Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения. 16 страница

— Хорошо, сэр... Макс. — Девочка хихикнула.

— Здорово у тебя получилось. Сэр Макс. Мне понравилось. — Он кивнул. — Ну как у тебя дела? Нравится здесь?

— О да. Париж отпадный. Мне понравилась «Мона Лиза», которую мы видели днем. Как-то я смотрела по телевизору программу о Леонардо да Винчи. Он сделал много потрясающих вещей.

Пнутый кем-то шарик из фольги закатился под стул Макса. Ловко подцепив шарик ступней, Эдди Маршалл-Хиккс хмыкнул и насмешливо заявил:

— Леонардо да Винчи был геем.

Девочка закатила глаза:

— Эдди, ты полный идиот.

Эдди с невинным видом воскликнул:

— Но это так! Я просто сказал:

— Верно. А еще он был гений, — проговорил Макс. — Талантливейший во многих областях человек.

Ведя самодельный мяч к остальным игрокам, Эдди сквозь зубы процедил:

— И педиком.

Девочка осуждающе покачала головой:

— Мне жаль его, сэр... Макс. Он совсем ребенок.

— А знаешь? Я заметил.

— Лу такая молодец, что отделала его. Мы не такие, как Эдди. Думаю, вы в порядке.

Макс улыбнулся:

— А знаешь? Ты абсолютно права.

Когда она присоединилась к своим подружкам, Том Льюис поднятой рукой остановил Джози Энделл в середине очередного кокетливого пассажа и спросил у Макса:

— Все нормально? Хотите, я скажу ему пару ласковых?

— Нет, спасибо. Все нормально. — Макс покачал головой и, жестом подозвав симпатичную официантку, заказал еще кофе.

Официантка принесла заказ и оценивающим взглядом окинула крепкое, натренированное тело учителя физкультуры. Том Льюис, одетый в рубашку цвета хаки с расстегнутым воротом и черные джинсы, излучал мужественность и выносливость, причем с такой ужасающей силой, что женщины просто не могли ей противостоять.

— Non, merci. — Том покачал головой в ответ на вопрос официантки, не желает ли он еще чего-нибудь, а Джози Энделл, вероятно, даже не отдавая себе отчет в своих действиях, одарила девушку собственнической улыбкой, как бы говоря: «Руки прочь, он мой».

Макс размешал сахар в чашке. Кто обладал рентгеновским взглядом? Супермен? Это он мог взглянуть на человека и увидеть насквозь? Именно так он и чувствовал себя в настоящий момент: ведь он единственный, кто абсолютно точно знал, что Джози зря теряет время.

Других вариантов нет. Умение «голубых» определять «своих» — это замечательная штука.

Глава 42

Поднимаясь на следующее утро в автобус, Макс почти сочувствовал детям. Когда тебе тринадцать или четырнадцать и рядом есть Диснейленд, нелегко радоваться тому, что сейчас тебя повезут на экскурсию в Версальский дворец.

Ах да, это же познавательное путешествие. Кто сказал, что оно должно быть веселым? А нынешнее еще усугубляется присутствием Эдди Маршалл-Хиккса.

— Итак, сегодня сзади сижу я. А ты, — Макс указал на База, — можешь пересесть вперед и показать миссис Трент, какой из тебя получается обаятельный собеседник.

— Э? — У База отвисла челюсть. Он тупо таращился на Макса.

— Я сяду именно тут, рядом с ядовитым Эдди.

Эдди тут же ощетинился:

— Что? Зачем? Я не хочу, чтобы вы сидели рядом со мной.

— Извини, это твое наказание за все твои вчерашние остроумные замечания. К тому же я представляю здесь родительский комитет, поэтому ты должен делать, как я скажу.

Вчерашняя девочка, которую, как выяснил Макс, звали Саскией, радостно завопила:

— Ура, сэр Макс! Молодец!

Баз и Эдди переглянулись. Баз, как рассерженная горилла, вскочил из кресла и тяжелой поступью направился в переднюю часть автобуса. Фенелле предстояло непередаваемое удовольствие.

Краем глаза Макс заметил встревоженное личико Лу, появившееся над спинкой кресла впереди. Она считала, что сможет сама разобраться с Эдди, и ее совсем не радовало вмешательство отца, источник проблемы.

Макс проигнорировал ее и сел. Если у него и был план победить Эдди своей душевной теплотой, острым умом и непревзойденными личностными качествами, то сейчас он знал, что это не сработает. Тем более за три дня.

План Б был бы предпочтительнее. Но план Б зиждется главным образом на вмешательстве божественных сил в виде какой-нибудь страшной аварии; Эдди окажется в смертельной опасности, а Макс в самый последний момент придет на помощь и спасет ему жизнь.

Шансы на то, что все это случится, надо сказать, были слишком малы. И это означало, что надо переходить к плану В.

Макс не гордился собой, но понимал: иногда нужно с максимальным результатом использовать то, что имеешь. Возможно, действовать придется исподтишка, но если такая тактика сработает, кому до этого будет дело?

Тем временем Эдди напоказ все дальше отодвигался от Макса, пока не прижался к окну.

— Что, не терпится увидеть Версаль?

Интересно, можно презрительно усмехаться бровями? Эдди, кажется, ухитрился освоить эту науку.

— Нет.

— Там очень красиво, знаешь ли.

— Если вам интересно смотреть на канделябры, зеркала и всякие занавесочки. — Желая выразить Максу свое пренебрежение, он всем телом повернулся к окну и добавил: — Меня это не интересует.

— Ну а для меня это работа. Лу не рассказывала тебе, что я дизайнер по интерьерам?

Эдди фыркнул:

— Какой сюрприз.

— Да, это неплохая карьера. Приходится встречаться со множеством интересных людей.

— Типа Лоуренса Ллевелина-Боуэна[29]?

Макс пожал плечами и, развернув вчерашнюю газету, углубился в кроссворд. Автобус медленно выкатил со двора гостиницы.

Через двадцать минут молчания он достал мобильник и позвонил домой.

— Тилли? Привет, дорогая, это я. Слушай, вчера ребята закончили класть плитку на полу в бальном зале?

— Они закончили в десять, — ответила Тилли. — А как у тебя дела?

— О, замечательно. Мы все тут отлично ладим. — Макс усмехнулся. — Все просто обожают меня.

Сидевший рядом Эдди нарочито громко вздохнул, демонстрируя свое раздражение.

— Теперь мне ясно, что ты лжешь, — бодро заключила Тилли.

— Спасибо. Теперь о бальном зале. Джеми доволен им? — Понизив голос, Макс спросил: — А Тэнди?

Эдди мгновенно прекратил выдирать нитки из прорехи на джинсах.

— Они вне себя от восторга. Когда Тэнди увидела, даже расплакалась.

— Тэнди расплакалась? Боже, у этой девочки не все дома. Плакать надо будет, когда она увидит окончательный счет.

— Ты забыл, что они уже окупили все свои расходы?

Макс хмыкнул.

— Да благословит Господь журнал «Хай!». Между прочим, через минуту мы будем в Версале, так что все вопросы решать тебе. Позвони, если будут проблемы.

— Ах ты, бедняжка, на свете нет ничего более скучного.

Макс сказал:

— Знаю. Не говори Джеми, а то он ужасно расстроится. Ладно, обсудим потом. Пока.

Макс убрал телефон. Эдди продолжал смотреть в окно; его профиль был точеным и совершенным, как у статуи Родена.

Макс снова сосредоточился на кроссворде. Он терпеть не мог эти тупые кроссворды. Вообще для чего они? Какой смысл в том, чтобы тратить драгоценные клетки мозга только на то, чтобы вписывать дурацкие буквы в клеточки? Кстати о глупости и бессмысленности: Эдди собирается говорить что-нибудь или так и будет таращится в это чертово...

— Ну и о чем была речь?

Ура-а-а! Наживка проглочена!

— Гм? Извини. — Макс оторвал взгляд от газеты и посмотрел на Эдди поверх очков. — А, я держу постоянную связь со своей помощницей. Хочу быть уверенным, что клиенты довольны.

— Ясно. — Эдди дернул плечом, как бы давая понять, что вопросов у него больше нет и разговор окончен. Однако чувствовалось, как его изнутри сжигает любопытство. — Ну... а кто они?

Это было замечательной особенностью Джеми и Тэнди. Их имена, произносимые вместе, всегда узнавались. Им предстояло стать новыми Пошем и Бекс[30], новыми Уэйном и Колин[31] — ну, они ими и станут, если Тэнди своего добьется.

— Я не имею права говорить о своих клиентах. — Поколебавшись, Макс с видимой неохотой сказал: — Это один футболист и его подружка.

Теперь Эдди смотрел на него.

— Джеми Майклс и его подружка? Вы серьезно на них работаете?

— Ш-ш. Никому не говори.

— Черт побери. И вы на самом деле с ними знакомы? Ну, типа, встречались?

— Естественно, встречался.

— Но Джеми Майклс не... вы понимаете, не гей.

— Нет, не гей. — Макс подивился тому, как работает мозг четырнадцатилетнего подростка. — В прошлом году я делал дом для его друга, и этот друг порекомендовал меня Джеми и Тэнди.

— А что за друг?

— Колин, кажется. — Макс нахмурился, как бы пытаясь вспомнить. — Нет, Кэл, вот как. Кэл Кавана.

Эдди резко выпрямился и заорал:

— Да вы шутите! Сам Кэл Кавана!

— Ты не мог бы говорить потише?

— Но... но он, типа, самый гениальный футболист на планете!

— Разве? Я плохо разбираюсь в футболе. Повезло старине Кэлу.

Эдди прищурился:

— А вы не врете?

Макс пожал плечами и ответил:

— Зачем же мне врать?

Наконец поверив, Эдди откинул голову на спинку кресла.

— Это же потрясающе. Вы просто не понимаете. Кэл Кавана и Джеми Майклс играют в лучшей команде мира, и вы знакомы с ними. В любую минуту может позвонить телефон, и на другом конце будет кто-нибудь из них. Я, знаете, болею за эту команду. С детства. Вчера на мне была их майка.

Макс это заметил, хотя ему потребовалось время, чтобы это понять. Он не лгал, когда говорил, что не разбирается в футболе.

— Просто не верится, — продолжал Эдди. — Надо же, а Лу никогда ничего не говорила.

— Ее тоже не интересует футбол.

— Значит, Кэл Кавана. А он правда живет в большом особняке?

Макс кивнул.

— Даже огромном. Электрические ворота. Восемь спален, девять ванных, бильярдная, бассейн с именами Кэла и Николь, выложенными на дне золотыми плитками.

К этому моменту они подъехали к Версальскому парку.

— Кэл и Николь? — Эдди изумленно округлил глаза. — Но ведь они разошлись полгода назад. Он ее бросил!

Макс кивнул:

— Знаю. Я говорил ему, что эти золотые плитки — ошибка.

В субботу вечером они ужинали на открытой террасе гостиничного ресторана. В чистом небе висела почти полная луна, а ароматы бугенвиллеи, чеснока и «Галуаз» переплетались с ароматом школьников Харлстон-Холл — значительно менее экзотической смесью запахов от вспотевших подростков и перегретых кроссовок.

Пока дети выпускали пар, играя в петанк[32] против команды французских подростков, Макс и Фенелла Трент сидели за длинным столом на козлах в компании Тома Льюиса и Джози Энделл. Разговор уже давно шел о Версале. Наполнив вином свой бокал и бокал Джози, Макс наконец-то ухитрился свернуть тему в другую сторону — через роскошную «Марию Антуанетту» Софии Коппола к теме любимых фильмов.

— «Эта замечательная жизнь»! — Блестящие волосы Фенеллы заметались из стороны в сторону, когда она возбужденно захлопала в ладоши. Черт побери, а ведь она пила только апельсиновый сок. — О, «Следуя за флотом»! Или «Цилиндр»! Любой фильм с Фредом Астером и Джинджер Роджерс! — В исступленном восторге прижав руки к груди, она воскликнула: — Я могла бы смотреть их бесконечно!

Проклятие, сколько ей? Девяносто?

— Тогда я не буду приглашать вас на эти фильмы. — Том Льюис откинулся на спинку стула и в своей лаконичной манере произнес, загибая пальцы: — Итак, три любимых. «Терминатор». «Гладиатор». «Рэмбо».

Джози Энделл игриво шлепнула его по руке.

— Это все ваш тестостерон. Честное слово, вы такой мальчишка.

На мгновение Макс встретился взглядом с Томом, и между ними произошло нечто, что нельзя выразить словами. Том понял, что Макс знает. И во взгляде промелькнуло молчаливое подтверждение. Мгновение закончилось, и Том пожал плечами:

— А что такого в этих фильмах? Ну, мне нравится их смотреть.

— Одри Хепберн! — вдруг пронзительно воскликнула Фенелла.

Макс постарался сохранить серьезный вид.

— А что, она играла в «Рэмбо»?

— Нет, глупенький! В «Завтраке у Тиффани»!

Джози обреченно произнесла:

— Мальчишки любят мальчишеские фильмы, девчонки смотрят девчачьи. Мои любимые «Реальная любовь» и «Когда Гарри встретил Салли». Что может быть лучше старой романтической комедии? — Улыбнувшись так, что на щеках появились ямочки, она обратилась к Тому: — Уверена, и Клодин такая же, верно?

Клодин, вот оно что. Макс вспомнил, как Лу рассказывала ему об очень привлекательной подружке мистера Льюиса. Вопрос следующий: знает ли Клодин, что ее приятель гей?

— Боже, естественно, она тоже любит всю эту девчачью чепуху. — Том глотнул пива. — Она смотрит свои фильмы, пока я тренируюсь. А я смотрю свои, пока она покупает сумочки или сидит в парикмахерской. Есть только один фильм, который нравится нам обоим, — «Великий побег». — Он посмотрел на Макса и жизнерадостно спросил: — А у вас как?

— Боюсь, я немного пурист, когда дело касается кино. Черно-белое с субтитрами — вот это для меня. Фассбиндер, — принялся перечислять он, — Вендерс, Альмодовар, Трюффо. — Помолчав, он задумчиво кивнул, изображая интеллектуала. — Думаю, если бы меня вынудили сузить список, я бы тремя лучшими назвал «Борат»[33], «Мистер Бин» и «ИП».

Том усмехнулся. Джози вцепилась в запястье Тома и визгливо расхохоталась. Эдди и Баз, которые околачивались неподалеку, придвинулись поближе. Фенелла устремила на Макса сочувственный взгляд:

— Все они об аутсайдерах, ожидающих признания, верно? Они стали вашими любимыми фильмами, потому что вы идентифицируете себя с главными героями?

— Нет, это мои любимые фильмы, потому что они смешные, — возразил Макс. — То, что вам нравится «Завтрак у Тиффани», еще не значит, что вы тайно хотите стать проституткой.

Эдди и Баз, еле слышно хмыкнув, с небрежным видом пододвинули стулья и сели за стол.

— «Мистер Бин» забавный, — вступил в разговор Эдди. — Веселый. Вы видели тот, где он шпион?

— Этот мне тоже нравится, — кивнул Макс.

Баз спросил:

— А «Чужие», сэр? Там действие происходит на космическом корабле в открытом космосе, и вдруг из животов людей начинают вырываться мерзкие чудовища.

— Боже! — Фенелла была явно шокирована. — Не могу поверить, что родители разрешают тебе смотреть такие фильмы.

Эдди тут же ощетинился:

— Но фильм отличный.

— А продолжение еще лучше, — поддержал его Макс.

— Ну и ну, — раздраженно фыркнула Фенелла.

— Им же четырнадцать, — напомнил Макс. — В наши дни дети смотрят такие фильмы.

— А моя Софи нет! Я ей не разрешаю! Мы смотрим только образовательные программы по телевизору.

Этим вполне можно объяснить, почему чопорная избалованная Софи всегда с несчастным видом стоит в сторонке и наблюдает, как остальные дети веселятся. Макс поступил героически, не сказав этого вслух. Вместо этого он обратился к Эдди и Базу:

— А как насчет Брюса Ли? Видели какой-нибудь фильм с его участием?

— Ага! Брюс Ли классный! — Эдди принял боевую стойку и принялся орать как кот.

— У меня все его фильмы на DVD. Кстати, «Выход дракона» тоже можно было бы включить в мои любимые.

Том замотал головой.

— Но мы ничего не сказали о Джеймсе Бонде.

— Джеймс Бонд мне нравится. — Макс успел заметить, как Эдди поморщился. — Но я предпочитаю «Шрека».

— «Шрек» — это круто. — Эдди энергично закивал. — Правда, сэр? Ну вы ведь знакомы с футболистами? А со знаменитостями типа кинозвезд вы тоже знакомы?

Макс через стол посмотрел на Тома. Ну вот, опять та самая вспышка общности и родства душ.

Он на мгновение задумался, потом пожал плечами:

— Ну, может, с одним или двумя.

Глава 43

— О, мне надо пописать, мне дико страшно. — От ужаса Кей заговорила тонким голосом.

Такси остановилось у гостиницы.

Тилли не осуждала ее. Если бы ее выставили на торги на благотворительном аукционе, она бы оцепенела. Однако, помня, для чего нужны друзья, она успокаивающе проговорила:

— Все пройдет отлично, все будут делать ставки. Дороти не допустит, чтобы кто-то не участвовал.

— Да, наверное. — Кей убедить не удалось. — Я в жутком состоянии. Боже, ну почему я не Бейонс, или не Хелен Миррен, или не сногсшибательная красавица, по которой сходят с ума парни?

— Успокойся. Мы просто хорошо повеселимся. — Вытащив Кей из такси, Тилли сказала: — И ведь все ради благой цели, правда? Если тебе удастся поднять ставку хотя бы до пятидесяти фунтов, значит, у них будет на пятьдесят фунтов больше, чем если бы тебя не пригласили.

Кей мучительно застонала:

— Пятьдесят фунтов!

— Ладно, я просто так сказала, для примера. Ты заработаешь гораздо больше — ты же знаешь, что так и будет.

— В том-то и дело, что не знаю. Господи, при таких ставках я сама буду торговаться за себя.

Они сразу окунулись в суету, царившую в гостинице. Там и тут Тилли видела смутно знакомые лица. Она заметила Дороти и Гарольда и потащила к ним Кей. После бурного приветствия Дороти и Гарольд увели с собой Кей — знакомить ее с потенциальными участниками аукциона. Вид у нее был как у белька, которого вот-вот дубинами забьют до смерти.

Бедняжка Кей.

— С ней все будет в порядке, — услышала Тилли голос позади себя.

И ее сердце затрепетало. Повернувшись, она сразу перестала жалеть Кей и стала жалеть себя. Она знала, что сегодня здесь будет Джек, готовилась к тому моменту, когда вновь увидит его, но ему опять удалось застать ее врасплох.

Главный талант Джека — разбивать сердца. Он в расстроенных чувствах, измучен печалью и не способен отдать себя без остатка кому-либо. Пусть он неотразим, но она уже приняла решение. И будет противостоять Джеку, потому что это единственный выход. Тилли все же обратила внимание на иронию ситуации: она, которая никогда не могла заставить себя отказать тем, от кого уходила, сейчас вынуждена отказывать Джеку, значившему для нее больше, чем любой мужчина.

Это просто чувство самосохранения. Оно причиняет боль, но, несомненно, это правильный путь. Джеку Лукасу доверять нельзя, он чужд обязательствам, он сплошная проблема во всех отношениях.

И если требуются какие-либо доказательства, достаточно взглянуть на Эми.

Если бы можно было надеть ему на шею колокольчик, это очень помогло бы.

И вот сейчас он стоит и ждет, что она скажет. Проклятие, о чем они говорили? Ах да, о Кей.

— Она в ужасе, — сказала Тилли.

— Понаблюдай за ней. — Приблизивший к ней, Джек указал на Дороти Саммерскилл, которая начала знакомить Кей с группой оживленных мужчин. — Еще секунда — и она переключится на режим актрисы. Ха, вот видишь?

Он оказался прав. Кей щелкнула выключателем и метафорически зажглась. Для стороннего наблюдателя она была уверенной в себе, ослепительной, совершенно непринужденной. Смеясь и легко ведя светскую беседу, она без особых усилий завладела сердцами абсолютно незнакомых ей людей.

— Ловко, — подивилась Тилли. — А внутри у нее все дрожит от страха.

— Это называется «не падать духом».

Тилли сглотнула. А что, по его мнению, она делает в настоящий момент? Ей удалось выдавить беззаботную улыбку.

— Только не говори, что ты здесь один.

Джек помотал головой.

— Моя спутница задерживается. Приедет попозже. Видишь того большого седого мужчину? — Он указал на мужчин, толпившихся вокруг Кей. — Это Митчелл Мастерс. Владеет половиной ночных клубов в нашем регионе. При больших деньгах.

Может, и так, но у него пузо как у Санта-Клауса. Не подумав, Тилли шутливо ляпнула:

— Он похож на беременного.

Ой.

— Не беспокойся, — весело сказал Джек. — Я уверен, что он не беременный.

Он отпил из своего стакана и, казалось, не обратил внимания на оплошность Тилли.

Он что, думает, она не слышала новость?

Тилли понесло.

— Кстати, — выпалила она, — как дела у Эми?

Джек внимательно оглядел ее.

— Я слышал, что она беременна.

— А ты говорил с ней?

Он пожал плечами:

— Нет.

— Но ведь не исключено, что отец ты! — Возмущенная его равнодушием, Тилли заговорила громче: — У нее уже двенадцать недель! По срокам все сходится. А что, если ребенок от тебя?

Проходившая мимо пара оглянулась на них. Джек тихо осведомился:

— Ты уверена, что тебе не нужен мегафон?

Боже, она превращается в мегеру. С усилием Тилли взяла себя в руки.

— Ведь это не исключено. Неужели тебя не волнует?

Было очевидно, что Джека это совсем не волнует.

— Я слышал, она спала и с другими парнями. Сомневаюсь, что ребенок от меня.

Ну как можно быть таким?

— То есть ты предохранялся, поэтому считаешь, что ты вне подозрений? Но ведь ничего не дает стопроцентной гарантии, — сказала Тилли. — Кроме кастрации.

В глазах Джека зажглись лукавые огоньки.

— Неужели?

— Это не смешно, — запротестовала Тилли. — Что ты будешь делать, если окажется, что ребенок от тебя? Женишься на Эми?

Джек изогнул одну бровь.

— Думаю, мы можем без малейшего риска ответить «нет» на этот вопрос.

— Ты будешь с ней жить?

Он покачал головой.

Он не понимает, как сильно ее расстраивает его отношение? Если бы она оказалась на месте Эми, он точно так же отказался бы от нее. В отчаянии Тилли спросила:

— Ты даже не захочешь взглянуть на ребенка?

Джек поднял руки вверх.

— Ты серьезно считаешь меня полным мерзавцем? Но я не такой. Ладно, даю тебе слово. Если окажется, что отец я, обязательно взгляну на ребенка и буду поддерживать его материально. Честное скаутское.

Как будто этого достаточно. Тилли разочарованно проговорила:

— Деньги еще не все.

Джек усмехнулся.

— Если бы сейчас ты задала Кей этот вопрос, думаю, она бы с тобой не согласилась.

Главное событие вечера началось после ужина. Аукцион получился веселым, оживленным, лишенным лицемерия и ханжества. Он сопровождался смехом, уговорами и даже легким шантажом. Первая порция лотов — ужин на шестерых в индийском ресторане, футбольная майка с автографом, свитер ручной вязки с персонажем из мультика на ваш выбор — должна была разогреть публику.

— Ну давайте, Митчелл, покажите нам, из какого вы теста! — Дороти Саммерскилл, стоявшая на сцене рядом с аукционистом, была олицетворением энтузиазма.

Митчелл Мастерс послушно поднял руку, показывая, что дает за лот двести фунтов и покупает его, а когда обнаружил, что только что приобрел месячное членство в оздоровительном клубе, испуганно вскрикнул и залпом выпил двойной бренди, чтобы справиться с шоком.

Однако скупость явно не была его недостатком. Несколько минут спустя он снова принял участие в аукционе и стал делать щедрые ставки на уроки сальсы.

— Они вам очень пригодятся, — заявила со сцены Дороти. — Не забывайте, мы все видели ваше так называемое мастерство танцора.

— Это наглость, мадам. К вашему сведению, я лучший в хоки-коки.

— О Боже, — прошептала Кей, когда он все же победил в торгах за уроки сальсы. — Ну когда он остановится и перестанет транжирить деньги? Так он мне ничего не оставит.

На аукцион выставили два следующих лота. Кей все сильнее нервничала. Тилли сунула ей в рот ментоловую конфетку.

— Как дела? — У стола появился Джек и накрыл ладонью голое плечо Кей. Тилли представила, каково это — чувствовать на плече его ладонь, и у нее по спине пробежали мурашки.

— Выше пояса я выгляжу спокойной. Но та часть тела, что под столом, дрожит как осиновый лист.

Джек ободряюще сжал ее плечо.

— Только что звонил Макс из Франции. Сказал, что поставит на тебя, если не появится желающих торговаться.

Кей мрачно произнесла:

— Все лучше, чем ничего.

— Эй, все будет нормально. Я уж точно буду участвовать. Господи, что это?

Раздался громкий треск — это Тилли раскусила свою ментоловую конфетку.

— Ничего, просто конфетка. А твоя гостья пришла?

— О да, она здесь. А что ты так за меня беспокоишься? — Усмехнувшись, Джек спросил: — Боишься, что меня оставят в дураках?

Тилли отвернулась, мысленно ругая себя за вопрос. Еще сильнее она расстроилась, когда, проследив за Джеком, который вернулся к своему столу в дальнем конце зала, обнаружила, что со своего места не может разглядеть его спутницу. Если приподняться и посмотреть поверх голов, то он обязательно заметит ее и поймет, чем она занимается.

— Господи, не допусти, чтобы это со мной случилось, — простонала Кей, слушая, как на сцене аукционист уговаривает участников торгов сделать первую ставку на обед с местной писательницей. Бедняжка, одетая в балахонистое платье алого цвета, ошеломленно хлопала глазами как сова.

— Делайте ставки, дамы и господа, это ваш шанс познакомиться с настоящей, живой писательницей! Марджори написала замечательную книгу о старых церковных дворах Англии! В придачу идет книга с дарственной надписью! Итак, кто предложит мне тридцать фунтов?

Кей больше не могла мучить несчастную женщину и выкрикнула:

— Я!

У Тилли пересохло во рту. Тридцать фунтов — это катастрофа. Ставка из жалости. Если больше никто не вступит в торги, это станет полнейшим унижением для бедняжки.

— У нас есть ставка в тридцать фунтов. — На лице аукциониста отразилось облегчение, но радости не было. — Кто даст сорок?

Проклятие. Тилли подняла руку и замахала. Смиренное выражение благодарности на лице Марджори стоило этих денег.

Глава 44

— Идем дальше, — радостно объявил аукционист. — У той дамы в розовом отлично получается. Хорошее начало. Кажется, я слышу, что кто-то назвал сумму в пятьдесят?

— Точно, — раздался мужской голос в дальней части зала. Не исключено, что голос принадлежал Джеку.

— Замечательно! Шестьдесят?

Тилли обнаружила, что быстро кивает. По какой-то необъяснимой причине для нее вдруг стало жизненно важно выиграть что-нибудь у Джека, которому всегда удавалось заполучить желаемое.

— Итак, у нас есть шестьдесят. Семьдесят?

— Да. — Это точно был голос Джека. И это подтвердила реакция Тилли: у нее на руках встали дыбом волоски.

— Восемьдесят?

— Да!

— Девяносто? — Аукционист уже гнал во весь опор.

Пауза. Наконец Джек произнес:

— Угу.

— Одна сотня. — Аукционист с победным видом переключил свое внимание на Тилли. — Кто-нибудь назовет сумму в сто фунтов?

У Тилли участилось дыхание: сто фунтов — большие деньги, тем более когда твои. Умом ей хотелось победить Джека, но в душе у нее началась паника. О чем она только думает?

О какой-то бессмыслице, это точно. Намереваясь покачать головой и признать свое поражение, она неожиданно поняла, что вместо этого кивает.

— Одна сотня фунтов, — торжественно провозгласил аукционист. — Великолепно!

Ох, проклятие, что она наделала? Глупость какая. Она не может позволить себе потратить такие деньги. Если Джек не сделает ставку, ей придется выписать чек, и тогда будет не на что...

— Двести фунтов. — Громкий голос Джека разнесся по залу, и в нем явственно слышалось раздражение.

«О, слава Богу». Тилли чувствовала себя рыбой, которой каким-то чудом удалось сорваться с крючка и освободиться. Она покачала головой, когда аукционист перевел на нее взгляд, выпила вина и умиротворенно вздохнула. Если Джеку так уж хочется выиграть, флаг ему в руки.

Больше ставок не было. Марджори едва не рыдала от облегчения. Аукционист ударил молотком и перешел к лоту номер пятнадцать.

— Господи, я следующая. — Кей отодвинулась от стола, добавив: — Мне надо пописать.

Как только она ушла, у стола появился Джек и сел на освободившийся стул.

— Большое спасибо.

— За что? — Тилли с негодованием заявила: — Ты же выиграл, не так ли? Ты получил что хотел.

— Я пытался тебе помочь. Зачем ты торговалась?

— Потому что мне было жалко несчастную!

— А ты легко могла бы потратить сорок фунтов?

— Не легко.

— Вот и я так думаю. Поэтому я торговался, чтобы снять тебя с крючка. — Джек покачал головой. — Предполагалось, что ты вовремя остановишься.

— Ох. — До Тилли наконец-то дошло. — Черт побери. А я думала, что тебе хочется меня обыграть.

— Хотелось. Но в разумных пределах, потому что Макс как-то в телефонном разговоре упомянул, что ты на мели. Я пытался помочь тебе выпутаться.

— Ясно. Извини. — Ее амбиции обошлись ему в двести фунтов.

— Я просто ушам не поверил, когда услышал, что ты продолжаешь торговаться, — сказал Джек.

— Я не хотела, чтобы ты победил.

— В общем, ты мне должна. — Он похлопал ее по руке. — Можешь расплатиться тем, что окажешь мне услугу.

Вариантов была масса. Тилли с тревогой посмотрела на Джека:

— Какую услугу?

— Пообедать с писательницей.

— Очень великодушно с твоей стороны. Но я не могу.

— Почему?

— Не хочу! Она написала книгу об английских церковных дворах! Я умру со скуки!

— Я тоже не хочу идти с ней на обед, — заявил Джек.

— Очень плохо. Ты торговался и выиграл.

— Но...

— Это твоя вина. Назад пути нет. Ой, смотри, она в восторге! Она тебе машет!

— Кто ему машет? — Вернувшаяся из туалета Кей согнала Джека со своего места.

— Марджори. Там, сбоку от сцены. — Тилли и Кей наблюдали, как пожилая писательница, оживленно жестикулируя, посылает Джеку воздушные поцелуи.