Журавли летают/краны тяжелые и мощные

ЗНАЧЕНИЕ (ситуация):

(видишь журавлей) crane = журавль/ (видишь кран) crane = кран

Рис.2

рых гласит "Иди в школу!" Отметим первую логическую операцию: если после I. есть точка, то: "Иди в школу!", если же нет, то: "Я иду в школу".

2. Далее. "School" также имеет значение "косяк (рыб)", и наше предложение может означать "Я иду в косяк (рыб)". Мы, люди, по всей вероятности, отвергнем это предположение, поскольку ситуация нам подсказывает, что речь идет не об этом, но для автомата это равнове­роятный вариант.

3. "Go" наряду с "идти" означает "ехать, уходить, уезжать". Так как ни контекст, ни ситуация, ни ранее усвоенные знания не подсказывают автомату с определенностью, что эти значения не соответствуют рассматриваемому случаю, он будет считать, что "I go to school" может так­же иметь значение "Я еду в школу / Я ухожу в школу / Я уезжаю в школу".

4. Такое же положение и со словом "school" в значении гла­голов "учить" или "учиться" - у автомата нет оснований отвергнуть такие значения "I go to school", как "Я иду учить" и "Я иду учиться".

5. Зато у лингвистического автомата есть формальные ос­нования отвергнуть такое значение "go", как "иметь хо-

ждение , поскольку в этом значении у сказуемого "go" должно быть подлежащее из иного семантического ря­да, отличного от "я" ("money, currency, notes" - "деньги, валюта, банкноты").

6. Автомат отвергнет и значения "гласить", "говорить" как значения "go" в этом контексте (например, "as the saying goes" - "как гласит пословица"), поскольку сказуемое в этом значении требует подлежащего из другого смысло­вого ряда ("word, message, saying" - "слово, послание, по­говорка").

7. Не примет он и значения "гибнуть", "пропадать", так как в этом значении глагол "go" непереходный и противоре­чит предложному дополнению "to school".

8. С некоторой долей вероятности можно сказать, что ав­
томат отвергнет и "к" и "до" как значения предлога "to"
("Я иду к школе", "Я иду до школы"), поскольку в этом
случае перед словом "school" нужен был бы определен­
ный артикль ("to the school"), хотя полностью алгорит-
мизовать употребление артикля, насколько мне извест­
но, невозможно. ,

Итак, для гипотетического автомата, по крайней мере, такие значения "I go to school", как "Я иду в школу", "Я хо­жу в школу", "Я еду в школу", "Я иду учить", "Я иду учить­ся", "Я иду в косяк (рыб)", "Я иду собираться в косяк" ("to school" - "собираться в косяк") будут равновозможны. Он исключит значения номер 5,6,7 и 8.

Как же поступает человек? Неужели мы, перед тем как понять значение этой фразы, мгновенно проводим весь Описанный выше анализ? Скорее всего не проводим. По крайней мере, об этом свидетельствуют мои эксперименты со студентами - все они на вопрос, как перевести (т.е. что значит) "I go to school", не задумываясь, отвечали "Я иду в школу". Почему?

Это, во-первых, фоновые знания. Мы (в том числе и студенты) достаточно давно и часто встречали эту фразу именно в значении "Я иду в школу" и поэтому считаем, что и в данном случае это будет самое вероятное ее значение.

Иными словами, в процессе означивания слова или фразы человек интуитивно выбирает то средство означивания, которое скорее всего дает результат (в данном случае фо­новые знания), и не прибегает к другим средствам, если этот результат не будет опровергнут дальнейшим разви­тием речевой ситуации.

Кроме того, и это важно для наших последующих рас­суждений, "Я иду в школу" самое общее и наиболее широ­кое значение английского предложения "I go to school" ("Я еду или я уезжаю в школу", а также "Я иду учить" и "Я иду учиться" - это частные его варианты), а человеку свойст­венно в случае неопределенности выбирать из всех значе­ний слова или фразы наиболее общее, чтобы потом уточ­нить его в ходе разговора. Это подводит нас к вопросу о том, как строится речь.

Помните детский стишок "Словечко за словечком тя­нулся разговор..."? На мой взгляд очень точное, а главное, простое определение того, что в лингвистике называют всякими мудреными словами, вроде "генерация текста" или еще хуже "речепостроение". Итак, "словечко за словеч­ком", но давайте зададимся вопросом, всякое ли "словечко" может следовать за всяким или есть какие-нибудь правила и ограничения? Как всегда, удобнее начать с примера.

Возьмем, к примеру, слово "дом" и посмотрим, какие слова могут за ним следовать. "Дом стоит," "дом строится", "дом горит" - т.е. за этим словом могут следовать глаголы, но давайте теперь посмотрим, все ли глаголы. В опреде­ленной мере все, но некоторые из них в переносном (мета­форическом) употреблении: "Дом летит, дом думает" и т.п. А как насчет прилагательных: "Дом большой, красивый, светлый" и т.п.? Можно? Можно, однако прилагательные в этом положении, как правило, будут не определениями существительного "дом", а частями составного именного сказуемого с опущенной связкой ("Дом есть большой"). Исключения из этого правила (т.е. когда прилагательное-определение идет после существительного) относятся ско­рее к поэзии, например, "на Севере диком", "Союз неру-

щимый" и т.п. Уже на основании этого примера можно сказать, что слова следуют друг за другом не случайно, а подчиняясь некоторым правилам грамматики и стиля.

Давайте возьмем теперь какой-нибудь предлог, напри­мер "в"- После него можно поставить существительные, прилагательные, даже наречия ("в реке, в глубокой реке, в очень глубокой реке"), а вот глагол или еще один предлог -нельзя.

В каждом языке свои ограничения и запреты. Напри­мер, в английском нельзя поставить глагол или предлог сразу после артикля.

Однако во всех языках построение речи определяется:

• независимой от языка речевой ситуацией;

• внутренними правилами нормы и системы языка (его грамматикой, фонетическими правилами, стилисти­ческими и жанровыми особенностями речи)'. Знание правил построения речи (особенно иностран­ной) насущная необходимость для переводчика, поэтому к ним мы еще вернемся, а сейчас рассмотрим в этом свете значения слов.

Из правил построения речи можно сделать вывод о том, что слово обладает значениями двух основных видов:

• лексическими значениями, которые соотносят слово с внешним миром;

• грамматическими значениями, которые определяют его отношения с другими словами в системе языка.

Конечно, эта классификация значений далеко не полна - в пределах каждой из этих двух разновидностей значения вы найдете множество градаций. Так, лексическое значе­ние обычно разделяют на прямое (референтное) и пере­носное (метафорическое), а грамматическое значение на грамматические категории и синтаксические функции слов.

В задачи этой книги не входит дать сколько-нибудь ис-черпывающую классификацию значений. Я полагаю, что

Подробнее см., например: Пиотровский Р.Г. и др. Математическая лингвистика.-М., 1977.

мои читатели достаточно об этом слышали на лекциях по грамматике и лексикологии. Открытым же остается во­прос о том, поняли ли они, как и многие другие жертвы советской и постсоветской систем образования, зачем нужны им эти классификации значений и как применить их в своей практике владения иностранным языком.

Учитывая сложившуюся ситуацию, т.е. предполагая, что вам известны основные типы значений, но не извест­но, для чего они, рационально посвятить несколько стра­ниц проблеме связи типа значения с уровнем владения иностранным языком.

Я почти уверен, что об этой проблеме вы даже не слы­шали, не говоря уже об изучении методов ее решения на лекциях и практических занятиях по иностранному языку, хотя неосознанно попыткам ее решения было посвящено немало времени.

Начнем с довольно, как мне кажется, необычного ут­верждения:

• При изучении иностранного языка не так важно за­помнить значения отдельных слов, как усвоить пра­вила их объединения при разговоре.

• Хорошо знает иностранный язык не тот, кто знает много слов этого языка, а тот, кто умеет правильно соединять их в законченные высказывания.

Иначе говоря, для правильного владения иностранным языком грамматические значения слов и правила их объе­динения важнее, чем их лексические значения.

В таком утверждении, однако, заключается следующий парадокс: для смысла высказывания важнее всего лексические значения слов, а грамматические носят второстепенный, служебный характер.

Приведу такой пример. Как-то на конференции я запи­сал на диктофон выступление одного монгольского док­ладчика на русском языке. Вот отрывок: "Монголия хочет делал мир во всем мире и дружба всем народы на разных странах и континентах не только Азия". Понятно? По-моему, абсолютно ясен смысл предложения, хотя с точки зрения русской грамматики оно совершенно неправильно.

Таким образом, перед каждым изучающим иностран­ный язык стоит дилемма: знать много слов и говорить не­правильно или уметь говорить правильно в рамках до­вольно узкого словарного запаса.

У нас эту проблему чаще всего решают путем компро­мисса - и слов желательно знать побольше и говорить же­лательно правильно. Правда, раньше, когда в обучении иностранным языкам преобладал так называемый акаде­мический метод, учили прежде всего правильно говорить, т.е. грамматике. Но учили обычно плохо и в итоге из школьных знаний сохранились лишь временные формы неправильных глаголов.

На Западе (в широком смысле) поступают иначе. Там учат в основном речевым клише, которые легко запоми­наются в условиях естественной среды общения. Обратите внимание на то, как говорят на английском, например, немцы, голландцы и "прочие шведы", легко "выстреливая" длинные предложения. Сравните с мучительным поиском каждого следующего слова с бесконечными "э-э-э" и даже почесыванием в затылке, свойственным нашим соотечест­венникам, учившимся при советской и постсоветской сис­теме. Наши дети, молодежь, обучавшаяся "у них", говорит так же легко, как иностранцы.

Казалось бы, выход, как всегда, найден "у них": учите речевые клише иностранного языка и будете говорить правильно. Выучите много таких клише, сможете говорить на любую тему.

Но, к сожалению, все не так просто. Учить язык, запо­миная речевые клише, это все равно, что учить наизусть разговорник. Системные отношения между словами (грамматические значения слов) выучить таким путем нельзя, и любое, самое малое отклонение от стандарта мо­жет завести в тупик. Кроме того, речевые штампы охваты­вают лишь малую часть языка, и их заучивание нельзя продолжать до бесконечности.

Этот метод хорош для продавцов, официантов, и за границей люди таких профессий широко им пользуются,

создавая иллюзию свободного владения несколькими ино­странными языками. Этот метод годится и для того, чтобы поддерживать светскую беседу о погоде, здоровье, общих знакомых и т.п. Но тематически этот метод естественно ограничен тематикой разговорника, и серьезную беседу на иностранном языке, усвоенном таким путем, вести нельзя. Тем более не подходит этот метод обучения для перево­дчиков. Поскольку эта книга предназначается в первую очередь переводчикам, поговорим подробнее о методике обучения иностранному языку, приемлемой для них.

Переводчик не должен ограничиваться заучиванием ре­чевых клише исходя, по крайней мере, из двух соображе­ний:

• Профессия переводчика предполагает умение гово­рить на иностранном языке на любую тему.

• Переводчик не просто говорит на иностранном языке, произвольно выбирая форму выражения своих мыс­лей, а передает средствами этого языка чужие мысли и (в идеале) форму их выражения.

Итак, переводчик должен знать грамматические значе­ния слов и правила их соединения друг с другом, но при этом столь же обязательно для переводчика и знание лек­сических значений очень большого числа иностранных слов (желательно иметь такой же словарный запас, как у образованного носителя языка). К тому же по изложенным выше причинам переводчик не должен ограничивать изу­чение иностранного языка заучиванием речевых штампов.

Это означает, что переводчик в процессе изучения ино­странного языка должен стремиться достичь гармонии между полнотой своего лексического запаса и умением правильно им пользоваться в речи.

Отсюда естественным образом следует, что переводчик должен учить иностранный язык иначе, чем те, кто соби­рается на нем просто говорить, пусть и на самые различ­ные темы.

Необходимость учить иностранный язык иначе объяс­няется еще и тем, что в отличие от других изучающих, ко-

торые должны стремиться оторваться' от родного языка, и по возможности полностью погрузиться в иноязычную среду, переводчик в процессе обучения иностранному язы­ку должен сохранить и укрепить его связь с родным язы­ком. Что, несомненно, очень усложняет задачу обучения.

По вполне понятным причинам на страницах этой кни­ги я не смогу даже кратко изложить методику обучения переводчиков иностранному языку. Более того, насколько мнеизвестно, такой особой методики вообще не существу­ет - переводчиков учат иностранному языку так же, как всех.

Тем не менее, достаточно убедительно (как мне кажет­ся) показав необходимость особой методики, я постараюсь изложить ее основы.

Прежде всего с самого начала обучения (после коррек­тивного фонетического курса) должен преобладать акаде­мический метод. Студенты-переводчики должны созна­тельно усваивать чужой язык, постигать его структуру, логику взаимодействия его элементов и частей с подобны­ми элементами и частями родного языка. Обучение на первом этапе следует проводить на ограниченном, специ­ально подобранном лексическом материале, так, чтобы можно было продемонстрировать взаимодействие с род-ным языком во всем разнообразии.

На первом этапе не следует поощрять расширение сло­варя, заучивание новых слов, не вписывающихся в уже ус­военные логические структуры. Также не следует стре­миться к беглости речи - пусть студент чешет в затылке, медленно подбирая иностранные слова, но пусть подбира­ет их правильно.

Особенно важно, как для первого, так и для последую­щих этапов обучения, постоянно проводить параллели с родным языком, демонстрируя студентам "проекцию" их ошибок на родной язык. Например, при обучении упот­реблению артиклей в немецком или французском языке, Шло сказать, что они выражают категории рода и числа существительных (это пустые слова, которые тут же забы-

ваются), нужно показать, что, если студент говорит, к примеру, "die Affe" вместо "der Affe", то это все равно, что по-русски сказать "обезьян" вместо "обезьяна". Это смеш­но и, в отличие от "категорий", запомнится.

На этом же первом этапе следует начать развивать вос­приятие иностранной речи. Восприятие (listening compre­hension), как я уже говорил, слабое место наших студенток языковых вузов. Нужно, чтобы студенты как можно больше слушали иностранную речь, желательно в объеме уже усвоенного ими словаря, весьма желательно - речь разных людей, быструю и "непричесанную".

Таким образом, после первого этапа обучения (продол­жительность его, конечно, будет зависеть от множества объективных и субъективных обстоятельств) студент-пе­реводчик должен в основном представлять себе иностран­ный язык как грамматическую систему, связанную опреде­ленными аналогиями с системой его родного языка. Кроме того, к концу этого этапа он должен научиться понимать быструю, неадаптированную речь в пределах ограниченно­го словаря.

После такой подготовки, как мне представляется, сту­дент должен быть готов отправиться "в свободное плава­ние". Лучше всего послать его работать на неквалифици­рованной работе в ту страну, язык которой он изучает, дав какое-нибудь полезное задание, например, составить сло­варь идиом и выражений, услышанных им во время рабо­ты в этой стране и т.п. Здесь роль преподавателя должна сводиться к периодическим консультациям и проверкам.

Такова, по моему разумению, общая схема обучения пе­реводчиков иностранному языку. Безусловно, чтобы ее реализовать на практике, нужно еще очень много сделать, начиная с соответствующих методических разработок и заканчивая специальными учебниками иностранного язы­ка для переводчиков, которых, насколько мне известно, очень мало'.

Очень хороший учебник военного перевода Л.Л.Нелюбима (Нелю-бин Л.Л. и др. Учебник военного перевода.- М., 1978) мог бы служить образцом для такого рода пособий.

Все сказанное выше о системе значении в языке и о том, как; по моему мнению, следует учитывать соответствие систем родного и иностранного языков при обучении пе-реводчиков, необходимо дополнить еще одним утвержде­нием, которое также может показаться парадоксальным.

Для хорошего перевода важно не столько знание зако­нов лексической и грамматической сочетаемости всей сис-

темы языков, участвующих в переводе, сколько той их подсистемы, которая используется данными сообщества-миносителей этих языков. Такая подсистема обычно на-зывается в лингвистике неблагозвучным словом "узус" (т.е. употребление).

И здесь мы снова возвращаемся к двум проблемам, о которых уже говорили. Это проблемы "малой конвенции" и речевых клише.

На основе общей "конвенции о сочетаемости лексических и грамматических значений" языковым сообществом за­ключается "малая конвенция о том, как принято и как не принято говорить", и речевые клише возникают и сущест-вуют в рамках этой второй, "малой конвенции".

Для переводчика проблема в данном случае состоит в том, что представления о том, как принято и как не при-нято говорить у носителей разных языков, как правило, не совпадают.

Мы говорим "резать курицу, несущую золотые яйца", а англичане говорят "убить гуся, несущего золотые яйца" (to kill a goose that lays golden eggs). Можно, конечно, сказать по-английски и "курицу", а не "гуся" - это будет понятно, но так не говорят".

Мы говорим "осторожно, не споткнитесь", а англичане

- "следите за своим шагом" (mind your step); мы говорим "не торопитесь", а англичане - "располагайте своим време­нем" (take your time); мы желаем "приятного аппетита", а англичане желают вам "насладиться едой" (enjoy your mea1).

Можно и по-английски сказать "be careful, "do not

stumblе", "do not hurry" и пожелать "pleasant appetite" - все

это будет правильно с точки зрения правил лексико-грам­матической сочетаемости английского языка, но "так не говорят"!

Различие иногда, казалось бы, и небольшое - мы пишем "Входа нет", американцы - "Do not enter", мы пишем "Пос­торонним вход воспрещен", а они - "Staff only", но оно сра­зу бросается в глаза. Как-то наши лингвисты от Аэрофлота перевели "Служебное помещение", как "Service Room", и сразу не стало отбоя от иностранцев, которые вполне ло­гично принимали эту комнату за "бюро обслуживания".

Как-то давно я, тогда молодой и наивный выпускник Иняза, спросил у американца мнение о моем английском. Вежливый американец ответил в том смысле, что в общем-то все хорошо, но "phrasing is a bit unusual". Я запомнил этот деликатный отзыв на всю жизнь и стараюсь с тех пор посмотреть на себя со стороны. Как звучит мой англий­ский? Как русский у чукчи из анекдотов? Или все-таки не­много лучше?

Услышать себя со стороны, поверьте, очень не просто, но это абсолютно необходимо, особенно переводчику. И не очень полагайтесь при этом на мнение иностранцев -это, как правило, воспитанные и деликатные люди и горь­кой правды вы от них не услышите.

Различие "узуальных структур" разных языков часто бывает очень тонким, трудно уловимым для иностранца, но если его не учитывать, может получиться и смешно, и грубо.

Один мой знакомый чех сказал, что прочел роман "Боги хотят пить", имея в виду роман А.Франса "Боги жаждут". Американский студент, учивший русский, говорил, уходя: "Имейте хороший день" (have a nice day) и предлагал "ис­пользовать ступеньки" (use the stairs), а не подниматься лифтом.

Избегайте дословности, особенно в сфере эмоциональ­ных, экспрессивных высказываний или императивов. Вос­питанная английская дама, которая восклицает "shit!", на­пример, уколовшись иголкой при шитье, хочет сказать, в

худшем случае "Черт!", а совсем не то, что приписывают ей некоторые переводчики телевизионных фильмов. Я видел в центре Киева рекламу нового телевизионного канала на украинском с призывом "Спостерегайте нас!", что означает "наблюдайте за нами", а уж никак не "смотрите нас". Это опять буквальный перевод с английского (Watch us) - анг-личане и американцы, как известно, телевизор не смотрят, а "наблюдают" (по-украински "спостерегають").

Нужно постоянно помнить о различии культурных и этических традиций. В фильме об американской тюрьме меня поразила скудость неформальной лексики заключен­ных - один уголовник кричал своему сокамернику, кото­рый только что его чуть было не зарезал: "Fuck you!" И все! А представьте, что мы услышали бы в подобной ситуации в нашей тюрьме?!

Если помните, говоря выше о речевых клише, я утвер­ждал, что переводчик не должен изучать иностранный язык, заучивая клише, а теперь вот говорю об их важности. Нет ли здесь противоречия? Думаю, что нет. Речевые кли­ше и штампы, выражающие наиболее "ходовой" лексиче-ский слой языка, знать переводчику совершенно необхо-димо, однако их изучение должно происходить на фоне прочно усвоенных правил лексико-грамматической соче-таемости.

Заканчивая эту тему, я хотел бы коротко коснуться еще двух ее аспектов, имеющих значение для перевода. Во-первых, узуальные фигуры присущи речи не только бытовой, но и профессиональной. По неясной причине определенные слова и выражения вдруг становятся очень популярными среди представителей той или иной профес­сии, и если кто-либо вдруг использует вполне нейтральный синоним, то он прозвучит явным диссонансом. В речи англоязычных чиновников из таких междуна­родных организаций, как Всемирный банк, Международ-ный валютный фонд и им подобных "обязательство (сде-лать что-либо)" - это всегда "commitment", "льгота" -"in­centive", "иностранцы" - "expatriates". Это не означает, что

нельзя пользоваться синонимами (obligation, relief, foreig­ner). Можно, но как-то "не комильфо". А иногда могут и не понять, если английский для них не родной. Вопрос тут не в правильности употребления терминологии, а в следова­нии своего рода "моде".

Так у нас вдруг стали говорить "проплатить", несмотря на то, что этой формы нет в словарях. Говорят, и все тут. Просто имейте это в виду - знание такой "речевой моды" может оказаться полезным для переводчика. Лучше, если вы будете говорить "на их языке".

Во-вторых, при переводе клишированных словосочета­ний, многие из которых идиоматичны, нужно остерегаться их "обыгрывания" в дальнейшем.

Например, русский докладчик говорит: "Яблоко от яб­лони недалеко падает", переводчик совершенно правильно переводит, используя эквивалент этой поговорки "Like father, like son" ("какой отец, такой и сын"), но докладчик продолжает говорить про яблоню, что была, мол, червивая и т.п. Вывернуться здесь можно, продолжая английскую аналогию (отец, мол, был плохой), но можно и растеряться и начать говорить про яблоню, что вызовет по меньшей мере недоумение англоязычной аудитории. Будьте осто­рожны.

Английское выражение "Beat about the bush" - "ходить вокруг да около" (дословно: "бродить в кустах") причинило немало неприятностей переводчикам. Говорят, Никита Сергеевич Хрущев очень разгневался, когда американский президент сказал ему (в интерпретации переводчика), что он бродит по кустам. Переводчика, говорят, выгнали, и поделом - такие распространенные идиомы надо знать или хотя бы не переводить дословно.

Но в продолжение нашей темы я хочу рассказать о бо­лее сложном случае. Исходный текст звучал так: "We seem to beat about the bush and the bush is thick", т.е. говорящий стал развивать идиоматическое выражение и переводчику пришлось выкручиваться. Насколько я помню, он сказал "Мы, похоже, ходим вокруг да около, и это естественно,

так как дорога трудная". Вот так. Будьте внимательны, пе­реводя речевые клише, особенно идиоматические!

А в общем случае ситуация с означиванием языковых единиц выглядит следующим образом:

• широкое значение в рамках общеязыковой конвен­ции и общие правила лексико-грамматической соче­таемости и на этом фоне;

• частное значение в "малой конвенции" и определенная выборка устойчивых сочетаний.

В общем случае все, кажется, просто, но когда доходит до конкретных вещей, то увы...

Я навсегда запомнил то, что мне сказал когда-то один Львовский профессор-лингвист старой школы, из тех, что учились в Европе и свободно говорили на трех-четырех языках, из тех, что считали (по-моему, справедливо) лин­гвистику одним из разделов философии. Я тогда занимал-ся так называемой квантитативной лингвистикой, пытаясь

поверить алгеброй гармонию". И вот, говоря о моем док­ладе, он сказал "Це добре, що ви тут пiдрахували, i навiть корисно, але, розумiете, мова це о!"' И он широко развел руки.

На этой ноте давайте перейдем к следующей теме, к пе­реводу и попытаемся понять, чем же мы, переводчики, собственно, занимаемся, зарабатывая свой хлеб.

Это хорошо, что вы здесь подсчитали, и даже полезно, но, пони-масте,язык - это о-го-го!

Глава 2