Рукой Жюльена, слегка измененным почерком.

- Ах, вот как! - вскричала она вне себя. - Вы не только поддерживаете с

Ней близкие отношения, вы еще презираете ее, - вы, ничтожество, презираете

госпожу де Фервак!

- Ах! Прости меня, душа моя, - вдруг вырвалось у нее, и она упала к его

ногам. - Презирай меня, если хочешь, только люби меня! Я не могу жить без

твоей любви!

И она без чувств рухнула на пол.

"Вот она, эта гордячка, у моих ног!" - подумал Жюльен.

XXX

ЛОЖА В КОМИЧЕСКОЙ ОПЕРЕ

As the blackest sky

Foretells the heaviest tempest

Don Juan, с LXXIII [33].

Во время этой бурной сцены Жюльен испытывал скорее чувство удивления,

Чем радости. Оскорбительные возгласы Матильды убедили его в мудрости русской

политики. "Как можно меньше говорить, как можно меньше действовать - только

в этом мое спасение".

Он поднял Матильду и, не говоря ни слова, снова усадил ее на диван.

Мало-помалу сознание возвращалось к ней, по щекам ее катились слезы.

Стараясь как-нибудь овладеть собой, она взяла в руки письма г-жи де

Фервак и стала медленно распечатывать их одно за другим. Она вся

Передернулась, узнав почерк маршальши. Она переворачивала, не читая, эти ис-

Писанные листки почтовой бумаги - в каждом письме было примерно по шесть

Страниц.

- Ответьте мне, по крайней мере, - промолвила, наконец, Матильда

Умоляющим голосом, но все еще не решаясь взглянуть на Жюльена. - Вы хорошо

знаете мою гордость: я избалована - в этом мое несчастье, пусть даже это

Несчастье моего характера, я готова в этом сознаться. Так, значит, ваше

сердце принадлежит теперь госпоже де Фервак, она похитила его у меня?.. Но

Разве она ради вас пошла на все те жертвы, на которые меня увлекла эта

роковая любовь?

Жюльен отвечал угрюмым молчанием. "Какое у нее право, - думал он, -

требовать от меня такой нескромности, недостойной порядочного человека?"

Матильда попыталась прочесть исписанные листки, но слезы застилали ей

Глаза, она ничего не могла разобрать.

Целый месяц она чувствовала себя невыразимо несчастной: но эта гордая

Душа не позволяла себе сознаться в своих чувствах. Чистая случайность довела

Ее до этого взрыва. Ревность и любовь нахлынули на нее и в одно мгновение

Сокрушили ее гордость. Она сидела на диване совсем близко к нему. Он видел

Ее волосы, ее шею, белую, как мрамор; и вдруг он забыл все, что он себе

Внушал; он тихо обнял ее за талию и привлек к своей груди.

Она медленно повернула к нему голову, и он изумился выражению

Безграничного горя в ее глазах, - как это было непохоже на их обычное

выражение!

Жюльен почувствовал, что он вот-вот не выдержит; чудовищное насилие,

Которому он себя подвергал, было свыше его сил.

"Скоро в этих глазах не останется ничего, кроме ледяного презрения, -

Сказал он себе. - Я не должен поддаваться этому счастью, не должен

показывать ей, л, что я ее люблю". А она между тем еле слышным, прерывающим-

Ся голосом, тщетно пытаясь говорить связно, твердила ему, как горько она

Раскаивается во всех своих выходках, на которые толкала ее несносная

Гордость.

- У меня тоже есть гордость, - с усилием вымолвил Жюльен, и на лице его

Изобразилась безграничная усталость.

Матильда порывисто обернулась к нему. Услышать его голос - это было

Такое счастье, на которое она уже потеряла надежду. Как она теперь

Проклинала свою гордость, как ей хотелось совершить что-нибудь необычайное,

Неслыханное, чтобы доказать ему, до какой степени она его обожает и как она

ненавистна самой себе!

- И, надо полагать, только благодаря этой гордости вы и удостоили меня

На миг вашим вниманием, - продолжал Жюльен, - и нет сомнения, что только моя

Стойкая твердость, подобающая мужчине, и заставляет вас сейчас испытывать ко

Мне некоторое уважение. Я могу любить маршальшу...

Матильда вздрогнула; в глазах ее промелькнуло какое-то странное

Выражение. Сейчас она услышит свой приговор. От Жюльена не ускользнуло ее