Четыре верхних портрета в коллаже принадлежат объективу paradoxusik

Галаго – справа – и внешне, и образом жизни напоминает долгопята (в популярных источниках их часто путают), но при этом относится к лориобразным. С одной стороны, конвергенция, с другой – и галаго, и долгопят – своеобразные реликты прошлого, когда предки мокроносых и сухоносых приматов еще не слишком отличались между собой. Примерно так наши предки и выглядели в эпоху вымирания динозавров…

Долгопят размером с крысу, ведет ночной образ жизни и передвигается прыжками, даже по ровной поврехности, причем прыгает по земле в выпрямленном положении, на задних лапках. На концах пальцев долгопятов своеобразные подушечки, служащие присосками при лазании, причем сверху на пальцах – ногти. Питается в основном насекомыми и прочей мелкой живностью.

Сухоносые же приматы (к которым относимся и мы) утратили развитое обоняние примитивных млекопитающих – для древесного образа жизни оно не имеет большого значения – и стали полагаться в основном на зрение, перейдя – за парой исключений – к исключительно дневному образу жизни.

Ранние сухоносые приматы – омомиды – напоминали современного долгопята с Зондских островов, мало изменившегося с эоцена, когда его предки обособились от основной ветви сухоносых, продолжавших наращивать относительные размеры мозга и абсолютные – тела, и проникших около 35 млн лет назад в Америку, где в изоляции образовали семейство широконосых обезьян.

Современные обезьяны Нового Света – капуциноообразные и игрунковые – похожи на своих олигоценовых предков. Их отличительные черты – широко расставленные ноздри и цепкий хвост, использующийся как дополнительная конечность: обезьяна держится им за ветки и даже может брать предметы; нижняя часть хвоста на конце часто лишена волос и даже имеет папиллярный узор. Многие из них сохранили полноценный мех с подшерстком, в отличие от обезьян Старого Света, покрытых только волосами, когти вместо ногтей и непротивопоставленный большой палец. Крупные широконосые обладают горловыми резонаторами, усиливающими силу голоса.

У оставшихся в Старом Свете обезьян ноздри расположились близко друг к другу, а хвост редуцировался – от просто потери хватательной функции до полного исчезновения. Около 30 млн. лет назад некоторые из них приучились не бегать по веткам, а висеть под ними на руках – так разошлись линии мартышкообразных и человекообразных обезьян.

К мартышкообразным – это те, что продолжали бегать по веткам (некоторые перешли к наземному образу жизни, но так и остались на карачках – задние конечности у них длиннее передних) – относят мартышек, макак, бабуинов, лангуров, гелад… – всего около 80 видов. Большинство из них обладает седалищными мозолями, защечными мешками, внушительными клыками, а также разнообразными украшениями в виде усов, бород, грив, мантий и разноцветных лиц.

Человекообразным такой красоты досталось меньше, зато они удались ростом, силой и умищем. Около 22 млн лет назад произошел их раскол на ветви гиббонообразных и гоминид (раньше высших человекообразных обезьян стыдливо объединяли в отдельное семейство понгид, теперь они считаются подсемейством гоминид); 18-16 млн лет назад гоминиды разделились на азиатских рамаморфов – предков орангутана и гигантопитека (картинка есть здесь) – и африканских дриоморфов – предков горилл, шимпанзе и человека. И, наконец, около 8-6 млн лет назад разошлись дороги предков человека и шимпанзе, и чуть раньше – предков человека и гориллы.