Волны убеждений: способность изъясняться на языке атомов

Ниже приводится диаграмма, показывающая общую связь между энергией, атомами реальности и убеждением. Эта диаграмма будет служить нам своего рода контурной картой, с помощью которой мы исследуем каждый предмет более детально, а затем сведем все воедино и посмотрим, какую пользу можно извлечь из этого для нашей жизни.

Рисунок 4. Диаграмма, показывающая отношения между нашими убеждениями и теми переменами, которые они создают в физическом мире.

Ясно, что у науки нет ответов на все вопросы, касающиеся того, как именно наши убеждения влияют на реальность. Если бы такие ответы были, мы бы, безусловно, жили в совершенно ином мире. В чем, однако, уверена наука, там это в том, что наше сердце буквально находится в сердце электромагнитных полей, сообщающихся с внутренними органами нашего тела. Исследования также показывают, что наши сердечные поля не ограничены внутренними рамками тела, а простираются за его пределы на расстояние восьми футов.

Когда я спросил специалистов в области изучения сердца, почему поле органа столь мощного, как человеческое сердце, ограничено лишь восемью фугами за пределами самого тела, они ответили мне, что эта цифра была предельным ограничительным числом на шкале их приборов для измерения таких полей. По всей вероятности, признались они, поле сердца простирается на расстояние нескольких миль от той точки, где размещается физическое сердце.

В 1993 году Институт математики сердца (Institute of Heart Math) выпустил отчет, где, в частности, был приведен вполне документированный факт, что информация, закодированная в наших эмоциях, играет ключевую роль в процессе общения сердца и мозга, в ходе которого сердце диктует мозгу, какие именно химические вещества (гормоны, эндорфины и усилители иммунитета) производить в данный момент. Если быть более точным, то наши эмоции сообщают мозгу, что, по нашему убеждению, нам необходимо в данный момент. Этот эффект общения между сердцем имозгом подробно описан в массовой научно-популярной литературе и в целом взят на вооружение прогрессивной медицинской общественностью.

Что описано менее подробно и не так хорошо, так это как именно наши убеждения могут изменять физический мир. Если бы мы задались такой целью, то вполне легко могли бы обнаружить, что это очевидное «разъединение» между сердцем, верой и убеждением является прямым результатом самих общественных наук, едва волочащихся в фарватере открытий сегодняшнего дня, сделавших недействительными те принципы, на которых зиждутся эти науки.

Существует своего рода иерархия познания, которой должны подчиняться все науки. Она очень проста: если одна наука основывается на познаниях другой науки и эта базисная наука меняется, то все, опирающееся на эту науку, тоже должно меняться. Например, мы знаем, что химия зиждется на фундаменте физики. Мы также знаем, что биология опирается на законы и принципы химии которая сама зиждется на фундаменте физики, и так далее и так далее. Имея в виду эту иерархию, давайте посмотрим, где именно мы находимся сегодня в процессе научного познания.

Со времен Исаака Ньютона вплоть до начала XX века в науке преобладал механистический взгляд на мир, который основывался на «вещности» мироздания и на связи одних явлений с другими. Это мировоззрение поменялось в 1925 году, когда был принят новый, квантовый взгляд на Вселенную. Неожиданно мы начали мыслить о Вселенной в понятиях энергетических полей, которые существуют скорее как вероятности, нежели как некие абсолютно предсказуемые механизмы.

Самое важное здесь то, что когда изменилась физика, то и все научные практики, опирающиеся на физику, тоже должны были измениться. Некоторые из них и в самом деле изменились, но не все. Математика изменилась. Химия изменилась А биология и общественные науки не изменились. Поэтому и в наши дни многие ученые-«общественники» все еще опираются в своей деятельности на механистические взгляды и преподают именно их, а не те взгляды на Вселенную, мир и организмы, в основе которых лежат энергетические поля, вовлеченные в нескончаемый танец энергий, где одна энергия взаимодействует с другой.

Язык атомов

Пока ученые, используя традиционные модели жизни и реальности, пытаются понять, как убеждения влияют на мир, новый взгляд на все сущее как на взаимодействующие друг с другом энергии заставляет нас удивляться: а как может быть иначе? Когда мы начинаем рассматривать явления в этой перспективе, все ограничения, которые мы тянем за собой из прошлого, становятся прахом. Неожиданно мы постигаем сам механизм, благодаря которому убеждения изменяют физический мир. И все это начинается с наших представлений о самой материи.

Если вы не читали книг по «новой физике», изменившиеся взгляды науки на то, как выглядит атом, вас наверняка удивят. Вместо механической модели атома, где одни частицы вращаются на орбите вокруг других, подобно миниатюрной солнечной системе, вам предложат квантовую модель атома, основывающуюся на вероятности того, что в данный момент времени энергия может концентрироваться в одном месте или в другом (см. рис. 5). Что здесь важно, так это то, что энергия частично слагается из электромагнитных полей — тех самых полей, которые мы мысленно создаем в нашем мозгу, и в виде убеждений — в наших сердцах. Другими словами, наше тело способно переводить чувства и убеждения в электромагнитные волны.

Вот где начинаются интересные вещи. Когда либо электрическое, либо магнитное поле, либо оба поля атома изменяются, изменяется и сам атом. Меняется его поведение, меняется его материальное выражение. А когда изменяется атом, изменяется и наш мир.

Рисунок 5. На иллюстрации представлены старая, механическая модель атома, якобы состоящего из «частиц» (слева), и новая, квантовая модель, представляющая тот же атом как концентрацию энергии в зонах (справа).

То, что под воздействием магнитного поля изменяются энергетические состояния атома, — это полностью доказанное и основательно документированное явление, признанное еще в 1896 году и названное в честь его первооткрывателя, лауреата Нобелевской премии Питера Зеемана. Суть данного явления, известного ныне как эффект Зеемана, в том, что в присутствии магнитной силы меняется вещество, образующее материю. В учебнике классической физики это явление описано более ясными и понятными словами: «Энергия атома, помещенного во внешнее магнитное поле, меняется».

Подобное же явление, называемое эффектом Штарка, наблюдается и в электрическом поле. Открытое в 1913 году и названное по имени его открывателя, Иоганна Штарка, это поле создает тот же электрический эффект, какой в эффекте Зеемана создает поле магнитное. Хотя и эффект Зеемана, и эффект Штарка сами по себе весьма интересны, но только вместе они дают ключ к пониманию силы исходящих из сердца убеждений.

Исследования, проведенные Институтом математики сердца, показывают, что электрический сигнал, поступающий из сердца человека, в 60 раз сильнее, чем электрический сигнал, поступающий из его мозга, в то время как магнитное поле сердца превосходит это же поле мозга в 5000 раз. Здесь важно то, что каждое из этих полей обладает силой изменять энергию атомов и что оба поля мы создаем своими убеждениями!

Когда мы создаем внутри себя исходящие из сердца убеждения, это значит, говоря языком физики, что мы создаем их электромагнитные выражения в виде энергетических волн. Эти волны убеждений не ограничены рамками сердца или физическим барьером из кожи и костей. Отсюда ясно, что мы «разговариваем» с окружающим миром ежесекундно, в любой момент суток на языке, не имеющем слов, — на языке волн-убеждений наших сердец.

Так что к нашим представлениям о сердце как о физическом органе, качающем кровь внутри нашего тела, можно добавить и представления о сердце как о толмаче, переводящем наши убеждения на язык материи. Сердце переводит наши переживания, убеждения и то, что мы воображаем, на закодированный язык волн, сообщающихся с миром вне нашего тела. Вероятно, именно это имел в виду философ и поэт Джон Маккензи, когда сказал: «Различие между реальностью и вымыслом выявить не так-то просто. Все сущее есть вымысел».

Убеждение-код № 14: Убеждение выражено в сердце, где наши переживания переводятся в электромагнитные волны, взаимодействующие с физическим миром.

Так что же все это значит? Суть проста. А прикладные возможности обширны. Определенные энергетические поля, которые и делают наш мир таким, каков он есть, создаются тем таинственным органом, который является хранилищем наших глубочайших убеждений. Вероятно, далеко не случаен тот факт, что сила, наделяющая нас способностью изменять как свое тело, так и атомы материи сфокусирована в одном месте, том самом, которое издавна ассоциировалось с духовными качествами, делающими нас теми, кто мы есть, — в сердце. Воистину, нет ничего лучше, чем, посмотрев сначала на себя, а потом друг на друга, из глубины этого вместилища величайшей благодарности за все, что мы испытываем в жизни, просто сказать: «Благослови наши сердца!»

Большой секрет, который известен всем, кроме нас!

Благодаря книгам и средствам массовой информации то, как мы мыслим, становится злободневной темой дня и вызывает горячие дискуссии. Интересно, однако, что в тех же дискуссиях тема взаимосвязи чувств и эмоций почти всегда выступает как вторичная. А иногда их и вообще путают. Когда заходит речь о чувствах и эмоциях, нередко приходится видеть, что эти слова употребляют как взаимозаменяемые понятия, слепленные вместе в виде некоей бесформенной туманности, весьма зыбкой и трудно определимой.

Мы с матерью на протяжении многих лет неоднократно вели разговоры на эту тему. «Я всегда считала, что чувства и эмоции — это одно и то же», — говорила она столько раз, что я уже сбился со счета. Неудивительно, что люди их объединяют. За немногими исключениями, наука и духовность — два источника знания, которым мы исторически привыкли доверять в отношении описания картины мира, судя по всему, совершенно изъяли силу чувств и эмоций из уравнения жизни.

В современных изданиях Библии, например, лишь по чистой случайности среди текстов, которые были «потеряны» во время ее генеральной ревизии, предпринятой в IV веке, встречаются и такие (например, гностическое Евангелие or Фомы), где даются наставления по части силы мысли и эмоций. Хотя ссылки на эти документы и отсутствуют в большинстве общепринятых религиозных традиций, основанных на иудее-христианских воззрениях, это, однако, не относится к другим духовным традициям, основанным на не менее великих учениях.

Как ученый, в середине 1980-х годов работавший в оборонной промышленности, я всегда думал, что наиболее сохранившиеся образчики таких учений я найду в местах, наиболее удаленных от современной цивилизации. Разыскивая их, я побывал в некоторых самых далеких и изолированных святилищах, сохранившихся сегодня на Земле, начиная с монастырей в египетских Синайских горах и заканчивая перуанскими Андами и высокогорьями Центрального Китая и Тибета. И вот однажды ясным холодным утром 1998 года я вдруг услышал слова, свидетельствующие о силе чувств в нашей жизни настолько убедительно, что это не могло быть случайностью.

Каждый день на Тибетском плато и лето, и зима. Лето — под прямыми лучами высокогорного солнца, зима — когда солнце прячется за зубчатыми вершинами Гималаев. Когда я сидел на холодном полу, казалось, что между моей кожей и древними камнями ничего нет. Но я знал, что не могу уйти. И на то была особая причина: именно ради этого дня я пригласил небольшую группу люден присоединиться ко мне, чтобы проделать путешествие через полмира.

В течение четырнадцати дней мы акклиматизировались! к этим местам, расположенным на высоте 16 ООО футов над уровнем моря. Цепляясь за сиденья и друг за друга, мы как могли держались и подбадривали себя, пока наш старенький автобус полз по наполовину затопленному водой мост и бездорожью через пустыню, чтобы оказаться в нужны! момент именно в этом самом месте — в монастыре, построенном восемьсот лет назад у подножья горы. Я пристально посмотрел прямо в глаза красивого, неопределенного возраста мужчины — настоятеля этого монастыря, сидевшего передо мной в позе лотоса, и через переводчика задал ему тот же самый вопрос, который задавал всем монахам и монахиням, встречавшимся на нашем пути во время паломничества.

— Когда мы видим, как вы молитесь, — начал я, — как вы настраиваетесь в тон и поете по четырнадцать или шестнадцать часов в сутки, когда мы видим колокольчики! чаши, гонги, слышим звон бубенцов, мудры и мантры, что происходит у вас внутри?

Когда переводчик перевел ответ настоятеля, по моему телу прошла дрожь, вызванная сильным чувством сопричастности, и я осознал, что именно ради этого момента мы и прибыли сюда.

— Вы не видите наших молитв, — ответил он, — поскольку молитвы незримы. — Оправив тяжелый шерстяной балахон и прикрыв им ступни, настоятель продолжил: — Вы видите лишь то, что мы делаем, чтобы создать в своем теле чувство. Молитва — это чувство.

Ясность ответа настоятеля меня буквально потрясла! Его слова словно эхо вторили тем идеям, которые были заложены в древних гностических и христианских традициях двухтысячелетней давности. В ранних переводах книги Иоанна (глава 16, стих 24, например) нас учат придавать силу своим молитвам, окружая себя уже исполненными желаниями (то есть чувством того, что они исполнены). «Спрашивай без потаенного побуждения и окружи себя своим ответом». Ибо, чтобы получить ответ на свои молитвы, мы должны быть выше всяких сомнений, которыми часто сопровождаются наши позитивные желания.

Передавая краткое учение об умении овладевать своими сомнениями, гностическое Евангелие от Матфея сохранило точные наставления самого Иисуса, как вызывать чувства, творящие чудеса. В середине XX века эти слова были обнаружены в египетской библиотеке Наг-Хаммади. Причем похожие наставления приводятся в двух совершенно разных местах, и в обоих случаях нам предлагается объединить свои мысли и эмоции в одну мощную силу. В стихе 48, например, говорится: «Если двое (мысль и эмоция) заключат между собой мир в одном доме, то достаточно будет сказать горе: Подвинься! — и та подвинется». Стих 106 очень похож на приведенный выше и вторит ему: «Когда сделаете два одним (мысль и эмоцию), то скажете горе: Подвинься! — и та подвинется».

Если за прошедшие 2000 лет данная истина не утратила своей силы. так что даже настоятель тибетского монастыря смог передать ее суть, видимо, это учение все еще может быть полезно для нас и сегодня. Пользуясь практически идентичным языком, и тибетский настоятель, и древние рукописные свитки описывают некую форму молитвы, а заодно и великий секрет, по большей части утраченный на Западе. Убеждение и чувства, которые мы в него вкладываем и которыми его окружаем, и есть тот самый язык чудес.