Тема XX. Кардинальные перемены в стране

"Шоковая терапия" в экономике

На ключевых государственных постах новой суверенной России, в органах власти и управления субъектов федерации, в экономических структурах, включая частный бизнес и банковское дело, утвердились старые номенклатурные работники, с разной степенью искренности воспринявшие принципы демократии или почти не скрывавшие своих прокоммунистических взглядов. По подсчетам социологов, доля выходцев из бывшей союзной и республиканской (РСФСР) номенклатуры, плавно переместившихся на новые руководящие должности, колебалась от 70 до 80% в зависимости от сферы приложения их труда. Вместе с тем они в своей массе были готовы к более решительным и резким действиям по реформированию общества, ибо ясно понимали, что любое промедление в сложнейшей социально-экономической и политической ситуации послеавгустовской России грозит общественными потрясениями и утратой контроля правящей элиты над страной. Ясно понимала номенклатурная элита и свою прямую материальную, никогда ею открыто не декларируемую выгоду от задуманных реформ. Как позднее признал один из главных идеологов нового правительственного курса Е. Т. Гайдар, <русский чиновник> получил <идеальные условия для обогащения - конвертации власти в собственность>. И номенклатурные чины всех уровней с азартом поспешили воспользоваться данным им историческим шансом.

В области внутренней политики руководство России определило несколько приоритетных задач.

Начало реформы.

Первая из этих задач - глубокая реформа экономики, переход к рыночным методам хозяйствования. В октябре 1991 г. Президент РСФСР Б. Н. Ельцин выступил с программным заявлением, где указал, что <период движения мелкими шагами завершен... Есть уникальная возможность за несколько месяцев стабилизировать экономическое положение и начать процесс оздоровления>. Он изложил суть намеченных экономических преобразований: либерализация цен; приватизация и акционирование в промышленности и сельском хозяйстве; антимонопольная и <разумная> налоговая политика; сокращение необоснованных расходов; адресная система социальной помощи; разрушение <железного экономического занавеса> в отношениях с миром.

И хотя Б. Н. Ельцин подчеркивал, что в <условиях острейшего кризиса провести реформы безболезненно не удастся>, масштабы предстоящих испытаний для страны и народа в полной мере оценены не были. На сложное экономическое положение, доставшееся России в наследство от СССР, наложился поспешный раздел союзной собственности между бывшими <братскими республиками>. (Надо отметить, что к 1992 г. их зависимость от взаимных поставок готовой продукции и сырья достигала в среднем 50% и лишь для России, унаследовавшей от СССР две трети общесоюзного промышленного потенциала,18%.) Разрушение единого, складывавшегося десятилетиями народно-хозяйственного комплекса резко усугубило кризис во всех новых независимых государствах.

В январе 1992 г. был сделан решительный шаг на пути к рыночной экономике - освобождены цены на большинство товаров и услуг, упразднена в основном централизованно-фондовая система распределения ресурсов. В результате нормализовался, казалось, окончательно разваленный потребительский рынок.

Быстро исчез печально знаменитый советский дефицит, а вместе с ним и огромные очереди в магазинах.

Реформаторское правительство Е. Т. Гайдара, сформированное преимущественно из молодых ученых-экономистов, стремилось добиться перестройки экономики и одновременно ее стабилизации прежде всего на макроэкономическом уровне (на нем учитываются и отслеживаются самые общие стоимостные показатели: национальный доход, совокупный общественный продукт, стоимость основных производственных фондов, совокупный спрос и т. п.) за счет микро-экономических <переменных> (производство и затраты отдельных предприятий, спрос индивидуальных потребителей, цены товаров и т. п.).

В условиях сохранявшейся предельной монополизации производства это привело к резкому взлету цен: к концу 1992 г. примерно в 100-150 раз (при ожидаемом реформаторами уровне в три-четыре раза). Повышение зарплаты во много раз отставало от новых цен. В последующем это соотношение на фоне ползучего увеличения цен и зарплаты несколько выровнялось, но по-прежнему средний уровень жизни населения России остается много ниже рубежа 80-90-х гг. (примерно на 50%). Оказались фактически конфискованными государством и денежные сбережения десятков миллионов граждан в Госбанке.

С конца 1992 г. началась приватизация госсобственности. Первый ее этап проводился на основе ваучеров (неименных приватизационных чеков), бесплатно выданных всем гражданам России, включая младенцев. Их можно было вкладывать в акции приватизируемых объектов. В стране появилось 40 млн акционеров, но главным образом - номинальных, ибо до 70% акций через свободную продажу ваучеров и заданные правительством правила приватизации сконцентрировалось в руках прежних распорядителей госсобственности (номенклатуры и управленческой бюрократии), владельцев различных финансовых и коммерческих структур (отечественных и зарубежных), легализовавшихся воротил подпольного бизнеса, а также устроителей многочисленных <чековых инвестиционных фондов>: под будущие мифические дивиденды они выдавали населению в обмен за ваучеры свои, ничем на деле не обеспеченные сертификаты акций. Власть сознательно закрывала глаза на все это, стремясь в максимально короткий срок создать слой крупных и средних предпринимателей как свою главную социальную опору в зыбком и аморфном <посткоммунистическом> обществе. <Цель приватизации,- откровенно заявлял главный автор программы <ваучеризации> страны А. Б. Чубайс,- построение капитализма в России, причем в несколько ударных лет, выполнив ту норму выработки, на которую у остального мира ушли столетия>.

В деревне происходило преобразование колхозов в производственные паевые товарищества и фермерские хозяйства.

Тем временем экономический кризис, отчасти неизбежный при структурной перестройке народного хозяйства, углублялся. Реформы на макроэкономическом уровне предполагали в качестве ключевого звена всемерное укрепление финансовой системы. Правительство пыталось проводить жесткую кредитную политику, но столкнулось с давлением промышленного лобби и сепаратными действиями руководства бывших союзных республик: в большинстве из них российский рубль продолжал использоваться в денежных расчетах. Предприятия, в значительной мере выпавшие из поля зрения <макроэкономического> правительства, испытывали огромные трудности, не могли закупить по свободным ценам необходимое им сырье и комплектующие материалы, расплатиться с поставщиками. К 1993 г. объем промышленного производства по сравнению с 1991 г. сократился на 12%, сельскохозяйственного - почти на 10%. Начался не контролируемый властями вывоз капитала за рубеж.

Одновременно в новой экономической ситуации нарастало социальное расслоение российского общества.* Уже в конце 1992 г. разрыв в уровне среднедушевого дохода 10% наиболее богатого населения и 10% самого бедного увеличился в девять раз. Ниже черты прожиточного минимума находились около 44% жителей страны. Появились и первые сотни тысяч безработных. Смертность россиян подскочила на 20%, а рождаемость упала на 14%.

В декабре 1992 г. VII съезд народных депутатов Российской Федерации оценил работу правительства Е. Т. Гайдара как неудовлетворительную. Новым его главой стал опытный управленец В. С. Черномырдин.