Социально-психологические последствия террора

Общее число людей, истребленных в период 1565–1582 гг., вряд ли будет когда-либо названо, разве что на Страшном Суде. Историки называют цифры с разбежкой от 70 до 200 тысяч, в том числе свыше трех тысяч князей и бояр вместе с членами их семей. Но это — только те, кого непосредственно пытали и убивали.

Между тем, для содержания опричников и для ведения Ливонской войны были установлены непосильные налоги и повинности. Люди умирали от голода и болезней, разбегались. До миллиона человек умерло преждевременно в указанные годы, примерно столько же бежало на далекие окраины либо в Литву.

* * *

К середине XVI века в сознании русских людей утвердилось представление о божественности царской власти и священной обязанности подданных повиноваться государю. Эти представления тесно сочетались с представлениями о царе как о защитнике и поборнике христианской веры, Божием избраннике и слуге.

Однако безудержный террор Ивана Грозного нанес жестокий удар по этим идеям. Еще Иосиф Волоцкий (1439–1515), которого традиционно считают одним из создателей идеологии самодержавства московских государей, предупреждал монархов:

«Аще ли есть царь, над человеки царствуя, над собою же имать царствующа скверны страсти и грехи, сребролюбие же и гнев, лукавство и неправду, гордость и ярость, злейши же всех неверие и хулу, таковой царь не Божий слуга, но дьявола, не царь, но мучитель»…

Сам Иван Васильевич многими деяниями своего правления прямо способствовал укреплению в народном сознании представления о царе-самозванце, слуге темного владыки мира. Монашеская одежда опричников, совершавших ужасные злодеяния, представлялась им кощунством. Элементы маскарада, сопровождавшие опричнину, семантически роднили опричников и самого царя с ряжеными, традиционно воспринимавшимися как слуги дьявола. Клятва опричников не иметь общения с земскими, отказаться от родителей и предков соответствовала отказу от веры предков….

Вершиной кощунственных игр Ивана IV стал маскарад с посажением на царский престол (в 1573–1576 гг.) крещеного татарина Симеона Бекбулатовича — очередного касимовского «царя» Саин-Булата…

В обществе усиливались беспокойство, ропот и ненависть, что сопрягалось с ощущением кошмара от казней и потрясением от низвержения образа «хрестьянского царя»…

Несомненно, царь Иван вовсе не думал о том, сколь ужасный символический смысл видели в его действиях подданные. Его волновало другое: как установить беспредельную, абсолютную власть над своими подданными, чтобы даже их физическое существование всецело зависело только от него. Для этого требовалось превратить все слои общества в абсолютных, беспредельных рабов, в тварей дрожащих». Еще раз приведу цитату из Буровского:

«Московские князья требовали беспрекословного подчинения и покорности и имели практически неограниченную власть. Не только простолюдин, но и боярин и князь должны быть «холопами государевыми», и в этом — вовсе не утрата прав или какие-то иные глупости, а высший государственный смысл.

И при этом совершенно неважно, КАКОВ сам государь… Вот ведь удобство-то! Подданный может быть сколь угодно умен, опытен, достоин, совершенен. Великий князь московский может быть сколь угодно туп, бесчестен, лично ничтожен, ублюдочен, отвратителен. Но дело подданного — служить князю-ублюдку, как он служил бы самому Господу Богу, терпеть любые его качества и исполнять приказы, любые, в том числе и самые идиотские. Какая удобная идеология!»

Бушков А. А., Буровский А. М. Цит. Соч., с. 349

В результате неустанных продолжительных усилий Ивана IV в указанном направлении, Московское государство, созданное долгими стараниями великих князей, к концу его правления оказалось в глубоком упадке. Конец династии Рюриковичей, истощение людских и материальных ресурсов, расшатывание самодержавной власти — таковы были прямые последствия политики царя Ивана. Вот что пишут современные российские историки:

«В оценках последствий опричнины практически все исследователи единодушны. Еще в XVII веке была осознана прямая связь: опричнина — экономическое разорение государства — крепостничество — Смута».

История России с древнейших времен до конца XVII века. М., 2001, с. 391

Классик русской истории Николай Михайлович Карамзин резко осуждал злодеяния царя Ивана IV, считал его кровавым деспотом, охваченным порочными страстями. Другой классик, Сергей Михайлович Соловьев, придерживался аналогичного мнения: «Не произнесет историк слово оправдания такому человеку».

Как же он ошибался! Историки «большевистской ориентации» разными способами пытались доказать, что чудовищное истребление людей и полное разорение своего государства имело некий «высший смысл». В соответствии с установками Сталина они утверждали, что Иван Грозный, опираясь на «прогрессивное войско опричников», вел борьбу с реакционным боярством «ради укрепления могущества России». Например, вот о чем без тени иронии или смущения сообщает официальное издание Института истории Академии Наук СССР:

«Бояре-изменники хотели сдать Ивана польскому королю, а на престол посадить князя Владимира Старицкого или даже отдать страну польскому королю».

Всемирная история, том IV. М., 1958, с. 492

Практически все современные русские националисты солидарны с подобными оценками. Правильно написал А. М. Буровский:

«Ведь осудить сделанное Иваном — значит осудить Русскую Азию и считать скверным то, что она сожрала Русскую Европу».

Избрание Сигизмунда III