Борьба умов по ту сторону атлантики

Вплоть до того времени, когда более трех четвертей земного шара оказалось в руках правительств, воевавших с Германией, а флоты союзников стали господствующей силой на море, нацистская шпионская машина сохраняла свои посты во многих уголках мира.

Канарис тщательно и обдуманно подбирал места расположения этих постов и обслуживавших их агентов. Этой работой занялись за много лет до начала военных действий, но уже тогда Канарис допускал возможность физической изоляции рейха от не европейских стран в результате захвата крупными силами противника морских путей, связывающих Германию и эти страны. Канарис позаботился о том, чтобы даже в этом случае сведения поступали в главный центр германской разведывательной машины в Берлине.

Капитан 1 ранга фон Гадов, один из ближайших помощников Канариса и его друг, еще в 1936 году, предвидя будущее, писал в журнале «Милитервиссеншафтлихе рундшау». «Наша политика должна быть дальновидной. Успех грядущей войны будет зависеть от успехов великих морских держав. Германия не является великой морской державой и не может стать ею. Но мы в состоянии защитить свои интересы, создав эффективно действующие аванпосты, которые будут решать чрезвычайно важные задачи в области морской стратегии и нередко играть решающую роль в нашей внешней политике и экономической войне…»

Статья фон Гадова была напечатана в военном техническом журнале и предназначалась в основном для офицеров германского генерального штаба. Отсюда и такая откровенность. Назначение морского офицера, бывшего командира подводной лодки, начальником германской разведки указывало на характер будущей политики, но этого не поняли публицисты и писатели предвоенных лет.

Ничто не могло помешать росту шпионской сети в странах, режим которых был построен по образцу фашистского. Наиболее эффективен германский шпионаж был в Испании. Организация, созданная в Аргентине, тоже почти не требовала улучшений. Аргентина была лучшим немецким шпионским аванпостом в Латинской Америке. Ее столица Буэнос-Айрес являлась центром шпионажа, причинившим немало вреда силам демократии. Из-за сведений, полученных из Буэнос-Айреса, погибли тысячи английских моряков и их товарищей-союзников.

И во многих других городах и портах Южной Америки немецкие агенты действовали в продолжение всей войны. Они записывали все: болтовню моряков в портовых тавернах, отрывочные сведения о прибытии и отбытии судов союзников, полученные от неосторожных или продажных портовых служащих, сводки погоды и морские новости, опубликованные местными властями, сведения о деятельности англичан — покупателей пшеницы и мяса. Затем агенты спешили в германское посольство, где господин Руперт Вейльхермер — начальник «политического отдела» и капитан 1 ранга Дитрих фон Нибуэр — немецкий военно-морской атташе с помощью своих экспертов изучали и сортировали эти сведения; наиболее важные сведения передавались по одному из двенадцати тайных радиопередатчиков, действовавших под немецким контролем с разрешения аргентинских властей.

Начальником этого крупнейшего нацистского шпионского гнезда за пределами Европы был германский посол барон Эдмунд фон Терман, дипломатическая карьера которого состояла из непрерывного ряда шпионских операций. Терман сумел создать себе и своим сообщникам довольно прочное положение: и он и они были в безопасности, даже когда Аргентина, истерзанная революциями и восстаниями, следовавшими друг за другом, получила что-то вроде демократического управления. В это время ранее процветавшая в Аргентине национал-социалистская партия (в стране существовала сильная колония немецких эмигрантов, члены которой были организованы согласно пресловутому нацистскому методу) была временно распущена правительством, но на самом деле нацистская организация продолжала действовать в течение всей войны под умелым руководством господина Вальтера Гизе — гаулейтера «Заграничной немецкой лиги».

Газета «Ла ора», выходившая в Буэнос-Айресе вплоть до запрещения ее правительством Рамиреса, опубликовала поразительные данные о деятельности огромной шпионской организации, контролируемой германским посольством. Более 78 тысяч аргентинских граждан, говорящих на немецком языке, причем многие из них родились в Германии, были насильно завербованы в различные германские «культурные лиги», нацистские клубы и организации гитлеровской молодежи. Тех, кто не вступал в эти организации добровольно, принуждали силой, шантажируя и угрожая репрессиями родственникам вербуемых, находящимся в Германии.

В Миссионесе — провинции, граничащей с Боливией, — большую часть населения составляли немецкие переселенцы. Она фактически стала немецкой колонией и почти полностью вышла из- под контроля центральных властей Аргентинской республики. В течение нескольких лет, предшествовавших войне, германское посольство ежегодно тратило около 50.000 фунтов стерлингов на субсидирование «культурных лиг». В 1942 году, когда аргентинское правительство приказало расследовать деятельность немецких «клубов», было обнаружено, что эта сумма возросла до 540.000 фунтов стерлингов, Нетрудно догадаться, на какие «культурные нужды» пошла разница в 490.000 фунтов стерлингов. И эта огромная сумма (она превышает средства, затраченные Англией в начале войны на ее Секретную службу в целом) представляла собой лишь небольшую часть средств, затраченных немцами на создание так называемого «опорного пункта», то есть на шпионаж и подкуп чиновников и политических деятелей.

В результате фашистского переворота, происшедшего в Аргентине в июне 1943 года, хозяева немецкой разведки достигли вершины власти. Но и задолго до этого у них было много друзей среди руководителей «группы объединенного офицерства» — антидемократической клики, вице-президентом которой в то время был полковник Хуан Перон. Нацисты контролировали многие отрасли экономики страны, что давало им возможность оказывать почти неограниченное влияние на ее политическое положение. Германскому посольству фактически принадлежало несколько ведущих газет. «Аэропоста Аргентина» — важнейшая гражданская авиационная компания, филиал немецкой «Люфтганзы», — возглавлялась немецкими директорами и обслуживалась немецкими инженерами и пилотами. Она обслуживала около 40.000 километров воздушных линий. Благодаря заботам господина Гизе — фактического главы этой компании — почти вся почта, отправляемая из Аргентины, в том числе корреспонденция, идущая в США и получаемая оттуда, перевозилась самолетами, которые пилотировали летчики, с гордостью носившие свастику.

В одном из самых величественных зданий Буэнос-Айреса помещалось «Германское трансокеанское агентство» — единственная организация, которой аргентинское правительство предоставило право пользоваться частными радиопередатчиками. После июньского переворота 1943 года нацистские шпионы перестали беспокоиться о связи с Берлином. Теперь они открыто поддерживали связь со своими подводными лодками. Когда немцы оккупировали Францию и установили свои ретрансляционные станции на атлантическом побережье Франции и в Северной Африке, необходимость осуществлять воздушную связь через Испанию отпала. Аргентина стала потенциальной базой в Новом Свете. Одновременно она обеспечивала удобную связь с Токио, когда Япония после нападения на Пёрл-Харбор открыто присоединилась к своему партнеру по оси. В 1942 году Берлин и Токио ждали, что Аргентина открыто выступит на стороне держав оси. Однако Голубая книга, выпущенная американским государственным департаментом, многим раскрыла глаза: президент Касильо, который убеждал Соединенные Штаты и Англию в «полном нейтралитете» своей страны, в мае 1942 года тайно сообщил Берлину о намерении объявить войну Англии, если Германия окажет военную помощь.

Немецкий поверенный в делах Эрих Отто Мейнен заключил с аргентинским правительством тайное соглашение, которое предусматривало поставки значительного количества вооружения, особенно самолетов. Но Гитлер, вовлеченный в дорогостоящую войну на два фронта — против Англии и России, — не смог предоставить Аргентине оружие и самолеты, и аргентинские заговорщики наконец поняли, что объединенные американо-английские военно-морские силы разрушат их зловещие планы.

Германские шпионы в странах Латинской Америки имели целый ряд привилегий и пользовались полной свободой действий. Канарис направил в Буэнос-Айрес самых опытных агентов. Ганса Веземана, доктора Христиана Зинсера и Аниту Редер-Ристель можно назвать в числе тех агентов, которых английская Секретная служба считала действительно опасными.

Анита Редер, местопребывание которой до сих лор остается неизвестным, — дочь гросс-адмирала Эриха Редера, бывшего главнокомандующего германским флотом. Она вступила в фиктивный брак с известным всему миру авантюристом, одно из вымышленных имен которого было Луиджи Ристель. Так она стала подданной Гондураса. В начале 1942 года сеньора Редер-Ристель неожиданно появилась в Сант-Яго (столица Чили) и в скором времени приняла участие в таинственном шпионском деле (об этом правительство Чили информировала английская миссия). После поездки по столицам государств Центральной Америки Редер, изгнанная из страны как нежелательная иностранка, вернулась в германский штаб в Буэнос-Айресе, куда к этому времени прибыли ее коллеги из Гондураса — доктор Зинсер и начальник объединенного «опорного пункта» в Коста-Рике, Венесуэле и Колумбии Ганс Веземан.

Веземан — один из самых отвратительных убийц, порожденных нацистским режимом. После первой мировой войны ой занимал должность редактора еженедельной газеты «Берлин ам монтаг», на страницах которой яростно нападал на Гитлера. В 1933 году, когда нацисты пришли к власти, Веземана арестовали. Его друзья ожидали, что с ним случится что-то недоброе, ибо нацистская печать угрожала «уничтожить его, как бешеную собаку», как только Германия станет «Третьим рейхом». Поэтому понятно удивление германских политических эмигрантов, встретивших Веземана в Швейцарии меньше чем через год после ареста живым и невредимым, хотя ходили слухи, что его пытали в концентрационных лагерях, и даже о его смерти. Веземан рассказал фантастическую историю о том, что он якобы бежал из Дахау. Хотя некоторые из его бывших друзей усомнились в том, что он действительно политический эмигрант, но все же приняли его за антифашиста. Веземан начал выпускать в Цюрихе «Ньюс леттер», продолжая нападать на новый германский режим. В то время в Лондоне жил политический эмигрант, выдающийся берлинский издатель Бертольд Якоб, имя которого стояло одним из первых в нацистском списке осужденных. В 1930 году он покинул Германию, так как его жизнь была под угрозой даже при так называемом демократическом режиме республики Гинденбурга. Якоб совершил «неслыханное преступление»: он рассказал читателям своей газеты, что германские милитаристы с молчаливого согласия и с помощью «демократического» рейхсканцлера доктора Брюнинга строят военные самолеты, нарушая тем самым Версальский договор.

Однажды — это было в 1937 году — Якоб, находясь в Лондоне, получил письмо от Веземана, который предлагал ему приехать в Базель, где можно было организовать издательство и начать выпуск еженедельной газеты. Этот орган должен был вести антифашистскую пропаганду. Как писал Веземан, имелась возможность тайно переправлять значительную часть экземпляров этой газеты через Рейн в нацистскую Германию. В Базеле небольшая, но стойкая группа антифашистов нуждалась в политическом руководстве и ждала одобрения со стороны тех немцев-эмигрантов, которые пользовались свободой слова в демократических странах. Якоб ухватился за это предложение и решил поехать в Швейцарию, отказавшись от скромного жалованья переводчика, которое он получал в одном лондонском издательстве. В Базеле Якоба и его жену встретил Веземан. Очевидно, дела у него шли неплохо: он снял для супругов Якоб комфортабельный номер в отеле и водил их по шикарным ресторанам. Когда Якоб спросил Веземана, как он, эмигрант, может позволять себе такую роскошь, тот заявил, что получил средства от влиятельных людей Парижа и Америки, заинтересованных в борьбе с нацизмом.

Несколько дней спустя Веземан пригласил Якоба на конфиденциальную встречу с двумя его друзьями, которые были готовы финансировать это рискованное предприятие. Веземан казался таким прямолинейным и честным, что Якоб, который вот уже семь лет был настороже, помня, что длинная рука гестапо может дотянуться до него даже в изгнании, не думал об опасности. Ведь в конце концов Веземан был таким же политическим эмигрантом и заклятым врагом нацизма, как и он сам. Встреча состоялась в небольшом ресторанчике. Якоба угостили крепкими рейнскими винами, в которые были добавлены наркотики. Он очнулся в большом автомобиле со связанными руками, кандалами на ногах и кляпом во рту. Его похитили!

На следующий день Якоба подвергли обычному «допросу» в гестаповском штабе на улице Принца Альберта в Берлине. Когда я встретил его в Париже после сенсационного освобождения, он показал мне глубокие шрамы — следы перенесенных им ужасных пыток. Гестаповские головорезы буквально покатились со смеху, когда Якоб спросил у них, что случилось с Веземаном. Потрясенный всем происшедшим, он понял, что Веземан предал его, заманив в Базель только для того, чтобы поймать в ловушку.

Вероятно, это дело закончилось бы так же, как многие другие: еще одно «неопознанное» тело было бы брошено в общую могилу или еще один человек прибавился бы к легиону обитателей германских концентрационных лагерей. Но госпожа Якоб не пала духом, а влиятельные люди Швейцарии и всего мира возмутились этим неслыханным преступлением гестапо. Швейцарское правительство выразило протест против наглого нарушения суверенитета Швейцарии и потребовало немедленного освобождения Якоба. Когда Риббентроп заверил министерство иностранных дел Швейцарии в том, что германские власти ничего не знают об этом случае, правительство Швейцарии уведомило его, что дело будет передано в Международный суд в Гааге. Тем временем мировая демократическая печать рассказала всему миру историю похищения, и германское правительство призадумалось. Шесть месяцев спустя немецкая полиция передала швейцарским пограничникам истощенного, старого, больного человека. Это и был Бертольд Якоб.

Правительство Швейцарии отдало приказ об аресте Веземана — виновника похищения. Представьте себе, этот гестаповский агент имел наглость остаться в Швейцарии! Вот уж поистине необъяснимая тайна германской разведки. Его арестовали и судили. Он получил мягкий приговор — четыре года тюремного заключения — и был освобожден незадолго до войны, отбыв только половину срока.

Об этом деле на некоторое время забыли, но через год неизвестный представительный мужчина прибыл в Коринто, порт Никарагуа — небольшой республики Центральной Америки. В его германском паспорте значилось: доктор Генрих Мюллер, преподаватель Геттингенского университета. Это был не кто иной, как доктор Ганс Веземан. В награду за швейцарскую «операцию Канарис сделал его главным германским шпионом в зоне Панамского канала. Веземану, Зинсеру и фрау Редер было поручено добыть для адмирала Деница сведения, необходимые для разработки его честолюбивых планов. Дениц намеревался парализовать Панамский канал и наводнить Карибское море своими подводными лодками — план, который частично был претворен в жизнь на последней стадии войны.

Разведка Соединенных Штатов отнюдь не была в неведении относительно деятельности германских шпионов в Центральной Америке. След вел в Белиз, столицу Британского Гондураса — малонаселенной колонии на восточном побережье Юкатанского полуострова. Здесь, среди остатков исчезнувшей древней цивилизации народа майя, в городе, где британское министерство колоний было представлено горсткой англичан, шпионы чувствовали себя в большей безопасности, чем в столицах государств Южной Америки, где контрразведчики США сотрудничали с местными властями.

Но Канарис недооценил способностей английской Секретной службы. Правда, в Белизе не было выдающихся деятелей английской контрразведки, но один — два колониальных чиновника достаточно полно отдавали себе отчет в том, какую опасность представляет германская шпионская машина. Однажды их посетил агент американской разведки Фрэнк Аллен, который сообщил, что в Белизе появились шпионы. Здесь германские агенты были участниками фирмы, которая, казалось, на вполне законных основаниях занималась экспортом гумми, собираемого со сподилла и используемого в качестве основного материала для производства жевательной резинки. Экономика Британского Гондураса основана главным образом на экспорте гумми в Соединенные Штаты. Большая часть населения Белиза, составляющего 10.000 человек, — потомки негров-рабов, привезенных сюда еще при испанском владычестве, — зарабатывает себе на пропитание сбором гумми.

Агенты Веземана в Британском Гондурасе мели особое задание — сообщать о прохождении всех судов через Панамский канал. Они сделали своим девиз этой английской колонии: «Я процветаю, находясь в тени». Но тень, в которой они хотели скрыть свою деятельность, скоро была рассеяна агентами английской Секретной службы, присланными в Белиз.

В течение многих месяцев за шпионами Веземана, среди которых были мулаты различных национальностей с сомнительным прошлым, тщательно следили.

У английских тайных агентов быстро накапливались сведения о деятельности германских шпиков, но, выполняя указания Лондона, они ожидали момента, чтобы навсегда уничтожить хитро сплетенную сеть шпионского аванпоста.

Английская Секретная служба работала в тесном взаимодействии с американской разведкой. Фрэнк Аллеи из карибского отдела американского Федерального бюро расследований привез с собой важные сведения, которые передал одному английскому чиновнику. В ту же ночь этого англичанина нашли мертвым — он был отравлен. Следы сильного яда были обнаружены в стакане вина который он выпил перед сном. Германские шпионы применили отчаянное средство, чтобы скрыть свои темные дела. Власти решили действовать и арестовали девятнадцать мужчин и женщин. Одновременно в порту Колон было арестовано несколько связников.

Эта организация занималась не только шпионажем. Она снабжала горючим подводные лодки, тайком пробиравшиеся в Карибское море. На одной уединенной ферме находилась радиостанция, с помощью которой немецкие агенты устанавливали связь с подводными лодками и устраивали их встречи со шхунами, доставлявшими им драгоценное горючее. Когда организацию разгромили, доктору Веземану сразу стало нечего делать, и он вернулся в Буэнос-Айрес. Может быть, он до сих пор наслаждается гостеприимством щедрых людей, сочувствующих нацистам. Такой прием они оказали команде германского линейного корабля «Граф Шпее», когда он, поврежденный в знаменитом сражении в устье Ла-Платы, укрылся в нейтральной гавани.

В результате помощи, которая оказывалась нацистским организациям в Аргентине, полностью ликвидировать угрозу немецкого шпионажа в Южной Америке не удалось. В конце 1943 года английская Секретная служба и ФБР столкнулись с еще одним поразительным делом, которое могло бы послужить материалом для нескольких детективных романов. Секретной службе оно известно под названием «дело с говорящими куклами». Во время войны его не предавали гласности. Расследование деятельности шпионской организации — одной из тех, где немецкие и японские тайные агенты работали в тесном взаимодействии, — привело сотрудников контрразведки к шикарному магазину на Мэдисон-авеню. В Нью-Йорке этот магазин торговал предметами искусства, в основном художественно сделанными куклами. Изготовлялись они в мастерской, специализировавшейся на производстве предметов роскоши. В окнах этого красивого магазина были выставлены куклы в ярких национальных костюмах венгерских крестьян, итальянских горных жителей из Абруцци, индейских вождей, русских мужиков и швейцарских пастушек. Хозяйка магазина молодая вдова госпожа Вельвали Дикинсон была художницей, обладавшей изысканным вкусом и высокой культурой. Она окончила Стэндфордский университет со званием художника и занялась изготовлением и продажей кукол. Предприятие процветало, и среди его постоянных покупателей было много представителей нью-йоркского высшего общества.

Только случай навел контрразведку союзников на след этой хитро замаскированной шпионской организации. Письмо на имя сеньоры Инес де Молинали, О'Хиггинсстрйт, 2536, Буэнос-Айрес, Аргентина вернулось обратно с пометкой: «Адресат выбыл в неизвестном направлении». Добросовестные почтовые служащие США, попытавшись найти отправителя, вскрыли письмо в отделе потерянных писем. Его содержание оказалось настолько поразительным, что письмо тотчас же передали в ФБР.

Адресату в Буэнос-Айресе сообщалось о коллекции кукол, которую предстояло отправить из Соединенных Штатов в Англию. В письме говорилось о «трех прекрасных ирландских куклах, которые вскоре надо будет отправить домой», о «кукле — старом рыбаке с сетью на спине», о «кукле — маленьком матросе» и о «перевозке белых рабов», а не о шпионаже. В разгар войны коллекции роскошных, дорогих кукол, разумеется, не могли переправляться из Америки в осажденную Англию, подвергавшуюся яростным бомбардировкам. Поэтому пришлось сделать предположение, что куклы говорят на шифрованном языке.

Вскоре контрразведчики Нью-Йорка установили, что письмо имеет прямое отношение к артистической особе госпожи Дикинсон. Заинтересовавшись ее прошлым, они установили, что она немка и что ее поэтическое имя Вельвали первоначально было более прозаическим и по-немецки звучало Мальвина. До того, как она предстала перед алтарем с господином Дикинсоном, она была фрейлейн фон Блюхер. Больше того, установили, что она считалась ревностным членом германского «Культурбунда» и американо-японского общества.

Тем временем эксперты по шифрам занимались расшифровкой «кукол». Вскоре английская Секретная служба раскрыла своим американским коллегам тайну «прекрасных ирландских кукол». Одни «куклы» означали американские десантные суда, перевозившие американские войска в Северную Ирландию для вторжения в Европу, другие — транспортные суда, доставлявшие из Америки продовольствие и военные материалы.

Это была хитрая затея. Вельвали собирала сведения от своих многочисленных агентов в американских портах, а германские шпионы в Буэнос-Айресе, пользовавшиеся почтовым ящиком синьоры де Молинали, передавали эти сведения по радио в Берлин. На суде, который состоялся в Нью-Йорке в 1943 году, «художница» получила десять лет каторжных работ. Она раскрыла все свои секреты, надеясь получить более мягкий приговор. Ее предприятие по производству кукол принесло ей более 100.000 долларов. Эти деньги она получила из нацистских шпионских фондов. Накануне дня высадки союзников в Европе, одновременно с ликвидацией мастерской на Мэдисон-авеню, благодаря бдительности контрразведки союзников был разгромлен другой опасный шпионский центр стран оси.

ГЛАВА XV