Глава двадцать седьмая. Под мостом

Козлик был страшно расстроен тем, что произошло.

-- Это все из-за меня! -- говорил он. -- Если бы я не заболел, ничего

не случилось бы.

-- Не беда! -- утешал его Незнайка. -- Я лично ничуточки не жалею, что

не встречусь больше с этой противной Миногой. А работу какую-нибудь мы

найдем. Не расстраивайся!

Козлик понемногу развеселился, а к вечеру по ночлежке разнесся слух,

что завтра ожидается приезд известного богача Скуперфильда, который будет

набирать рабочих для своей макаронной фабрики. Все обитатели дрянингского

"Тупичка" обрадовались. Многие из них уже давно потеряли надежду получить

постоянную работу на фабрике.

-- Наконец-то и нам улыбнулось счастье! -- говорили они. -- Кончится

наша нужда, и мы распростимся с этой дрянной ночлежкой. Пусть Дрянинг сам

живет здесь со своими крысами!

Ходили слухи, что Скуперфильд решил увеличить выпуск макаронных

изделий, и поэтому ему понадобитесь больше рабочих, а так как было известно,

что по количеству безработных Сан-Комарик стоит на первом месте, то он и

решил приехать сюда. Никто не знал, откуда в ночлежку проникли такие

сведения, но известно, что на следующий день Скуперфильд действительно

появился в Сан-Комарике. Вместе с ним появились сто двадцать семь больших

автофургонов, служивших для перевозки макаронных изделий. Теперь эти фургоны

должны были перевезти завербованных Скуперфильдом рабочих на макаронную

фабрику в Брехенвиль.

Весь Мусорный тупичок, а также прилегающая к нему Трущобная улица с

переулками были заполнены этими макаронными автофургонами. Два таких

автофургона, выкрашенных яркой оранжевой краской, заехали во двор гостиницы

Дрянинга. Один из них представлял собой передвижной ларек для продажи

макаронных изделий. На этот раз в нем никаких макаронных изделий не было, а

весь он был наполнен горячими сосисками и хлебом, предназначенными для

раздачи вновь принятым на фабрику коротышкам. В другом фургоне приехал сам

Скуперфильд со своим управляющим.

Как только Скуперфильд с управляющим вылезли из кабины, шофер вытащил

из фургона небольшой деревянный стол с двумя стульями и поставил их посреди

двора. Управляющий достал из портфеля толстую тетрадь с надписью:

"Макаронный журнал", положил ее на стол рядом с портфелем, и вербовка

рабочих началась. Все желавшие поступить на макаронную фабрику подходили по

очереди к столу. Скуперфильд лично осматривал каждого, опасаясь, как бы не

принять на работу какого-нибудь хромого, безногого, безрукого и вообще

слабосильного или больного.

-- Я не желаю платить деньги разным калекам, -- твердил он своим

противным пискливым голосом. -- На моей фабрике все должны работать как

следует, а не бездельничать. Вы должны понимать, что едете не на курорт, а

на макаронную фабрику.

Осмотрев коротышку со всех сторон, он изо всех сил хлопал его рукой по

спине, словно пытаясь сбить с ног, тряс ему руку с такой энергией, будто

задумал оторвать ее, после чего говорил:

-- Поздравляю вас, дорогой друг, с поступлением на работу! Можете

получить сосиску.

Продавщица из передвижного ларька тут же вручала коротышке бутерброд с

сосиской, а управляющий заносил его имя в тетрадь и брал у него расписку в

том, что он получил сосиску. Вся эта комедия с сосисками была придумана

Скуперфильдом для того, чтобы новые рабочие увидели, какой он добрый, и

получше работали на него. Нечего и говорить, что раздавал он сосиски не

даром, а намеревался высчитать двойную их стоимость, когда будет

расплачиваться с рабочими, и таким образом обтяпать попутно еще одно

выгодное дельце.

Осматривая коротышек, Скуперфильд затевал разговор с некоторыми из них,

так как хотел познакомиться с их мыслями и настроениями. Увидев Незнайку, он

строго спросил:

-- Бунтовать будешь?

-- Это как -- бунтовать? -- не понял Незнайка.

-- А ты кто такой, что смеешь задавать мне вопросы? -- вспылил

Скуперфильд. -- Это мое дело задавать вопросы, а твое дело отвечать. Когда

тебя спрашивают, ты должен ответить коротко: "Да, господин. Нет, господин".

И все. Понятно тебе?

-- Да, господин, нет, господин, -- послушно ответил Незнайка.

-- Гм! -- проворчал Скуперфильд. -- Ты, может быть, дурачок?

-- Да, господин, нет, господин.

-- Гм! Гм! Ну, это, впрочем, хорошо, что ты дурачок. По крайней мере не

будешь мутить рабочих на фабрике, не будешь подбивать их бросить работу.

Правильно я говорю?

-- Да, господин, нет, господин.

-- Ну ладно, -- сказал Скуперфильд. -- Получай сосиску.

Когда вербовка закончилась, все рабочие были посажены в автофургоны и

вывезены из Сан-Комарика. Уже была поздняя ночь, когда автоколонна,

состоявшая из ста двадцати семи фургонов, появилась на улицах Брехенвиля.

Скуперфильд заранее разработал план, по которому автофургоны должны были

въехать во двор макаронной фабрики, после чего все вновь принятые рабочие

должны были занять свои места у тестомешалок, прессов, котлов, печей, у

сушильных макаронных и вермишельных шкафов, то есть сразу же приступить к

работе. План этот, однако же, стал известен прежним рабочим. Кто-то сообщил

им из Сан-Комарика, что Скуперфильд набирает в ночлежке новых рабочих.

Старые рабочие, не желая уступать свою работу пришельцам, сейчас же заняли

фабричный двор, закрыли на запор ворота и приготовились к встрече. Как

только фургоны появились у ворот фабрики, засевшие во дворе коротышки стали

кричать из-за ограды:

-- Братцы, вас обманули! Не приступайте к работе! Вас хотят сделать

предателями! Эта фабрика наша! Не отнимайте у нас работу!

Приехавшие коротышки вылезли из фургонов и стояли в растерянности.

Скуперфильд тоже выскочил из кабины.

-- Не верьте им! -- закричал он. -- Это лодыри! Они не хотят работать.

Они хотят, чтоб им даром деньги платили!

-- Мы вовсе не лодыри! -- кричали из-за ограды. -- Это Скупер хочет,

чтоб мы даром трудились, а мы боремся за свои права. Он и вас оберет, если

вы станете на него работать.

-- А ну заткните им глотки! Что вы их слушаете? Открывайте ворота, или

я всех вас уволю! -- закричал Скуперфильд и подскочил к воротам.

Вслед за ним к воротам бросились и некоторые из приехавших

санкомаринцев. В ответ на это из-за ограды в них полетели поленья и камни.

Испугавшись, сан-комаринцы подались назад. Ворота тут же открылись, засевшие

на фабрике рабочие выскочили и принялись колотить приехавших палками,

скалками, чем попало. Приехавшие в ужасе разбегались.

-- Стой! -- кричал Скуперфильд. -- Вы не имеете права убегать. Вы

должны работать на фабрике! Что же, я вас даром кормил сосисками?

Остановитесь, несчастные! Вы должны отработать хотя бы сосиски!

Никто, однако ж, его не слушал. Приехавшие сан-комаринцы не были

знакомы с расположением улиц в Брехенвиле, они метались в темноте, словно

поросята, попавшие на чужое капустное поле, а брехенвильцы наскакивали на

них то с одной стороны, то с другой. Несколько коротышек поймали Незнайку и

Козлика и, подтащив к реке, бросили в воду.

-- Вот искупайтесь в холодной водичке. Будете знать, как помогать этой

жадине Скуперфильду! -- кричали они.

Незнайка и Козлик чуть не захлебнулись в воде, а когда вылезли на

берег, то обнаружили, что у Незнайки утонули в реке ботинки, а у Козлика

недоставало шляпы.

-- Это самое скверное, что могло с нами случиться! -- сказал Козлик,

трясясь от холода. -- Теперь нам осталось лишь попасть к полицейским в лапы

и угодить на Дурацкий остров.

Они с Незнайкой решили посидеть на берегу до утра, а когда станет

светло, поискать в реке пропавшие вещи.

Как только рассвело, Незнайка и Козлик разделись и полезли в воду. Они

ныряли до тех пор, пока не посинели от холода, но ни ботинок, ни шляпы так и

не нашли. Должно быть, их унесло течением.

Город вскоре проснулся. На набережной появились прохожие. Чтобы не

попасть на глаза полицейским, Незнайка и Козлик прошли вдоль берега и

спрятались под мостом.

-- В таком виде нам нельзя идти в город, -- сказал Козлик. -- Первый

попавшийся полицейский сцапает нас. Лучше мы сделаем так: ты дашь мне свою

шляпу и посидишь здесь, пока я не раздобуду чего-нибудь поесть.

-- Лучше ты дай мне свои ботинки, а сам посиди здесь, -- сказал

Незнайка. -- Тебе после болезни трудно много ходить.

Козлик ответил, что ему не трудно, но Незнайка настаивал на своем. Из

его предложения, однако, ничего не вышло, так как ботинки Козлика оказались

ему малы. На добычу пришлось все же отправиться Козлику, а Незнайка остался

сидеть под мостом без шляпы и босиком.

Сидеть под мостом в одиночестве было скучно, поэтому Незнайка напрягал

все свои умственные способности, чтобы придумать какое-нибудь развлечение.

Сначала он спел все песенки, которые знал, потом загадал сам себе все

известные ему загадки и разгадал их, затем принялся вспоминать пословицы и

поговорки вроде: "Кому пироги да пышки, а нам синяки да шишки", "Слышит ухо,

что не сыто брюхо" или "Яков лаком, съел кошку с маком". Всего этого,

правда, ему хватило ненадолго, и он принялся перебирать в памяти разные

случаи из своей жизни, вспоминать всех своих друзей и знакомых.

Незаметно в голове его всплыло воспоминание о Пончике. Незнайка

воображал, что Пончик по-прежнему сидит в ракете, и очень горевал, что ничем

не может ему помочь. Он вспомнил, что Пончик очень любил покушать.

"Как бы это не довело его до беды, -- подумал Незнайка. -- Как бы он не

прикончил всех запасов до того, как подоспеет помощь".

Вскоре голод начал донимать Незнайку с такой силой, что он уже ни о чем

не мог думать. Одна только мысль вертелась теперь у него в голове: "Куда же

запропастился Козлик? Почему он не возвращается?"

Чтоб заглушить голод, Незнайка снова принялся исполнять песни,

припоминать пословицы, загадывать и разгадывать загадки. К концу дня

терпение его исчерпалось до дна. Он уже решил вылезти из своего убежища и

отправиться на поиски Козлика, но в это время заметил, что под мост

спускается сверху какой-то коротышка. Сначала Незнайка подумал, что это

Козлик, но, присмотревшись, увидел, что это не Козлик.

Коротышка между тем приблизился и, увидев Незнайку, спросил:

-- Ты что здесь делаешь?

-- Сижу, -- ответил Незнайка.

-- Я что-то тебя здесь раньше не видел.

-- Должно быть, это потому, что я раньше здесь не сидел, -- объяснил

Незнайка.

-- Ты новичок, что ли?

-- Как это -- новичок?

-- Ну, новенький: первый раз под мостом ночуешь.

-- Разве я ночую? -- удивился Незнайка.

-- Чего ж ты залез сюда? Разве не ночевать?

-- Нет.

Незнайка хотел рассказать, что с ним случилось, но тут снова

послышались шаги и под мостом появились еще несколько коротышек.

-- Эй, Клюква, Пекарь, Орешек! -- закричал первый коротышка. --

Смотрите, чудачок какой-то: залез под мост, а говорит, не ночевать пришел.

Коротышки окружили Незнайку.

-- Какая-то подозрительная личность! -- сказал тот, которого звали

Клюква.

-- Наверно, переодетый сыщик, -- проворчал Пекарь.

-- Отколотить бы его да в воду! -- сказал Орешек.

-- Братцы, я вовсе не сыщик! -- принялся уверять Незнайка. -- Пустите

меня! Мне надо идти искать Козлика.

-- Какого еще Козлика? -- спросил подозрительно Пекарь. -- Не пускайте

его, а то он пойдет и скажет полицейским, что мы здесь ночуем.

Незнайка принялся рассказывать коротышкам обо всем, что произошло с ним

и с Козликом. Коротышки поняли, что он говорит правду.

-- Ну ладно, -- сказал Клюква. -- Тебе все равно никуда нельзя идти в

таком виде. На тебе ведь нет ни ботинок, ни шапки. Полицейские сейчас же

схватят тебя. Завтра мы раздобудем тебе какую-нибудь обувку и шапку, тогда и

иди. А Козлик твой, наверно, попросту обманул тебя.

-- Как обманул? -- удивился Незнайка.

-- Ну, взял твою шляпу и удрал с ней. Без шляпы-то ему по городу гулять

нельзя, -- объяснил Орешек.

-- Нет, братцы, Козлик не такой. Он мой друг!

-- Знаем мы, какие друзья-то бывают! -- проворчал Пекарь.

Между тем наступил вечер. На мосту и вдоль набережной зажглись фонари.

Их свет, отражаясь в воде, попадал под мост, благодаря чему там было не

совсем темно.

Коротышки начали укладываться спать. Вверху, под откосом, где чугунные

арки моста опирались на каменные устои, имелось множество тайников. Каждый

вытаскивал из этих тайников какое-нибудь тряпье и делал из него для себя

постель. Один коротышка, которого почему-то звали Миллиончик, оказался даже

обладателем двух старых матрацев. На одном матраце он спал, другим

укрывался. У коротышки, которого звали Пузырь, была резиновая надувная

подушка. Вытащив эту подушку из какой-то трещины между камнями, он

старательно ее надул и, подложив под голову, сказал:

-- Чудесная вещь! Для того, кто понимает, конечно.

Коротышка, который первым увидел Незнайку (его звали Чижик), сказал:

-- Тебе тоже надо обзавестись кой-какими вещичками. А пока на вот тебе.

И он бросил Незнайке охапку какой-то рвани. Увидев, как Незнайка

неумело расстилает на земле тряпки. Чижик сказал:

-- Учись, братец, учись! Я думаю, со временем ты привыкнешь. А на

свежем воздухе даже полезно спать. К тому же здесь и то ладно, что нет

клопов. Ужас до чего не люблю этой нечисти! В общем, все было бы хорошо,

если б не фараончики, -- вздохнул он. -- Не позволяют, проклятые, под мостом

спать!

Все улеглись наконец, а Пузырь даже начал похрапывать на своей надувной

подушке.

-- Вот что значит с удобством спать! -- сказал Клюква с усмешкой.

Неожиданно в стороне послышался шорох. Кто-то осторожно спускался с

откоса.

-- Тише! -- прошептал Орешек, приподнявшись с земли. -- К нам кто-то

лезет.

-- Вдруг фараончик? -- высказал предположение Клюква.

Все забеспокоились, кроме спавшего Пузыря.

-- Может, тягу дадим? -- спросил Миллиончик, выползая из-под своего

матраца.

-- Схватим его, а там видно будет, -- ответил Клюква.

Коротышки притаились, припав к земле. Какая-то черная фигура замаячила

на фоне поблескивавшей в темноте реки и стала пробираться под мост. Как

только фигура приблизилась, Пекарь и Клюква вскочили и, сбив ее с ног,

накрыли матрацем.

-- А теперь что делать? -- спросил Миллиончик, наваливаясь всей своей

тяжестью на матрац.

-- Отколотить -- и в воду! -- вынес свой приговор Орешек.

-- Постойте, может, это не фараончик, -- сказал Клюква.

Миллиончик стукнул кулаком по матрацу и спросил:

-- Признавайся, ты фараончик?

Из-под матраца послышался жалобный писк:

-- Я Козлик!

-- Братцы, да это Козлик вернулся! -- воскликнул Незнайка.

Матрац моментально стащили, и Незнайка бросился обнимать своего друга.

-- Почему ж ты так долго не приходил, Козлик?

-- Да я, понимаешь, все у магазинов толокся. Думал, хоть что-нибудь

заработаю. Да так и не заработал ни сантика. Видишь, сам голодный и тебе

ничего не принес.

-- Гляди-ка, а мы-то думали, Козлик удрал! -- радовались коротышки.

А Пекарь сказал:

-- Братцы, может быть, у кого-нибудь найдется кусочек хлебца? Надо же

дать им перекусить.

Пузырь, который только что проснулся и с недоумением смотрел вокруг,

достал из-за пазухи краюшку хлеба. Разломив хлеб пополам, он протянул обе

половинки Незнайке и Козлику. Два друга принялись с аппетитом уплетать хлеб.

Коротышки сидели вокруг и глядели на них с улыбкой.

-- Смотрите, братцы, -- говорил Клюква, -- значит, есть дружба на

свете!

И всем от этих слов сделалось так хорошо, что никто даже спать не хотел

ложиться. Только один Пузырь опустил голову на свою любимую подушку и опять

захрапел.

Наконец хлеб был съеден, и тогда все легли и быстро заснули. Скоро

погасли фонари на набережной, и под мостом стало совсем темно. Автомобили

все реже проносились по мосту. Наконец движение прекратилось совсем. А когда

прошло еще полчаса, к мосту бесшумно подкатил черный полицейский фургон с

толстыми железными решетками на крошечных окнах. Из фургона выскочили десять

полицейских под командой старшего полицейского Рвигля.

-- Пять душ туда, пять душ сюда! Все марш под мост, и никаких

разговоров! -- прохрипел Рвигль, пригрозив полицейским своей

усовершенствованной электрической дубинкой.

Полицейские безмолвно разделились на два отряда. Первый отряд стал

спускаться под мост с левой стороны дороги, а второй -- с правой. Очутившись

внизу, Рвигль включил потайной электрический фонарь и прошипел:

-- Вперед!

Полицейские тоже зажгли фонари и, освещая перед собой путь, двинулись с

обеих сторон под мост.

-- Стой! -- прохрипел Рвигль, увидев спящих на земле коротышек. --

Окружить их!.. Приготовить электрические дубинки!.. Чш-ш! Хватайте их, и

никаких разговоров!

Полицейские с обеих сторон бросились на спящих коротышек и принялись

хватать их. Клюква первый проснулся и, увидев себя в руках полицейских,

закричал:

-- Братцы, спасайся! Фараончики!

Тут он получил такой удар электрической дубинкой по лбу, что потерял

сознание. Остальные коротышки стали вырываться из рук полицейских, но

электрические разряды мигом успокоили их. Только один Пузырь не растерялся.

Вырвав из рук схватившего его полицейского Пнигля электрическую дубинку, он

сунул ее под нос противнику. Раздался треск. Между носом полицейского и

дубинкой проскочила зеленая искра. Пнигль упал словно подкошенный, а Пузырь

швырнул электрическую дубинку в спешившего к нему полицейского Скригля, сам

же схватил свою надувную подушку, одним прыжком подскочил к берегу и прыгнул

в воду. Растерявшиеся полицейские смотрели, как он плыл по воде, быстро

удаляясь от берега.

-- Ну и шут с ним! -- проворчал Рвигль. -- В другой раз поймаем и

этого. А сейчас марш, и никаких разговоров!

Полицейские потащили вверх по откосу слабо сопротивлявшихся коротышек,

а также полицейского Пнигля, который никак не мог прийти в себя, после того

как ему в нос попала зеленая искра.

Через пять минут все было кончено. Полицейский фургон уехал, а под

мостом осталась куча тряпья да два обветшалых матраца, из которых во все

стороны торчала солома.

* ЧАСТЬ IV *