Условные рефлексы второго, третьего и т. д. порядков

Если выработать условный рефлекс раздражителями: свет — пища, в результате чего на свет начинает выделяться слюна, то такой рефлекс является условным рефлексом первого порядка и может стать базовым для выработки условного рефлекса второго порядка. Для его выработки применяют дополнительно новый, предшествующий сигнал, например, звук, подкрепляя его светом. В результате многих сочетаний звук начинает вызывать слюноотде­ление. Возникает сложная опосредованная временная связь.

При достаточно прочном условном рефлексе второго порядка можно приступить к вы­работке условного рефлекса третьего порядка. Для этого используется новый раздражи­тель, например, прикосновение к коже с помощью специального прибора, называемого ка-салкой. В этом случае касалка подкрепляется звуком, звук приводит в возбуждение центр зрения, а последний — пищевой центр. Таким образом, вырабатывается еще более сложная опосредованная связь. Рефлексы более сложного, высокого порядка (4, 5, 6 и т. д.) выраба­тываются только у приматов и человека.

ВТОРАЯ СИГНАЛЬНАЯ СИСТЕМА

Все раздражители, которые воспринимаются любыми анализаторами организма, И.П. Пав­лов относил к первой сигнальной системе. Она является общей у животных и человека.

У человека, в отличие от животных, в первые годы жизни добавочно формируется вторая сигнальная система. Ее сигналами служат слова, произносимые, услышанные, прочитан­ные. У детей к первому году после рождения начинает интенсивно развиваться возмож­ность реагировать на слова, которые заменяют те или иные сигналы. Ребенок прикоснул­ся к горячему предмету — больно — отдернул руку. Со стороны матери он слышит яоток слов: горячо, больно, нельзя, Все эти слова, связанные с реальным раздражением и собы­тием, запоминаются, и строится система отношений с внешней средой. Теперь ребенок может узнавать о происходящем, не принимая в этом участия, а со слов матери: «Беги к двери, идет папа, сейчас он позвонит, я ему открою...» и т. д. За образами встает надеж­ный эквивалент — слова как сигналы. Далее у человека возникает преимущество над жи­вотным миром. Слова дают возможность делать обобщения, абстрагироваться от конкрет­ных понятий. «Пойдем в зоопарк — там много животных». «Все дети любят мороженое». Слова приобретают смысл для развития морали, этики, эстетики. «Так делать нельзя, стыд­но», «старших нельзя перебивать», «как красиво составлен этот букет». Словесные сти­мулы могут обладать огромной силой. Используя гипноз, можно заставить человека пу­тем словесного внушения совершать определенные действия, можно вызывать изменение деятельности любой системы организма. Слово может оказать и отрицательное воздейст­вие: известно такое явление, как «ятрогенные заболевания» — это нежелательные и па­тологические явления в организме, которые являются результатом неосторожных выска­зываний врача.

Следует особо подчеркнуть, что слова, речь делают человека членом общества. Само же общество консолидируется, приобретает структуру и иерархию. Человек становится существом социальным с обязательным участием речи. Наряду с его биологическими свой­ствами у человека развиты свойства социальные, т. к. каждый человек является элемен­тарной единицей общественной жизни. Слова сыграли огромную роль в развитии трудо­вой деятельности.

Без второй сигнальной системы человечество не смогло бы развиваться, не было бы ни производства, ни науки, ни цивилизации вообще. Таким образом, человечество приоб­рело потенцию к развитию благодаря труду и речи. Если условные рефлексы имеют суб­страт в разных зонах коры, в зависимости от характера раздражителей, то вторая сиг­нальная система имеет в коре вполне определенную локализацию. В височных долях моз­га мы имеем сенсорный центр речи (по имени открывшего его автора — центр Вернике). При разрушении этой зоны человек слышит, но не понимает значения того, что слышит. Кроме этого, в коре имеется моторный центр речи — он локализуется в лобной доле левого полушария (центр Брока). Центр Брока является эфферрентным, он несет импульсы к речедвигательным органам; человек может произносить слова, а также писать. У право-руких развит моторный центр в левом полушарии, у левшей — в правом. При поврежде­нии зоны этого центра человек теряет способность говорить, хотя понимает, когда к нему обращаются устно или письменно.

НЕРВНЫЙ ЦЕНТР

Представление о нервных центрах складывалось с давних времен. Данные для таких представлений исходили из двух основных источников: клинических наблюдений и экспе­риментов, которые ставились физиологами. Клиницисты, наблюдая расстройства функ­ций у больного, сопоставляли наблюдения с данными вскрытия, фиксируя структурные изменения в определенных частях мозга. Отсюда возникало представление о строгой ло­кализации определенных функций.

Физиологи, в свою очередь, путем перерезок, экстирпаций определенных структур и наблюдений за дегенерацией волокон после перерезки также получали четкие данные. Поз­же, с помощью вызванных потенциалов удалось выявить топографию проводящих путей, объединяющих различные внутрицентральные образования.

АСИММЕТРИЯ ПОЛУШАРИЙ

Рис. 39. Представление об асимметрии по­лушарий и преобладающих функциях каж­дого из них.

Функции правого и левого полуша­рий стали изучаться раздельно с помо­щью условных рефлексов при хирурги­ческом разделении полушарий.. Этими и другими экспериментами было уста­новлено, что интегративная деятель­ность каждого полушария имеет свою специфику. Правое полушарие в боль­шей мере контролирует зрительные, слуховые, пространственные стимулы и обеспечивает пространственное воспри­ятие окружающей среды. Эти свойства нарушаются при поражении правого полушария. Левое полушарие ответст­венно за речевую функцию, контроли­рует в большей мере вербально-рассу-дочную деятельность, временные харак­теристики и связи событий. При его по­ражении страдает мышление.

ПРЕДСТАВЛЕНИЕ О ЛОКАЛИЗАЦИИ ФУНКЦИЙ В КОРЕ

Придя к выводу о том, что центры, локализующиеся в коре больших полушарий, необ­ходимы для формирования условных рефлексов и их основы — временной связи, И. П. Пав­лов поставил вопрос о локализации центров различных функций.

Существовали различные представления о локализации функций.

Одна точка зрения базировалась на опытах, проводимых на животных (в частности, на крысах Лешли). В этих опытах экстирпация коры у крыс, обученных находить правильный путь в лабиринте, не вызывала специфических изменений в реакциях. Нарушение навыков, полученных в процессе обучения, зависело не от топографии удаленного участка коры, а лишь от общего количества удаленной коры. Такие опыты позволили сделать вывод о том, что функции в коре не имеют определенной локализации и вся кора принимает участие в реализации каждой функции.

Вторая точка зрения исходила от врачей, занимающихся клинической практикой. У боль­ных, у которых наблюдались местные расстройства какой-либо функции, после смерти об­наруживались локальные повреждения различных участков коры. Результатом наблюде­ний клиницистов оказалась теорияЬ точной локализации функций в коре.

Опыты с экстирпациями различных зон коры, проводимые в лаборатории И. П. Павло­ва, позволили ему выдвинуть свою теорию локализации функций. Он полагал, что у каждой функции имеются фиксированные в коре области-центры, но помимо того и в других зонах имеются их рассеянные элементы. В обычных условиях именно центры участвуют в реали­зации каждой функции. При экстирпации данной зоны функция резко нарушалась, но, одна­ко, с течением времени за счет рассеянных элементов происходила компенсация, выражен­ная в той или иной степени.

Позже были разработаны вопросы, касающиеся компенсации функций и пластичности коры, а также других отделов центральной нервной системы.