Недоверие иностранных инвесторов

После резкого падения курсов акций наших предприятий, краха рынка ГКО в августе 1998 г. и предложенных российским правительством условий реструктуризации внутреннего долга, в результате чего иностранные инвесторы потеряли значительную часть своих денег, ожидать от них значительных портфельных инвестиций не стоит.

Перспектива привлечения прямых иностранных инвестиций более реальна, но только в случае, если российские власти прислушаются к предложениям потенциальных инвесторов:

· снизить им налоговое бремя, как и российским производителям (те же изменения по НДС и социальным выплатам, требования по переоценке ценных бумаг и имущества, реализуемых ниже себестоимости);

· продолжать работу по приведению российского бухгалтерского учета в соответствие с международными стандартами, что позволяет потенциальным инвесторам более достоверно оценивать деятельность и балансовые показатели российских предприятий при сотрудничестве с ними. Вполне вероятно, что уже в 1999 г. нерезиденты смогут увидеть балансы российских предприятий в привычном для мирового бухучета виде;

· принять законопроекты, регламентирующие работу иностранных инвесторов в России в сфере торговой политики, движения товаров и капиталов (соглашение с ВТО, меры по поддержанию российских экспортеров в условиях антидемпинговых ограничений и т.п.), а также концепцию страхования и гарантий иностранных инвестиций в России, что особенно актуальную после августовских событий;

· допустить иностранных инвесторов в стратегически важные отрасли российской экономики. При этом правительство, конечно, должно жестко контролировать соблюдение инвестиционных обязательств, взятых на себя зарубежными партнерами.

Важно также предлагать инвесторам те проекты, которые им интересны. Пока интересы зарубежной и российской сторон совпадают нечасто. Первая хотела бы вкладывать деньги в телекоммуникации, производство бытовой техники, парфюмерии, косметики. Иностранные инвесторы, которым предоставляют налоговые и таможенные льготы в обмен на гарантированно высокий объем капиталовложений, уже участвуют в совместных проектах - к примеру, на российских автозаводах. Запуск производства автомобилей "Фиат" в Нижнем Новгороде и "Вольво" в Москве запланирован на 1999 г.

Иностранные промышленные компании, работающие в России, инвестировали в рамках своих проектов свыше 10 млрд долларов. Причем более охотно они вкладывают средства в те предприятия, которые сами контролируют. Так, западные инвестиции в российские табачные предприятия, контрольные пакеты которых принадлежат крупным иностранным производителям, составляют 620 млн долларов. Американская фармацевтическая компания "Ай-Си-Эн", владеющая пятью крупнейшими российскими заводами по выпуску лекарств, намерена к 2002 г. завершить программу их развития стоимостью 300 млн. долларов.

Иностранные инвестиции в Россию составляли в 1997 г. 12,3 млрд долларов, в 1998 г. - 11,8 млрд. [3]

Контроль над предприятиями, т.е. право назначать администрацию, позволяет западным инвесторам обойти "российскую специфику", прежде всего хищение директорами средств предприятий через расчеты "черным налом", бартер, товарный кредит подставным фирмам и т.д. Западных инвесторов, которые привыкли судить о работе предприятий на основе прибыли, сбивает с толку наша реальность, в которой предприниматели уходят в теневую экономику, прячут доходы, искусственно раздувая себестоимость, когда прибыль может быть крайне малой, но предприятия развиваются, проводят реконструкцию, строят цеха, открывают филиалы.

Подобная практика увеличивает риски иностранных инвесторов, так как чревата потерей репутации, а то и самого бизнеса. Ведь налоговая полиция может арестовать представителей не только российской, но и западной стороны. Впрочем, эта "российская специфика" вызвана условиями бизнеса в России - пробелами в корпоративном и контрактном праве, запутанностью налоговой системы, слабой работой правоохранительных органов по защите собственности. И все же находятся зарубежные предприниматели, которые готовы вкладывать деньги не только в крупные промышленные проекты, строительство новых перерабатывающих мощностей или совместную эксплуатацию сырьевых ресурсов, но и в сферу малого и среднего бизнеса. С этой целью, например, глава американской компании "Проктер энд Гэмбл" предложил создать инвестиционный фонд в 5 млрд долларов, доходы которого пойдут на субсидии и займы западным предпринимателям, готовым инвестировать в производство товаров и услуг в России.

Иностранные инвестиции концентрируются преимущественно в Москве и в считанных регионах (Московская область, Великий Новгород, Нижний Новгород, Санкт-Петербург, Ленинградская область, Самара). Чтобы привлечь иностранных инвесторов, региональные власти на местном уровне освобождают их от налога на прибыль, снижают местные налоги, вводят другие льготы, ускоряют и облегчают процесс согласования проектов. К примеру, в Новгородской области проект может быть согласован (если не возникает серьезных рекламаций) в течение одного дня. В других регионах на это уходят месяцы, что, конечно, отпугивает потенциальных инвесторов. Кроме того, новгородские законодатели попытались гарантировать стабильность правил, действующих на момент заключения договоров, до вывода проекта на полную самоокупаемость. Если условия все же изменятся, администрация обязана из бюджета компенсировать потери инвестора. Известен прецедент, когда после изменения таможенных пошлин иностранному инвестору выплатили в качестве компенсации 1,5 млн долларов.

Аналитики считают, что, если в полной мере заработает законодательство об иностранных инвестициях, концессионной деятельности, соглашениях о разделе продукции, это позволит увеличить прямые зарубежные капиталовложения за год в 1,5 раза.

Соглашения о разделе продукции. Закон "О соглашениях о разделе продукции" был принят в январе 1996 г. Вместо обязательной уплаты налогов он ввел систему, при которой государство и иностранный инвестор заключают соглашение (договор), где на определенный срок оговариваются платежи инвестора, а произведенная продукция делится между ними в определенной пропорции. Из всех налогов, сборов и пошлин инвестор платит только налог на прибыль и налог за право пользования недрами (раздел продукции для него - по сути налоговая льгота).

Соглашение о разделе продукции привлекательно для государства тем, что, в отличие от других форм заимствований или лицензионных режимов (типа концессий), раздел продукции не грозит стране усилением долгового бремени или потерей контроля над недрами и сырьевыми ресурсами. Суверенные права государства на владения недрами и их ресурсами сохраняются, поскольку речь идет не о приватизации недр, а об их аренде в течение определенного срока. При этом разведку полезных ископаемых и другие работы инвестор проводит за свой счет, в случае неудачи затраты ему никто не компенсирует. Тем не менее для инвесторов СРП привлекательно тем, что обеспечивает стабильность и предсказуемость, чрезвычайно важные для любых крупных инвестиций, хотя оно не гарантирует от коммерческого риска, в частности, связанного с изменением цен на нефть и спроса на нее.

Раздел продукции наиболее рационально использовать при разработке месторождений с большими, но трудноизвлекаемыми запасами - особенно в районах с суровым климатом, где доразведка запасов сопряжена с высоким риском, а освоение требует колоссальных инвестиций (на шельфе арктических морей и в неосвоенных северных российских регионах). Пока инвесторов интересуют в России лишь нефтегазовые месторождения, хотя такая форма инвестирования возможна и при разработке твердых полезных ископаемых (золота, серебра, цветных и редких металлов).

Соглашение о разделе продукции открывает хорошие возможности для привлечения инвестиций в реальное производство. Вот только в нашей стране эти возможности никак не могут реализоваться.

Закон до сих пор не действует из-за того, что, во-первых, не внесены вытекающие из него изменения и дополнения в налоговое, таможенное и другое законодательство; во-вторых, не рассмотрены новые списки месторождений, предлагаемых для разработки на условиях раздела продукции; в-третьих, не принят пакет нормативных документов, регламентирующих деятельность государственных органов, которые контролируют реализацию СРП.

Сегодня инвесторам предоставлено право на реализацию 10 проектов соглашений, 7 проектов утверждены перечнем, имеющим статус федерального закона, но, поскольку правительство не приняло нормативных актов в развитие законодательства о СРП, ни одно из этих семи соглашений за 1997-1998 гг. так и не было подписано. Три соглашения (они утверждены постановлением правительства) подписаны, потому что были заключены до вступления в силу закона "О соглашениях о разделе продукции". Из них реализуются только два - "Сахалин-1" и "Сахалин-2", в которые инвесторы вложили 1,1 млрд долларов за 1996-1998 гг. Доходы от их реализации уже поступают в федеральный и сахалинский бюджеты.

Эти проекты работают благодаря тому, что в них зафиксированы так называемые "дедовские оговорки" - гарантии, что любые изменения законодательства, ухудшающие положение инвестора, не распространяются на действующие проекты до полной их окупаемости.

Такая общемировая практика, гарантирующая инвестору, что условия работы как минимум не ухудшатся, никак не приживается в российском законодательстве. Если "дедовские оговорки" и впредь не будут законодательно закреплены, их придется вносить в каждое следующее соглашение, иначе инвесторы вряд ли пойдут на сотрудничество.

Сахалинский опыт показал, что для включения месторождения в перечень проектов СРП, утверждаемый Госдумой, требуется не менее двух лет. Если прибавить к этому время на проведение тендеров, разработку самого соглашения и его утверждение депутатами, получится, что инвестор, проявивший интерес к перспективному проекту, пять лет должен потратить на решение только организационно-правовых проблем. Такой срок способен отпугнуть кого угодно, и оттягивается момент, когда само государство начнет получать доходы. Не вселяют оптимизма и политическая нестабильность в России, произвол чиновников, нечеткие условия доступа к экспортной трубе, да и возросшее за последние 7 лет с 4 до 21 количество налогов, начисляемых на нефтегазовые проекты.

Не стоит думать, что иностранные инвесторы будут вечно ждать, пока мы определимся со своим законодательством. Другие страны уже конкурируют с нами за инвестиции. А прямые иностранные инвестиции в российскую нефтегазовую отрасль могут, по мнению западных экспертов, привести к разительным изменениям не только в российской энергетике, но и всей экономике.

Технико-экономические обоснования 11 проектов СРП в России могли бы привлечь за 1998-2008 гг. 64 млрд долларов.

Вложения в сырьевые проекты, в отличие от спекулятивных инвестиций на финансовых рынках, инерционны. Вложив средства в землю, их невозможно немедленно изъять. Подобные проекты приносят деньги и рабочие места не только в энергетику, но также в тяжелую промышленность и обслуживающую проект сферу услуг. На российские предприятия будут приходиться 70% промышленных заказов и 80% работников, занятых в инвестиционных проектах по разработке сырьевых месторождений в России.

Несмотря на трудности, ситуация для развития СРП сейчас благоприятна: есть подготовленные проекты, есть регионы, ожидающие их запуска, есть желание российских нефтяных компаний и зарубежных инвесторов. К примеру, в проект "Сахалин-3", способный принести России 20 млрд долларов, готовы вложить свои деньги такие мировые киты нефтяного бизнеса, как "Mobil" и "Техасо". Дело за законодателями, однако некоторые из них ошибочно отождествляют СРП с приватизацией недр.

Из всего сказанного относительно источников инвестиций в российскую экономику напрашивается вывод о том, что в обозримой перспективе наиболее реален стратегический зарубежный капитал при условии, что удастся обеспечить привлекательные, устойчивые и предсказуемые юридические и финансовые рамки для него.