Хорошая ли это профессия - переводчик?

Что это за профессия - переводчик? Почему переводчи­ка, как правило, не считают специалистом? Откуда бе­рутся плохие переводчики? Что должен знать перево­дчик? Почему некоторые считают перевод "интеллек­туальной проституцией"?

В восьмидесятые годы в Москве я видел красочные пла­каты: улыбающийся красавец сжимает мускулистыми ру­ками рулевое колесо троллейбуса и внизу надпись: "Хоро­шая профессия - водитель троллейбуса!"

А вот как насчет переводчика? Хорошая это профес­сия - переводчик? Об этом и поговорим для начала.

Когда-то я служил переводчиком в одной ближнево­сточной стране, и мой начальник в отчетах писал прибли­зительно так: "В настоящее время в Аппарате экономиче­ского советника посольства СССР насчитывается 15 чело­век и два переводчика..."

Это, конечно, курьез, хотя и довольно печальный, одна­ко он очень точно демонстрирует не только чиновное хам­ство по отношению ко всем стоящим ниже на служебной лестнице, но и всеобщее (а не только властей) отношение к профессии переводчика.

Вот еще пример. Когда направляют за границу делега­цию или группу, то в сопроводительных документах обыч­но пишут: столько-то специалистов и столько-то перево­дчиков.

Увы, все это отражает реальную ситуацию. Дело в том, что переводчика действительно почти никто не считает специалистом.

Я совершенно уверен, что каждый переводчик не раз сталкивался с таким отношением. А если кто-то не сталки­вался, то ему или очень повезло, или он просто не обраща­ет внимания на такие "тонкости" (тогда я сомневаюсь, что он хороший переводчик и уважает себя и свою профес­сию).

Надо, конечно, признать, что ценой многолетних уси­лий и блестящих переводов можно в конце концов завое­вать уважение окружающих тебя специалистов. Они нач­нут понимать, что ты делаешь то, что они сделать не в со­стоянии, причем даже те немногие из них, которые знают иностранный язык.

Но обычный средний, а тем более начинающий перево­дчик в глазах окружающих не специалист. Если это краси­вая женщина, то ее и воспринимают прежде всего как кра­сивую женщину (как говорил один англичанин: "More temptation than translation"). Если же это молодой человек, то могут сказать: "Неглупый парень. Он что в экономиче­ский не мог поступить?!"

Принято считать, что художественная литература, по крайней мере, реалистическая проза, отражает жизнь. То­гда назовите мне хотя бы один рассказ, или роман, или хо­тя бы одну повесть в русской, советской или постсоветской литературе, где переводчик был бы пусть не главным, но все же положительным героем. Я такого произведения не знаю.

Единственный известный мне пример изображения пе­реводческой профессии в искусстве - это, хотя и симпа­тичный, но явно не положительный герой фильма "Осен­ний марафон". Не правда ли, это странно, особенно если учесть, что в советские времена литературе о профессиях придавалось особое значение.

Сколько было романов про инженеров и врачей, летчи­ков и доярок, про швей-мотористок, ученых, геологов и сталеваров. И ни одного (ни одного!) произведения про переводчиков. Может быть, эта профессия и не столь ро­мантична, как, скажем, профессия геолога или летчика-

испытателя, но жизнь переводчика-профессионала уж ни­как не менее занимательна, чем жизнь швеи, сталевара или того же пресловутого инженера.

Насколько мне известно, такая же ситуация и в зару­бежной литературе - прекрасные произведения создаются о ком угодно только не о переводчиках. К примеру, герой знаменитого романа Джона Стейнбека "Зима тревоги на­шей" - продавец продуктового магазина. Чем его жизнь занимательнее или духовно богаче жизни переводчика, который может и воевать, и участвовать в увлекательных экспедициях, и наблюдать изнутри "коридоры власти"?!

Но факт остается фактом - переводчиков среди литера­турных героев нет ни у нас, ни у них! Почему? Наверное, потому, что профессия переводчика не признается полно­ценной. А некоторые усматривают в этом и глубокий со-циопсихологический подтекст.

Так, один мой знакомый полагает, что причину надо искать в разрушении Вавилонской башни. Незнание язы­ков - считает он - это недостаток, порок, ниспосланный людям в наказание за дерзновенную попытку бросить кол­лективный вызов небесам, а пороки, как известно, скры­вают, их стыдятся. Отсюда и плохое отношение к перево­дчику, который своей деятельностью постоянно подчер­кивает этот постыдный недостаток. Может быть.

Но давайте оставим решение этой проблемы человече­ской души психологам и попробуем разобраться, что же происходит на самом деле. Почему инженер - это профес­сия, учитель - это профессия, водитель троллейбуса - это профессия (причем, хорошая!), а переводчик - это так: "Знаешь язык? Садись и переводи"? В чем здесь причина? И есть ли она или, может быть, это просто, как говорят юри­сты, "сложившаяся практика"?

На мой взгляд, причина такого отношения достаточно парадоксальна и парадокс состоит в том, что пренебрежи­тельное отношение к переводчику объясняется одновре­менно и невежеством, и относительной образованностью.

Средний человек достаточно образован для того, чтобы

в общих чертах понимать, что такое перевод, и в то же время настолько невежествен, что не осознает своей оче­видной неподготовленности к переводческой деятельно­сти.

Каждый образованный человек что-то переводил в школе, в институте и т.д. и помнит об этом (т.е. считает, что умеет переводить и при случае может опять повторить свой опыт). При этом у него уже есть какая-то профессия, и то, что он умеет еще и переводить, вселяет в него чувство превосходства по отношению к переводчику, который умеет только переводить.

Такое превосходство очень редко бывает оправданным. Без специальной подготовки и опыта, накапливаемого го­дами, специалист с неязыковым высшим образованием никогда не станет хорошим переводчиком даже при хо­рошем знании иностранного языка. Другое дело, что зна­ние своей специальности может помочь ему переводить соответствующие тексты, если он пройдет подготовку как переводчик и накопит достаточно большой опыт перевода.

Пренебрежительное отношение к переводу как виду профессиональной деятельности распространено доста­точно широко. Я знаю умных и образованных людей, ко­торые легко брались за перевод, уверенные в успехе, но уже на первой странице сталкивались с такими проблема­ми, которые по плечу только профессионалу, и откладыва­ли перевод в сторону, признавая свою недостаточную компетентность. Я также знаю некоторых образованных (но не очень умных) людей, которые брались за перевод и делали его, но результат их усилий годился разве что для юмористического журнала.

Примеры приведем потом, А сейчас давайте представим себе такую достаточно типичную и наглядную ситуацию. В каком-либо министерстве, ведомстве или даже научном институте готовят доклад на международный семинар. Вот как это обычно делается.

Как правило, за несколько месяцев до семинара рефе­ренту поручают собрать материал для доклада, потом этот

материал подробно обсуждают и референт пишет тезисы доклада, которые тоже обсуждаются. После этого создает­ся черновой вариант, его тоже тщательно проверяют и об­суждают. Наконец, за пару дней до семинара "большой на­чальник" говорит: "Ну, теперь, пожалуй, доклад готов. Дайте Свете - пусть перепечатает начисто, ну, и этому, пе­реводчику, пусть переведет быстренько, там всего-то стра­ниц пятнадцать получилось". Такие дела.

Здесь я позволю себе аналогию с футболом. Тоже, каза­лось бы, все просто - мяч умеют гонять все, но чтобы стать профессионалом, нужна специальная подготовка и годы упорных тренировок, не говоря уже о способностях.

Переводчикам в сравнении с футболистами не повезло - футбольные матчи высшей лиги показывают по телеви­зору и каждый любитель гонять мяч может убедиться во­очию в превосходстве профессионалов, а хороший перево­дчик-профессионал всегда в тени. Это специфика профес­сии. Незаметность, нейтральность - неотъемлемые качест­ва хорошего переводчика.

Хороший перевод воспринимается читателем и слуша­телем не как перевод, а как текст на родном языке. Благо­даря таланту переводчиков герои Хемингуэя, Ремарка, Грэма Грина говорят на нашем родном языке, мы их пере­сказываем и цитируем. Благодаря талантливым перево­дчикам наши дети слушают сказки Андерсена и поют анг­лийские песенки и английский Humpty-Dumpty для них понятный и родной Шалтай-Болтай. Но лишь немногие образованные люди знают имена, например, Райт-Ковале­вой или Кашкина, талантливых переводчиков, вклад кото­рых в русскую культуру трудно переоценить.

Итак, хороший переводчик незаметен, как человек-невидимка. Обычный, средний переводчик - это не спе­циалист, а, так, непонятно что, но есть же еще и плохие переводчики. Давайте немного поговорим о них и об ошибках перевода, ведь они и создают всем Остальным ре­путацию "неспециалистов".

О плохих переводчиках ходит много анекдотов. Мы по­говорим об этом отдельно, а пока один пример из жизни.

Открытие международной научной конференции. Представляя участников, председатель говорит: "Нас поч­тил своим присутствием профессор X., известный ас экс­перимента". Переводчик-синхронист переводит "We are honored by the presence of Professor X, known as an ass of experiment", что вызывает дружный смех англоязычной аудитории. К чести профессора X. надо сказать, что чувст­во юмора ему не изменило и в перерыве он пришел в ка­бину к синхронистам и сказал: "Boys, you were right'". Все закончилось благополучно, но все же давайте подумаем об уроке, который можно извлечь из этого случая.

Основной и очень важный для переводчиков урок - это то, что переводчик всегда работает "на грани фола", всегда ходит по узенькой и ненадежной тропинке нечетких межъя­зыковых соответствий. Потерять репутацию хорошего переводчика, которую ты завоевывал всю свою жизнь, можно в один миг. Вот и в этом случае. Фонетически слова "асе" и "ass" очень ведь близки. А, может быть, всем только послышалось "ass", а переводчик перевел правильно? Мо­жет быть, почтенной аудитории просто захотелось поразв­лечься за счет переводчика? Такое, поверьте, бывает неред­ко.

В этом месте, пожалуй, надо напомнить о том, что ссылка на неправильный перевод - достаточно распро­страненный прием наших горе-функционеров и диплома­тов. "Тут что-то переводчик напутал (или чаще "нахому-тал")" - эта фраза обычно произносится в двух случаях: когда сам функционер ляпнул нечто неподобающее и хо­чет свалить вину на перевод или когда он не знает, как вы­вернуться из сложной ситуации, и тянет время. Иногда (правда, редко) потом извиняются перед переводчиком, но чаще на этическую сторону этого нехитрого приема про­сто не обращают внимания.

¹ Я рассчитываю, что эту книгу будут читать люди, знающие англий­ский, в первую очередь, мои коллеги-переводчики, поэтому перевод привожу только там, где это необходимо. В данном случае, как вы уже поняли, надо было употребить асе, а не ass.

"Всегда будь начеку!" - одна из основных заповедей пе­реводчика. Если ты не уверен в том, что правильно произ­носишь слово, или в том, что правильно понимаешь его значение, замени его нейтральным синонимом.

Переводя слово "ас", переводчик мог использовать вме­сто "асе", скажем, "master" без существенного ущерба для содержания. Надо сказать, что это был хороший перево­дчик, просто его подвело стремление дословно передать содержание оригинала, а иногда этим лучше пожертво­вать.

Так вот, это была ошибка хорошего переводчика, а мы решили поговорить о плохих. Почему же живут и "процве­тают" плохие переводчики, создавая нам всем нежелатель­ную репутацию, создавая демпинг на рынке перевода (плохому переводчику и платят плохо)?

На мой взгляд, основная причина низкого профессио­нального уровня переводчиков - малый спрос на высокока­чественный перевод. Как правило, заказчиков удовлетворя­ло и продолжает удовлетворять низкое качество перевода (по принципу: понятно, ну и ладно)

Спрос на переводы высокого качества сравнительно мал; их выполняет относительно небольшая группа хоро­шо оплачиваемых переводчиков высокого класса.

В советские времена высоким качеством отличались ли­тературные переводы. Сейчас, когда рынок наводнен низ­копробными переводными детективами и сюжетами "мыльных опер", качество литературных переводов резко упало.

В наше время высокое качество перевода (в основном устного, как последовательного, так и синхронного) тре­буют, главным образом, такие международные организа­ции, как Всемирный банк, Международный валютный фонд и им подобные, а также крупные иностранные фир­мы. Этот рынок переводов сравнительно мал и тоже об­служивается небольшой элитной группой переводчиков. В целом же спрос на перевод высокого качества остается низким, хотя глобализация рынков дает основание счи­тать, что в будущем он резко возрастет.

Низкий спрос на высококачественный перевод опреде­ляет и низкое качество подготовки переводчиков.

У нас (я имею в виду страны бывшего СССР) учат не переводу, а иностранным языкам. Даже на специальных от­делениях, которых, кстати, немного, подготовка перево­дчиков оставляет желать лучшего.

При подготовке переводчиков часто забывают о том, что знание иностранного языка необходимый, но далеко не единственный элемент переводческих знаний.

Не менее важно, например, знание родного языка. Не­даром говорят, что переводчик иногда ведет себя как соба­ка - все понимает, а сказать не может.

Переводчик должен уметь правильно говорить и писать на родном языке, т.е. не только иметь большой словарный запас, но и уметь правильно пользоваться им, уметь пра­вильно воспроизвести стиль речи человека, которого он переводит. Ведь зачастую образная речь иностранцев пере­водится у нас не на литературный русский язык, а на "кан-целярит". А в последнее время при переводе фильмов - на молодежный жаргон, и тогда, к примеру, Президент Со­единенных Штатов может пожаловаться своему советнику на то, что Конгресс его достал.

Умение правильно говорить на родном языке не дается от рождения, не учат этому, к сожалению, и современная школа или институт. Поэтому родной язык и риторика должны занимать в программе обучения переводчиков такое же важное место, как и иностранный язык

Нельзя забывать и о том, что для правильного перевода необходимо иметь представление о том предмете, о кото­ром идет речь. Пусть эти знания будут не глубокими, но они необходимы. Поэтому общее развитие, начитанность, широта кругозора - это те качества, без которых трудно представить себе хорошего переводчика.

Эти качества в основном дает практика, но и программа обучения переводчиков должна включать обучение приемам работы с литературными источниками, реферированию, быстрочтению и т.п.

Кроме того, большинство переводчиков переводит, "не ведая, что творит". В программе обучения переводу, как пра­вило, отсутствует системное изложение теории и методо­логии перевода. В лучшем случае студенты узнают об "уровнях эквивалентности перевода" В.Н.Комиссарова, не совсем ясно представляя себе, зачем эти уровни нужны и как их применить на практике. Отсутствует не только тео­ретическая основа, но и методика ее практического при­ложения.

Не лучше обстоит дело и с практикой. Ложный прин­цип комбинированного педагогического и языкового обу­чения, унаследованный от советских времен, приводит к тому, что переводческая практика подменяется педагоги­ческой. Даже сейчас студент-переводчик, который сам не проявит инициативу, своего первого иностранца увидит после окончания учебы и, конечно, половины сказанного им не поймет, потому что никакой магнитофон не заменит живую речь.

Модель обучения переводчиков в постсоветских вузах можно сравнить с подготовкой пловцов-профессионалов в "лягушатнике". То, что иногда получаются неплохие ре­зультаты, можно объяснить только необычайной талант­ливостью нашего народа и его умением приспосабливаться к любой нелепой ситуации, создаваемой власть предержа­щими недоумками.

Я часто слышу, как говорят: "Вот немцы (голландцы, французы, турки и т.д.) молодцы - на английском с ними заговоришь, они тебе отвечают на английском, на испан­ском, они тут же переходят на испанский, а мы?".

Успокойтесь, сограждане, вашей вины тут нет. Во-первых, власть семьдесят лет держала нас в полной изоля­ции от остального мира. А на Западе принято, скажем, дет­ские каникулы и отпуск проводить то в Испании, то во Франции, где волей-неволей продукты покупаешь у ис­панца или француза и при этом надо как-то говорить с ними по-испански или по-французски, где дети играют с французскими или испанскими детьми. Во-вторых, в нор-

мальных странах интуристы не ходят под опекой, а живут среди местных жителей, общаются и торгуют с ними. Язык в таких условиях усваивается естественно и легко, правда, довольно поверхностно и его знание должно закреплять системное обучение.

Не стоит расстраиваться, сравнивая свои знания ино­странного языка со знаниями европейцев. У вас это полу­чится так же легко, стоит только создать соответствующие условия. Приведу один, по-моему, убедительный пример.

Как-то в Сухуми я наблюдал, как абхазские, армянские, грузинские и русские ребятишки играли в футбол и пере­крикивались между собой на абхазском, армянском, гру­зинском и русском языке, прекрасно друг друга понимая, а ведь это очень разные языки, не то что европейские, в ко­торых очень много общих корней, а некоторые так же по­хожи друг на друга, как русский и украинский.

Наши студенты-переводчики, как правило, не имеют этой естественной основы знания чужого языка. Это очень плохо, поскольку такой пробел трудно восполнить в искус­ственных условиях. Без естественной основы говорить на иностранном языке научиться можно, но понимать речь иностранцев будет трудно и трудности эти нельзя преодо­леть иначе, как прожив в естественной иноязычной среде достаточно долго (не менее года для взрослого человека со сложившимся фонетическим стереотипом). Попробую объяснить, в чем здесь проблема.

Понимание речи основывается на так называемой сиг­натуре слова - своего рода фонетической подписи гово­рящего. У каждого говорящего своя сигнатура - она уни­кальна и неповторима, как почерк. Сигнатуры родной ре­чи мы начинаем усваивать с детства и продолжаем попол­нять свой "банк сигнатур" всю жизнь. Поэтому мы поймем любого говорящего на нашем родном языке, как бы он его не искажал.

В то же время у студента-переводчика, не имеющего ес­тественной языковой основы, после завершения обучения в "банке сигнатур иностранного языка" насчитывается не

более десятка сигнатур: сигнатуры речи преподавателей и дикторов лингафонных курсов. Откуда же возьмется по­нимание иностранной речи, если в реальной жизни никто не говорит, как диктор?!

Более того, и в практической деятельности переводчика почти нет условий для "накопления сигнатур". Зная, что их переводят, иностранцы (правда, не все) стараются гово­рить четко и в более медленном темпе, опять создавая пе­реводчику тепличную среду. Столкнувшись с реальной бы­строй неадаптированной речью, переводчик, как правило, теряется. Правда, не всегда. Приведу один пример.

Шел восемьдесят девятый год, самый пик перестройки. В Финляндии проводился один из первых конгрессов "Во­сток-Запад". Выступал молодой советский ученый с докла­дом по математическому моделированию. Он описывал вероятностную модель и скороговоркой бормотал почти одни формулы, перемежаемые связками вроде "отсюда следует", "легко (кому?!) понять, что" и т.п. В общем, ника­ких сложностей для перевода не возникало и синхронист тоже барабанил свои "hence" и "it is easy to understand".

Доклад закончился. Председатель спрашивает: "Вопро­сы к докладчику есть?" (В скобках заметим, что обычно после таких докладов вопросов не бывает). И вдруг к ужасу переводчика (и, пожалуй, докладчика) встает японец (!) и задает вопрос. Японцев вообще трудно понять, когда они говорят по-английски, а тут еще и переводчик не был пси­хологически готов к тому, что будут вопросы. Короче го­воря, он понял или ему показалось, что он понял, одно слово "gas"(газ) и перевел: "Японский коллега интересуется, можно ли здесь использовать газ?" Докладчик удивленно посмотрел в сторону синхронной кабины и мрачно гово­рит: "Какой здесь может быть газ?" Переводчик мудро промолчал, и тогда докладчик продолжил: "Впрочем... японский коллега? Да? Впрочем, может быть и газ". Пере­водчик перевел, и теперь уже японец посмотрел на кабину удивленным взглядом. Больше вопросов не было.

Как видите, иногда имеет смысл подождать, как будет

развиваться ситуация. Но об этом мы еще поговорим, а теперь вернемся к сигнатурам.

Что нужно делать, чтобы развить у студентов навык понимания иностранной речи? Ответ один - отправлять студентов в страну изучаемого языка, причем не в теплич­ные условия какого-нибудь представительства, а в реаль­ную языковую среду - работать на неквалифицированных работах: посыльными, подсобными рабочими, санитарами. Так делают во всем мире, только мы почему-то как всегда составляем исключение.

Есть еще один неплохой способ - смотреть как можно больше кинофильмов на изучаемом языке. Но и здесь мы "впереди планеты всей". Кто может мне сказать, почему у нас дублируют фильмы или сопровождают их закадровым переводом? Во всех странах, где мне пришлось побывать, иностранные фильмы сопровождают субтитрами.

Дублированный фильм и воспринимается совсем иначе. Как-то я смотрел советский фильм о войне, дублирован­ный по-турецки. Там русские солдаты шли в атаку с кри­ком "Алла-а!". По меньшей мере смешно, не правда ли? Конечно же, фильм был дублирован на нашей студии по заказу Совэкспортфильма.

Советского Союза нет, а фильмы продолжают дублиро­вать. Кому это надо? Зачем? Не знаю. А ведь если бы, ска­жем, тот же сериал "Сайта Барбара" выпустить с субтитра­ми, то даже наши советские бабушки уже через неделю стали бы спрашивать: "How are you doing?" и "Are you O.K.?", ну, а изучающие английский язык уж наверняка по­лучили бы возможность, сами того не замечая, легко осво­ить нехитрые речевые клише американского среднего класса и существенно улучшить понимание английской речи.

Пока же им такую возможность не дают и мы, как го­ворится, имеем то, что имеем - один не очень самокри­тичный переводчик как-то сказал мне, когда я вышел из синхронной "будки": "Если бы я смог разобрать, что они (т.е. докладчики) там бормочут, я бы лучше вас перевел!"

Таким образом, плохие переводчики существуют пото­му, что их плохо учат, а спрос на хороший перевод мал. Но только ли в этом причина? Отнюдь. Основная причина в том, что перевод один из самых сложных видов интеллекту­альной деятельности человека.

Один мой знакомый, не переводчик, а очень талантли­вый программист, вынужденный подрабатывать перево­дами, называл перевод "дешевой интеллектуальной про­ституцией", имея в виду, что переводчик, подобно прости­тутке, дешево торгующей телом, так же по дешевке прода­ет свой интеллект. Я склонен с ним согласиться.

Приведу один пример. Попался нам с коллегой перевод текста по технике безопасности на нефтехимическом предприятии. В тексте расписывались обязанности рабо­чих смены в случае пожара и эвакуации персонала уста­новки. Казалось бы, что тут может быть сложного. А вот что.

А ну-ка, попробуйте подыскать русские аналоги таких временных должностей, как Fire Manager (вроде бы ответ­ственный за пожарную безопасность на смене, да не со­всем), Fire Team Leader (начальник добровольной (добро­вольной ли?) пожарной команды на смене), Fire Contact (лицо, ответственное за установление и поддержание связи с муниципальной пожарной командой, полицией и скорой помощью; что, вот такой эквивалент и оставить?), Fire Master (вроде бы то же, что и Fire Team Leader, но Fire Team Leader сидит в конторе и руководит действиями по­жарников оттуда, a Fire Master непосредственно возглавля­ет борьбу с огнем, а что же, спрашивается, тогда делает Fire Manager?), Evacuation Captain (человек, который ведет сме­ну в убежище), Evacuation Controller (тот, кто контролиру­ет проведение эвакуации, следит, чтобы никого не забыли и т.д.). И это только малая часть должностей, те, что я за­помнил.

Ну, что? Подыскали? Сомневаюсь. У нас вначале легко пошло с Fire Master. Мы решили, что это наверняка бранд­мейстер, но потом в энциклопедии прочитали, что это по-

лицейский чиновник в старой России, начальник город­ской пожарной части. Оказалось несколько "не из той опе­ры". Сначала частный вывод, по этому примеру.

Конечно, точные русские эквиваленты подыскать мож­но, но для этого потребовался бы не один день работы с литературой (в каких библиотеках?), со словарями (каки­ми? где взять?), консультации со специалистами (какими?)) иными словами, это работа на несколько дней для специа­листов по разработке технической терминологии, а у нас на весь этот текст было несколько часов и эквиваленты мы, конечно же, подыскали. Мне представляется, что это типичный пример дешевой интеллектуальной распродажи.

Теперь общий вывод. Перевод как интеллектуальная деятельность сложен не только сам по себе, его сложность усугубляется следующим:

- почти неизбежным, присутствием экстремальной, стрессовой ситуации;

- отсутствием единой надежной и практически выпол­нимой теории и методологии перевода;

- отсутствием механизма учета и накопления перево­дческого опыта (словари и учебники представляют перево­дческие знания лишь в части регулярных лексических и грамматических соответствий, чего явно недостаточно).

Поэтому переводчик не только человек-невидимка, но и почти всегда первопроходец. У инженера есть ГОСТы, СНиПы, справочники. Да, у переводчика есть словари, но специфика нашей профессии такова, что даже самый пол­ный словарь не дает гарантии качества перевода.

Кроме того, сложность профессии переводчика усугуб­ляется еще и тем, что это профессия очень индивидуаль­ная. Подобно актеру, выступающему один на один со зри­тельным залом, переводчик тоже может полагаться только на свое мастерство и умение. Свои ошибки он не может "списать" на коллектив, как это часто делают представите­ли других профессий, выполняющие работу "бригадным методом".

Короче говоря, переводчик - профессия сложная, уто-

мительная и нервная. Я могу с полным основанием утвер­ждать это исходя из своего почти тридцатилетнего опыта. И все же: "Хорошая это профессия - переводчик?"

Я думаю, что хорошая. Потому что интересная. Ника­кая другая не ставит перед тобой ежеминутно столько поч­ти неразрешимых проблем, которые тем не менее нужно решать, и ты их всегда решаешь, хуже или лучше, но реша­ешь. Никакая другая профессия не даст тебе такую уни­кальную возможность наблюдать самых разных людей (от президентов до простых крестьян) в самых разных обстоя­тельствах (от войны до научного семинара), оставаясь при этом в тени. Никакая другая не даст тебе возможность увидеть столько чужих стран, узнать столько чужих обы­чаев.

Но это и очень тяжелая профессия, иногда просто фи­зически. Ты не только постоянно решаешь сложные ин­теллектуальные задачи, но и почти всегда находишься в состоянии нервного напряжения, часто стресса. Чего сто­ят, например, 4-5 часов последовательного перевода дис­куссии с десятком-другим участников, а несколько часов синхронного перевода, который даже бюрократы из Меж­дународной организации труда относят к разряду самых тяжелых профессий!

Перевод, бесспорно, сложная штука, но решение пере­водческих задач можно себе облегчить, и иногда значи­тельно, если знать тот необходимый минимум сведений о переводе, который позволяет правильно определить эти задачи и реальные возможности их выполнения, если вла­деть тем "джентльменским набором" средств и приемов, которым владеют все опытные переводчики.

Отчасти я вижу цель этой книги в том, чтобы дать чи­тателю этот необходимый минимум сведений о переводе и поделиться приемами из своего арсенала и арсенала моих коллег, переводчиков-профессионалов.

Но это только отчасти. В основном же в этой книге вы найдете мои собственные мысли и суждения о языке и пе­реводе. Многие из них спорны и нет среди них "истин в

последней инстанции", как нет их и в переводе, в языке, да и в самой жизни.

Давайте начнем с самого основного, с фундамента, ма­териала и инструмента нашей профессии. Давайте попро­буем понять, что такое язык.