Глава 11. вулкан и морской дьявол.

Но на пути у нас образовалась новая угроза – от Мадлен и других жителей острова пришла страшная новость – в Английской колонии начал просыпаться спящий вулкан, извержение которого могло погубить все колонии в Карибском архипелаге. Ходили слухи, что этот вулкан не совсем обычный, что он, как и многие места, окутан мистической силой. Конечно, можно было бы спастись на кораблях, но разве Мальтийский орден мог бы позорно бежать, не попытавшись спасти остальных? Быстро побросав на борт все, необходимое, «Мальтийский сокол» на полном ходу двинулся в английские земли, надеясь успеть разобраться с возникшей угрозой. Естественно, свадьба откладывалась. «Вначале спасение мира, потом свадьба», – единодушно решили мы с Сиршей. Прибыли на остров мы уже затемно и быстро стали выгружаться. Основная надежда в этом всем была на пана Ризьена, чьи обширные мистические знания могли помочь справиться с угрозой. На берегу уже расположилась процессия. Все ожидали нас. А из глубины острова поднимался дым от вулкана. Пока он был небольшим, но все прекрасно понимали, что если мы промедлим – уже пойдет не дым, а смертельно опасные пирокластические потоки, а затем от извержения может образоваться и цунами, смывающее все на своем пути. Высадившись на берег, командор возглавил нашу большую группу. В нее входили и французы, и англичане, и граждане Берегового Братства и, конечно, Мальтийский Орден. Сквозь джунгли, ведомые паном командором Тимолеоном, мы направились в сторону вулкана. Выстроившись по двое, помогая друг другу, мы спешили прийти к месту, надеясь не опоздать. И вот перед нами предстал вулкан, в жерле которого сиял какой-то странный символ. Мы столпились около жерла и смотрели на командора и Ризьена, так как они должны были понимать, что делать. В этот момент из жерла поднялся алый фонтан лавы, после чего раскаленные каменные куски полетели в разные стороны. Я закрыл собой Сиршу, которая, однако, вовсе не хотела, чтобы ее оберегали, смело желая встретить угрозу. «Братья! Воздадим молитву Господу, чтобы Он избавил нас от этой напасти!», - громко произнес командор и начал читать молитву, после чего все присутствующие начали вторить ему. Символ на жерле погас, однако следующий взрыв раздался вновь, благо вся расплавленная порода полетела в сторону, противоположную от нас. Тогда один храбрый инженер, чье имя, к моему стыду, я не потрудился узнать, произнес: «Я знаю, что делать! Нужно заложить взрывчатку на склон вулкана! Так мы разрушим часть жерла, и лава будет безопасно стекать в океан!» Инженер неспешно двинулся к жерлу вулкана, заложил заряд пороха, после чего быстро начал идти обратно. Он уже почти вернулся до нас, когда из жерла вулкана пошел выброс раскаленной серы и ядовитых испарений… инженер упал замертво… Несколько лекарей и других людей бросились на помощь к нему. Среди них был и пан Михал. Как только они принялись оттаскивать инженера, заряд, заложенный им, рванул. Инженер был очень толковым – взрыв проделал аккуратную дыру в склоне, и лава начала стекать в океан. Однако всех, кто попытался спасти героя, накрыл пирокластический поток, который чудом не задел остальных. Командор стоял самый первый среди тех, кто остался на склоне. «Они погибли, спася всех нас…», - мрачно констатировал он. Но я не мог поверить, что инженер, пан Михал, капитан Морган и другие герои безвозвратно погибли, пройдя такой длинный путь. Пирокластический поток не успел толком остыть, поэтому заходить туда было еще смертельно опасно. Нужно было что-то придумать… Постойте! У меня остался фрагмент Туринской плащаницы, которую мне сегодня днем отдал командор. Со скоростью копейного удара я достал фрагмент из сумки и закричал: «Пан командор! Фрагмент Туринской плащаницы! Это наш шанс!», - после чего передал ее Тимолеону. Тот взял ее, прочитал молитву, после чего сообщил, что это конечно, ценнейшая реликвия, но она может вернуть силы лишь одному, и недолго думая, прикоснулся ей ко лбу Генри Моргана. Почувствовав прилив Божественных сил, старый пират открыл глаза, поднялся и схватил в охапку всех, до кого смог дотянуться. «Верный выбор, командор! Капитан Морган своих никогда не бросает!», - хрипел мореплаватель, вцепившись в бездыханные тела. Все, кто был рядом, вытаскивали Моргана и всех, до кого он смог дотянутся. В итоге обожженные тела были вытащены из опасной зоны. Кроме тела брата Михала. Я не видел, остыл ли опасный поток. Но если был шанс спасти орденского брата, я обязан его использовать. «Холерна курва, когда все это закончится!?»,- выругался я и бросился на склон, схватив тело пана Михала за руку. Первая попытка была неудачной – я начал тащить Михала, но, по дороге поскользнувшись, упал на капитана Моргана, придавив его тяжестью своих доспехов, а потом чуть было не скатился вниз. Но благо, опасные потоки уже остыли и не обжигали так сильно, поэтому я поднялся и вновь вцепился в руку пана Михала, теперь уже мертвой хваткой. Кто-то из пиратов схватил меня и мы, совместными усилиями, вытащили из опасной зоны араба. Все наличествующие медики бросились оказывать героям первую медицинскую помощь. Ранения, полученные ими, были гораздо более серьезными, нежели можно получить от сабли или пули. Их кожа была обожжена. У пана Михала было серьезнейшее ранение глаза, Ризьен опасался, что он не сможет выжить. Он делал все, чтобы спасти друга. И в этот раз врачи превзошли сами себя, сумев спасти жизни всех героев. Радости собравшихся не было предела. Я осмотрел Сиршу, с ней было все в порядке. И тут произошло то, чего я никак не мог ожидать… в глубине жерла, я увидел тусклые очертания каких-то символов. Рассмотреть поближе я их не смог, так как свалился в обморок к всеобщему удивлению окружающих. Как потом рассказал мне Ризьен, я бился в припадках, схватившись вначале за горло, а потом и за сердце… Но сам я видел другое.

Вновь Венская битва… вновь сцена добивания раненных, их мольбы, а затем свои руки, которые были в крови… как бы я не пытался отмыться от этой крови, она появлялась на моих руках вновь. Затем я увидел тело Пана Михала, пострадавшее от пирокластического потока, и моя кровавая рука стала вытаскивать его. Постепенно кровь высыхала а, когда я вытащил Михала, то на моих руках ее и в помине не было. Грех жестокого и ненавистного убийства безоружных пленных висел на мне, но, вытащив брата Михала, я его искупил. Луч света ослепил меня, даря необычайную легкость. Я был прощен… Жадно глотая воздух, я открыл глаза и увидел своих спутников, собравшихся вокруг меня в круг. Глядя в их глаза, я осознавал, что, они видели все то, что и я. Значит, они узнали мое прошлое. Впрочем, это уже позади. Неспешно поднимаясь, я все еще чувствовал свое головокружение. Сирша и мои собраться придерживали меня, однако я достаточно быстро пришел в себя. Вот и все! Теперь острова получили свое право на жизнь! Полные радости, мы продолжали выходить из джунглей на побережье. Когда мы дошли до него, Сирша обратилась ко мне: «Мой брат… я должна спасти его», «Я обещал Вам помочь в этом, и я сдержу свое слово», отвечал я, - «Он погиб из-за меня. Он, передал мне наш семейный зеленый клевер, который приносит удачу. Поэтому… он погиб… это семейное дело…» «Я не могу позволить Вам рисковать собой! Я одолел Дэви Джонса единожды, смогу и вновь!» «Я сама это сделаю. Не смей сажать меня на цепь!» «Вы можете вновь погибнуть…» «Гусары, молчать!», - перебила меня ирландка и протянула руку, ожидая, что я отдам ей конька. Я не мог сопротивляться ее чарующему взгляду, и отдал ей артефакт, но кто сказал, что я не проследую за ней на борт Летучего Голландца? Как только конек коснулся ее руки, рядом с ней возник образ ее брата, Донована. Он был еще на Голландце, но, из-за связи крови, Сирша могла с ним общаться. Я ожидал трогательные слова, обращенные сестрой к родному брату, однако вместо этого ирландка набросилась на него со словами: «Какого черта ты полез туда? Какого черта ты позволил себе погибнуть? Да я, как только вытащу тебя, живого места на тебе не оставлю!», - в ярости повторяла девушка. «Сестра, я просто не имел права оставить тебя умирать», - ответил Донован. Они еще много о чем говорили, спорили, и я, постояв рядом немного, посчитал, что некрасиво вмешиваться во внутрисемейные споры брата и сестры, и направился на причал. Я смотрел на водную гладь, понимая, что вскоре там появится Летучий голландец. Мне предстоял еще один бой. И понимал, что он может оказаться для меня последним. Но отступить я не мог. Вернувшись к ирландке, я видел, как она заканчивала разговор с духом своего брата, после чего тот испарился. Она была мрачна. Я обратился к ней: «Что-то произошло?» «Нет, ничего», - ответила мне девушка. «Сирша, мне нужна правда. Я приму любую», - продолжал я. «Марек», - вздохнула девушка, - «Ты прекрасно знаешь, что я тебя не люблю», - «Да, вижу, не слепой», - «Я постараюсь полюбить тебя в браке», - «Я никого за уши не тянул, и у Вас была возможность мне отказать», - молвил я. Итак, события развивались не в мою пользу… Но мог бы я позволить насильно женить на себе Сиршу? Нет, конечно. Лучше уж бросится в пучину, чем позволить себе такой бесчестный поступок. Впрочем, она же сама дала согласие? Ладно, вытащим Донована, там видно будет. Ирландка подошла к причалу и, сжав конька в руке, призвала Дэви Джонса из пучины. Летучий Голландец неспешно выдвинулся из тумана, причалив к берегу. Сирша, что есть сил, бросилась на борт корабля, а я двинулся следом. Дэви Джонс осмотрел нас, и произнес, что просто так его корабль не покинуть, и спросил о причинах его вызова, на что Сирша ответила сквозь слезы, что пришла сюда за своим братом. Тогда хозяин Голландца поднял голову на меня и спросил, что я делаю здесь снова. Я ответил, что пришел помочь девушке освободить брата, и не позволю, чтобы с ней что-то случилось. «Здесь ты не властен», - ответил Дэви Джонс, и, повернувшись к Сирше, произнес: «Если обыграешь меня – брат твой. Но что ты готова поставить?» «Свою душу», - ответила ирландка решительно, пусть и сквозь слезы. «Нет!», - громко произнес я. Но морской дьявол, казалось, не обращал на это внимания, продолжив говорить с Сиршей: «Зачем мне нужна ты, со своей слезливой душонкой? Она мне не подходит! Твоя жалкая жизнь не нужна мне!» Слезы еще больше покрыли прекрасные щеки ирландки. Я не мог больше этого терпеть, и сделал шаг вперед. «А моя жизнь? Она подойдет?» Капитан Голландца оглядел меня с ног до головы и молвил: «О да. Душа такого воителя, более чем подойдет. Ставки сделаны. Играем в камень-ножницы-бумага. Ну что, кто из вас будет играть?» «Я!», быстро ответила Сирша, но тут же вопрошающе посмотрела на меня. Я осторожно прикоснулся к ее плечу и ответил. «Играйте. Я доверяю Вам». Но победить ей было не суждено... После двух партий она проиграла. «Ты свободна. А Марек Тарновский навсегда останется на Голландце!», - подытожил Дэви Джонс. «Я не боюсь смерти», - произнес я. «А кто тебе предлагает смерть? Ты теперь вечно будешь тут!», - говорил Джонс. Вот и все. Ты полагал, что сегодня твой последний день, Марек? В какой-то мере да. Последний день в этом мире, потому что теперь ты навечно отправишься на службу Дэви Джонсу. Но ничего. Главное, что она цела. По-другому быть не должно. Ты поступил, как должен был поступить любой на твоем месте. Сирша поднялась с места и обняла меня на прощанье. «Не горюй обо мне. И будь счастлива», - тихо произнес я. Ирландка неспешно покинула корабль, а я готовился принять свою участь, тихо читая молитвы. «Стой, Дэви Джонс!» - услышал я решительный голос командора на берегу. Я обернулся и увидел, как на пирсе стоял пан Тимолеон вместе со священником. У одного из них в руках была библия, а у второго – священная чаша, которая была добыта у русалок. «Эти священные реликвии защитят нас от твоей власти», - произнес священник, после чего они вместе с командором ступили на борт корабля-призрака. Дэви Джонс попытался призвать русалок, но они бежали в ужасе, отпугнутые священными символами. Командор Тимолеон сел напротив капитана Летучего Голландца, и начал с ним разговор. Он рассказал легенду о прошлом Дэви Джонса, о его судьбе и о его участи. Капитан, пленивший меня, был поражен знаниями командора Мальтийского ордена, который знал все его подноготную. И когда Тимолеон закончил свой рассказ, Дэви Джонс произнес: «И что ты хочешь? Что ты мне можешь предложить?». «Покой» - твердо ответил командор. - «Прими Господа нашего через причастие и заполни свою пустоту любовью. Это дарует тебе долгожданный покой. Но освободи души, плененные тобой!» Джонс кивнул, принял хлеб и вино, после чего его тело начало постепенно растворятся, а душа обрела покой. Я чувствовал, как незримые оковы, связывающие меня с кораблем, спали. Я вновь выжил… Мы неспешно вышли на палубу, и я от всей души поблагодарил пана командора, которому я теперь был обязан жизнью. Эх, если бы ротмистры гусарских рот обладали такими же качествами, то Речь Посполитая была бы непобедима! Командор сказал, что все задачи, поставленные перед Мальтийским орденом на Карибах, выполнены, и что теперь настает время возвращаться в Старый Свет. Но Тимолеон продолжил, что перед отходом мы зайдем на Бермуды, в поселение Берегового Братства, и там он сможет обвенчать меня и Сиршу. Мальтийский сокол готовился к отправлению. Сирша была очень рада возвращению своего брата и вся команда «Княжны» весело отмечала конец Дэви Джонса и освобождение из его плена остальных моряков «Княжны». Я не хотел им мешать, чувствуя себя, в своих доспехах и котдарме чужим на этом празднике. У меня были приказы командора, и я, как мальтийский рыцарь, обязан был им подчиниться. Перед самым отплытием к причалу подошел Анхельм, еще раз поблагодарил командора за все, а затем, подойдя ко мне, добродушно произнес: «Поздравляю тебя, крылатый, с предстоящей свадьбой с нашей Сиршей. Отличный выбор!» Я пожал ему руку и кивнул, после чего мы в скором темпе отправились на Бермуды. Придя в новообразованное пиратское государство, мы выгрузились на берег, и пан Тимолеон принялся завершать все дела на этой земле, ибо сегодня нам суждено отправляться в Старый Свет. Поселение было почти пусто, поэтому я мог спокойно наслаждаться тишиной. Я прокучивал события этого дня… Действительно, Новый свет умеет преподносить свои сюрпризы. Никогда в Старом свете со мной не происходило столько событий одновременно… даже Венская битва, Молдавский поход и ранение при Ренни, где я чудом избежал гибели, казались мелочью, по сравнению с моей миссией на Карибах. Но она успешно завершена. Все эти события должны быть записаны, - твердо решил я. И в Ватикане, и на Мальте должны знать, что здесь произошло. Тем временем на улицах поселения возникала небольшая активность. Мимо меня пролетел пиратский попугай, которого я ранее видел на Тортуге. Через некоторое время вернулся пан командор и сообщил, его дела здесь почти закончены. Он сообщил, что губернатор Тортуги Бертран д’Ожерон де ла Буэр объявил о независимости острова от Французской короны. Сообщив эти сведения, командор отошел в сторону. А потом появилась Сирша. Увидев меня, она удивленно произнесла: «Марек… ты выжил?» «Меня не так-то просто убить…», - ответил я. Она, испугавшись, что я явился ожившим мертвецом, схватилась за кинжал. «Успокойтесь, пани. Я действительно тот, кто ступил на Голландца. Я не мертвец». Она убрала кинжал. Пан командор увидел нас, подошел и спросил про венчание, на что ирландка ответила, что ее брат Донован хочет поговорить со мной и взять с меня обещание, что я не буду ограничивать ее свободу. Ну почему все думают, что в Речи Посполитой все дворяне – это законченные тираны? На вопрос командора о том, где ее брат, она ответила, что он направился в Голландские колонии отмечать избавление Карибов от угроз вулкана и Дэви Джонса. Все было понятно без слов... Мальтийский орден пробыл еще совсем немного на острове. Его жители постепенно выходили на улицы. Вот я увидел новоиспеченного короля – капитана Флинта, который поблагодарил мальтийцев за все, что они сделали для Берегового братства. Но больше медлить было нельзя. «Мальтийский Орден благодарит всех за их помощь и прощается с Вами. Нас ждут в Старом свете», - молвил командор, после чего мы зашагали на борт Мальтийского сокола и отплыли на Тортугу, чтобы там, взяв все необходимое, отчалить в Старый свет.

Эпилог.

Алое солнце уже почти скрылось за горизонтом, первые звезды начали сиять на небосклоне, а «Мальтийский Сокол» продолжал свой путь в Старый свет. Я снова смотрю на острова, которые за то недолгое время пребывания на них, стали для меня родными. Здесь я заново родился, поскольку возвращаюсь в Европу совсем другим человеком. Я чувствую себя деревом, которое пересадили в благодатную почву, где оно пустило корни, которые теперь нужно отрывать. Так больно отрывать корни… Только здесь, в Новом свете, я нашел все то, что мне никогда было не отыскать в Старом. Все мои победы и достижения в Европейских кампаниях казались песчинками по сравнению с тем, что мне удалось пережить на Карибском архипелаге. Я никогда не смогу забыть дни, которые проведенные здесь. Все, что произошло со мной на этих островах, было подобно ударам кузнечного молота по заготовке, который выбивает из нее всякий шлак, чтобы на выходе получился чистый метал, без всяких примесей. Этой заготовкой, попавшей под молот судьбы, стала моя душа. Стоя на палубе со сломанными крыльями, я благодарил Господа за то, что он даровал мне такой шанс – побывать на этой удивительной земле. В голове всплывали образы всех людей, с которыми мне удалось познакомиться на островах, с которыми мы делили радости и невзгоды. Радовало то, что братья Ризьен и Михал, а также пан командор Тимолеон будут в Старом свете, где мы сможем навещать друг друга. Эти люди стали мне даже ближе, нежели мои погибшие товарищи из гусарской роты. Вместе мы прошли все. И я бесконечно рад, что мы возвращаемся в Европу тем же составом, что и пришли сюда - без потерь. Впереди нас ждет много дел. Доклады в Ватикане и на Мальте. Там наверняка захотят услышать все подробности о произошедшем. В руках я держал документ, даровавший мне звание ротмистра краковской гусарской роты. Теперь у меня появятся новые обязанности, к которым нужно будет отнестись со всей серьезностью.

Кто знает, что дальше нас всех ждет? Суждено ли нам погибнуть в ближайшее время, или же мы будем и дальше нести свет Господа нашего, защищая добрых христиан? Я этого не знал. Пути Господни неисповедимы.

Но каждый день я буду молить Бога только об одном – даровать мне возможность вновь, вместе с моими братьями вернуться на Карибы – на землю, которая стала моей второй Родиной.

Марек Тарновский