Каждый обычный день живи так, словно бы это был твой последний день. Не
Оставляй ничего на завтра, про запас, живи всей полнотой мыслей и чувств
Сегодня, сейчас. Не старайся специально развивать силу воли, а просто будь
Добрым и чистым в каждую пробегающую минуту.
К нам подошли турки с Хавой, державшей в руках прекрасный портфель из
зелёной кожи. Передавая его мне, она лукаво улыбнулась, спросив, не
напоминает ли мне этот цвет чьих-то зелёных глаз.
- А внутри, - прибавила она, - вы найдёте портрет сэра Уоми.
Я был тронут вниманием девушки и сказал ей, что, очевидно, всем вокруг
неё тепло, что я всегда буду помнить её любезность и опечален тем, что я
плохой кавалер и у меня нет ничего, что я мог бы оставить ей на память.
- Ну, а если я найду что-нибудь, что принадлежит вам? Оставите ли мне
свой автограф на память?
Моя вещь в этом доме? Я потёр лоб, проверяя, не заснул ли уж я мёртвым
сном Флорентийца? Хава звонко рассмеялась и своим гортанным голосом
произнесла:
- Я жду ответа, кавалер Лёвушка.
Я окончательно смутился, и за меня ответил сэр Уоми.
- Неси своё сокровище, Хава, если оно и в самом деле у тебя есть. Не
конфузь человека, который ещё и сам не знает, что дал миру жемчужину и тем
украсил жизнь.
Я перевёл глаза на сэра Уоми, думая обнаружить на его лице уже знакомый
мне юмор. Но оно было серьёзно, и смотрел он ласково. Я ощутил уже привычное
раздражение от всех этих тайн и загадок и готов был раскричаться, как в
дверях увидел Хаву с толстой книжкой в руках. Это был журнал "Новости
литературы". Развернув книжку, она поднесла мне страницу с началом рассказа:
"Первая утрата, - и свет погас". Того рассказа, что пленил аудиторию и
какого-то литератора на студенческой вечеринке в Петербурге и теперь вышел в
свет. Хава перелистала страницы и показала мне подпись: "Студент Т."
- Пиши автограф, - сказал И. - И надо собираться. Я взял из рук Хавы
карандаш, взглянул на неё, рассмеялся и написал:
"Новая встреча, - и свет засиял". Мой автограф вызвал не меньшее
удивление всего общества.
- Ты и сам ещё не понимаешь, что в твоём рассказе и что значат слова
этого автографа, мой юный мудрец, - сказал, прощаясь, сэр Уоми. - Но в нашу
следующую встречу ты будешь во всеоружии знания. Иди сейчас так, как поведёт
тебя И., и дождись в его обществе возвращения Флорентийца.
Он обнял меня и ласково провёл рукой по моим волосам. Хава протянула мне
обе руки. Я склонился и поцеловал эти прекрасные чёрные руки, прося прощения
за свой испуг и отвращение, которые они мне внушали прежде.
Я почувствовал, что руки её задрожали; а когда поднял голову, увидел
изменившееся лицо Хавы и услышал шёпот:
- Я всегда буду вам верной слугою, и ваш свет мне будет сиять тоже.
Нас разъединил И., подошедший проститься с Хавой. Мы вышли все вместе и
тут же расстались с турками, которые собирались навестить родственников. Я
удивился, как промелькнуло время. Казалось, только час и пробыли мы у сэра
Уоми, а на самом деле было уже около семи вечера.
Я был рад, что турки ушли; говорить мне совсем не хотелось. И. взял меня
под руку, мы свернули в какую-то улицу и зашли в книжную лавку. И. спросил,
нет ли последнего номера журнала "Новости литературы".
- Нет, - ответил приказчик. - На этот раз всё раскупили. Но можно снять с
витрины последний экземпляр, если вы наверняка купите.
И. заверил, что книгу мы купим непременно, расплатился, и мы вышли.
- Как не хочется идти на пароход, Лоллион, - сказал я. - Век бы жил тут,
в саду сэра Уоми.
- Ну, вот и верь тебе! Хотел век жить подле Флорентийца, всю жизнь
разделять его труды. А теперь хочешь жить в саду сэра Уоми? - улыбнулся И.
- Да, - ответил я. - Слова мои могут показаться изменой. И я не смог бы
рассказать, что творится в моём сердце. Оно, точно мешок, всё больше
расширяется, и живут в нём не только мой брат и Флорентиец. Я ещё не могу
уяснить себе, что общего нашёл я между вашими тремя друзьями: Али,
Флорентийцем и сэром Уоми. Но что-то общее есть, какое-то высшее
благородство, какая-то неведомая мне сила... Я даже думаю, что у вас и
Ананды много общего с ними. Не могу ещё взять в толк, почему вы все так
беспредельно со мной милосердны! Защищая брата, который, конечно, достоин
этого, - вы делаете и для меня так много, чего я вовсе не заслужил. И вы,
вот вы, Лоллион, - чем смогу я когда-нибудь отплатить вам?
- Не наград или похвал должен ждать человек, Лёвушка, - ответил И. -