Семья как коммуникативная система
Данный параграф обращается к двум наиболее важным, с нашей точки зрения, проблемам взаимодействия членов семьи друг с другом и терапевтом: коммуникативному парадоксу и модели циркулярных последовательностей, в которые закономерно попадает система, имеющая трудности функционирования. В разделе 2.2.1 приводятся шесть аспектов “правил взаимодействия” и показывается применение этого понятия к анализу семейных коммуникаций. В разделе 2.2.2 проводится разграничение между линейными и циркулярными способами описания процессов в семье и обосновывается преимущество последнего для семейной терапии. Кроме того, в данном разделе рассматриваются несколько типичных циркулярных последовательностей, обслуживающих проблемную триаду в семье и многократно отмеченных в терапевтической практике автора (см. также анализ случаев в главе 4).
Проблемы коммуникации
Анализу взаимодействий особенно много внимания уделяют представители коммуникативного подхода в семейной терапии [Jackson, 1968; Haley, 1963; Watzlawick et al., 1967]. Терапевты этого направления обучаются изменять рисунок взаимодействия таким образом, чтобы члены семьи смогли разрешать свои проблемы сами. В связи с этим принято выделять ряд нарушений коммуникативного процесса, которые мешают конструктивно справляться с жизненными задачами и приводят к появлению симптоматического поведения.
Под коммуникацией обычно понимается обмен сообщениями. Он может осуществляться как с помощью речи, так и невербальными средствами. Как отмечал Пол Вацлавик (1974), исключить коммуникацию невозможно, ибо “всякое поведение в присутствии другого человека есть коммуникация”. Основываясь на теории логических типов Бертрана Рассела [Whitehead A.N. & Russell B, 1910], принято выделять метакоммуникацию как принадлежащую более высокому логическому уровню (N+1) по сравнению с уровнем коммуникации (N). Метакоммуникация представляет собой комментарий или сообщение по поводу коммуникации. Метакоммуникация также может быть как вербальной, так и невербальной, и обычно представляет собой сигналы, помогающие правильно понять контекст сообщения. Например, является ли сказанная фраза шуткой или оскорблением, игровым взаимодействием или приказом, будет зависеть от того, в каком контексте и как она произносится. Люди могут ошибаться в восприятии метакоммуникативных сигналов, а также фальсифицировать их, в результате чего становятся возможными искусственный смех, симуляция дружелюбия, мошенничество, розыгрыши и т.д.
По мнению Бейтсона, в психологии реального общения сообщения разных логических уровней обычно перемешаны [Бейтсон Г. и др., 1993]. Построение высказывания одновременно на двух логических уровнях, противоречащих друг другу, приводит к парадоксу. “Будь непосредственным!” — часто цитируемый пример такого парадокса [Watzlawick P. et al., 1967]. Следование этому приказу означает, что он не исполняется, так как принуждение и непосредственное поведение являются несовместимыми. В семейной терапии довольно часто приходится сталкиваться с парадоксальными требованиями членов семьи друг к другу, которые не могут быть исполнены. Например, жена ожидает, чтобы муж руководил ею, взял на себя ответственность за ее жизнь, но в то же время вел ее только туда, куда желает она сама. Или другой вариант любви по приказу, когда мама говорит мальчику, что, будь он хорошим ребенком, он получал бы радость и удовольствие от этого скучного урока. Или слишком заботливые родители требуют от подростка, чтобы он был самостоятельным, ответственным, и в то же время постоянно руководят сыном, даже не отпуская его гулять после шести часов вечера, потому что это слишком опасно. Парадоксальные команды создают у их получателя ощущение тупика и часто приводят к крайностям. Так, в последнем примере мальчик может отреагировать полным затворничеством. С другой стороны, проблема воспитания детей ставит перед родителями поистине парадоксальную задачу. Они должны направлять, контролировать, оберегать и руководить теми, кому по мере взросления необходимо становиться все более и более автономными индивидуальностями. Как мы уже говорили, парадокс часто приводит к крайним решениям — или сдвигу контроля к тотальному, или полному его отсутствию и попытке постоянного взаимодействия с детьми “как с равными”.
В некоторых случаях парадоксальные команды [Watzlawick P., et al., 1967] не приводят к негативному результату, если их можно обсуждать. Особенно вредными они являются там, где существует неравный статус участников взаимодействия и наложен запрет на их обсуждение. Отметим еще один тип несовместимых посланий, когда родители выдвигают требования к ребенку, противореча друг другу. Вредные последствия такой непоследовательности особенно подчеркивает психология научения [Patterson, 1971].
Крайним вариантом парадоксальной коммуникации является случай двойного зажима [Бейтсон Г. и др., 1993]. Авторы определяют основные характеристики ситуации двойного зажима следующим образом:
1) Индивид включен в очень тесные отношения с другим человеком, поэтому он чувствует, что для него жизненно важно точно определять, какого рода сообщения ему передаются, чтобы реагировать правильно.
2) При этом индивид попадает в ситуацию, когда значимый для него человек передает ему одновременно два разноуровневых сообщения, одно из которых отрицает другое.
3) И в то же время индивид не имеет возможности высказаться по поводу получаемых им сообщений, чтобы уточнить, на какое из них реагировать, то есть он не может высказать метакоммуникативные утверждения. Кроме того, он не может в реальности покинуть ситуацию взаимодействия, а несовместимые послания обычно касаются наиболее важного чувства для ребенка в семье — любят его родители или нет.
Приведем пример семейной ситуации. Допустим, что существование ребенка имеет для матери особый смысл, вызывая у нее тревогу и враждебность, когда возникает опасность интимного контакта с ним. В то же время для матери чувства враждебности по отношению к ребенку неприемлемы, и ее способ отрицания состоит в том, чтобы внешне выражать заботливое поведение, тем самым принуждая ребенка относиться к ней как любящей матери, и отдаляться от него, если он не делает этого. Кроме того, в семье нет никого (например, сильного и проницательного отца), кто бы смог вмешаться в отношения матери и ребенка и поддержал бы ребенка, запутавшегося в противоречиях.
Ситуация двойного зажима в шизофренических семьях, как считает Бейтсон, многократно повторяется. Вот как выглядит один из эпизодов. Мать навещает своего сына-шизофреника в больнице. Обрадованный встречей, он импульсивно ее обнимает. Она напрягается и как бы камененеет (коммуникативное сообщение: “Мне неприятен контакт с тобой”), он сразу убирает руку. “Разве ты меня больше не любишь?” — тут же спрашивает мать. (Метакоммуникативное сообщение: “Ты должен относиться ко мне как к любящей матери. То, что ты сейчас проявил, не является любовью”). Услышав это, молодой человек покраснел, а она заметила: “Дорогой, ты не должен так легко смущаться и бояться своих чувств”. После этих слов пациент был не в состоянии оставаться с матерью более нескольких минут, а когда она ушла, он набросился на санитара [Бейтсон Г. и др., 1993].
Авторы концепции двойного зажима считают, что шизофреническая симптоматика является способом выхода из этой непереносимой тупиковой ситуации и приводит, помимо прочего, к неспособности шизофреников различать разные урони коммуникации: содержание и контекст, буквальный смысл и метафору.
В терапевтической ситуации парадокс, предлагаемый терапевту семьей, обычно выглядит так. Семья приходит и заявляет следующее: “Мы хотим избавиться от проблемы, симптома” (логический уровень — N). При этом контекстом данного сообщения является: “Но оставьте, пожалуйста, все как есть в нашей семье” (логический уровень N+1). Используя парадоксальные предписания, терапевт может создать собственный контрпарадокс для семьи. Он может сказать примерно следующее: “Симптом члена семьи выполняет важную и полезную функцию. Он помогает вашей семье тем-то и тем-то, а потому, пока не найдены другие механизмы реализации функций симптома, не меняйтесь” (коммуникативное сообщение). Все это говорится в том случае, если предполагаются дальнейшие встречи и контакт с семьей, то есть в контексте терапевтических изменений (метакоммуникативное сообщение). [Palazzoli M. S. et all, 1975; Haley, 1963,1974; Andolfi M., 1983].
Пол Вацлавик и др. (1967) определяют взаимодействующую систему, такую как семья или супружество, как процесс, в котором два или более людей определяют природу своих взаимоотношений. Хейли (1963) высказывается на эту тему даже более категорично. По его мнению, люди, вовлеченные во взаимоотношения, всегда стоят перед теми же самыми проблемами:
а) Какие послания и типы поведения имеют место в этом взаимодействии?
б) Кто контролирует то, что будет происходить во взаимодействии, и принимает решение по тому или иному вопросу?
Члены семьи стоят перед необходимостью заключить множество явных и неявных соглашений, определить правила своего взаимодействия. Уровень правил является метауровнем по отношению к уровню коммуникаций.
Можно выделить шесть основных аспектов, касающихся этого понятия:
1) Основная задача этих правил — контролировать способы взаимодействия в семье. Они определяют, как люди должны вести себя в определенных ситуациях и обстоятельствах, что приемлемо, а что нет. Правила могут также говорить о том, какие последствия влечет за собой их выполнение или невыполнение.
2) Люди все время вовлечены в процесс определения правил своего взаимодействия. Например, молодые люди приходят на свидание. Правила, которые они вместе вырабатывают, говорят о том, что им можно делать вместе, а что нет. Может ли молодой человек обнять девушку или еще рановато, куда они могут пойти и что при этом будет происходить.
3) На каждой стадии жизненного цикла должно происходить серьезное изменение правил функционирования. Например, к подростку нужно обращаться совсем по-другому, чем к маленькому ребенку. Когда старые правила приходят в противоречие с изменившейся ситуацией, в семье происходит кризис.
4) Правила могут быть гласные и негласные. Гласные правила предъявляются открыто, их можно обсуждать, о них можно спорить и их можно менять. Например: “Детям твоего возраста после 9 вечера гулять не разрешается”; “Вся семья должна по выходным собираться за обеденным столом”; “Не включай громкую музыку” и т.д. Негласные правила также регулируют взаимоотношения, но открыто не рассматриваются и не обсуждаются. Если они упоминаются, то могут даже отрицаться наиболее приверженными к ним членами семьи. В некоторых семьях негласным правилом может являться участие во всех делах бабушки. Что бы ни происходило, бабушка должна быть в курсе событий. Есть семьи, в которых неприемлемы ссоры. От членов семьи ожидается, чтобы они всегда были в согласии. Противоречия и различия между членами семьи должны быть исключены. В других семьях, напротив, конфликт является единственно приемлемым способом взаимоотношений. Правило может быть выражено следующим образом: “Лучше спорить, чем быть холодным и безразличным; выражая свое недовольство, ты показываешь свое внимание” и т.д.
5) Правила в разных семьях разные. Когда молодые люди вступают в брак, перед ними обычно возникает задача совместить зачастую конфликтные правила взаимодействия, принятые в их родительских семьях.
6) Правила взаимодействия задают внешние и внутренние границы в семье. Члены семьи по-разному ведут себя друг с другом и с внешним окружением. Взаимодействие родителей между собой отличается от их взаимодействия с детьми. От детей обычно требуется, чтобы они выказывали то уважение родителям, которое не обязательно в их общении друг с другом и т.д.
Коммуникативные правила помогают семейной системе сохранять равновесие. В процессе развития происходит обучение детей этим правилам. Если правила не соблюдаются, у членов семьи возрастает тревога. Правила относятся к более высокому логическому типу, чем просто взаимодействия. В дисфункциональных семьях обычно существует запрет на открытую, вербализованную метакоммуникацию, существует много негласных правил.
По мнению Хейли (1963), конфликт в браке сфокусирован на:
1) несогласии в правилах совместной жизни,
2) несогласии в том, кто устанавливает эти правила, и
3) попытках провести в жизнь правила, несовместимые друг с другом.
Довольно часто, наблюдая взаимодействия членов семьи, можно с удивлением обнаружить несоответствие между незначительностью предмета обсуждения и яростью спора, накала страстей, с которым оно ведется. Например, супруги могут рассматривать варианты расстановки мебели в квартире, споря при этом до хрипоты и неявно решая для себя проблему, кто настоит на своем, кто примет окончательное решение. Пол Вацлавик (1967) называет это аспектом взаимоотношений в коммуникации, в противоположность аспекту содержания спора. Объясняя непродуктивность многих конфликтов, построенных по типу силовой борьбы, А.О. Лэнж и ван дер Харт (1983) пишут, что “многие люди никогда не проходят мимо путаницы между аспектами содержания и взаимоотношения и не достигают ничего, кроме ведения счета очков один против другого”. Авторы указывают на другой вариант силовой борьбы, который они называют “пунктуационной проблемой”. Суть ее заключается в указании на партнера как на источник конфликта. “Это произошло потому, что ты сделал то-то и то-то”. — “Нет, это ты меня спровоцировала” и т.д.
Обычно в семье существует стереотипная последовательность трансакций, которая поддерживает проблему (порочный круг). Поэтому первоначальная точка отсчета не является важной. Выделение единственной причины, с которой все и началось, не помогает решить проблему. Признание кого-то виноватым во всем порождает обиженного и чревато последующим его возмущением. Или “козел отпущения”, например, отец, которого считают чересчур строгим, отстраняется, а мать оказывается один на один с проблемным ребенком, с которым она не может справиться. (См. случай семьи А.)
“Изменения происходят, когда люди перестают целиком концентрироваться на недостатках другого, а пытаются понять, как действует на партнера их собственное поведение”[Lange A. O.; van der Hart, 1983].
Взаимоотношения могут быть двух типов — симметричные и комплементарные [Bateson, 1958, Haley, 1963]. Симметричные взаимоотношения означают, что поведение обеих сторон сходно. Если один дает совет, то другой делает то же самое; если один оскорбляет, то другой отвечает ему тем же; один не хочет принимать ответственность и другой также ее избегает. Обычно это приводит к эскалации силовой борьбы или прерыванию взаимодействий.
Комплементарные взаимодействия характеризуются противоположными ответами людей, которые дополняют друг друга. Например, один читает лекцию, другой слушает; один жизнерадостный, другой удрученный; один заботится, другой разрешает проявлять о нем заботу, один принимает решение, другой соглашается. В кризисных ситуациях пропорция дополнительности во взаимоотношениях принимает крайние формы. “Пациент” в семье становится все более и более больным, и “сиделка” ухаживает за ним все больше и больше.
Терапевт пытается внести больше сложности в отношения клиентов. Пары, которые показывают господство симметричного паттерна взаимодействия, учатся строить дополнительные взаимодействия, например, переводя взаимные обвинения в просьбы и попытки их исполнить. Обратный подход используется в случае преобладания дополнительных взаимодействий. Например, если кто-то всегда готов помочь другому члену семьи, это означает, что часто нужно, чтобы он или она также научились просить помощи для себя. Для членов семьи важно уметь использовать разные типы поведения в подходящий момент. Харпер (1977) описывает параллельные взаимодействия как чередование симметричного и дополнительного поведения адекватно ситуации.