Эстетика и искусство Античности

III. Эстетика античности[1].

Мифология и эстетика.

Проф. В.А.Волобуев

Лекция 1-я. Генезис искусства(вариант европейской традиции)

Эстетические воззрения своими историческими корнями уходят в далекое прошлое; ее рождению предшествовал долгий путь господства мифологического сознания, давшего конкретно-образное отражение реальности. Сегодня миф – форма целостного массового переживания и истолкования действительности при помощи чувственно-наглядных образов, считающихся самостоятельными явлениями бытия. Мифологическое сознание родилось и функционировало по своим специфическим законам, отличным от логического сознания более поздних эпох. Мифологическое сознание отличается синкретизмом, восприятием картин, рожденных творческим воображением человека, в качестве «неопровержимых фактов бытия» (А.Ф.Лосев). Для мифологии не существует грани естественного и сверхъестественного, объективного и субъективного; причинно-следственные связи подменяются связью по аналогии и причудливыми ассоциациями. Мир мифа гармоничен, строго упорядочен и неподвластен логике практического опыта. С понятием миф в тесной связи находится понятие мифология.

Мифология (греч. mуthos – сказание и Logos – рассказ) – тип функционирования культурных программ, предполагающий их некритическое восприятие индивидуальным и массовым сознанием, сокрализацию их содержания и неукоснительность исполнения. Различают классическую мифологию как тип культуры, тотально представленный сакрализованными программами и базирующийся на архаических формах

ментальности, и современную мифологию как феномен, представляющий собой вкрапливание мифа в немифологическую по своей природе культурную традицию (например, социальная мифология как вариант

политико-идеологической практики).

В эволюции классической мифологии могут быть выделены два этапа: хтоническая мифология(греч. chtonos – земля), характерная для периода выделения человека из природы и связанная с аграрными культами плодородия; оформляется в эпоху матриархата, центральной мифологемой хтонической мифологии выступает Великая Мать в различных ее этновариантах (Астарта, Рея-Кибелла и др.), а также символизирующие природные силы неантроморфные мифологемы (змеи, чудовища и др.); эпическая мифология(греч. epos – слово, сказание) характерная для периода выделения индивида из рода и связанная со знаменующим эпоху матриархата развитием ремесла; в центр мифологической системы выдвигается образ культурного героя или героя-цивилизатора (Гильгамеш, Прометей и др.), осуществляется иерархическая переструктировка пантеона: верховным богом становится, как правило, громовержец, то есть персонификатор мужского начала (стрела как фаллический знак в архаических культурах; молния, бьющая в гладь вод, как символ космогонического брака Неба и Земли): Зевс, Перун и др., в то время как мифологема Великой Матери, напротив, дифференцируется и расслаивается на мозаичный набор частных женских богинь: Афина (на первом этапе связана с обликом змеи; затем понятие Афина Паллада трансформировалось в понимание «организованной» войны), Афродита, Артемида, Гестия (хранительница домашнего очага) и др. Типичным для героического эпоса становится сюжет о герое, побеждающем хтонических чудовищ (змееборческий миф в западной культуре, побеждающий змия Георгий Победоносец у славян и т.п.), что символизирует патриархальную доминаниу в культуре и вытеснение из зоны аксиологического санкционирования хтонических мифологем. И если в хтонической мифологии космогенез интерпретировался как рождение Космоса миф о сакральном браке (Любовь), то в эпосе – как креация («ремесленные» мифы космотворения).

При смене мифологической культуры немифологической классическая архаическая мифология не уходит из содержания ментальной традиции, выступая материалом для переосмысления в процессе становления философских форм мышления, инструментом символического моделирования, художественной, художественно-эстетической, в частности, метафорики и др.

Образные системы мифологии входят в золотой фонд как западной, так и восточной культур, выступая содержательно универсальным и аксиологически общезначимым культурным языком (кодом).

Применительно к современной культуре можно говорить как о переосмыслении и новом толковании мифологических образов (Т.Манн, Дж.Джойс и др.), так и о сознательном мифотворчестве в искусстве, музыке в том числе (Кафка, Маркес, Ф.Супо, С.Дали, Р.Вагнер и др.). Мифотворчество функционирует в современной культуре не только как «проживаемый», и как артистический жанр, и как средство достижения художественной экспрессивности, но и как философско-методологический, философско-эстетический пласты знания и метод.

Постепенно рост влияния человека на социальную и природную среду получал отражение в представлениях о разумной, рациональной упорядоченности мира. Вместо страшных и непонятных сил действуют нимфы – прекрасные покровительницы гор, лесов, морей и рек, а верховная, «централизованная» власть над природой оказывается полностью в руках Зевса.

Однако классика греческой мифологии олицетворяла силы растущей цивилизации, и именно этот период оказал наибольшее влияние на все последующие культурные эпохи. Бессознательно-художественным образом осмыслялась вся действительность: и природа, и общественные формы, поэтому вся мифология, почти все ее образы могут рассматриваться как начало формирования эстетического сознания.

Об эстетическом характере мифологии свидетельствует наличие в ней своеобразного осмысления исконных проблем: генезис красоты, искусства, его видов, родов и жанров.

Интересен в этой связи древний миф об Аполлоне и Музах. Он имеет свою историю. Вначале речь шла об одной единственной Музе, которая в эпоху хтонической мифологии олицетворяла разные стороны активности человека: ремесло, художественное творчество и познавательную деятельность. Вскоре число Муз увеличилось, их стало три, а затем девять. Первоначальное нерасчлененное представление о человеческой деятельности уступает место своеобразной «мифотворческой специализации». Уже после Гесиода каждая из Муз обретает свою роль: Клио – богиня истории, Мельпомена – трагедии, Талия – комедии, Евтерпа – лирической поэзии, Каллиоппа – эпоса, Эрато – любовной поэзии, Терпсихора – музыки и танцев, Урания – Богиня астрономии, Полигимния – гимнов. Музы знали все, господствовали над силами природы и людьми.

Вместе с тем в их деятельности было нечто общее – каждая приносила в мир гармонию, согласованность. Апполон руководитель хора Муз – был наречен Мусагетом за «гармонизацию мира», уничтожение зла и раздора, всего того, что греки называли «amuson» (грубый). Мудрый Апполон – бог света, пасет стада, укрощает гордыню, но главная его функция – прорицать волю Зевса. В Дельфах, под отвесными скалами – святилище пифагорейского Апполона, здесь непрерывно встречались греки из разных концов метрополии и колоний. Они приходили вопрошать бога. Мифы этого времени – истина о мире, которую Музы передают людям и прежде всего поэтам. В поэзии миф свободно развивается, обновляется, интерпретируется. Одно неизменно – поэт, как и Аполлон с его Музами, постигает действительность, ищет смысл человеческой жизни, пытается упорядочить прошлое и будущее, а также подсказать выбор верного решения.

Осознание гармонии мира, смысла действительности, возможность проникнуть в тайны бытия воплотились в древнем греческом мифе об Аполлоне; тем более интересна дифференциация, которая ясно проступает в увеличении числа Муз, их «специализации». Семь Муз – «художественные». Аналитическая сила сознания греков, пусть примитивно, фиксировала некоторые особенности видов, родов и жанров «мусических искусств», оставляя «механические» искусства, ремесло на долю Гефеста – бога огня, кузнеца, строителя и Афины Паллады – не только воительницы, но и покровительницы рукоделия. Кроме «художественных» Муз появились богини истории и астрономии – Урания и Клио, которые олицетворяли практику собирания преданий, легенд о природе и обществе и отличались от Муз, владеющих магией пения и музыки. Не случайно Уранию греки изображали со свертком рукописей как хранительницу зафиксированных фактов и преданий. Однако осознание особой роли Муз истории и астрономии не дает еще достаточного основания говорить о понимании греками специфической функции научного знания. Дифференциация шла в рамках мифологической формы сознания, не стремящейся к точности и строгости постижения бытия. Мифология осваивала мир, осуществляя поступки, оценки, правила поведения людей в конкретных образах, схемах, воспроизводящих определенные фантастические ситуации. Историческое сознание не было историческим знанием. Выделение «научных» Муз не нарушало художественной образности, сакральности сознания. Мифологическое сознание все еще проявляет одну из своих главных черт – способность оперировать типами, изначальными схемами, которые служат для координации и руководства в деятельности людей.

Третий, последний этап жизни мифологического сознания занимает значительный период, почти тысячу лет, его начало можно датировать первой третью первого тысячелетия до н.э., моментом возникновения классового рабовладельческого общества. Еще в эпоху расцвета греческой мифологии появляются тенденции, ведущие к самоизживанию мифологического мышления. Когда Геракл добрался до яблок Гесперид и вывел Цербера на поверхность Земли, его поступки переступили грань обычной силы героя, подчиненного воле богов. Эпид разгадал загадку Сфинкса, и тот бросился в море, Сирены погибли, так как Одиссей сумел превозмочь их; агронавты смелеют, растет их свободное обращение с миром природы и миром богов. Подвиги людей часто одолевают волю богов-олимпийцев. Независимость и власть человека растут. Осознание этого подрывало основы мифологического мышления, но это еще не означало отказа от мифа как такового, он начинал играть служебную роль, трактовался в переносном, метафорическом смысле. Расцвет культа бога Диониса в VIIв. до н.э. также свидетельствует о сложных имманентных процессах в мифологии. Культ Диониса подчеркивал человеческую самодеятельность, свободу от заданных схем деятельности и оценки и если не отрывал существование человека от мира богов, то создавал иллюзию их единства, внутреннего родства. Поэтому трагедия, возникшая из культа Диониса, относилась часто к мифологии как к источнику интересных сюжетов и позволяла себе вольности в их интерпретации, а комедия, рожденная тем же культом, прямо ставила человеческую активность выше всех богов. Кстати в истории философской мысли бытует мнение, что в век древнегреческого мыслителя и поэта Эпихарма (вторая половина шестого и первая половина пятого столетия до н.э.) именно он «…(Эпихарм) «открыл» комедию, то есть он первый сочинил произведение, заслуживающее этого имени …Сюжеты (он) брал из мифологии и из обыденной жизни. Его насмешка над глупостью людей и человеческими слабостями держится области типического, общего. При этом Эпихарм обнаруживает большое знание света и психологии людей» (39, С.341).

В этот период мифология не является уже самостоятельной формой сознания; в реальность описанного в мифе уже никто не верит, он потерял свою регулятивную функцию. Миф более понятен как образное, «символическое» изложение взглядов, которое нуждается в комментарии, специальном анализе, выявляющем общие закономерности бытия, поэтически зашифрованные в персонажах и сюжете того или иного мифа.

На основании вышеизложенного, можно обратить существенное внимание на момент перехода от первой наивной мифологической формы к теоретическому осмыслению мифа, иначе говоря, к действительно первым этапам развития эстетического знания.

По мере расширения и обогащения социального опыта логика развития человечества неумолимо вела ко все большему накоплению реалистических представлений о действительности. Переломным моментом на этом пути был отказ от мифологической формы мышления. Первоначальное отождествление природы и человека, наглядно-образная форма деятельности воображения уступает место систематизированному отражению бытия в форме определенных концептуальных представлений и понятий. «Всякая мифология преодолевает, подчиняет, и формирует силы природы в воображении и при помощи воображения; она исчезает… вместе с наступлением действительного господства над силами природы … (в данном случае под природой понимается все предметное, следовательно, включая и общество)» (16, С.737). В Греции это произошло в момент крушения первобытно-общинного строя, то есть в VIв. до н.э., и повлекло за собой раздвоение того, что ранее было единым, синкретичным: расхождение поэзии и теоретической мысли (прототипа философского мировоззрения – В.В.). В мифе поэзия и мировоззрение, художественное и научное представления слиты воедино. Постепенно они разъединяются. Миф становиться все более и более лишь формой, которая интерпретируется философами как аллегорическое выражение закономерностей бытия, а поэтами, трагиками и художниками – как собрание сюжетов, удобных для выражения вполне мирских (политических, этических и других) проблем. Это и был момент перехода от мифологического к научному осознанию художественных и эстетических проблем. «Античная эстетика имеет в мифологии свою почву, но сама она есть та или иная теория мифа, а не просто миф» (19, C.99).

Таким образом, мифология представляет и сегодня интерес как то культурное образование, которое было непосредственной предпосылкой возникновения научного знания, и как явление, сохранившее свое влияние на всю греческую эстетику вплоть до позднего эллинизма.