Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения. 6 страница

Элоиза явно была того же мнения.

— Нет, это не может быть Ралстон. Он редко посещает балы. Должно быть, это Сент-Джон.

Калли выдохнула, только тут заметив, что задержала дыхание. Конечно. Это, безусловно, лорд Николас. «Пожалуйста, пусть это будет лорд Николас».

— Как странно, но, похоже, он направляется к нам.

Не в силах удержаться, Калли быстро обернулась и сразу же увидела высокого широкоплечего джентльмена, который, непринужденно рассекая толпу, двигался в их направлении. Его красивое лицо было исполнено решимости.

Это не был лорд Николас.

Даже заметив отсутствие шрама, по которому можно было различить близнецов, Калли все равно бы его узнала. У Николаса плечи были не такими широкими, скулы не такими четкими, а глаза не столь всепоглощающими, как у его брата. При виде Сент-Джона она не затаивала дыхание, ее пульс не учащался и в голове не возникали совершенно невообразимые мысли. Нет, мужчина, приближавшийся к ним, определенно не был лордом Николасом Сент-Джоном.

Калли быстро огляделась по сторонам, пытаясь найти самый быстрый и верный путь к отступлению, воспользовавшись которым она избежала бы встречи с Ралстоном, но, казалось, гости намеренно перекрывали ей дорогу. Толпа чуть редела лишь в направлении шедшего к ним маркиза. Покорившись неизбежному, Калли подняла глаза и, внутренне сжавшись, встретила его проницательный взгляд.

Она оказалась в западне. В западне вместе с бессвязно лопочущей Элоизой, к которой, наверное, уже несколько лет не приближался красивый джентльмен.

Впрочем, нельзя сказать, что и для Калли эта ситуация была привычна.

— Лорд Николас! — воскликнула Элоиза, пожалуй, слишком громко. — Как приятно вас видеть!

— Элоиза, дорогая, — тихо сказала Калли своей спутнице, — это Ралстон.

Элоиза прищурила глаза, очевидно, всматриваясь в щеку Ралстона.

— Ох! Ну конечно! Приношу свои извинения, лорд Ралстон.

Она присела в книксене.

— Не стоит извиняться, мисс Паркуэйт. — Маркиз низко склонился над рукой Элоизы, а затем сказал: — Уверяю вас, я принимаю это как большой комплимент. По сравнению со мной брат, несомненно, обладает более приятной внешностью.

— О нет, милорд, — хихикнула Элоиза и, покраснев, начала быстро размахивать веером. — Определенно нет!

Ралстон озорно подмигнул немолодой даме и произнес:

— Пусть так — не в моих правилах не соглашаться с леди.

Эти слова вызвали у Элоизы припадок веселья, а Ралстон повернулся к Калли, которая подала ему руку. Маркиз низко склонился, целуя изящную ручку, и по коже девушки пробежала жаркая волна.

— Леди Кальпурния, надеюсь, я могу закрепить за собой ближайший из свободных танцев?

Элоиза ахнула от изумления, а Калли выпалила:

— Прошу прощения?

— Следующий танец, — повторил Ралстон, переводя взгляд с одной женщины на другую, словно обе они были слегка помешаны. — Признаюсь, я не так часто посещаю балы, как мне хотелось бы, но ведь на балах по-прежнему танцуют, не так ли?

— О! Действительно, милорд, — любезно вмешалась Элоиза.

— В таком случае, — в глазах Ралстона засверкали огоньки сдерживаемого веселья, — могу я попросить вашу танцевальную карту, леди Кальпурния?

— У меня нет танцевальной карты.

Она так редко танцевала, что в этом не было нужды.

Маркиз обдумывал ее слова, а в это время дирижер взмахнул своей палочкой.

— Превосходно. В таком случае я могу просто пригласить вас на танец, не правда ли? — Ралстон повернулся к Элоизе. — Не возражаете, если я украду вашу подругу, мисс Паркуэйт?

Элоиза сумела лишь ошеломленно качнуть головой и пролепетать:

— Конечно, нет!

Калли замерла, словно ее ноги приросли к полу. Она не могла танцевать с Ралстоном, тем более такой фривольный танец, как вальс. Этот поступок определенно повергнет ее в окончательный крах.

Калли решительно покачала головой:

— О, я никак не могу, милорд. Понимаете, я обещала Элоизе, что провожу ее...

— Чепуха, — произнесла леди Паркуэйт неестественно высоким, с придыханием, голосом. — Со мной все будет хорошо. Вы должны станцевать вальс, леди Кальпурния.

Ралстон, не давая девушке опомниться, повел ее в центр зала на первый вальс.

Когда маркиз вел ее через зал, Калли увидела стоявшую у колонн матушку и рядом с ней Марианну. Вдовая графиня выглядела потрясенной. Калли слегка кивнула ей в знак приветствия, изо всех сил стараясь держаться так, словно лондонские светские львы приглашают ее танцевать каждый раз, когда она выезжает на бал.

Отчаянно, ради собственного же блага пытаясь разрядить ситуацию, Калли сухо прошептала:

— Сегодняшний вечер определенно даст пищу для разговоров, милорд.

— Полагаю, вы имеете в виду мое появление. Я подумал, что, поскольку Джулиана должна появиться в обществе, мне следует несколько подлизаться к свету. — После продолжительной паузы он спросил: — А почему, собственно, вы не танцуете?

На мгновение Калли задумалась над его вопросом, а затем ответила:

— Я танцевала несколько лет, а потом... перестала.

Не удовлетворенный ее ответом, он не отставал:

— Отчего же?

Она улыбнулась немного иронично:

— Партнеры были далеко не идеальными. Те, кто не охотился за приданым, были стары, скучны или... просто неприятны. Было гораздо проще вообще избегать приглашений, чем выносить общение с джентльменами подобного типа.

— Надеюсь, меня вы не находите столь же неприятным?

Калли позволила себе посмотреть ему в лицо и встретилась с его веселым взглядом. Нет. Ралстон не был неприятным. Даже если напрячь воображение.

— Нет, милорд, — сказала она, и мягкий тон девушки выдал ее мысли, затем добавила: — Вы, похоже, совершенно очаровали мисс Элоизу.

— Свои возможности следует использовать для своей же пользы, леди Кальпурния.

— Что, уверена, у вас получается весьма неплохо.

Его голос зазвучал более вкрадчиво:

— Уверяю вас: все, что я делаю, я делаю хорошо.

Тщательно стараясь скрыть свое смущение, Калли произнесла:

— Вероятно, ваша репутация грешит преувеличениями, милорд. — И только когда слова уже слетели с уст, Калли осознала двусмысленность своего замечания.

Ралстон вскинул бровь.

— В самом деле?

У Калли вспыхнули щеки, и она перевела взгляд на его изысканный галстук. Как бы ей хотелось быть такой же изысканной и соблазнительной, как те женщины, с которыми он привык танцевать. Уж они-то, конечно, точно знают правила подобных игр.

— Ну же, леди Кальпурния, — тихонько поддразнил он девушку, — на какие порочные деяния моего прошлого вы намекаете?

Калли вскинула ресницы и встретила вызывающий взгляд Гейбриела.

— О, право же, их список слишком длинен, милорд, — небрежно произнесла она, теперь искренне потешаясь. — Вспомните, как однажды вы спрыгнули с балкона особняка некой графини и весьма неудачно приземлились прямо в заросли остролиста?

От неожиданности Ралстон широко раскрыл глаза, услышав ее тихий вопрос, затем произнес с легкой усмешкой:

— Джентльмен не станет ни подтверждать, ни отрицать подобное происшествие.

Калли рассмеялась.

— Напротив, милорд. Джентльмен наверняка стал бы отрицать подобное происшествие.

На его лице появилась порочная улыбка, и Калли возблагодарила Господа, что между ними воцарилось молчаливое понимание, поскольку она совершенно не была уверена, что вообще сможет найти какие-нибудь слова, когда он улыбается так по-особенному. Она погрузилась в танец, в звуки музыки, в согласное кружение их тел. Ведь это ее первый вальс — возможно, единственный, — и она хотела запомнить каждое его мгновение. Калли закрыла глаза, безвольно скользя за Ралстоном по паркету бального зала, ощущая чувственное касание его руки на своей талии и неожиданные прикосновения длинной мускулистой ноги. Не прошло и минуты, как Калли совершенно потеряла ориентацию. Открыв глаза, она несколько долгих секунд не могла понять, отчего же у нее так закружилась голова — от танца или от танцующего с ней мужчины. Встретив взгляд голубых глаз Ралстона, она приняла правду.

Конечно же, причиной головокружения был мужчина.

— Я надеялся, что мы сможем поговорить о Джулиане.

Калли постаралась скрыть свое разочарование. Несмотря на то что она трижды навещала Джулиану в течение прошедшей недели, они не встречались с Ралстоном во время этих визитов. И наверное, это было к лучшему, если учесть, что в его присутствии она совершенно теряла присущее ей здравомыслие.

Не подозревая о ее мыслях, маркиз произнес:

— Мне хотелось бы знать, когда моя сестра будет готова к выездам на балы Лондона.

— Думаю, потребуется не больше недели. Джулиана замечательная ученица, милорд, и очень хочет угодить своим братьям.

Ралстон кивнул, удовлетворенный ее ответом.

— Мне хотелось бы, чтобы вы помогли Джулиане совершить некоторые покупки. Ей понадобятся новые платья.

Калли не скрыла своего удивления:

— Я не уверена, что смогу ей помочь в этом деле, милорд.

— Простите, мисс Калли, но мне вы кажетесь вполне подходящим консультантом.

Она продолжала возражать:

— А мне кажется, что вам необходимо найти для своей сестры даму, которая разбирается в последних веяниях моды.

— Еще раз простите, но я хочу, чтобы это были вы.

Фраза была произнесена откровенно властным тоном.

Калли поняла, что проиграла. Она помолчала немного, затем сказала:

— Мне нужно взглянуть на гардероб Джулианы, чтобы выяснить, что именно необходимо приобрести.

— Нет. Ей нужно все. Самое лучшее и самое модное. — Его тон по-прежнему не предполагал обсуждения. — Она должна быть на высоте.

— Но ведь ваша сестра пробудет здесь только два месяца.

— Вы же не думаете, что я позволю Джулиане вернуться в Италию.

— Я... — Калли заметила, как твердо он это произнес. — Думаю, что нет. Но, милорд... — сказала она мягко, не зная, как лучше подойти к вопросу о расходах, которых потребует это не совсем обычное предложение.

— Деньги не имеют значения. Она должна иметь все самое лучшее.

— Хорошо, — тихо произнесла Калли, решив, что лучше вальсировать, чем продолжать спор.

Несколько мгновений они молча кружились под великолепную музыку, затем Ралстон сказал:

— Я также хотел бы обговорить возможность вступления Джулианы в «Олмак».

Услышав это, Калли широко раскрыла глаза и ответила, тщательно подбирая слова:

— Но, сэр, мне кажется, «Олмак» не самое лучшее место для девушки, которая собирается выйти в свет.

— Отчего же? Если тебя принимают в этот клуб, гораздо легче войти в высшее общество, не так ли?

— Несомненно, — согласилась Калли. — Однако леди патронессы не слишком легко дают свое согласие на прием в этот клуб. Предстоит пройти через серьезные испытания.

Ралстон прищурился.

— Вы хотите сказать, что сомневаетесь в том, что Джулиана сможет получить рекомендации?

Калли помолчала и ответила:

— Думаю, что дамы «Олмака» найдут манеры вашей сестры безупречными...

— Да, но безупречных манер недостаточно, не так ли, леди Кальпурния?

Она посмотрела ему в глаза.

— Недостаточно, милорд.

— Дело во мне? Или в моей матушке?

— Здесь не самое подходящее место для обсуждения.

— Чепуха. Все важные вопросы обсуждаются как раз в бальных залах.

В его тоне звучал нескрываемый сарказм. Если бы Калли не так ясно осознавала разочарованность Ралстона создавшейся ситуацией, то обиделась бы на него за эти слова.

Он направил невидящий взгляд поверх головы Кальпурнии.

— Если бы у нее был титул... или она жила бы не в Ралстон-Хаусе... — Калли сменила тактику. — Маркиз, мне кажется, что, если бы вы отказались от «Олмака», нам было бы проще ввести Джулию в высшее общество.

Гейбриел молчал, но она чувствовала произошедшую в нем перемену. Его руки, которыми он продолжал обнимать свою партнершу, вдруг напряглись. Через несколько мгновений он посмотрел ей в глаза.

— Я не хочу причинять ей боль.

— И я не хочу.

И она действительно этого не хотела.

Он помолчал, словно мог читать ее мысли.

— Это может получиться?

— Я сделаю все, что в моих силах.

И она сказала правду.

Уголки его рта слегка приподнялись. Если бы Калли так пристально не наблюдала за ним, то могла бы этого и не заметить.

— Вы так уверены в себе.

— Когда проводишь жизнь, наблюдая за балами из-за колонны зала, в конце концов начинаешь точно понимать, что именно нужно для того, чтобы стать царицей бала, милорд.

— Если кто-то и сумеет помочь Джулиане пройти через эти кишащие акулами воды, то, думаю, это скорее всего вы, леди Кальпурния.

От этих слов, произнесенных с искренним уважением, Калли окатила теплая волна, на которую девушка безуспешно попыталась не обращать внимания.

Танец закончился, ее пышные юбки легли спокойными складками, и Калли обратилась к своему кавалеру с просьбой:

— Вы не проводите меня к моей матушке?

Ралстон тотчас понял смысл, который скрывался за ее словами.

— Думаете, одного разговора с вашей матушкой достаточно, чтобы убедить всех, что я исправился?

— Вреда от этого не будет. — Они неторопливо шли вдоль стены огромного бального зала, и Калли улыбнулась ему. — Вы забываете один из важнейших принципов лондонского общества.

— Какой именно?

— Общество всегда приветствует возвращение в свет богатых и знатных холостяков.

Маркиз помолчал и, медленно проведя пальцем по руке, тихонько проговорил ей на ухо:

— А если я не уверен, что хочу выходить из темноты?

От этих слов, которые больше походили на дыхание, чем на звук, по спине Калли пробежали мурашки. Она смущенно поднесла к губам кружевной платочек.

— Боюсь, что пути назад нет.

— Лорд Ралстон! — Голос леди Аллендейл звучал высоко и возбужденно. Маркиз с Кальпурнией подошли к ее матушке, которая вместе с Марианной наблюдала за ними весь танец, ожидая именно этого особенного момента. — Мы счастливы, что вы оказали нам честь своим присутствием.

Ралстон низко поклонился.

— Это вы оказали мне честь, пригласив на это счастливое событие, миледи. Леди Марианна, вы просто светитесь. Могу я выразить вам свои наилучшие пожелания по случаю предстоящей свадьбы?

Марианна тепло улыбнулась в ответ на комплимент Ралстона и протянула ему руку.

— Спасибо, милорд. Должна признаться, мне не терпится познакомиться с вашей сестрой. Калли в восторге от нее.

— С момента приезда Джулианы леди Кальпурния стала ее хорошим другом. — Он посмотрел на Калли и добавил: — Я считаю, что никто лучше ее не сможет поспособствовать успеху моей сестры.

— Вы абсолютно правы, милорд, — сказала леди Аллендейл. — У Калли безупречная репутация. А учитывая ее возраст и положение, она может стать идеальной наставницей для мисс Джулианы.

Калли слегка поморщилась, услышав эти слова матери, которые — намеренно или нет, — несомненно, обратили внимание Гейбриела на ее непривлекательную социальную роль.

Тем временем леди Аллендейл ринулась в наступление:

— Милорд, а могу я спросить, каким образом вы с Калли договорились о предстоящем представлении вашей сестры?

Калли бросила взгляд на Ралстона. Сердце, неровно забившись, поднялось к самому горлу. Неужели он скажет правду? Но маркиз спокойно ответил:

— Признаюсь, леди Аллендейл, этот договор был полностью моей идеей. Мне чрезвычайно повезло, что леди Кальпурния оказалась, как говорится, в нужном месте в нужное время. Я даже не знаю, как смогу отблагодарить ее за столь щедрое одолжение.

Услышав ответ Ралстона, Калли широко раскрыла глаза: нет ли в его словах легкого поддразнивания? Она вновь посмотрела на мать, но та выглядела вполне удовлетворенной ответом маркиза, словно это вполне обычное дело, когда самый известный лондонский повеса просит участия незамужней леди в деле, цели которого не совсем ясны.

Она должна положить конец этому разговору, и немедленно, прежде чем ее матушка произнесет нечто действительно непоправимое. Будто для это вечера недостаточно того, что она разряжена в сверкающий всеми оттенками баклажана шелк, украшенный павлиньими перьями. Множеством павлиньих перьев.

— Матушка, лорд Ралстон согласился проводить меня в буфет, — сказала она, стараясь не встретиться взглядом с Гейбриелом и пытаясь солгать так же ловко, как он. — Вам принести чего-нибудь?

— О нет, спасибо. — Вдовая графиня разрешающим жестом взмахнула веером, но тут же положила свою ладонь на руку Ралстона и посмотрела ему прямо в глаза. — Лорд Ралстон, я с нетерпением жду встречи с вашей сестрой, причем в самое ближайшее время. Я была бы рада видеть ее на завтрашнем файф-о-клоке.

Ралстон изящно склонил голову в легком поклоне, принимая от графини предложение поддержки, и ответил:

— Уверен, Джулиана с радостью примет ваше приглашение, леди Аллендейл.

Матушка Калли решительно кивнула:

— Превосходно.

С этими словами леди Аллендейл удалилась. Молчавшая в течение этого разговора Марианна последовала за ней, чтобы поприветствовать других гостей. Ралстон предложил Калли руку.

— Я с удовольствием провожу вас в буфет, леди Кальпурния, — слегка улыбнувшись, произнес он.

Калли взяла его под руку.

— Я хотела бы извиниться за эту маленькую ложь.

— Поверьте, в этом нет необходимости. — Несколько секунд они оба молчали, затем он добавил: — Спасибо.

Ралстон, конечно же, понимал, насколько важно для Джулианы знакомство с Аллендейлами. Приглашение графини, по сути, являлось первой ступенькой на пути его итальянской сестры к лондонскому свету.

Калли ответила не сразу, ее мысли были сосредоточены на поразительном ходе событий сегодняшнего вечера. Остро чувствуя тепло руки Ралстона, она в то же время успевала отмечать многочисленные взгляды, которые бросали на них самые яркие и известные представители лондонского света. Калли не переставала изумляться, как неожиданно удачно сложился этот вечер, а ведь все могло быть совершенно иначе.

— Не спешите благодарить меня, милорд, — осторожно начала Калли. — Ведь, как вы тактично отметили, я еще не попросила о встречной услуге.

Ралстон посмотрел на нее.

— Я это заметил. Впрочем, не думаю, что вы попросите об этом именно сейчас, рассчитывая на конечный результат.

— Конечно, нет. Однако у меня есть один несколько странный вопрос, но задам я его лишь в том случае, если вы пообещаете не смеяться надо мной.

— Ни в коем случае. Буду счастлив ответить на любой ваш вопрос.

Калли сглотнула, набираясь смелости, и, стараясь унять дрожь в голосе, спросила:

— Какую приличную таверну Лондона вы могли бы порекомендовать?

Вопрос прозвучал не очень деликатно и даже несколько нетактично, но Калли слишком не терпелось услышать ответ, поэтому она и предпочла идти напрямик.

Следовало отдать Ралстону должное, он никак не выказал того изумления, в которое его наверняка поверг этот вопрос. Бросив быстрый взгляд на свою спутницу, он невозмутимо продолжал идти, ловко обходя гостей бала, то и дело возникавших на их пути.

— Прошу прощения: таверну?

— Да. Или, может быть, паб.

Калли старалась не смотреть на него, пытаясь дать понять, что не станет вдаваться в подробности.

И тем не менее он спросил:

— С какой целью?

Ей следовало ожидать, что вопросов избежать не удастся, и Калли попыталась найти вразумительное объяснение.

— Понимаете, милорд... — Она замолчала и задумалась. — Мой брат Бенедикт... — Она дождалась, пока Ралстон кивнет в знак согласия, и продолжила: — Ну... Бенедикт ищет нечто такое, что может соответствовать какому-то его замыслу... Вот я и подумала, что, возможно, у вас есть на примете что-либо подходящее.

— Уверен, что смогу ему кое-что порекомендовать. Я поговорю с ним.

— Нет!

Услышав столь энергичное возражение, маркиз вопросительно поднял бровь.

— Нет?

Калли торопливо прокашлялась.

— Нет, милорд. — Она помолчала, дожидаясь вдохновения. — Понимаете... мой брат... ему не слишком понравится, что я обсуждала с вами его планы.

— Наверное, вы правы.

— Вот именно. — Она постаралась изобразить искреннее сожаление. — Так что, понимаете, лучше всего просто назвать паб, в котором не зазорно появиться... джентльмену, а я потом передам брату эту рекомендацию. Когда представится удобный случай.

Калли так увлеклась сочинением своей сказки, что даже не заметила, что они остановились. Ралстон подвел ее к небольшой нише, расположенной у дальней стены зала, где уже не было никого из гостей. Быстро осмотревшись, Гейбриел взглянул ей прямо в глаза и тихо произнес:

— Вы ужасная лгунья.

Калли широко раскрыла глаза. Ей не пришлось изображать изумление.

— Милорд?

— Ваши выдумки. Даже если бы они казались правдивыми — но, к вашему несчастью, это звучало как минимум смешно, — вам не удалось бы скрыть свои мысли.

Собираясь ответить, Калли открыла рот, но, ничего не придумав, надула губы.

— Так я и думал. Не знаю, для чего или для кого вы ищете паб. Эта просьба кажется довольно странной, тем более когда исходит от леди. — Калли вновь открыла рот, но маркиз поднял руку, останавливая возможные возражения. — Однако сегодня я великодушен... и склонен потакать вашим странным желаниям.

Калли не смогла сдержать улыбку.

— Благодарю вас, милорд.

— Не спешите меня благодарить.

Калли прищурила глаза, когда поняла, что он повторил ее слова, которые она произнесла лишь несколько минут назад.

— Чего вы хотите?

В этот момент она ожидала от него чего угодно: просьбы, имеющей отношение к урокам Джулианы, содействия вхождению в «Олмак», приглашения на обед от ее матери и даже от Ривингтона — и была готова к любому из этих условий. В данный момент они казались равноценным обменом на название таверны, где она могла бы продолжить свои приключения.

Калли ожидала от Ралстона чего угодно, только не этого. И когда он это сделал — улыбнулся своей порочной улыбкой, нет, скорее это был эдакий волчий оскал, от которого дрожь прошла по всему ее телу, — она оказалась совершенно к этому не готова. Жаркая волна окатила Калли, и сердце ее тут же бешено заколотилось. Она не могла отвести взгляда от его белых зубов, нежных губ, от великолепной, чувственной и в то же время чрезвычайно мужественной, впадинки на подбородке.

Ралстон воспользовался тем, что его собеседница расслабилась, и практически прижал ее к стене. Масса гостей внезапно словно куда-то испарилась, и в этой узкой, но довольно глубокой нише они оказались практически одни, несмотря на огромное количество заполнявших зал людей.

Казалось, маркиза нисколько не волновало, что весь цвет лондонского общества находится буквально в нескольких футах от места их уединения, но Калли занервничала.

Ралстон поднял руку и медленно провел пальцем по ее руке, оставляя огненный след своего прикосновения. Затем приподнял ее обтянутую перчаткой ладонь и, найдя незащищенное место, скользнул большим пальцем по нежной коже, отчего ее сердце учащенно забилось. Весь мир Калли сжался до этого единственного момента, до этой единственной ласки. Она просто не могла оторвать взгляда от того места, где они коснулись друг друга. Тепло его руки, ласковое и убаюкивающее движение большого пальца буквально поглотили Калли, угрожая окончательно лишить благоразумия.

Она не знала, сколько времени прошло, прежде чем Ралстон поднял ее руку и припал губами к запястью. Она закрыла глаза, стараясь вобрать в себя тот поток ощущений, который нахлынул на нее вместе с этим прикосновением, чтобы почувствовать нежность его губ, раскрытых ровно настолько, чтобы запечатлеть горячий влажный поцелуй и слегка царапнуть зубами по чувствительному месту. Она услышала свой собственный вздох и открыла глаза в тот момент, когда его язык, на сей раз успокаивающе, ласкал ее кожу. Он смело встретил ее взгляд, вызвав настоящее смятение чувств, а она не могла не смотреть на него, понимая, что этот мужчина точно знает, что делает.

Запечатлев последний поцелуй, Ралстон отпустил ее руку и, не отводя взгляда, склонился над Калли. Когда он заговорил, она поначалу даже не услышала слов — лишь почувствовала колебание воздуха, которое нежно коснулось кожи на ее виске.

— «Пес и голубка».

Поняв, что именно сказал Гейбриел, Калли испытала некоторое замешательство. Она, конечно, не знала, что он может сказать, но таких слов уж точно не ожидала. Только через несколько секунд откуда-то из глубины, из-под дымки чувственности, окутавшей ее сознание, пришло понимание. Она широко раскрыла глаза, но, прежде чем успела ответить, маркиз уже исчез, дав ей возможность прийти в себя без свидетелей.

Когда она с горящим от нетерпения лицом выскользнула из ниши, то нисколько не удивилась, поняв, что маркиз покинул прием.

Однако название таверны он все-таки ей шепнул.

Глава 7

— Анна, ты должна мне помочь, — умоляюще произнесла Калли, наблюдая, как возмущенная горничная распутывает ее длинные пряди, тщательно уложенные перед балом.

— Я не обязана делать этого, — проворчала та. — Ты ведь понимаешь, что, если все откроется, я могу лишиться места!

— Ты же знаешь, что я этого никогда не допущу, — заверила ее Калли. — Но я не смогу сделать это без тебя!

Их взгляды встретились, отразившись в зеркале.

— Тебе будет очень нелегко, девочка моя. Если все раскроется... подумай о своей репутации!

— Никто ничего не узнает. — Калли повернулась, чтобы взглянуть Анне в лицо. Ее наполовину распутанные волосы веером рассыпались по спине. — Все так увлечены балом, что никто даже не заметит моего отсутствия. И если ты поможешь мне переодеться и изменить внешний облик, шансы, что кто-нибудь меня узнает, практически равны нулю! Всего лишь один вечер, Анна. Я вернусь очень быстро, все будет хорошо. — Калли помолчала, потом сложила руки в умоляющем жесте и добавила: — Прошу тебя, я ведь тоже заслуживаю вечер развлечений, разве нет?

Пожилая женщина помолчала, обдумывая услышанное, и тяжело вздохнула:

— Этот список станет погибелью для нас обеих.

Калли широко улыбнулась, поняв, что победила.

— Ох, Анна, спасибо тебе!

— От тебя потребуется нечто более серьезное, чем «спасибо», когда граф придет за моей головой.

— Договорились.

— Простое коричневое шерстяное платье должно подойти. И еще тебе понадобится плащ с капюшоном, чтобы скрыть лицо.

Калли широко улыбнулась:

— В деле маскировки я целиком полагаюсь на тебя, ты в этом прекрасно разбираешься.

— Никогда этим не занималась, но, думаю, у меня получится нарядить тебя в простолюдинку. — Она указала на ширму и проворчала: — Я принесу платье и плащ. А ты пока сними свое платье.

— И мне понадобится чепец.

Анна вздохнула:

— Я думала, что мы распрощались с кружевными чепчиками.

— Так оно и есть, но сегодня я должна преобразиться до неузнаваемости.

Анна запыхтела и вышла, бормоча себе под нос что-то о трудной и многострадальной участи горничной.

Как только женщина вышла, Калли сняла бальное платье. Выскальзывая из голубого атласа, она мягко раскачивалась под тихую музыку, которая доносилась снизу, где гости продолжали танцевать и праздновать помолвку Марианны и Ривингтона.

Можно не сомневаться, что это был самый замечательный бал в ее жизни. И дело не только в вальсе, который она танцевала с Ралстоном — хотя это, конечно, был важный момент, — и даже не в порочном и весьма скандальном уединении с маркизом в самый разгар праздника. Просто впервые в жизни Калли ощутила собственную силу. Казалось, она может совершить все, что угодно.

Это чувство было настолько сильным, что Калли едва могла сдерживаться, поэтому, как только Ралстон покинул бал, улучив момент, сразу же сбежала наверх.

Уже не первый раз Калли уходила с бала в самый разгар вечера. Она знала, что вряд ли кто-нибудь заметит ее исчезновение, и это знание значительно облегчало ей сегодняшний побег навстречу настоящему приключению. «Наконец-то будет хоть какая-то польза от статуса девушки у колонны».

Она улыбнулась своим мыслям, и в этот момент резкий стук возвестил о возвращении Анны. Горничная почти вбежала в комнату с каким-то серым платьем в руках.

Охваченная возбуждением, Калли в восторге захлопала в ладоши, но тут же остановилась, перехватив хмурый взгляд горничной.

— Пожалуй, ты единственная, кто стал бы так радоваться серому неприметному платью.

— Возможно, я первая оценила то, что дает такое серое и действительно неприметное платье.

— И что же оно дает?

— Свободу.

Паб «Пес и голубка», по-видимому, был весьма популярным местом.

Сгорая от нетерпения, Калли то и дело выглядывала из кеба, нанятого только для того, чтобы добраться до таверны, любопытство заставляло ее сдвигаться на самый краешек сиденья и почти высовываться из-под парусинового полога. Она бессчетное количество раз проезжала по Джермин-стрит днем и даже не представляла, что ночью эта улица выглядит совершенно иначе. Преображение было просто потрясающим.

Перед таверной стояли десятки людей и словно купались в желтом свете, лившемся из окон. Калли с удивлением рассматривала джентльменов в пышных галстуках, солидных торговцев и, чуть поодаль, простых горожан, над которыми обычно насмехались в бальных залах Лондона: ведь аристократия считала унизительным зарабатывать на жизнь своим трудом.