Исторический набросок 19

В 1853 году известный геолог граф Кайзерлинг (Keyserling) («Bulletin de la Soc. Geolog.», 2nd Ser., t.X, p. 357) высказал мысль, что, подобно тому как новые болезни, вызываемые, как предполагают, какими-то
миазмами, возникали и распространялись по всему свету, так в известные
периоды зародыши нынешних видов могли подвергаться химическому
воздействию своеобразных окружающих их молекул и таким образом давать начало новым формам.

В том же 1853 году д-р Шафгаузен (Schaffhausen) («Verhand. des Naturhist. Vereins der Preuss. Rheinlands», etc.) издал превосходный памфлет,
в котором он доказывает прогрессивное развитие органических форм на
земле. Он высказывает заключение, что многие виды сохранились неизменными в течение долгих периодов, между тем как некоторые модифицировались. Различия между видами он объясняет исчезновением ряда
промежуточных форм. Таким образом, современные растения и животные
не отделяются от вымерших новыми актами творения, а должны быть
рассматриваемы как их потомки посредством непрерывного воспроизведения». Известный французский ботаник г-н Лекок (Lecoq) пишет
в 1854 году («Etudes sur Geograph. Bot.», t. I, p. 250); «Таким образом,
наши исследования относительно постоянства или изменения вида прямо
приводят нас к идеям, провозглашенным двумя по справедливости знаменитыми людьми — Жоффруа Сент-Илером и Гёте». Но другие места,
разбросанные в обширном труде г-на Лекока, вызывают сомнение: как
далеко он распространяет свою точку зрения на модификацию видов.⁴

«Философия Творения» мастерски обработана преподобным Баденом
Поуэллом (Baden Powell) в его книге «Essays on the Unity of World»
1855 года. С поразительной ясностью он доказывает, что появление
новых видов есть «правильное, а не случайное явление», или, выражаясь
словами сэра Джона Хершеля (John Herschel), «естественный процесс
в противоположность чудесному».

Третий том «Journal of the Linnean Society» содержит статьи, представленные 1 июля 1858 года м-ром Уоллесом и мною и заключающие, как
видно из вводных замечаний к настоящему труду, теорию Естественного
Отбора, высказанную м-ром Уоллесом с замечательной силой и ясностью.

Фон Бэр (Ваег), пользующийся таким глубоким уважением зоологов,
приблизительно около 1859 года (см.: «Zoologisch-Anthropologische Untersuchungen» проф. Рудольфа Вагнера (Rudolph Wagner), 1861, S. 51) выразил свое убеждение, основанное главным образом на законах географического распространения, что формы, в настоящее время совершенно
различные, происходят от единой родоначальной формы.⁵

В июне 1859 года проф. Хаксли (Huxley) прочел в Королевском институте лекцию «Persistent Types of Animal Life». Обращая внимание на подобные случаи, он замечает: «Трудно было бы понять значение подобных
фактов, если предположить, что каждый вид животных и растений или
каждый большой тип организации были созданы и помещены на поверхности нашей планеты через большие промежутки времени путем отдельных актов творческой силы, и не следует забывать, что подобное предположение так же мало подкрепляется традицией или откровением, как и
2*

20____________ _____Исторический набросок

противоречит общей аналогии природы. С другой стороны, следует взглянуть на „устойчивые типы" с точки зрения той гипотезы, которая рассматривает живущие в известное время виды в качестве результата градуальной модификации существовавших ранее видов; хотя гипотеза еще не
доказана и значительно скомпрометирована некоторыми ее сторонниками, она пока еще единственная, которая пользуется поддержкой физиологии; существование этих типов только доказало бы, что величина
модификации, которой живые существа подвергались в течение геологического времени, очень незначительна по сравнению с целой серией перемен, которые они испытывали».

В декабре 1859 года д-р Хукер (Hooker) опубликовал свое «Introduction to the Australian Flora». В первой части этого большого труда он
признает правильность учения о происхождении и модификации видов и
подкрепляет это учение многими оригинальными наблюдениями. J

Первое издание настоящего труда появилось 24 ноября 1859 года, а второе — 7 января 11860 года.

ВВЕДЕНИЕ

Путешествуя на корабле ее величества «Бигль» в качестве натуралиста,
я был поражен некоторыми фактами в ^области распространения органических существ в Южной Америке и геологических отношений между
прежними и современными обитателями этого континента. Факты эти,
как будет видно из последующих глав этой книги, кажется, освещают до
некоторой степени происхождение видов — эту тайну из тайн, по словам
одного из наших величайших философов. По возвращении домой я
в 1837 году пришел к мысли, что, может быть, что-либо можно сделать
для разрешения этого вопроса путем терпеливого собирания и обдумывания всякого рода фактов, имеющих какое-нибудь к нему отношение.
После пяти лет труда я позволил себе некоторые общие размышления по
этому предмету и набросал их в виде кратких заметок; этот набросок я расширил в 1844 году в общий очерк тех заключений, которые тогда представлялись мне вероятными; с того времени и до настоящего дня я упорно
занимался этим предметом. Я надеюсь, мне простят эти чисто личные подробности, так как я привожу их, чтобы показать, что не был поспешен
в своих выводах.

Труд мой теперь (1858 год) почти закопчен; но так как мне потребуется
еще много лет для его завершения, а здоровье мое далеко не цветущее,
меня убедили опубликовать это краткое изложение. Особенно побудило
меня сделать это то, что м-р Уоллес, изучающий теперь естественную историю Малайского архипелага, пришел к почти точно тем же выводам, к которым пришел и я по вопросу о происхождении видов. В 1858 году он прислал мне статью по этому вопросу с просьбой переслать ее сэру Чарлзу
Лайеллю (Charles Lyell), который препроводил ее в Линнеевское общество;

она напечатана в третьем томе журнала этого Общества. Сэр Ч. Лайелль
и доктор Хукер. знавшие о моем труде, — последние читали мой очерк
1844 года — оказали мне честь, посоветовав напечатать вместе с превосходной статьей м-ра Уоллеса и краткие выдержки из моей рукописи.

Издаваемое теперь краткое изложение по необходимости несовершенно. Я не могу приводить здесь ссылок или указывать на авторитеты
в подкрепление того или другого положения; надеюсь, что читатель положится на мою точность. Без сомнения, в мой труд вкрались ошибки,
хотя я постоянно заботился о том, чтобы доверяться только хорошим авторитетам. Я могу изложить здесь только общие заключения, к которым
пришел, иллюстрируя их лишь немногими фактами; но, надеюсь, что

Введение

в большинстве случаев их будет достаточно. Никто более меня не сознает
необходимости представить позднее во всей подробности факты и ссылки,
на которых базируются мои выводы, и я надеюсь это исполнить в будущем в моем труде. Я очень хорошо сознаю, что пет почти ни одного положения в этой книге, по отношению к которому нельзя было бы предъявить фактов, приводящих, по-видимому, к заключениям, прямо противоположным моим. Удовлетворительный результат может быть получен
только после полного изложения и оценки фактов и аргументов, свидетельствующих за и против по каждому вопросу, а это, конечно, здесь невозможно.

Я очень сожалею, что недостаток места лишает меня удовольствия выразить свою благодарность за великодушное содействие, оказанное мне
многими натуралистами, отчасти мне лично даже неизвестными. Но я не
могу, однако, упустить возможность выразить, как глубоко я обязан д-ру
Хукеру, который за последние 15 лет всячески помогал мне своими обширными знаниями и ясным суждением.

Что касается вопроса о Происхождении Видов, то вполне мыслимо, что
натуралист, размышляющий о взаимном родстве между органическими
существами, об их эмбриологических отношениях, их географическом
распространении, геологической последовательности и других подобных
фактах, мог бы прийти к заключению, что виды не были сотворены независимо одни от других, но произошли, подобно разновидностям, от
других видов. Тем не менее подобное заключение, хотя бы даже хорошо
обоснованное, оставалось бы неудовлетворительным, пока не было бы
показано, почему бесчисленные виды, населяющие этот мир, модифицировались таким именно образом, что они приобретали то совершенство
строения и коадаптацию (coadaptation), которые справедливо вызывают
наше изумление. Натуралисты постоянно ссылаются на внешние условия,
каковы климат, пища и т. д., как на единственную возможную причину
вариации. В известном, ограниченном смысле, как будет показано далее,
это, может быть, и верно; но нелепо приписывать только внешним условиям, структуре, например, дятла с его ногами, хвостом, клювом и языком, так поразительно адаптированными к ловле насекомых под корою
деревьев. В случае омелы, которая извлекает свою пищу из определенных
деревьев, имеет семена, разносимые некоторыми птицами, и раздельнополые цветки, безусловно нуждающиеся в содействии определенных насекомых для переноса пыльцы с одного цветка на другой; в равной степени
нелепо строение этого паразита и его связи с несколькими разнообразными органическими существами считать последствиями воздействия внешних условий, привычек или желанием самого растения.

Поэтому в высшей степени важно получить ясное представление о средствах модификации и коадаптации. В начале моих исследований мне представлялось вероятным, что тщательное изучение одомашненных животных
и культурных растений представило бы лучшую возможность разобраться
в этой неясной проблеме. И я не ошибся; как в этом, так и во всех других
запутанных случаях я неизменно находил, что наши познания о вариации при доместикации, несмотря на их неполноту, всегда служат лучшим

Введение 23

и самым верным ключом. Я могу позволить высказать свое убеждение
в исключительной ценности подобных исследований, несмотря на то что
натуралисты обычно пренебрегали ими.

На основании этих соображений я посвящаю I главу этого краткого
Изложения Вариации при Доместикации. Мы убедимся, таким образом,
что наследственная модификация в широких размерах по крайней мере
возможна, а также узнаем — что столь же или еще более важно, как велика способность человека в кумуляции путем его Отбора последовательных слабых вариаций. Затем я перейду к изменчивости видов в естественном состоянии; но, к сожалению, я буду вынужден коснуться этого вопроса только в самых кратких чертах, так как надлежащее его изложение
потребовало бы длинных перечней фактов. Мы будем, однако, в состоянии
обсудить, какие условия наиболее благоприятны для вариации. В следующей главе будет рассмотрена Борьба за Существование между всеми органическими существами во всем мире, которая неизбежно вытекает из геометрической прогрессии роста их численности. Это — доктрина Мальтуса,
распространенная на оба царства — животных и растений. Так как особей каждого вида рождается гораздо больше, чем может выжить, и так
как. следовательно, часто возникает борьба за существование, то из этого
вытекает, что всякое существо, которое в сложных и нередко меняющихся
условиях его жизни хотя незначительно варьирует в выгодном для него
направлении, будет иметь больше шансов выжить и таким образом подвергнется естественному отбору. В силу строгого принципа наследственности отобранная разновидность будет склонна размножаться в своей
новой и модифицированной форме.

Этот фундаментальный вопрос Естественного Отбора будет подробно
рассмотрен в IV главе; и мы увидим тогда, каким образом Естественный
Отбор почти неизбежно вызывает Вымирание многих менее совершенных
форм жизни и приводит к тому, что я назвал Дивергенцией Признака.
В следующей главе я подвергну обсуждению сложные и малоизвестные
законы вариации. В последующих пяти главах будут разобраны наиболее
очевидные и самые существенные затруднения, встречаемые теорией,
а именно: во-первых, трудности переходов, т. е. как простое существо
или простой орган могут быть преобразованы и усовершенствованы в высокоразвитое существо или в сложно построенный орган; во-вторых, вопрос об инстинкте, или умственных способностях животных; в-третьих,
гибридизация, или стерильность, при скрещивании видов и фертильность
при скрещивании разновидностей; в-четвертых, неполнота Геологической
Летописи. В XI главе я рассмотрю геологическую последовательность
органических существ во времени; в XII и XIII — их географическое
распространение в пространстве; в XIV — их классификацию или взаимное родство как во взрослом, так и в эмбриональном состоянии. В последней главе я представлю краткое повторение изложенного во всем труде
и несколько заключительных замечаний.

Никто не станет удивляться тому, что в вопросе о происхождении видов и разновидностей многое остается еще необъясненным, если только
отдать себе отчет в нашем глубоком неведении в вопросе о взаимных от-

Введение

ношениях множества существ, нас окружающих. Кто может объяснить,
почему один вид широко распространен и многочислен, а другой, близкий
ему вид имеет узкую область распространения и редок. И тем не менее
эти отношения крайне важны, так как они определяют современное благосостояние и, как я полагаю, будущий успех и модификацию каждого обитателя земли. Еще менее знаем мы о взаимных отношениях бесчисленных
обитателей нашей планеты в течение прошлых геологических эпох ее
истории. Хотя многое еще непонятно и надолго останется непонятным.
я ни мало не сомневаюсь, после самого тщательного изучения и беспристрастного обсуждения, на какое я только способен, что воззрение, до недавнего времени разделявшееся большинством натуралистов, а ранее
разделявшееся и мною, а именно, что каждый вид был создан независимо
от остальных, — ошибочно. Я вполне убежден, что виды не неизменны и что
все виды, принадлежащие к тому, что мы называем одним и тем же родом, — прямые потомки одного какого-нибудь, по большей части вымершего вида, точно так же как признанные разновидности одною какогонибудь вида — потомки этого вида. Кроме того, я убежден, что Естественный Отбор был самым важным, но не единственным средством модификации.

Глава I
ВАРИАЦИИ ПРИ ДОМЕСТИКАЦИИ

Причины изменчивости. — Действия привычки и употребления или неупотребления органов. — Коррелятивная вариация. — Наследственность. — Общий характер
домашних разновидностей. — Трудности при различении разновидностей и видов. —
Происхождение домашних разновидностей от одного или нескольких видов. — Породы домашнего голубя, различия между ними и их происхождение. — Принципы
отбора, продолжающиеся с древнейших времен, и их последствия. Методический и
бессознательный отбор. — Происхождение наших домашних форм неизвестно. —
Обстоятельства, благоприятные для отбора, производимого человеком.

Причины изменчивости

Когда мы сравниваем особей одной и той же разновидности или подразновидности наших издревле разводимых растений и животных, нас
прежде всего поражает то обстоятельство, что они вообще больше различаются между собой, чем особи любого вида или разновидности в естественном состоянии. И когда мы подумаем, как велико разнообразие растений
и животных, искусственно выведенных и изменявшихся в течение веков,
при самых различных условиях климата и ухода, то придем к заключению,
что эта большая изменчивость зависит от того, что наши домашние
формы возникли при жизненных условиях не столь однообразных и несколько отличных от тех, которым подвергались в естественном состоянии
породившие их виды. Некоторая доля вероятности имеется и во взгляде,
высказанном Эндрю Найтом (Andrew Knight), что эта изменчивость отчасти связана с избытком пищи. Ясно, по-видимому, что органические
существа должны подвергаться действию новых условий в течение нескольких поколений, чтобы вызвать у них большое количество вариаций;

ясно также, что организация, раз начавшая изменяться, обычно продолжает изменяться в течение многих поколений. Неизвестно ни одного случая, чтобы изменчивый организм перестал изменяться при культивации.
Наши древнейшие культурные растения, как например пшеница, продолжают давать новые разновидности; наши древнейшие одомашненные животные все еще способны к быстрому совершенствованию или модификации.

¹ Насколько я в состоянии судить после продолжительного изучения
данного вопроса, жизненные условия действуют, по-видимому, двояким

26 Вариации при доместикацип

образом: непосредственно на всю организацию или только на пзве( тные
ее части и косвенно — на воспроизводительную систему. Что касается
непосредственного действия, мы должны иметь в виду, что в каждом подобном случае, как утверждал недавно проф. Вейсман (Weismann) и как.
между прочим, я показал в своем труде «Variation under Domestication»,
имеются два фактора: природа организма и природа условий. Первый, повидимому, наиболее важный, так как почти сходные вариации возникают
иногда при условиях, насколько мы можем судить, несходных, а с другой
стороны — несходные вариации возникают при условиях, и i-видимому.
почти однородных. Последствия для потомства могут быть или определенными, пли неопределенными. Они могут быть признаны определенными,
когда всё или почти всё потомство особей, подвергавшихся в течение нескольких поколений известным условиям, оказывается однообразно модифицированным. Чрезвычайно трудно прийти к какому-либо заключению
относительно размеров изменений, которые были вызваны таким определенным образом. Однако многие незначительные изменения, как рост
в зависимости от количества пищи, окраска — от ее качества, толщина
кожи и волоса — от климата и т. д., не вызывают сомнении. Каждая из
бесконечно разнообразных вариаций оперения домашней птицы должна
была иметь вызвавшую ее причину; и если бы одна и та же причина действовала однородно на протяжении длинного ряда поколении на значительное число особей, то все они, вероятно, модифицировались бы однообразно. Такие факты, как сложные и необыкновенные выросты, неизменно
появляющиеся от введения капельки яда, выделяемого насекомымгаллообразователем, показывают нам, какие странные модификации
могут возникать у растений от химических изменений в природе их
соков.

Неопределенная изменчивость является гораздо более обычным результатом измененных условий, чем определенная, и, вероятно, играла
более важную роль в образовании наших домашних рас. Мы видим неопределенную изменчивость в тех бесконечных незначительных особенностях, которыми различаются особи одного и того же вида и которые не
могут быть объяснены наследованием от одного из родителей или от более отдаленных предков. Иногда резко выраженные различия появляются
даже у молоди одного помёта и у семян из одной и той же коробочки.
На протяжении длинных промежутков времени среди миллионов особей.
выращенных в одной и той же стране почти на одинаковой пище, появляются уклонения в строении, настолько резко выраженные, что они заслуживают названия уродств; но нет возможности резко отграничить уродства
от более слабых вариаций. Все подобные изменения в строении, крайне
незначительные или резко выраженные, появляющиеся среди многих
совместно обитающих особей, могут рассматриваться как неопределенные последствия воздействия условий существования на каждую отдельную особь, подобно тому, как простуда действует неопределенным
образом на различных людей соответственно их телосложению, пли конституции, вызывая то кашли и насморки, то ревматизм или воспаления
различных органов.