Нужно не только привлекать иностранные инвестиции, но и развивать отечественный финансовый рынок»

Поэтому я сейчас пропущу другие примеры компаний, которые уже показывают себя как успешно развивающиеся. Многие из них были сегодня на выставке. Я надеюсь, что коллеги смогли их посмотреть, и прошу перейти всех к двадцатому слайду, собственно, ключевым вопросам, связанным с барьерами и проблемами российского технологического рынка. Это зоны, они естественны, ими не исчерпываются все проблемы, но это те зоны, которые наиболее критически влияют на развитие инновационно-технологического предпринимательства и венчура и которые можно (и достаточно хорошо понятно, как) быстро и эффективно разрешить. На самом деле, в высокотехнологичном инновационном бизнесе, который полностью базируется на концепции интеллектуальной собственности, все страны, участвующие в этом процессе международной кооперации и международной конкуренции, оказываются в условиях конкуренции юрисдикций, потому что бизнес, базирующийся на интеллектуальной собственности, – это в первую очередь её носители в виде конкретных инноваторов, учёных и компаний, и они всегда оказываются там, где для этого бизнеса существуют наиболее оптимальные условия.

При этом одновременно инновационно-технологический бизнес подразумевает очень глубокую международную кооперацию: не только конкуренцию, но и кооперацию. Очень трудно назвать конкретный инновационно-технологический продукт, в котором нет компонентов, частей, созданных в разных странах. Компоненты делаются в одном месте, в другом месте они собираются, в третьем осуществляется дизайн, в четвёртом месте осуществляется маркетинг, управление продажами и так далее. Поэтому уровень международной кооперации между инновационными компаниями чрезвычайно высок и гораздо более высокий, чем для традиционных секторов индустрии.

Надо признать, что, к сожалению, на сегодняшний день основные барьеры сосредотачиваются вот в этих двух направлениях: в том, что российская юрисдикция не является наиболее привлекательной для работы инновационных компаний, тем более венчурных фондов, и в том, что барьеры, стоящие перед возможностью международных коопераций российских компаний не только с точки зрения экспорта технологичной продукции, но и с точки зрения импорта, скажем, комплектующих или участия в международных цепочках добавленной стоимости, оказываются очень сложными. И представляется, что надо добиваться ситуации, в которой российская юрисдикция и наши институциональные механизмы настолько привлекательны для инновационно-технологического и венчурного бизнеса, что центры капитализации инновационных компаний будут базироваться в России так же, как и штаб-квартиры новых крупных корпораций.

Поэтому, переходя к конкретным предложениям, связанным вот с этими институциональными проблемами, первый вопрос – это отсутствие адекватной правовой формы для работы в фондах прямых и венчурных инвестиций. Существующая сегодня в российском правовом пространстве форма закрытого паевого инвестиционного фонда особо рисковых венчурных инвестиций плохо приспособлена для венчурных проектов, дорогая в эксплуатации, и реально в ней могут эффективно работать только достаточно крупные фонды с капитализацией больше миллиарда рублей. И поэтому, собственно, сейчас уже разработаны и подготовлены некоторые предложения по дополнениям и изменениям в федеральные законы об инвестиционных фондах и о рынке ценных бумаг (там как раз определяются квалифицированные инвесторы), направленные на улучшение возможности работы ЗПИФов, по крайней мере для тех фондов, которые в этой форме существуют, уже созданы, в частности, фонды с участием Российской венчурной компании и фонды Минэкономразвития.

Однако ещё более важным представляется создание в том или ином виде новой правовой формы или модификации для этих целей существующей организационно-правовой формы, максимально приближенной к международному стандарту для той формы, в которой работают венчурные фонды – limited partnership. Без наличия такой организационной формы трудно надеяться на то, что российские фонды смогут работать эффективно, и трудно надеяться на то, что крупные мировые игроки венчурных инвестиций придут в Россию и будут работать в российской юрисдикции, а не продолжать развиваться в офшорах и одновременно зачастую и российские инновационные компании перетягивая в офшоры или в другие юрисдикции.

Д.МЕДВЕДЕВ:Игорь Рубенович, я хочу понять. Памятуя о том, что у нас нет подходящих форм, всё-таки что имеется в виду? Это коммерческая организация или некоммерческая организация?

И.АГАМИРЗЯН:Традиционная форма, в которой работают практически все венчурные фонды в мире, – это форма limited partnership, являющаяся договором без образования юридического лица, но при этом с ограничением ответственности участников. Вот такой конструкции в нашем корпоративном законодательстве на сегодняшний день нет.

Д.МЕДВЕДЕВ:Понятно. Ладно, я прокомментирую после.

И.АГАМИРЗЯН:Я перехожу к следующему предложению. Это, собственно, проектная, опять-таки организационно-правовая форма, существующая в российском законодательстве для проектных компаний. Сегодня новые проектные компании, стартапы, как правило, создаются в форме общества с ограниченной ответственностью, иногда, гораздо реже, в форме ЗАО. Тем не менее такие организационно-правовые формы являются для стартапов тоже излишне зарегулированными. Там очень большое количество императивных норм, требований по корпоративному управлению, которые для маленького, только начинающего жить стартапа очень неэффективны и трудны в реализации, равно так же, как проблема, упомянутая, скажем, с бухгалтерией, с тем, что каждой такой структуре необходимо отстраивать свой полный механизм корпоративного управления. И рано или поздно по мере роста компании она выходит на тот уровень, когда это абсолютно необходимо. Но для стартапов желательно наличие некой простой, эффективной и удобной формы. И возможно, что её можно реализовать на базе существующих организационно-правовых форм законодательства.

Приняты законодательные решения, которые обеспечивают защиту инвесторов от банкротства финансовых организаций. Введены меры налогового стимулирования научной, опытно-конструкторской и технико-внедренческой деятельности».

В прошлую пятницу, 23 июля, состоялось совещание у Министра экономического развития с кодификаторами, на котором обсуждался вопрос о том, чтобы использовать для этого товарищества на вере, внеся необходимые коррективы. В то же время «Роснано» совместно с РВК и Российской ассоциацией венчурного инвестирования был в течение прошлого года подготовлен проект нового федерального закона о коммерческом товариществе как одной из возможных форм для обсуждения. На сегодняшний день, тем не менее, я думаю, что правильнее двигаться в направлении, предложенном кодификатором.

Следующий слайд. Новый подход к регулированию акционерных обществ, совершенствование существующих форм юридического лица. По мере развития инновационной компании рано или поздно необходимо её преобразовывать в зрелую корпоративную форму. И, соответственно, на сегодняшний день акционерные общества, регулируемые Федеральным законом об акционерных обществах, не совсем соответствуют требованиям и формам публичных компаний, в частности при выходе на IPO. Вообще говоря, открытые акционерные общества и закрытые акционерные общества, очевидно, задумывались в своё время как аналоги публичных и непубличных компаний на практике. Однако в реальности сегодня, как правило, в форме открытого акционерного общества могут существовать компании совершенно непубличные. Сама Российская венчурная компания является ОАО и несёт, соответственно, все затраты по корпоративному управлению, абсолютно необязательному для непубличной компании. Поэтому есть соответствующее предложение по новому подходу к регулированию акционерных обществ.

Следующее предложение уже относится не к формам корпоративного управления, а скорее к поддержке ранней предпосевной фазы развития инновационных компаний. Это грантовая поддержка инноваторов, во всём мире она существует, как правило, за счёт государственных средств. Это гранты на проведение НИОКР. У нас в стране есть эффективно работающий механизм для её реализации – Фонд содействия развитию малых форм предприятий в научно-технической сфере. За время своей работы и существования он доказал свою эффективность. Очень большой поток проектов, его можно на сегодняшний день увеличить, увеличив объёмы финансирования и в каком-то смысле расширив мандат фонда для грантового и возвратного финансирования. Кроме того, привлекать экспертов с рынка для принятия решений о выделении грантов, то есть переходить от классической научно-технической экспертизы к технологической бизнес-экспертизе, то, чего у нас на рынке не хватает. Таким образом, многие существующие хорошие идеи, проекты мы сможем преобразовать в новые хорошие инновационные компании.

Следующее предложение связано с вопросами глобализации. Мы задавали вопросы многим нашим портфельным компаниям, участвующим во внешнеторговой, в международной кооперации, о том, какие барьеры больше всего им мешают, и, соответственно, получили от них довольно систематическое замечание по поводу очень длительной, сложной процедуры работы с паспортами сделок при внешнеторговых операциях. Во-первых, чрезвычайно низкий порог, а для инновационной компании, участвующей в разделении международной кооперации, характерно большое количество относительно небольшого размера транзакций, в отличие от классических импортно-экспортных операций. И, соответственно, на каждую из них приходится оформлять паспорт сделки, потому что там нижняя граница – 5 тысяч долларов. Собственно, наши участники опроса предлагали повышать её до 100 тысяч долларов. На самом деле, по оценкам Минэкономразвития, около 80 процентов всех сделок инновационных компаний находится в пределах 50 тысяч долларов. В принципе, вполне возможно, что здесь достаточно повышения до 50 тысяч, но то, что повышать нужно, это факт.

И, наконец, некая автоматизация процессов в валютном контроле, потому что сегодня с массовым внедрением систем «банк – клиент» внутренние платежи мы проводим в течение одного банковского дня везде, во всей стране. А каждый раз, когда приходит вопрос о проведении международной оплаты, в связи с тем, что этот процесс не отстроен, нет электронного эквивалента для проведения сделок при внешнеторговых операциях, это чрезвычайно длительный и непредсказуемый иногда по времени процесс.

Следующий пункт связан с валютным контролем при прохождении таможенных процедур. В реальности там просто дублируются многие функции валютного контроля, в результате чего приходится готовить и собирать существенно больше документов, чем необходимо на практике. Поэтому при наличии, скажем, электронной системы для проведения всех внешнеторговых операций вполне можно было бы уточнить компетенцию таможенных органов как агентов валютного контроля, предоставив им доступ к той же самой системе.

Следующий больной вопрос, который отмечают многие инновационные компании, это временный ввоз продукции НИОКР. Если образцы продукции невозможно идентифицировать, то, оказывается, их сложно ввезти. На самом деле соответствующие процедуры существуют, но наличествуют довольно серьёзные барьеры и ограничения. Поэтому предлагается снизить барьеры нетарифного регулирования при реализации процедур временного ввоза продукции научно-технического назначения. Скажем, один из примеров: крупные транснациональные корпорации довольно часто любят в России заниматься тестированием своей новой продукции. Вот здесь каждый раз возникает очень большая проблема при ввозе новых образцов, которые ещё не выведены на рынок, не сертифицированы и так далее.

И, наконец, последний вопрос, который я здесь хочу затронуть, это работа российских компаний с соотечественниками за рубежом. Мы, с одной стороны, активно развиваем и пропагандируем работу по российской технологической диаспоре, а, с другой стороны, оказывается, что технологически чрезвычайно сложно, скажем, филиалу российской компании, работающему в Америке, привлечь соотечественников, обладающих необходимой квалификацией, компетенциями, на какие-то договорные отношения за рубежом, за исключением чисто трудового договора. В частности, там договор об оказании услуг требует подтверждения статуса нерезидента, а подтвердить статус нерезидента на самом деле для человека, живущего за границей, довольно сложно. Для этого нужно встать на консульский учёт. А для того чтобы встать на консульский учёт, нужно сняться с учёта в родном городе, получив соответствующую справку. И это приводит либо к тому, что наши компании вынуждены, вместо того чтобы работать через свои филиалы, открывать дочерние компании другой юрисдикции, либо отказываться от использования квалифицированной силы людей с опытом работы на глобальных международных рынках.

Ещё раз хочу отметить, что те предложения, те меры, о которых сейчас говорилось, естественно, далеко не исчерпывает всю тематику развития инновационно-технологического бизнеса и предпринимательства. Дмитрий Анатольевич, Вы совершенно справедливо сказали о том, что весь спектр законов, которые были подписаны Вами сегодня, работают в этом направлении. Но для венчурных инвестиций решение этих проблем действительно важно, и на сегодняшний день достаточно хорошо понятно, как их можно решать.

Спасибо.

Д.МЕДВЕДЕВ:Игорь Рубенович, спасибо.

Я лишь хотел заметить, Вы довольно много времени потратили на изложение подходов к совершенствованию законодательства: и корпоративного законодательства, и законодательства в административной сфере, включая вопросы таможенного регулирования. Мне кажется, что это, безусловно, важно, но эту тему не надо преувеличивать.

Вообще все эти организационно-правовые формы, могу Вам сказать, я всё-таки много занимался правовой практикой, – всё это чушь. Если не будет правильного климата, будет этот договор называться limited partnership или он будет называться договором простого товарищества, договором о совместной деятельности, – это вторичные вещи. Конечно, они нужны. Но это всё-таки вторичные вещи, мы не должны в них заигрываться. Но приводить в порядок законодательную базу нужно.

Я в большей степени хотел бы поддержать то, что было сказано в отношении упрощения по паспортам сделок, по таможенному регулированию, потому что там действительно «засада» и на это очень много времени и сил уходит, абсолютно непрозрачные системы, непонятно, чего там просят. Здесь менять правила обязательно будет нужно.

Давайте, для того чтобы несколько разбавить заранее заведённый порядок, послушаем ректора МИСиСа, где мы находимся, Дмитрия Викторовича Ливанова.