Последний тантрический семинар

Один год до Пробуждения

До этого ежемесячные выезды на тантру проходили в частном доме в Коломне. Этот выезд впервые был в Барыбино. Дом в Коломне был уютным и обжитым, и наш тренер ни за что бы оттуда не уехал, но произошел конфликт с хозяйкой дома, и нам пришлось искать другой дом. Дом в Барыбино был специально построен для занятий боевыми искусствами: просторный зал с жесткими матами, маленькие кельи. В общем, жесткий дом, не Коломна. Мы решили его хоть как-то смягчить, потому что у нас было много практик, связанных с агрессией, и такая боевая обстановка могла привести к непредсказуемым результатам. Стали вешать какие-то тряпки на стену, натягивать нитки. Я помогал Сереже [Слюсареву]. Он знал, что мы ходили к Рубцову, и начал почему-то нас подкалывать на тему Пробуждения. Мне это показалось очень странным. Серега выглядел не очень. У него опух левый глаз и щека. Оказалось, что он сам только что приехал с какого-то тренинга. Причем ему пришлось уехать с середины, чтобы проводить нашу тантру. Я напрямую связал его опухший глаз с тем, что он, не успев выйти из одного процесса, пытается начать другой.

Начался тренинг, и, как мы и предполагали, агрессия поперла у всех и сразу. Я чуть не избил одного типа, который толкнул меня, хорошо, остановился вовремя. К концу тренинга начались более серьезные вещи. У Вики защемило что-то в спине и она рухнула на пол, страшно крича при этом. Еще один мальчик подвернул ногу и тоже не мог ходить. Пришлось вызывать скорую. Оказалось, что ничего серьезного, но осадок остался у всех. Для меня, привыкшего прислушиваться к сигналам природы, это был явный намек на то, что с тантрой пора завязывать.

Июня

Хотим поехать на ретрит к Рубцову под предлогом выходных и того, что у нас нет горячей воды, а потом – рвануть на море. Дочитала Сиддхартху. Думаю о нем. Сильно. Хочется еще читать, узнавать о Просветлении.

Июня

Я продолжаю болеть после тантры. Решили ехать на семинар к Рубцову. У обоих к вечеру – дикое нежелание ехать, как будто б на противную дачу копать огород. Плюс я болею. По-прежнему болит горло, хотя уже слабее. Почему-то вдобавок стали опухать и краснеть глаза. Ехали как будто сквозь толщу воды, все нам препятствовало как никогда и ничему! Заблудились, ехали по разломанной дороге, не доехали, развернулись, ехали по тупиковой дороге через комариный рой. Уперлись в рельсы. Решили вернуться, чтобы нас дальше не замучили. «Пипец на пути к Просветлению» )

Выводы такие: наперед учесть эти ощущения свои и не путать их со страхом эго, на который нужно кидаться. В любом случае, мы не готовы в таком болезненном состоянии были. Еще не закрыли один «рубеж», и уже взялись за новый. К Вике ночью приходили какие-то черти, и панический ужас, чуть не померла, говорит, от страха.

Июня

Все плохо, я болею, Антон грустит. Спасаемся прогулками и интернетом. Я решила сидеть дома и выздоравливать. Осознанности и осмысленности мало. Ночью взмолилась маме мысленно, а на следующий день она сказала, что она всю ночь меня во сне от чего-то спасала. Мне стало легчать.

Июня

Я почти поправилась. Гуляли по кафешкам. Сидели в «Гинотаки», Антон говорил о своей тоске по настоящей жизни. О том, что можно никуда не бежать, чтобы иметь всё. Но всегда мешает иллюзия того, что хочется чего-то еще, – так устроено эго. Когда я слушала, меня наполнила вселенская любовь к Антону и желание ему помочь или помочь тем, что не мешать.

Вторая встреча с Рубцовым

Один год до Пробуждения

После неудавшейся попытки поехать на загородный семинар к Рубцову, он сам приехал в Москву, и мы пошли на встречу, но не одни. Взяли с собой наших подруг – Таню и Лену. Видимо, нам казалось, что непременно все должны повидаться с этим замечательным человеком. Мы чуть-чуть опоздали. Когда пришли, девчонки уже сидели, мы присоединились к ним. Рубцов говорил то же самое. Про то, что нужно пройти Путь. Что есть конкретные точки на пути – это выделение наблюдателя, Самадхи, «Котел Гуру». Что все Пробужденные проходили через эти точки, и миновать их нельзя. Помню, как меня корежило слово «Гуру». От него попахивало какой-то пафосной индийской экзотикой. Но Рубцов говорил его как-то особенно. Для него оно было чем-то большим, чем просто красивый термин. После встречи я набрался смелости и подошел к организаторам, чтобы взять контакты Рубцова. Они мне дали свой телефон. Как оказалось, он остановился у них. Организаторов звали Маша и Андрей.

После встречи мы пошли в кафе по соседству. Девчонки спрашивали меня, что это такое было. Я рассказывал им про Просветление и про то, что это единственная цель человеческой жизни. Они внимательно слушали, но не понимали моего возбуждения. Таня спросила, может ли человек (имея в виду себя) уже быть Просветленным и не знать об этом. Я попытался что-то объяснить, но сдался, поняв, что говорю сам с собой.

В действительности, так оно и было. Мне было страшно, потому я и хотел убедить других людей в том, что всё это реально. Тогда я задумался о том, чего я сам хочу. Надо ли мне это? Я пришел к выводу, что надо, и немедленно захотел встретиться с Рубцовым лично. Я позвонил по выданному мне телефону и спросил, когда можно прийти? Мне сказали, что можно прямо сейчас. Но мне почему-то прямо сейчас не хотелось, а хотелось через час. Но через час уже было поздно, и мне сказали прийти завтра в 11 утра. С облегчением я положил трубку и вернулся к девчонкам. Мы еще посидели в кафе и поговорили о чем-то, но я уже был весь в завтрашней встрече, и мне было не до них. Я отвез Настю домой, а сам поехал в Кофеманию подумать.

Кофемания была нашим любимым с Настей местом. Там действительно самый вкусный в Москве кофе, правда, не дешевый. А еще там собирается соответствующая публика. Место не пафосное, но статусное. С одной стороны, все довольно просто сделано, с другой – уровень сервиса и качество пищи очень высокое, поэтому туда приходят люди, любящие хорошие места и себя в них. Я сидел, пил кофе и смотрел на это все. Вот девушка подносит кофе к губам, оттопырив мизинец, вот два гламурных мальчика хвастающихся друг перед другом карьерными успехами. Вот престарелый любимец женщин в окружении смеющейся свиты... Для чего они живут? О чем они думают? А кто я, если я сижу среди них? Нет, я не хочу этого... Не хочу быть, как они. Нужно бросать заниматься этой бредятиной под названием «комфортная и успешная жизнь», завязывать с этим. Ничего, кроме смерти, на этой дороге меня не ждет. Я расплатился по счету и поехал домой.

Как и было сказано, я приехал к нему ровно в 11. Разделся, зашел, сел на пол. Он сидел за компьютером спиной ко мне и даже не поздоровался. Я знал, что так будет, прочитал в отзывах о встречах с ним. В общем, я стал сидеть и ждать, торопиться мне было некуда. В квартире помимо Рубцова были Маша с Андреем – те, у кого я брал вчера телефон. Квартира была однокомнатная, и когда Рубцов освободился, хозяева удалились на кухню, а он сел ко мне:

Ну, чего пришел?

Мне надоело искать. Я хочу Пробуждения.

А чего ты ищешь?

Не знаю, себя, наверное.

Понятно... Ну вот у нас тут есть школа, – он стал рыться в своей сумке, – надо написать заявление... Еще на Алтае есть ашрам... 


Заявление он не нашел и сказал, что в другой раз как-нибудь напишем.

Ну что, давайте чай пить?

Мы перешли на кухню и уселись на пол (мебели в доме не было). Хозяева заботливо разлили чай. По всей кухне были расклеены фотографии их свадьбы. Улыбающиеся лица, белое, розовое с веселыми надписями. Было ощущение, что все это давно забыто. Мира, в котором были сделаны эти фотографии, уже нет. Андрей был слегка прибитым и как будто бы смотрел на мир из иллюминатора подлодки. Маша казалась потерянной и молчала. И я подумал о нашей предстоящей свадьбе. Мы станем такими же?

Мы пили чай. Рубцов что-то говорил, а я пытался найти какое-то доказательство его Пробужденности, но так ничего и не почувствовал. Единственное, что могло бы сойти за такое доказательство – его глаза. Они были как бы притоплены. Область вокруг глаз была темной. Я читал, что у Пробужденных глаза как бы размягчаются, оттого и потемнения. Я спросил про глаза. Он ответил, что да, раньше область вокруг глаз вообще была черной. Меня это впечатляло.

Через какое-то время позвонила Настя узнать, как у меня дела. Я сказал, что здесь хорошо и чтобы она приходила. Она пришла, а чуть позже пришла еще одна девочка. Мне показалось, что девочка уже давно «в теме» и знает, как себя вести. Я стал наблюдать за ней. Она села в угол и просто молча сидела. Мне показалось, что она ждет, когда мы уйдем. Но мы не уходили. Позже я узнал, что ее зовут Юля Лапова. Она Пробудилась практически одновременно с нами, через год после встречи с Рубцовым. Я спросил, что нужно делать для того, чтобы Пробудиться. Рубцов сказал, что нужно строить ашрам на Алтае. Причем сказал это с нажимом, и я вспомнил, что он уже неоднократно за встречу это говорил, но почему-то я воспринял это как шутку. Позже я еще не раз попадался на эту уловку эго и видел, как попадаются другие. Пробужденный может неоднократно сказать человеку, что ему нужно делать, но он это не услышит. Некоторым говорят изо дня в день, из раза в раз, но ум воспринимает это как шутку, как бред, как сарказм, как еще что-то, но не как руководство к действию. И даже когда я услышал, я все равно не поверил. Для меня это было чем-то очень экзотическим. Строить ашрам? На Алтае? Такое только в книгах бывает... Я сказал, что пока на Алтай поехать не могу и спросил, что можно делать уже сейчас? Он усмехнулся и сказал выделять наблюдателя.

А как? – спросил я.

Повторяешь вслух: «Кто говорит?», и отвечаешь: «Я говорю».

И что должно произойти?

Выделится наблюдатель, будешь видеть себя как бы со стороны.

А быстро повторять?

Да. В быстром ритме вслух.

А потом что делать?

Ты выдели, потом придешь.

Я читал на сайте про тарабарщину, это что?

Ну просто набор бессвязных слов. Говоришь, что в голову придет. Иногда «говорилка» перетекает в тарабарщину.

Я был знаком с этой практикой. Она называлась «Джибириш» в тантре Слюсарева, да и в «Симороне» мы иногда ей баловались. Я решил, что это хорошо, потому что практика мне очень нравилась, и, казалось, я могу делать ее бесконечно. Главное – выделить наблюдателя, а потом как-нибудь и до самадхи доберемся.

Потом он сказал, что с кем-то произошло какое-то событие и что завтра этот человек будет в Алабушево под Москвой. Мы взяли телефон Юли, договорились поехать завтра вместе и пошли домой. Дома мы немного попрактиковали говорилку. После часа говорения этих бессмысленных фраз мы измотались окончательно и поняли, что не так это просто – выделить наблюдателя, а с самадхи, похоже, будет еще тяжелее...

Июня

С утра Антон поехал к Рубцову один, так было надо, он совсем «не в себе», я старалась не думать ни о нем, ни о Просветлении. Не мешать. Вышла, чтобы ехать с подругой искать свадебное платье. А Антон написал, что я могу приехать, если хочу. Меня переколбасило, но я поняла, что я не могу не поехать, меня стало крутить, я стала злиться, что. Но я не могла не ехать. Я сделала свой шаг, вошла в свою «дверь в стене».

Я сидела, молчала, слушала, в голове блаженная пустота, внимательность. Очень хорошо отвечать на вопросы Сергея – предельная ясность и отсутствие мишуры. «Откуда я в эзотерике и зачем она мне?» Рассказываю. Антон очень переживает за то, как я себя веду и могу повести. Ничего. Мне хорошо. Я сижу, меня накрывает радость и хочется безудержно хохотать над всем.

После встречи, в кафе, я яростно пыталась вывести его из состояния священной и торжественной грусти и тоски и невозможности «все бросить». Я чувствую, что все хорошо, что никаких страданий и лишений нет и не нужно, что у нас совсем другие условия, мы любимцы Бога и вселенной. Когда придет время, будет возможность сделать выбор. Если сейчас рубить, будет смешно-глупо, как с поездкой в Алабушево – все искусаны комарами и рельсы посреди дороги, возвращение домой несолоно хлебавши. Нужно только делать все возможное, чтобы не отставать, чтобы успеть за своим поездом. Весь день был волшебный, объемный, ощущения того, что вокруг двигаются все механизмы мира – масштабно, гулко.