Стоимость основных статей расходов рабочего.

Почему государству в 1916 году пришлось пойти на экстренные меры по урезанию аппетитов частного капитала? Потому что Первая мировая вызвала чудовищный рост государственного долга России. Он с 1913 до 1917 года вырос с 20 до 65 миллиардов тогдашних рублей. По сведениям министерства финансов, до 20 февраля 1917 года на войну было истрачено 29 миллиардов 626,9 миллиона бумажных рублей. Брать в долг приходилось и у Запада.

Ионичев напоминает: 19 августа 1915 года на заседании Совета министров обсуждалось требование союзников послать в Америку русское золото для обеспечения платежей по заказам и для кредитных операций. Это вызвало взрыв негодования. "Значит с ножом к горлу подступают союзники – или золото давай, или ни гроша не получишь… так приличные люди не поступают!" – восклицал государственный контролёр П.А. Харитонов.

Русское правительство ввиду крайне тяжёлого экономического положения в стране согласно очередной финансовой конвенции от 14 октября 1916 года, предусматривавшей открытие Англией ещё на полгода ежемесячных кредитов, обязалось дополнительно отправить в Англию золота на сумму около 20 миллионов фунтов стерлингов. Одновременно в стране без устали работал печатный станок, наводняя Россию обесценивающимися рублями. Расходы бюджета страны в 1916-м по сравнению с 1914 годом выросли-то втрое до 15,26 миллиарда рублей. Денежная масса увеличилась за войну вшестеро, и уже в 1917 году начнётся гиперинфляция. То есть налицо была опасность финансового краха даже без всякой революции. Недаром первая мысль о конфискации громадных богатств православной церкви была высказана ещё в 1914 году депутатом Госдумы Н. Кудрявцевым в журнале "Новый экономист". Положение усугубилось тем, что царь-идиот, ровно за 70 лет до Горбачёва и в разгар тяжёлой войны, в 1915 году ввёл сухой закон ("Об ограничении питей"). Напомним, что спиртное давало казне в 1908-1913 годах 26,6% доходов. Таким образом, идиотский закон торпедировал государственные финансы России в ходе напряжённой войны! Зато скольких спекулянтов и махинаторов накормил…

То есть по окончании Первой мировой стране грозила финансовая катастрофа плюс супердефолт. И в этих условиях русские православные заводчики продолжали грабить Россию, "накручивая" цены на снаряды. И потому царское правительство, дабы не загонять империю в тяжелейший финансовый кризис, решило больше не заказывать боеприпасов у алчных частников.

Более того, в 1916 году были приняты законы о принудительном отборе (секвестре) частных предприятий у их владельцев, коли первые были задействованы в выполнении оборонных заказов. Видимо, частные заводчики своим откровенным воровством и мародёрством окончательно "достали" страну.

"…Были приняты законы о секвестре от 12 января и 22 октября 1916 года.

Следует отметить, что само по себе усиление государственного контроля над промышленными предприятиями в период войны было характерно не только для России – оно имело место и в других воюющих державах. За рубежом самой крайней мерой для собственника была реквизиция, то есть отчуждение имущества с возмещением его стоимости, определяемой либо по соглашению с собственником, либо в судебном порядке. В российских законах о секвестре вопрос ставился иначе: формально владелец предприятия лишь временно отстранялся от управления, однако и убытки, которые возникали вследствие государственного управления, целиком ложились на собственника, а жаловаться было некуда.

При этом выходило так, что, размещая заказ на секвестированном заводе, правительство заключало договор со своим представителем, то есть как бы само с собой. Понятно, что в таких условиях ни о каком свободном ценообразовании и речи быть не могло, а о прибылях собственников правительственные чиновники заботились, судя по всему, в последнюю очередь. По этому поводу тогдашний министр финансов Барк писал, что нет "…никакой реальной опасности преувеличения цен… если бы на каком-либо заказе случайно получалась чрезмерная прибыль, то правительственное управление, конечно, уравновесило бы её, снизив расценки по другим казённым заказам"…" (Илья Воскобойников. "ОРГАНИЗМ ИЛИ МЕХАНИЗМ? Тенденции к усилению роли государства в экономике проявились в России задолго до 1917 года". "Русский предприниматель", No 5-6, 2002 г.)

Правда, частный бизнес и тут дерьмеца родной стране подкладывал. Когда уже в 1914-м выяснилось, что частные заводы безбожно срывают военные заказы, пришлось включать в правление таких предприятии представителей государства. Выдающегося инженера-кораблестроителя, будущего сталинского академика Крылова в 1915-м отправляют на Путиловский завод. Там строились два лёгких крейсера и эсминцы. Но как только представители государства пришли на завод, то увидели, что владельцы его оставили на счету… 136 рублей. А завтра – день выдачи зарплаты 25 тысячам рабочих. Не выдашь – они взбунтуются. То есть православные патриотические бизнесмены банально увели все деньги, поставив Путиловский завод на грань остановки. Ведь средств не было не только на зарплаты, но и на расчёты со смежниками да поставщиками. Крылову приходится, грозя волнениями рабочих, выбивать из Госбанка 10 миллионов рублей.

Там же становится известным: завод регулярно на Пасху делает подарки писцам и младшим чиновникам Главного артиллерийского управления. И вообще платит им за нужные бумаги, которые те втихую приносят дирекции. То же самое и на Балтийском заводе.

Припёртое к стенке войной, государство стало временно национализировать частнокапиталистические предприятия.

Караул! У русско-православных элитных мародёров отбирали такую кормушку!

И они решили отомстить – учинить революцию и сбросить царя. Ведь они этого давно жаждали. И были они не жидами, не большевиками, а в основном самыми что ни на есть православными, но при этом действительно масонами, почтительно внимающими советам братьев из старших лож – в Париже и Лондоне…

Знаю, что вы скажете, читатель. Что имелись объективные предпосылки. Что многомиллионная крестьянская масса, мобилизованная на фронт, уже устала воевать. Что наболел нерешённый земельный вопрос. Что русская буржуазия давно хотела упразднить самодержавие, устроив Россию на западный манер: с конституцией, с парламентом, со свободой слова. Русским денежным мешкам было мало только больших денег – они хотели ещё и власти, каковая была у американских и европейских воротил большого бизнеса.

В конце концов, русские капиталисты внесли огромный вклад в дело революции, спонсируя революционные партии. А иные и вовсе вели революционную работу. Как, например, фабрикант Капранов, чьим именем названа улица на Пресне, что рядом с нынешней резиденцией Правительства РФ. Капранов в 1905 году, в Первую русскую революцию (1905-1907 гг.) на своей мануфактуре устраивал подпольные склады оружия для рабочих-повстанцев зимы 1905-го. Была и знаменитая железнодорожная забастовка 1905-го, что взорвала Россию и прямо повлекла её к восстаниям, причём изумительно организованная с помощью бизнесменов и чиновников. То есть всё это можно было повторить в начале 1917-го.

Были, наконец, американские и европейские банкиры, что финансировали революционеров в России – и еврейских, и русских, и финских, и польских, и закавказских.

Было и огромное недовольство всех бездарным и позорным правлением Николая Второго, презрение миллионов людей к самой царской семье. Будущий "великомученик" Николашка II действительно всех достал своей нерешительностью и шараханьями, своей истеричной женой, своими вечными перестановками министров, своей политикой удаления от себя действительно стоящих людей и назначениями на ключевые посты откровенных ничтожеств и хамелеонов.

Но была и элементарная алчность верхов. Банальная страсть к наживе, что послужила запалом к революционной бомбе 1917 года. Алчность элиты, которая как бы связала воедино все прочие факторы, каковая породила и участие страны в ненужной ей войне, и все её тыловые мерзости, и надлом психики масс. Именно алчность верхов России сделала эти самые верхи пешками в руках английской разведки и западных банкиров. Именно она дала в руки внешним силам ключи к управлению российской "элитой": взятки и интеллектуальное влияние. Просто те же англичане всем этим умело воспользовались. Иногда даже "втёмную": пусть эти русские элитные дураки делают революцию, а мы её направим куда надо.

Всем этим российским банкирам и промышленникам, думским политикам и земцам, генералам и дворянам, профессорам и редакторам газет казалось, что их идея с провоцированием революционного взрыва в воюющей стране великолепна. Война идёт к победоносному для России и Антанты концу и потому надо успеть устроить маленькую буржуазную революцию, покончив с самодержавием. И стать вождями-победителями. Тем паче что такие советы исходят от старших товарищей в Европе. Ну а до конца войны можно ещё и погреть руки на военных заказах. Дураки, они думали, что получится маленький управляемый взрыв, а рванула настоящая "атомная бомба".

Анатомия одного заговора.

Душой революционного заговора 1917 года выступили представители именно крупного российского бизнеса. Именно элитные бизнесмены, а никакие не большевики Ленина и не немецкий Генштаб.

Высокопоставленные российские заговорщики, правда, не учли одного: революция в стране, ведущей тяжёлую войну, – это прямая национальная измена, за которую в любом обществе вешают или расстреливают. Ибо революция – всегда хаос и непредсказуемые последствия. Образно выражаясь, ядерный реактор, что идёт вразнос, как в Чернобыле. А особенно – революция в России с традициями её бунта, бессмысленного и беспощадного. Что мировая история учит: революция всегда выходит из-под контроля её инициаторов, превращаясь в разрушительное торнадо, каковое чаще всего убивает самих первоначальных революционеров. Но русская буржуазия оказалась слишком тупой, чтобы это предвидеть. Зато английские финансисты и разведка прекрасно всё понимали, а потому и подталкивали революцию.

И когда сегодня я встречаю субъекта, что с пеной у рта кричит о том, что историческую Россию-де погубили жиды и большевики, сбросившие царя, что во всём виноват Ленин – немецкий шпион, то брезгливо отстраняюсь. Ибо считаю таких людей полными имбецилами. Историческую Россию предали прежде всего верхи этой самой исторической, православной и самодержавной России. Предали из-за своих алчности, гордыни и ограниченности. Но это так – к слову…

Итак, заговор начал разворачиваться. Делу прекрасно споспешествовало то, что русский крупный капитал фактически создал в империи параллельный аппарат управления, ещё одну систему помимо легального государства – Земгор плюс Центральный военно-промышленный комитет.

Торжествующие хамы семнадцатого…

Земгор возник в 1915 году как объединённый комитет двух общественных организаций: Земского союза (вернее, Всероссийского земского союза помощи больным и раненым воинам) и Всероссийского союза городов. Во главе Земгора стоял князь Г. Львов, видный русский масон. Обладая разветвлённой структурой (губернскими и местными комитетами), Земгор занимался, по сути, государственными функциями: организацией военного производства и снабжением армии военным, тыловым и медицинским имуществом, снаряжением и продовольствием. Аппарат Земгора состоял из отраслевых отделов (военно-технические, инженерно-строительные, связи, транспорта и др.) и отделов функциональных: счётно-контрольного, справочного, заказов, юридического и др. Состоял он ещё из Технического совета, чертёжного бюро и редакции "Известий Главного по снабжению армии комитета". В помощь основным подразделениям Земгора образовали множество комиссий, секций, совещаний. Были, к примеру, Комиссия по закупке станков в Америке. Или вот – Правление текстильных предприятий. Местными органами Земгора выступали областные, губернские, уездные и городские комитеты по снабжению армии (военно-промышленные комитеты).

Словом, с одной стороны, то был аналог Российского союза промышленников и предпринимателей нынешней РФ и её Торгово-промышленной палаты. А с другой – настоящее параллельное правительство пополам с комитетом тогдашней олигархии. Это как если бы сегодня Абрамович, Вексельберг, Дерипаска, Потанин, Аликперов, Евтушенков и другие сколотили бы частный Комитет по экономическому развитию и торговле РФ, взяв на себя многие государственные функции.

Называли себя активисты и работники Земгора интересно: земгусарами. С виду, конечно, патриотическая суперорганизация русского частного предпринимательства и всяческой элиты. Ну а на деле – структура, где были и мастера по части наживы на военных заказах, что поставляли государству боеприпасы и прочие припасы с накруткой цены на 100-300%, и всякие элитные "прозападники"-либералы, вознамерившиеся переделать Россию по чужим шаблонам.

Параллельно с Земгором в том же 1915 году русская буржуазия учредила и систему военно-промышленных комитетов. Провозгласив своей целью создание правительства, ответственного не перед царём, а перед Госдумой, "вэпекэшники" создали 220 низовых комитетов, объединённых в 33 областных ВПК. Официально они создавались в помощь государству для планового распределения сырья и заказов по военным подрядам, своевременного их исполнения и установления цен. ВПК стали посредником между государством и частной промышленностью. До Февральской революции 1917 года ВПК получили от казны заказы на сумму около 400 млн руб., но выполнили менее половины. ВПК также участвовали в улаживании конфликтов между рабочими и предпринимателями (примирительные камеры).

Естественно, появился и Центральный ВПК, что расположился в Петрограде, на Литейном проспекте. Главой ЦВПК стал видный масон, лидер партии октябристов Александр Гучков. Во главе московского комитета уселся миллионер Рябушинский. Именно Гучков стал одним из организаторов заговора, имеющего целью дворцовый переворот. Гучков терпеть не мог царскую семью, особенно погрязших в показной роскоши и взяточничестве великих князей, требовал запрета на их вмешательство в работу государства.

Составляли все эти "земгоры" те же деятели, что до Первой мировой на каждом углу орали о взяточничестве и неэффективности государственных интендантов. Их аргументы точь-в-точь повторяют аргументы нынешних либерастов о том, что государство – плохой собственник, что нужно приватизировать и отдать на откуп частному бизнесу всё, что только можно. Но стоило либерастам начала XX века получить доступ к оборонным заказам, и они принялись работать ещё неэффективнее, чем государство, наладив схемы неописуемого воровства. Они, в тысячах газетных статей обличавшие воровство царских чиновников до войны, произносившие гневные речи с думской трибуны, начали мародёрствовать и наживаться так, что предшествующим чиновникам и не снилось. Масштабы воровства в Первую мировую превзошли воровство времён Крымской войны.

Современный историк Василий Каширин поведал, как в январе 1916 года глава Московского городского союза Челноков рассказывал, что его организация, выполняя заказ на пошив трёх миллионов солдатских папах, используя казённый отпуск сукна, получила прикрой в размере 30 вёрст сукна. То есть было украдено тридцать вёрст ценной ткани. Таким образом, вышеупомянутый приём с прикроем использовали далеко не только советские цеховики, но и представители оппозиционной и вполне либеральной общественности: те люди, которые потом осуществили Февральскую революцию.

Словом, работали Земгор и ЦВПК вовсю. Воровали так, что у царских властей глаза на лоб лезли от изумления. Государство попробовало навести порядок. С помощью генерала Дмитрия Шуваева стали наводить порядок в интендантском снабжении. Шуваев начал искоренять взятки при снабжении войск, его помощником стал сенатор Николай Гарин, который вскрыл огромные недостатки в армейском интендантстве в ходе ревизии 1908-1913 годов. "Земгусарам" прищемили хвосты. А тут ещё и Маниковский принялся громить "снарядную мафию".

И вот, когда государство попробовало в конце 1916 года прекратить грабёж казны всякими земгусарами-поставщиками, отобрав у них заказы на производство снарядов, начали твориться вещи весьма странные. Об этом здорово написал Игорь Миловидов в статье "Изюм, мякиш и корка" ("Профиль", 1 сентября 2008 г.). Что может вызвать революцию? Ну конечно, перебои в снабжении городов продовольствием! Массы можно выгнать бунтовать угрозой голода. Тем паче что в тогдашней воюющей России, в отличие от Германии, не было нормированного снабжения населения по карточкам, как в Германии тех же лет. То есть государство в царской России не гарантировало продовольственное обеспечение граждан, как это делали европейские державы и сталинский СССР.

Так вот: к февралю 1917 года Россия оказывается на грани продовольственного кризиса…

Как пишет Миловидов, легальной базой переворота стали Земгор и Государственная дума, а также газеты, что либо принадлежали частным монополиям, либо были аффилированы с ними. Материальные средства для революционного заговора оказались почти неограниченными, политические и пропагандистские технологии – довольно изощрёнными. Да и железные дороги России были в руках заговорщиков. Добавим к этому списку ещё одно действующее лицо – Военно-промышленный комитет во главе с Гучковым.

Почему-то именно в начале 1917 года железные дороги Российской империи стали работать так неважно, что продовольствие в города (и прежде всего в столичный Петроград) пошло с перебоями. Да так, что в феврале длинные очереди стали выстраиваться у магазинов в Петрограде, Москве и крупных промышленных центрах. Председатель Государственной думы монархист Родзянко отбил отчаянную телеграмму царю Николаю Второму.

"Ваше Императорское Величество.

…Положение России сейчас катастрофическое и вместе с тем глубоко трагическое… Со всех концов России приходят вести одна другой безотраднее, одна другой горше. Московский голова сообщает…

Москва скоро совсем не будет иметь никаких запасов муки. Не лучше положение Петрограда… О провинции, на которую внимание власти обращено, конечно, в меньшей степени, и говорить нечего. Вот несколько характерных иллюстраций. По заявлению Уральского областного военно-промышленного комитета, Пермская губ. обеспечена запасами зерна только до половины марта, после чего запасы будут все истощены, и Пермской губернии, работающей на оборону, в апреле грозит форменный голод, ибо на рынке в марте и апреле хлеба не будет. Аналогичная картина наблюдается на противоположном конце России. В совет съездов горнопромышленников Юга России поступают сообщения, что многие рудники и заводы остались почти совсем без муки и находятся под угрозой настоящего голода… Дело продовольствия страны находится в катастрофическом положении…"

* * *

Телеграмма опубликована в журнале "Красный архив", том III (10), Москва – Ленинград, 1925 г., с. 69-70. Но я цитирую её по воспоминаниям сталинского наркома торговли РСФСР Д.В. Павлова. "Стойкость. Хлеб и война. Хлеб и мир". Москва, "Политиздат", 1981 г., с. 34.

Примечательно, что сталинское руководство учло тот печальный опыт царской России. С началом войны 1941 года было сразу же организовано рациональное распределение продовольствия, с 18 июля введены карточки, систему коих создал нарком торговли СССР А.В. Любимов. (Над карточной системой и системой норм снабжения трудились две группы экономистов.) Повышенные нормы ввели для рабочих в металлургии, в добывающих отраслях, в химической и нефтяной промышленности, для работников паровозных бригад и т.д. С мая 1942 года вводится дополнительное питание для тех, кто перевыполняет нормы выработки – т.н. "второе горячее питание". Чтобы лучше обеспечить рабочих и инженеров, на заводах, шахтах и рудниках создали орсы – отделы рабочего снабжения. Орсы занимались подсобными хозяйствами, продукты от которых шли сверх снабжения по карточкам. При отраслевых наркоматах-министерствах создали управления рабочего снабжения – урсы…

* * *

Сегодняшние историки, как правило, – ярые антикоммунисты, убедительно доказывают, что на самом деле в феврале 1917-го провианта в стране хватало, особенно в глубоком тылу. В той же Сибири, к примеру. Мол, настоящий голод придёт в Россию только в 1918-м, уже при коммунистах. Так-то оно так – вот только почему-то подвоз по железным дорогам оказался из рук вон плохим. Крупные города и столица стали волноваться. Кто несёт за это ответственность? Земгор и, конечно, царский бюрократический аппарат. Судя по всему, крупный российский капитал и начал операцию саботажа, операцию по созданию продовольственной паники, каковая и должна была послужить началом революции.

И действительно: к 29 января 1917 года в Петрограде вдруг оказывается только десятидневный запас муки и трёхдневный – жиров. Как говорится, "вот оно, вот оно – хунта поработала".

Но одновременно продовольственные проблемы начались и в войсках! Они-то тоже снабжались нецентрализованно. Еду приходилось покупать за наличные на месте, у местных помещиков, крестьян и торговцев. Это приводило к тому, что армия буквально объедала прифронтовые губернии, тогда как в глубине страны продовольствие имелось.

С началом войны царское правительство было убеждено: боевые действия недолго продлятся. А потому для солдат установило такие нормы снабжения, каковые не снились советским воинам ни в 1941-м, ни в 1985-м. И нынешние солдаты той норме только позавидовать могут. Хлеба царскому солдату полагалось 1230 г в сутки, мяса – 615 г, жиров – 106 г, сахара – 68 г, овощей – 256 г. Но с начала 1916 года пришлось урезать паёк по мясу втрое, по жирам – в 2,5 раза. К концу 1916 года сокращаются нормы по хлебу, сахару и крупе. Но и этот паёк не гарантируется: на местах продуктов нет, а из глубины России, несмотря на всякие министерства, земгоры и викжели, продовольствие к фронтам подвозится из рук вон плохо.

Итак, продовольственные трудности к февралю 1917 года начались и в городах, и в войсках. Итог – трёхдневные перебои со снабжением Петрограда чёрным хлебом, и 8 марта (23 февраля по старому стилю) 1917 года в Петрограде вспыхнули забастовки. Начались погромы продуктовых лавок и магазинов. Стали возникать стихийные митинги, на которых вперемежку с лозунгом "Хлеба!" стали звучать и крики "Долой самодержавие!".

Современный историк В. Шамбаров, "повёрнутый" на антисоветчине, пишет: мол, первоначальные стачки были организованы на немецкие деньги. У таких людей на всё один ответ – "немецкие агенты". За каждым утлом и под каждым кустом. Если верить таким антисоветчикам, к 1917 году у немцев в России было миллионов этак пять агентов, причём каждый – с десятком килограммов золота. Господи, да не было у немцев в 1917-м денег, Германия сама уже голодала! А вот у англичан деньги водились. И у американских банкиров тоже. К тому же в 1905 году русские заводчики, выбивая из царя конституцию и парламент, сами организовывали забастовки на своих предприятиях. Скорее всего, так было и на сей раз: Земгор и ЦВПК работали.

Недавно молодой историк Куликов убедительно показал, что в ходе февральских событий 1917 года осуществлялся план, разработанный руководством Центрального военно-промышленного комитета во главе с Гучковым. Никакие не немецкие агенты, а они, круги абсолютно проанглийско-профранцузские, организовали "стихийные" волнения рабочих и солдат. Всё это планировалось ещё осенью 1915 года. Рабочих провоцировали на забастовки намеренным закрытием предприятий. Причём администрация занимала сочувственную позицию и даже платила рабочим вознаграждение за стачки. Каждому солдату, вовлечённому в военную организацию, платили хорошие денежки из "революционного фонда". Не туда ли пошли те самые 200 миллионов рублей, на которые недовыполнили военные заказы деятели гучковского ЦВПК? И денежки, что наварил на оборонных подрядах тот же Земгор? Их тоже прикажете считать немецкими агентами? Примечательно, что женские демонстрации 8 марта (по новому стилю), которые стали началом Февральской революции, начали не работницы с фабрик, а дамы из образованного общества, увлекая за собой простых фабрично-заводских баб.

* * *

"Эксперт", 3-9 ноября 2008 г., с. 78. Недавно я со смехом прочёл на интернет-форуме реплику одного идиота: "Все исторические шансы Россия потеряла в 1917 году, когда допустила торжество хамского отродья". Ну что ж, читатель, глядите, кто был главным хамским отродьем в те дни.

* * *

Уже на второй день умело спровоцированных русско-православными капиталистами и прочими "элитариями" волнений толпы стали нападать на городовых (полицию), переворачивать трамваи. Введённые в Петроград казаки не помогали полиции. Из толп стали звучать выстрелы по полицейским и по выведенным на улицы воинским частям. 26 февраля какие-то таинственные стрелки палили из гущи демонстраций по войскам. Провоцировали. В ответ по толпам открыли огонь солдаты Павловского и Волынского полков. Пролилась первая кровь, страсти накалились. А в казармы уже проникали агитаторы, которые упрекали шокированных произошедшим солдат одуматься и пойти вместе с народом…

Царь же, торча в Могилёве, в ставке верховного командования, узнал о беспорядках в столице только на третий день. До того министр внутренних дел Протопопов дезинформировал императора.

Но кто организовал этот бунт? "Интересно, что для революционных партий – эсеров, меньшевиков, большевиков – февральские события тоже явились неожиданностью…" (В. Шамбаров. "Белогвардейщина". Москва, ЭКСМО-"Алгоритм", 2004 г. С. 18). И вправду: Ленин торчал в Швейцарии, Троцкий – в Америке. Руководить действиями красных в России они физически не могли: не было тогда ещё ни Интернета, ни развитой телефонии, ни телевидения. Да и Ленин-то прибудет в Россию только 4 апреля.

Таким образом, к коммунистам и прочим левакам все эти таинственные организаторы стачек, агитаторы и стрелки-провокаторы Февраля отношения не имели. Не были они и еврейскими магнатами. Тогда кем же они были? Немецкими шпионами? Не смешите нас. Перед нами деятельность именно русских высокопоставленных заговорщиков, их наёмников. Земгора. Центрального ВПК. Русского высшего генералитета.

Только сами русские капиталисты, делая революцию и обладая миллионами, могли организовать всё это. Кому легче всего организовать забастовку на заводе? Да его хозяину! Благо опыт 1905 года уже имелся. И деньги у российских воротил были: они с бюджета на военных подрядах поимели сотни миллионов. Вот и резвились, сволочи. Очень, видать, им хотелось и власть захватить на волне революции и под конец войны самим себе дать жирные военные заказы. С рентабельностью в сотни процентов. Получается, что царское правительство само же профинансировало своих палачей – буржуазию, которая от прибылей на военных подрядах просто с ума посходила.

Они думали, что устроили маленький "управляемый взрыв". А оказалось, сорвали с места лавину, что затем сметёт к чёртовой маме их самих. Старая Россия моментально полетела вверх тормашками: началась вакханалия убийств и насилия.

Уже 27 февраля царское правительство попыталось распустить Государственную думу, но в тот день взбунтовались войска в Петрограде. Стали убивать офицеров. Вырвались на улицы. Хлынули в рабочие районы. Оказались разгромленными арсенал и оборонные заводы – рабочие добыли себе винтовки и патроны. Восставшие разбили семь тюрем и выпустили заключённых. Стали захватывать грузовики. Палили по чердакам, пугаясь якобы засевших там полицейских с пулемётами. Стали громить полицейские и жандармские участки. Начались поджоги зданий судов, Охранного отделения (жандармы), армейской контрразведки. Днём 27 февраля на защиту распускаемой Думы двинулись толпы мятежников, воинские части. Формируется двоевластие: Временный комитет по поддержанию порядка Думы и Петросовет. Царь вместо того, чтобы оперативно двинуться на столицу с верными войсками, перепоручает дело нерешительному старику Иванову, а сам на поезде едет в Царское Село – к семье. Он бросает ставку, выпускает все рычаги управления из рук. Но поезд с царём умело блокируется железнодорожниками – вплоть до опрокидывания вагонов.

28 февраля волнения перекинулись в окрестности столицы. В Кронштадте убит начальник порта, началось избиение офицеров матросами Балтийского флота. Ну а 2 марта под давлением генералов – командующего Северным фронтом Рузского и начальника штаба ставки верховного командования Алексеева – царь дал согласие на отречение. Накануне ночью Рузский своей властью распорядился прекратить отправку войск для подавления мятежа в Петрограде. Глава Госдумы Родзянко сказал, что революционеры в столице ставят вопрос об отречении. Слова Родзянко были немедленно подхвачены начальником штаба ставки Алексеевым. В 10 часов утра он по своей инициативе разослал циркулярную телеграмму всем командующим фронтами, в которой, изобразив положение в Петрограде в самых чёрных тонах, просил их, если они согласны с его мнением, срочно телеграфировать свою просьбу монарху об отречении. К 14 час. 30 мин. ответы всех высших начальников действующей армии были получены.

За отречение царя от престола высказались Рузский, великий князь Николай Николаевич, начштаба Алексеев, генералы Эверт, Брусилов и Сахаров, адмирал Непенин (Балтфлот). В этой компании, как вы понимаете, не было ни одного еврея и большевика. Зато масоны были. Например, Алексеев.

Полчаса спустя кадет (конституционный демократ) Милюков объявил в Таврическом дворце (резиденции Госдумы) перед сборищем случайных людей об образовании Временного правительства. На возгласы с мест: "Кто вас выбирал?" Милюков отвечал: "Нас выбрала русская революция". Поздно вечером в Псков прибыли представители думцы Гучков и Шульгин. Последний – руководитель фракции ярых монархистов и к тому же завзятый антисемит. В двенадцать часов ночи ничтожный царь передал этим самозванцам текст манифеста об отречении в пользу великого князя Михаила. Ну а потом отрёкся и Михаил, и началась долгая и кровавая смута.

Тотальное предательство.

Сергей Кургинян на страницах газеты "Завтра" писал:

"…Из дневника посла Франции в России Мориса Палеолога. Запись от 14 марта 1917 года (все даты у Палеолога даны по новому стилю, отречение императора Николая произошло 15 марта по новому стилю):

"Великий князь Кирилл Владимирович объявил себя за Думу. Он сделал больше. Забыв присягу в верности и звание флигель-адъютанта, которое он получил от императора, он пошёл сегодня в 4 часа преклониться пред властью народа. Видели, как он в своей форме капитана 1-го ранга отвёл в Таврический дворец гвардейские экипажи, коих шефом он состоит, и представил их в распоряжение мятежной власти". (Палеолог М. Царская Россия накануне революции. Москва, 1996. С. 213.)

Дворцовый комендант В.Н. Воейков в своей книге воспоминаний цитирует слова Кирилла: "Я и вверенный мне Гвардейский экипаж вполне присоединились к новому правительству. Уверен, что и вы, и вся вверенная вам часть также присоединитесь к нам. Командир Гвардейского экипажа Свиты Его Величества контр-адмирал Кирилл". (Воейков В. С Царём и без Царя. Гельсингфорс, 1936. С. 251.)

Не называя Кирилла Владимировича, Аверьянов и Мультатули называют Керенского, Гучкова, Милюкова, Львова, Родзянко! Повторяю для совсем непонятливых: Гучков, Милюков, Львов, Родзянко могли изменить царю не в большей степени, чем Зюганов, Жириновский и, скажем так, Лимонов – Путину. Керенский сопоставим в подобном ряду разве что с Каспаровым. А вот изменившего Кирилла Владимировича в списке Аверьянова и Мультатули нет как нет! Об измене негодовать можем, а списочек-то расширить слабо. Надо сквозь зубы несколько имён назвать – и скорее к покаянию страны переходить, к покаянию народа, рязанского мужика (он, видите ли, предал!).

Не потому ли, что он по совместительству является "царём в изгнании", прадедом нынешнего претендента на российский престол? Ведь игра в том, чтобы посадить нам на шею правнука обер-изменника, не так ли? Но для этого надо скрыть, что прадед не просто изменник, а обер-изменник. А также гипер-, мегаизменник и так далее. А как скроешь-то?

На самом деле – и прежде всего – предал великий князь, командир Гвардейского экипажа Свиты Его Величества! У него в руках были войска. Он находился рядом. Он мог пасть в бою, отстаивая государя. Мог попытаться спасти государя (и члена своей семьи), вырвав его из рук тех, кто, арестовав монарха, повёл его путём гибели. Он что сделал?

Вот свидетельство генерала П.А. Половцева, будущего главкома войск Петроградского военного округа в период премьерства Керенского: "Появление Великого князя под красным флагом было понято как отказ Императорской фамилии от борьбы за свои прерогативы и как признание факта революции. Защитники монархии приуныли. А неделю спустя это впечатление было ещё усилено появлением в печати интервью с Великим князем Кириллом Владимировичем, начавшееся словами: мой дворник и я, мы одинаково видели, что со старым правительством Россия потеряет всё. И кончавшееся заявлением, что Великий князь доволен быть свободным гражданином и что над его дворцом развевается красный флаг". (Половцев П. Дни затмения. Париж, БГ, 1925, С. 17-18.)

Но, может быть, Половцев клевещет?

Вот аутентичный текст интервью, которое великий князь Кирилл дал газете "Биржевые ведомости": "…даже я как великий князь, разве я не испытывал гнёт старого режима?.. Разве я скрыл перед народом свои глубокие верования, разве я пошёл против народа? Вместе с любимым мною гвардейским экипажем я пошёл в Государственную думу, этот храм народный… смею думать, что с падением старого режима удастся, наконец, вздохнуть свободно в свободной России и мне… Впереди я вижу лишь сияющие звёзды народного счастья" ("Биржевые ведомости", 1917 год, No 16127 (вечерний выпуск), 9-22 марта, стр. 1).

А вот ещё одно интервью (интервью, а не воспоминания, которые могут быть позднейшими измышлениями), данное Кириллом "Петроградской газете" по весьма пикантному поводу. А именно – по поводу ареста царской семьи: "Исключительные обстоятельства требуют исключительных мероприятий. Вот почему лишение свободы Николая и его супруги оправдываются событиями…" ("Петроградская газета", 1917 год, No 58, 9 марта).

Теперь страна, народ должны каяться… А церковь?

Мы что, совсем не знаем истории? Не знаем о призывах товарища обер-прокурора Н.Д. Жевахова к Синоду? Не знаем о телеграммах некоторых (только некоторых) отделений Союза русского народа, адресованных Синоду? И Жевахов, и эти самые немногочисленные отделения умоляли Синод найти слова для народа и этим поддержать рушащуюся монархию. Как же, поддержали!

Уже 2 марта члены Синода признали необходимым немедленно войти в сношения с Исполнительным комитетом Государственной думы.

4 марта на заседании Синода архиереи не скрывали радости по поводу наступления новой эры в жизни Православной церкви. В этот же день из зала заседаний Синода было вынесено царское кресло – как символизирующее порабощение Церкви государством.

За редким исключением архиереи воспользовались определением Св. Синода от 7 марта и вычеркнули имя Помазанника Божия из богослужебных книг. В соответствии с определением вместо монарха стали поминать "благоверное Временное правительство".

7 марта всем епархиям был разослан текст присяги новой власти (само наличие этой присяги кощунственно по монархическим критериям).

И, наконец, в знаменитейшем (и позорнейшем с позиций белой монархической нормативности) Обращении Св. Синода от 9 марта говорится: "Свершилась воля Божия. Россия вступила на путь новой государственной жизни… Доверьтесь Временному правительству; все вместе и каждый в отдельности приложите усилия, чтобы трудами и подвигами, молитвою и повиновением облегчить ему великое дело водворения новых начал государственной жизни и общим разумом вывести Россию на путь истинной свободы, счастья и славы. Святейший Синод усердно молит Всемогущего Господа, да благословит Он труды и начинания Временного российского правительства".

Послание подписали ВСЕ члены Синода, включая митрополита Киевского Владимира и митрополита Московского Макария, которые считались крайними монархистами.

Такой призыв церкви парализовал монархическое движение абсолютно. Понимаете? Абсолютно! ВСЕ пребывали в шоке. Шок ещё усилился к 12 июля 1917 года, когда Синод обратился с посланием к гражданам России, "сбросившей с себя сковывавшие её политические цепи".

…Между прочим (так, к слову), когда в августе 1991 года Б.Н. Ельцину предлагали сдаться, то он сказал, что сдастся, если его благословит Патриарх. Патриарх через Руцкого передал, что он отнюдь не благословляет сдаваться, а, напротив, благословляет "стоять".

…Вы помните фильм "Операция "Ы" и другие приключения Шурика"? Там есть знаменитая фраза: "Огласите весь список, пожалуйста!". Ну, так я и оглашаю…

Первое место в этом списке у не названного по понятным причинам великого князя Кирилла Владимировича, чья семья особо усердствует по части необходимости общероссийского покаянства (так и хочется сказать "окаянства").

Но есть и другие, кому вроде бы надо каяться больше, чем рязанскому мужику. Это великие князья Борис Владимирович, Николай Михайлович, Александр Михайлович, Сергей Михайлович, принц Александр Ольденбургский. Кто не изменил Николаю II, кроме генерал-адъютанта Хана Нахичеванского и генерал-лейтенанта графа Ф.А. Келлера?

Кто не изменил, если изменили церковь, близкие родственники, двор, подавляющее большинство генералитета?

И спрашиваю незнамо в который раз подряд: КТО ОТВЕЧАЛ В СТРАНЕ ЗА КАДРОВУЮ ПОЛИТИКУ? Ась? Не слышу! Кто назначал этих генералов-изменников? Silentium…

Вы хотели увидеть хамов и жидомасонов, учинивших катастрофу 1917-го? Так смотрите же! Вот они…

Таким был закономерный итог проворовавшегося монархического режима: от него отвернулись даже вельможи, даже самые близкие люди. И пришло к власти Временное правительство, состоявшее из всё той же коррумпированной во всех смыслах сволочи.

"Верхушечные" революционеры без всякой помощи коммунистов моментально выпустили ситуацию в стране из-под контроля, началась смута. Как доказывает профессор Санкт-Петербургского университета Борис Миронов ("Эксперт", 8-9 ноября 2008 г., с. 78), после захвата власти февральские буржуазно-либеральные победители оказались совершенно несостоятельными. Эти болваны решили сделать ставку на архидемократию и ультралиберализм, на обеспечение "полной свободы". И это в условиях войны с опаснейшим противником! В то время как правительства всех воюющих стран, включая Англию и Францию, усиливали государственное вмешательство во все сферы жизни и ограничивали демократические свободы, Временное правительство начало децентрализацию и демократизацию местного управления. Никакие агенты германского Генштаба не смогли бы сработать на развал и дезорганизацию лучше, чем полоумная отечественная интеллигенция, одержимая идеями демократии, и шайка буржуа, рвущаяся к распределению бюджетных заказов.

В рекордные сроки господа некоммунистические революционеры-февралисты умудрились между Февралём и Октябрём 1917 года полностью разложить армию, дезорганизовать экономику, расстроить денежное обращение, вызвать волну сепаратизма. Они полностью утратили центральную власть во всех вопросах, включая продовольствие, земельные отношения, общее и местное самоуправление, воинскую дисциплину и снабжение армии. Временное правительство не могло навязать населению свою волю, не желая применять силу, а иногда и не имея возможности её применить из-за разложения госаппарата.

Как пишет Н.П. Ионичев, финансовое положение России было осложнено и тем, что под воздействием событий Февральской революции начался отлив денег за границу. Если для банков "бегство капиталов" служило главным образом удобным средством валютных спекуляций, то для отдельного капиталиста оно являлось мерой предосторожности от утраты своего состояния. На основании косвенных данных можно предположить, что утечка капиталов за рубеж составила не один десяток миллионов рублей.

Наученное этим явлением министерство финансов 5 июня 1917 года в срочном порядке провело в правительстве закон о запрещении денежных переводов за границу. Однако деньги продолжали вывозиться из России, в основном через Финляндию и Харбин. Одной из форм "бегства капиталов" являлся тайный вывоз за границу золота, принявший довольно широкие размеры. В начале октября 1917 года министерство финансов констатировало недостаточность таможенных мер в борьбе с вывозом драгоценных металлов.

Уже к маю 1917 года Россия оказалась на грани финансового краха. Английское и французские казначейства ещё более сократили обещанные кредиты. В отношениях союзников к революционной России сквозила не только неуверенность в прочности положения правительства, но и желание пересмотреть в своих интересах условия предоставления ей финансовой помощи. В этих условиях Временное правительство стало настойчиво добиваться получения займов в США.

Продовольственный рынок стал разрушаться так быстро, что уже Временное правительство стало разрабатывать планы принудительного изъятия хлеба у крестьян – просто оно не успело реализовать сие намерение. Это пришлось делать уже большевикам. А так уже Временное правительство 25 марта 1917 года издаёт постановление "О передаче хлеба в распоряжение государственных и местных продовольственных органов, установив нормы установления на прокорм и посев". Именно оно – ещё до красных! – предписывало искать припрятанный крестьянами хлеб и отчуждать его в пользу государства по повышенной цене (то есть – за пустые бумажки, "думки" и "керенки"). 11 апреля 1917 года Временное правительство издаёт постановление "Об охране посевов", где зерно объявляется общегосударственным достоянием. Охрана урожая вверяется губернским, уездным и волостным продкомам. При этом обозначается механизм полного огосударствления хлебного производства – вплоть до обеспечения села рабочими руками, инвентарём и семенами. (Об этом пишет Купцов в "Мифе о красном терроре".) Словом, уже буржуазно-рыночные революционеры были вынуждены поступать по-коммунистически ещё до прихода красных к власти.

Просто поразительно, как события 1917 года напоминают процесс гибели СССР в 1989-1991 годах.

Примечательно сравнить действия всех этих земгоров и гучковых с тем, что в это же самое время делали немцы. Хотя в Германии уже был настоящий голод, число стачечников на 1000 человек населения в Рейхе был в 37 раз меньше, чем в России! Зато размеры воровства и "пиления бабок" на военных заказах в период временных правительств превзошли все мыслимые масштабы. Деньги переводились из России на Запад полноводной рекой.

В итоге февральским революционерам, доведшим Россию до полного бардака, пришлось отдать власть большевикам во главе с Лениным и Троцким. А дальше была кошмарная Гражданская война. Нам известно, как Запад (особенно – англичане) всячески разобщал усилия белых генералов, как не давал им помощи (или давал её на грабительских условиях), как заставлял белых вождей признать суверенитет кавказских и украинских сепаратистов, как вёл дела с красными, рассматривая их как разрушителей страны.

Как видите, далеко завели Россию продажность и корыстолюбие её правящей верхушки.

Сегодня нас призывают рыдать над тем, как красные всех этих деятелей буржуазной России выгнали прочь, перестреляли и ограбили. Да вот только мне что-то по сему поводу не плачется. Ну никак! И прадеда моего раскулачивали (он свою пекарню имел), и у моей жены предок держал частную врачебную практику – и всё равно слёз нету…

* * *

Господи, как же тупа расеянская "демоинтеллигенция"! Открыв газету "Ведомости", читаю статью "Этика издержек" М. Трудолюбова и П. Аптекаря. Мол, как смеют нынешние историки называть Сталина суперэффективным менеджером? Мол, и без сталинских пятилеток с их насилием старая Расея развивалась быстрыми темпами. Типа, по подсчётам лаборатории исторической информатики МГУ (Т. Изместьева), за 1910-1913 гг. добыча угля в Росимперии выросла с 22 до 31 млн тонн, железной руды – с 5,2 до 9,5 млн т, выплавка чугуна – с 2,9 до 4,6 млн тонн. А в первую сталинскую пятилетку 1929-1932 гг. рост составил: в угле – с 35,4 до 64 млн тонн, железной руде – с 8,7 до 12 млн тонн, в выплавке чугуна – с 3,3 до 6,2 млн тонн. Дескать, без всяких сталинских жестокостей могли расти. Примерна та же аргументация у "светила" расеянской исторической науки Пивоварова.

Господа! Той России, что в 1913 г. давала впечатляющие темпы роста, при Сталине больше не было: её взорвали сами русские правящие круги в 1917-м. Своими руками! А после была Руина, разруха, миллионы погибших – и 11 потерянных лет. Сталину пришлось поднимать страну из пепелища. Да, жестоко, в том числе и потому, что при– шлось преодолевать подлость и алчность, оставшиеся в "наследство" от самовзорвавшейся Российской империи. И при этом, господа аптекари-пивоваровы, уже в первую пятилетку сталинцы создали критически важные и качественно новые производства. Например, подшипниковое – при царе его так и не создали, подшипники импортировали…

Так что ручонки прочь от Сталина, интеллигентщина! Вы пока не решили ни одной задачи, равной по сложности тем, что решил он!