким углом зрения, с нашей точки зрения, можно найти ответы на вопросы: что есть культура и каково место в ней права? Впервые попытку провести обзор известных в мировой научной литературе концепций и определений «культура» предприняли американские ученые А. Кребер и К. Клакхон в 50-е годы XX века. Они проанализировали более 150 определений, каждое из которых отражало важную сторону понятия культуры и, безусловно, имело право на существование. Несмотря на то, что А. Кребер и К. Клакхон сосредоточили свое внимание на подходах, принятых в англо-американской научной литературе, и вне их научного интереса осталось многообразие определений и концепций, имевшихся в романо - германских традициях, сама работа дает достаточно адекватное представление о типах и способах определения понятия культуры.

Прежде всего, обратимся к определению культуры, которое было дано знаменитым английским антропологом Э. Тайлором и которое принято считать классическим. По его мнению, «культура слагается из знаний, верований... законов, обычаев... усвоенных человеком как членом общества». Важным в этом тайлорской определении для нас является то, что обязательным компонентом культуры выступает нормативная система регулирования общественных отношений.

Известный лингвист Э. Сэпир считает, что самым важным в культуре является «социально унаследованный комплекс... убеждений». Такая трактовка культуры указывает на вхождение в ее состав тех идей и представлений, которые содержатся в общественном сознании и менталитете народа.

Американский культуролог и антрополог Р. Бенедикт в культуре выделяет такое свойство, как преемственность: «Культура - это обозначение для наученного поведения, поведения, которое... должно усваиваться каждым новым поколением заново путем обучения у взрослых людей».

Более четко и конкретно эту мысль проводит другой американский ученый А. Хёбель: «Культура есть интегрированная система заученных моделей поведения». В этом определении появляется еще один признак, культуры- она включает модели, образцы и стандарты, что отражено и в определнии, данном антропологом К. Уислером: «Культура... есть совокупность стандартизованных верований и практик, которым следуют люди»..Такое восприятие культуры позволяет нам говорить о наличие в ней еще одного свойства - общеобязательности.

Как объектированный результат человеческой деятельности, общий способ его существования понимается культура в советской теории культуры. Именно так ее определял известный советский культуролог Э.С. Маркарян. В данной трактовке, на наш взгляд, подчеркивается достаточно ценная для дальнейшего исследования мысль: культура - это та социальная реальность, которую создал человек и в которой он живет.

Наиболее емкое и полное определение культуры дано самими А. Кребером и К. Клакхоном. Они писали: «Понятие культуры вызвано к жизни смой пластичностью человеческого существа. Новорожденных в различных группах населения приучают выполнять «одни и те же» действия, причем почти бесконечным множеством способов... Такое поведение, особенности которого усвоены всей группой, которое передается от старших поколений потомкам... называется «культурой». В другой работе было сделано дополнение и уточнение: «Культура состоит из эксплицитных и имплицитных норм, определяющих поведение, осваиваемое и опосредуемое при помощи символов, она возникает в результате деятельности групп людей... Сущностное ядро культуры составляют традиционные (исторически сложившиеся и акцентуированные) идеи, в первую очередь - те, которым приписывается особая ценность. Культурные системы могут рассматриваться, с одной стороны, как результаты деятельности людей, а с другой - как ее регуляторы». В этом определении культуры появляется самое значимое для целей нашего исследования,- это то, что сущностным ядром культуры являются идеи - ценности, которые как духовные ориентиры лежат в основе поведения людей, тем самым регулируя отношения между ними.

Такой подход к пониманию культуры характерен и для ряда других ученых. Так, Клиффорд Гиртц охарактеризовал культуру как систему «регулирующих механизмов, включающую... рецепты, правила, инструкции... которые служат для управления поведением». Причем он особо концентрирует внимание на том, что без культуры люди были бы полностью дезориентированы: «Не обусловленное моделями культуры (системами значимых символов) поведение человека стало бы практически неуправляемым, оно сводилось бы к спонтанным бессмысленным поступкам и безудержным эмоциям, у человека практически не мог бы сформироваться опыт». Самым важным, на наш взгляд, в культурологической теории К., Гиртца является его утверждение, что такие институты культуры, как ритуал, миф, обычай, должны рассматриваться; в качестве символических систем, «анализ которых должен представлять не экспериментальную науку, отыскивающую закон, а интерпретацию, отыскивающую значение». К. Гиртц считает, что в каждой культуре имеются ключевые слова-символы, значение которых открывает доступ к интерпретации целого. Из этого тезиса можно сделать вывод о том, что в каждой культуре есть те смысловые идеи, которые кладутся в качестве фундаментальных принципов всей жизнедеятельности общества. И именно они отличают культуру одного общества от другого.

Достаточно точно и в то же время образно эту свойство культуры подчеркнул американский культуролог и антрополог Ф. Бок во введении к сборнику по культурной антропологии. «Культура в самом широком смысле слова,- утверждает ученый,- это то, из-за чего ты становишься чужаком, когда покидаешь свой дом. Культура включает в себя все убеждения и все ожидания, которые высказывают и демонстрируют люди. Когда ты в своей группе, среди людей, с которыми разделяешь общую культуру, тебе не приходится обдумывать и проектировать свои слова и поступки, ибо все вы - и ты, и они -видите мир в принципе одинаково, знаете, чего ожидать друг от друга. Но, пребывая в чужом обществе, ты будешь испытывать трудности, ощущение беспомощности и дезориентированное». Стало быть, культура в целом и каждый ее отдельный элемент воплощают в себе особый коллективный опыт адаптации людей к конкретным условия жизнедеятельности (включая природно-климатические и социальные) на протяжении длительного исторического периода, характерный только для определенной общности людей.

Логика дальнейшего исследования предполагает ответ на вопрос о причинах многообразия культур. И в этом аспекте удачным является рассуждение по данному вопросу немецкого философа К. Мангейма. «Существует не один коллективный опыт... с одной особой направленностью. «Мир» познается различным образом, поскольку несколько одновременно существующих... противоположных друг другу тенденций мышления борются за свои отличающиеся друг от друга истолкования «общего мира», данного им в опыте. Ключ к конкретному пониманию этого многообразия дает отнюдь не «предмет в себе» (ибо тогда было бы непонятно, почему он «преломляется» столь различным образом), а различие ожиданий, стремлений и возникающих из опыта импульсов»,- делает вывод К. Мангейм. Итак, по К. Мангейму, различия культур следует искать в человеке, его интересах и потребностях, а мы дополним, в его трансгрессивной сущности.

Достаточно интересным и своеобразным взглядом на причины многообразия культурной среды является и точка зрения другого немецкого философа О. Шпенглера, который использовал применяемое в биологии понятие габитуса, обозначающее присущий каждому растению особый способ его внешнего проявления, ход развития, продолжительность жизни и ее темп, в силу чего оно каждой своей частью и на каждой ступени своей жизни отличается от всех прочих растительных видов. О. Шпенглер считает, что это понятие вполне применимо и к великим «социальным организмам» - к индийской, египетской, западноевропейской и т.д. культурам, истории, духовности: габитус индийский, египетский, западноевропейский и т.д. Религиозные, научные, политические, хозяйственные, правовые образования отражают жизнь культуры, также как и листья, цветы, ветки и плоды выражают своей формой, обликом и видом жизнь растения. По мнению ученого, конкретная культура, как и отдельное растение, на всю жизнь привязана к той почве, на которой она произрастает. Существенным для нас моментом в утверждении философа является мысль о том, что реально значима для человека и его жизнедеятельности не просто некая отвлеченная культура в форме какой-то совокупности вещей и идей, а та всегда особая социально-культурная среда, в которой он живет и которая создает, «лепит» особый тип мышления и поведения, в том числе и правового, обусловливает и определяет его.

Именно эта среда и образует то, что английский историк Т. Карлейль удачно, на наш взгляд, назвал «корой привычек». Именно в этой «коре привычек», по мнению ученого, и заключается истинный кодекс законов и конституция общества, его нравственность, основания правовых институтов. И хотя они часто не писаны, им все повинуются, даже того не замечая.

Конкретно-исторический характер культуры подчеркивал и русский философ Лев Гумилёв.

Итак, определяя культуру как социально унаследованную систему регулирующих механизмов, которая обусловлена всей совокупностью конкретно-исторических условий, в которой основным, сущностным элементом являются идеи, ценности, обязательно стандартизированные и составляющие основу моделей поведения, и которая, в конечном счете, упорядочивает человеческую деятельность, мы тем самым указывают на ее нормативность.

Как известно, нормативность является универсальным свойством и «в ней, - по справедливому утверждению С.С. Алексеева,- выражается потребность утверждения в общественных отношениях определенных начал, связанных с обеспечением упорядоченности общественной жизни...». В основе нормативности - типичность, повторяемость социальных и мыслительных процессов и явлений, подчиненность их определенным правилам. В связи с этим нормативность культуры обеспечивает координацию и организацию действий индивидов, входящих в социальное целое. Нормативность культуры как организационное и координационное средство проявляется в форме институционализации общественных отношений и поведения людей, сутью которого является появление объективных, не зависящих от индивидов правил поведения и обеспечение их выполнения определенным механизмом.

Опираясь на теорию институционализации, можно предположить, что первым результатом процесса институционализации является появление на самых ранних этапах первобытнообщинного строя, когда существовал еще конгломерат кровнородственных коллективов, норм культуры которые имели единое, нерасчлененное специфическое содержание. В этнографии и истории первобытного общества их нередко называют мононормами, но мы полагаем, что термин «норма культуры» более точен, поскольку он подчеркивает качественную, содержательную характеристику данного явления, в то время как «мононорма» указывает лишь на формальную сторону.

На начальном этапе исторического развития человеческого сообщества культурные нормы существовали как символические механизмы обеспечения соорганизованности индивидов, их гармоничного сосуществования и воспроизводства в природной среде. Непосредственно отражая представление человека о его месте в конкретной природной и социальной среде, культурные нормы образовывали нормативную систему, от которой зависела степень выживания человека в определенных условиях. Выступая средством приспособления и адаптации к исторически конкретной окружающей среде, нормы культуры всегда историчны и селективны и являются «воплощением определенного типа поведения и его продуктом».

Дальнейшее развитие норм культуры, связанное с формированием собственно трудовой деятельности, производства и обмена как универсального способа кооперации людей в общество, привело их к дифференциации на моральные, религиозные, правовые, этнические и другие виды. Логика эволюции норм культуры позволяет нам констатировать, что они составляют основу всех остальных нормативных систем: норм морали, религии, права, обычаев, традиций. Оставаясь нормами культуры, нормы морали, нормы религии и нормы права приобретают лишь новые дополнительные качества, отличающие их друг от друга, например, взаимообусловленность прав и обязанностей субъектов, связанная с потенциально неизбежной санкцией, как специфическое свойство права. Но сущностно-содержателъные качества морали, религии, права как институтов культуры определяются только культурой, точнее теми идеями, представлениями, которые составляют сущностное ядро самой культуры. Такой подход к рассмотрению генезиса права, морали, религии предопределяет следующую его схему: сформировавшееся вследствие эффективной социальной практики правило поведения, прежде всего, закрепляется как культурная норма и лишь, затем приобретает ту или иную форму: или нравственного долга, или религиозной обязанности, или правового требования и т.п.

Обращаясь к правогенезу, мы можем с большой долей уверенности утверждать, что «отбор» культурных норм, которые затем приобретают свойства норм права, осуществляется обществом. Этот отбор, как справедливо замечает Л.И. Спиридонов, производится по принципу их значимости для сохранения и функционирования социального целого. Если правило поведения как составная часть культуры имеет важное значение для общественного порядка или тесно связано с осуществлением необходимых общих дел, оно становится нормой права. Такая точка зрения на соотношение права и культуры означает, во-первых, что все правовые нормы есть нормы культуры, но не все нормы культуры есть нормы права, и, во- вторых, что все правовые идеи являются идеями культуры и содержат в себе особенности социально-культурной реальности.

В этой связи хотелось бы привести высказывание У. Гуденау, который попытался зафиксировать все стороны взаимосвязи культуры и права, что, на наш взгляд, ему и удалось сделать. Право есть часть культуры, одна из ее сторон, один из ее «моментов», утверждал У. Гуденау, который содержит «образцы, помогающие решить, что существует и что может быть, существовать (взаимосвязи); как относиться к тому, что есть и что может быть (ценности); что с этим делать и как это делать (нормы)», а также каковы санкции, способствующие соблюдению данных образцов. Итак, поводя итог рассуждениям о взаимосвязи культуры и права, можно утверждать, что нормы права - это один из видов культурных норм, правовые идеи - часть культурных ценностей, а правоотношения - часть социокультурных отношений. Причем сущностные свойства и культуры, и права сосредоточены в идеях, представлениях и ценностях.

Это означает, что включение индивида в наличную систему общественных отношений, сопровождаемое овладением им в первую очередь всей системой культурных ценностей, в том числе и усвоение правовых идей - ценностей. Если усвоенное право становится чертой, собственной характеристикой личности, то соблюдение правил поведения правового характера обеспечивается как бы само собой, добровольно, без вмешательства со стороны кого бы то ни было, и государства в частности.

Соотношение права и культуры анализируется также Толкоттом Парсонсом в рамках созданной им культурно-нормативной концепции права. По Т. Парсонсу, право обладает тремя историко-логическими основаниями: формальным, реальным и полным. Формальное основание - это форма фиксации внешних сторон права, его свойств и знаменует собой уровень «узаконенного». Поскольку Т. Парсонс полагает, что право существует в любом обществе, то форма «узаконенного» может существовать в форме обычного права, форме позитивного и в форме постпозитивного. Реальное (содержательное) основание права связано с выявлением «порождающей причины права», в качестве которой, как считает Т. Парсонс, выступают действительные закономерности общественного поступательного движения, тождественные «культурной легитимации нормативной системы», точнее - общеобязательная «подсистема отчета», или интегративная система ценностей. Именно она содействует внутренней интеграции общества как определенной социальной системы в определенных условиях. Именно в результате постоянного согласования индивидуальных волевых устремлений и ценностей с ней (интегративной системой ценностей) идентификационные социальные притязания приобретают статус правопритязаний, которые являются «клеточкой» права.

Полное же основание права определяется во взаимодействии реального и фактического оснований, которое рассматривается как осуществление правового феномена в целом. В основе этого взаимодействия лежит «понимание», «осмысление» субъектом связи между ценностью (реальным оснований) и нормой (фактическим оснований), которое активизирует действительное осуществление ценностных ориентаций всеми, кто их разделяет.

Трехструктурное основание права у Т. Парсонса созвучно нашему пониманию структуры права, причем введение понятия идентификации ценностей акцентирует еще в большей степени внимание на культурной сущности права. Сознательное соотнесение индивидуальных ценностей с ценностями сообщества дает возможность согласиться с Т. Парсонсом о том, что право - это такой элемент культурно-нормативной системы, на который возлагается задача смягчения потенциальных конфликтов, заложенных в человеке (трансгрессивность) и социальной системе. И еще одним важным достижением парсонской концепции права является рассмотрение общеобязательной «подсистемы отчета», или интегративной системы ценностей, как результата объективного процесса развития и адаптации определенного общества к определенным условиям.

На неизбежность и необходимость существования социально- культурной основы права указывали и другие ученые, например, К. Леви - Строс утверждал: «Переход от природы к культуре... понуждал людей разнообразить свой способ жизни, чтобы можно было существовать в различной среде и множить свои отношения с природой. Но чтобы это разнообразие и это умножение могли повлечь за собой... социальные преобразования, им потребовалось стать для человека предметом и средством мышления», которое дифференцировало это разнообразие, официально закрепляя наиболее значимые его элементы.

А вот как по этому поводу писал А. Хёбель: «Каждое общество должно по необходимости отбирать лишь ограниченное число поведенческих моделей, соответствующих его культуре, и оно должно безоговорочно и диктаторски; отвергать возможность принятия своими членами тех линий поведения, которые не совместимы с отобранными ими линиями, равно как и многих других, только на одном том основании, что они другие». Аргументирует это «долженствование» А. Хёбель тем, что живущие вместе люди должны иметь возможность предвидеть поведение других, живущих рядом с ними людей в типичных ситуациях. Если этого нет, жизнь людей превратится в хаос или сумасшедший дом. Причем, как замечает А. Хёбель, несмотря на то, что жесткость здесь характеризуется относительностью и в каждом отдельном случае имеет свои допуски, селекция все же и психологически, и социологически носит императивный характер. И это, продолжает он, «очень важно иметь в виду любой теории права, так как главная проблема, стоящая перед всеми правовыми системами,- это отбор:какую линию поведения право должно поддерживать, а какую подавлять». Последняя фраза А. Хёбеля дает для нас особенно ценную информацию, поскольку подтверждает нашу точку зрения о социокультурной (по Хёбелю, психологической и социологической) обусловленности права и о необходимости эту обусловленность учитывать, при формировании позитивного права.

Но прежде чем продолжить рассмотрение проблемы взаимосвязи культуры и права, по нашему мнению, важно сделать следующее уточнение. Право не производит никакого отбора - отбор производит сама жизнь общества, взятая в едином своем социокультурном комплексе. Право же, если ставить его в связь с этим отбором, лишь закрепляет его на каждой стадии; общественного развития соответствующими нормами. Право появляется и вступает в действие в качестве официального регулирующего средства лишь тогда, когда имеющиеся в обществе другие традиционные средства социального контроля, поддержания нормальной его жизнедеятельности и сохранения его культуры, а вместе с ней и самого общества, оказываются либо малоэффективны, либо вовсе недейственными. Говоря о праве как об одном из элементов культуры общества, важно не абсолютизировать значимость права и тем более не превращать его в некий, как справедливо констатирует А. Хёбель, автономный субъект, «использующий силу организованного общества для регулирования индивидуального и группового поведения, для предотвращения, исправления или наказания отклонений от предписанных социальных норм». Право не должно и не может быть субъектом, оно является результатом отражения признанных в обществе моделей поведения, характерных для конкретной социокультурной реальности.

В этом контексте целесообразно привести высказывание П. Таппана о социальной роли и назначении права: «Сформулированное и применяемое людьми в обществе право через свой инструментарий отражает признанные правила групповой жизни. Помимо того оно намеренно и более или менее рационально применяется для создания норм поведения с целью решения проблем и потребностей, с которыми сталкивается общественная жизнь». Здесь, как видно из цитаты,» право «отражает», а «не действует само»; сопровождающие его глаголы, как это и должно быть, используются в пассивной, а не в активной форме. Только благодаря правильному языку многое становится на свои места. Поэтому, говоря о связи права и культуры, заметим, что любые институты культуры - семейные, политические, экономические, религиозные, национальные, профессиональные и т.д. - равно как и изменения в них, находят свое отражение в праве как средстве официального регулирования и поддержания социального порядка, притом не напрямую, а через соответствующие официально-властные механизмы отбора в рамках соответствующей формы общественного, в том числе государственного устройства, которые и сами являются проявлением специфической культуры. Такая трактовка соотношения культуры и права дает возможность понять, что в праве всего лишь закрепляется то, что происходит в обществе.

Рассуждая в таком ракурсе, считаем необходимым исходит из важного методологического положения, согласно которому каждая культура исторически формировалась из множества черт,, которые в процессе группового опыта отбирались и утверждались в качестве прежде всего способов мировоззрения и определенных моделей поведения. Учет этого тезиса подводит нас к выводу, что все стороны общественной жизни, в том числе и правовой, не являются какими-то отдельными, механически слепленными автономными частями, а представляют органическое единство взаимосвязанных элементов. Хотя каждый аспект или «часть» целого имеет при этом свою специфическую форму, например, неодинаковы способы ведения дел в суде, или производстве, или торговле, но ни один из этих аспектов не существует в вакууме, сам по себе, как автономная изолированная часть. Каждый играет свою роль, и каждый является отражением общей культуры народа или общества.

Органическая взаимосвязь всех сторон и проявлений культуры означает в то же время, что изменения всякой отдельной взятой стороны с неизбежностью вызывает либо существенные, либо вторичные изменения в других сторонах социокультурной реальности; что нельзя трогать, менять, реформировать, трансформировать какую-либо сферу жизни общества без того, чтобы за этим не последовали неизбежные изменения в других. Мы специально обращаем внимание на этот системный аспект культуры, поскольку, как показывает печальный опыт почти; всех народов, всегда находятся невежественные и излишне ретивые реформаторы-политики, стремящиеся «улучшить», а то и просто изменить какие-то сферы социальных отношений с наивной уверенностью в том, что возможны такие изолированные манипуляции, «починки» и переделки общества, которые якобы представляет собой нечто вроде набора «детского конструктора», из деталей которого можно собирать по желанию любые социальные формы и механизмы. Даже при самом глубоком понимании и знании этих фактов чрезвычайно трудно предвидеть конечные социальные последствия любого искусственно вызванного изменения в культуре народа или в целом, или же в одной из ее сфер. Система социальных взаимосвязей слишком тонка и сложна, чтобы ее мог охватить человеческий разум, тем более он не способен предвидеть всех не желаемых и вредных последствий их нарушения или изменения. В лучшем случае они окажутся нежелательны, в худшем же - а это, как показывает практика, и является типичным - разрушительны и непоправимы. Именно поэтому справедливо и актуально утверждение Э. Дюркгейма о том, что «долг государственного человека не в том, чтобы насильно толкать общество к идеалу, кажущемуся ему соблазнительным; его роль - это роль врача: он предупреждает возникновение болезней хорошей гигиеной, а когда они обнаружены, старается вылечить их».