Неославянофильство или почвенничество. А.Григорьев, Н. Страхов, Н.Данилевский, Ф. Достоевский

Прямым продолжением славянофильства в 60-80-е годы Х1Х в. было почвенничество, представленное трудами Аполлона Александровича Григорьева (1822-1864), Николая Николаевича Страхова (1828-1896), Николая Яковлевича Данилевского (1822-1885), Федора Михайловича Достоевского (1821-1881).

По определению А.А. Григорьева, почвенничество характеризовалось «восстановлением в душе новой, или лучше сказать, обновленной веры в грунт, в почву, в народ». Вера в народ, в развитие на собственной почве сочеталось со взглядом на историю как на спонтанный органический процесс, принципиально не поддающийся рационализации. Оригинальная концепция исторического процесса, понимаемого таким образом, была представлена прежде всего в трудах ИЯ. Данилевского и Ф.М. Достоевского.

Впервые идею многообразия типов культур на теоретическом уровне изложил И.Я.Данилевский, разработавший систему основных типов культур и объяснивший механизм их возникновения, развития и смены в ходе мировой истории. Данилевский пришел к выводу, что подобно тому, как в природе существуют различные типы организации животных и растений, в человеческой истории существуют различные типы культур. Понятие «культурно-исторический тип» - центральное в учении Данилевского. Под культурно-историческим типом он понимал «самостоятельные и своеобразные планы религиозного, социального, бытового, промышленного, политического, научного, художественного, одним словом, исторического развития».

Содержание всемирной истории составляет, по Данилевскому, развитие десяти типов культуры: египетской, китайской, индийской, древнесемитической, иранской, ассиро-вавилонской, древнегреческой, древнеримской, новоаравийской, романо-германской. Кроме того, он выделял два типа культуры доколумбовой Америки - мексиканской и перуанской, - которые не успели развиться и были насильственно уничтожены испанскими завоевателями. Славянский тип культуры, которому принадлежит будущее, согласно Данилевскому, находится в процессе становления.

Наряду с понятием типа культуры Данилевский употребляет и понятие цивилизация. Отмечая, что каждая цивилизация вырабатывает преимущественно свой вид духовной деятельности, Данилевский пытается определить и показать, в чем состояла специфика этой деятельности у народов, составляющих различные культурно-исторические типы. Он различает четыре основополагающих вида деятельности: религиозную, культурную, политическую и общественно-экономическую.

Исходя из анализа этих видов деятельности он рассматривает основные типы цивилизаций. Первые цивилизации - египетскую, китайскую, вавилонскую, индийскую и иранскую - называет подготовительными, так как они не проявили ни одну из сторон общечеловеческой деятельности. В них все было в смешении: религия, политика, культура, общественно-экономическая организация.

Последующие цивилизации, считает Данилевский, достигли более высокого уровня во всех сферах деятельности, но особых результатов добились в какой-то определенной области. Так, религия была «всепроникающим началом» в еврейской цивилизации; художественно-культурная деятельность получила преимущественное развитие в греческой; политическая сторона деятельности - в римской цивилизации. Поскольку в этих цивилизациях была преимущественно развита какая-то определенная деятельность, он называет их «одноосновными».

Романо-германскую цивилизацию с «преимущественно научным и промышленным характером культуры» Данилевский определяет как «двухосновную». И только славянская цивилизация, идущая ей на смену, может стать «полным четыpeхосновным культурно-историческим типом».

Цикл развития культурно-исторического типа может быть представлен следующим образом:

(1) бессознательный период, когда народы будущего культурного типа находятся еще на уровне «этнографического материала» и формируется психический облик народа;

(2) период государственного становления, в ходе которого народы составляют политически независимые образования;

(3) период цивилизации, когда народ становится культурно-историческим типом и проявляет свою деятельность во всех тех направлениях, для которых есть основания в его духовной природе,

Первые два периода длятся тысячелетия, тогда как период цивилизации сравнительно краток и вторично не возвращается. После периода расцвета цивилизации наступает либо период застоя, либо ее гибели и разложения, в ходе которого народы опять возвращаются к исходному этнографическому состоянию.

Теория культурно-исторических типов, сформулированная Данилевским, выступала как антитеза универсалистским концепциям истории, которые носили ярко выраженный европоцентристский характер, В философии истории европоцентризм выражался в представлении о линейном, одномерном характере исторического процесса на базе рационалистической концепции прогресса. Данилевский очень точно определяет европоцентризм как «отождествление судеб Европы или романо-германского племени с судьбами всего человечества». Он дает развернутую критику европоцентризма, показывая его противоречие с требованиями научного метода. Это противоречие, на взгляд Данилевского, проявлялось в том, что общепринятая схема мировой истории не соответствовала ни одному из требований научной систематики: сложившееся подразделение на древнюю, среднюю и новую историю объединяло в одну группу разнородные явления и разъединяло родственные.

Самое главное возражение Данилевского против европоцентризма заключалось в том, что этот подход не давал объяснения ни истории России, ни истории народов Востока, превращая их в приложение к европейской истории. Вместо моноцентризма Данилевский предлагает концепцию полицентризма типов культур, вместо линейности - многовариантность развития.

При такой трактовке исторического процесса по-новому встает вопрос об общей направленности истории и преемственности в развитии культур. Данилевский исходил из того, что начала цивилизации одного какого-нибудь типа не передаются народам другого типа, Каждый тип вырабатывает ее для себя при большем или меньшем влиянии чуждых, ему предшествовавших, или современных цивилизаций.

Все цивилизации вносят свой вклад в сокровищницу мировой истории, и ни одна цивилизация не может гордиться тем, что представляет высшую точку развития в сравнении с ее предшественницами во всех сторонах развития, делает общий вывод Данилевский.

Прогресс в развитии человечества, утверждает он, заключается не в том, чтобы «идти всем вместе в одном направлении (в таком случае он скоро прекратился бы), а в том, чтобы исходить все поле, составляющее поприще исторической деятельности человечества во всех направлениях».

С этой точки зрения решая вопрос о единстве человеческой Истории, Данилевский показывает, что «общечеловеческих ценностей», «общечеловеческой цивилизации», которые отождествляют с романо-германской цивилизацией, «нет и быть не может». У каждого народа своя история, культура, религия, свой национальный дух, а потому всем стремиться к одному и тому же не стоит, так как «это значит желать довольствоваться общим местом, бесцветностью, отсутствием оригинальности».

НЯ. Данилевский видит человеческую историю как множественность непохожих культур, раскрывающих все сущностные силы человека.

Главной темой идейных исканий Федора Михайловича Достоевского стала тема взаимоотношения Бога и человека, Бога и мира. Может ли человек сохранить в себе человеческое, т.е. быть нравственным вне религиозного сознания? В отличие от большинства современников Достоевскому было очевидно, что вне идеи Бога как высшего начала «все нравственные основания в человеке, оставленном на одни свои силы, условны...». И только религия может дать абсолютное обоснование нравственности.

Человек, по Достоевскому, есть великая тайна: нет ничего значительнее и дороже человека, хотя нет и ничего страшнее его. Он саркастически высмеивает рационалистические трактовки человека, согласно которым поведение человека определяется его рассудком и соображением выгоды.

По мнению писателя, человек в цельности своей природы есть существо иррациональное, поэтому рассудочным путем познать природу человека невозможно. Как бы ни была упорна работа мысли, она никогда не сможет охватить человека полностью, будет отвечать мнимому человеку, а не действительному. Всегда остается иррациональный остаток, который и составляет самый главный сокровенный смысл. В человеке скрыт акт творчества, и он привносит в жизнь человека страдания и радости, ни понять, ни передать которые не дано разуму.

Подлинная сущность, ядро человека заключается в стремлении к самоутверждению, т.е. к свободе. Человек, по образному выражению героя «Записок из подполья», - не штифтик, не клавиша фортепьянная, и хоть по глупой, но по своей воле желает жить. Бытие человека определяется этой жаждой свободы.

Достоевский исследует парадоксы свободы, поскольку свобода для человека - это всегда свобода выбора между добром и злом. Проблема заключается в том, может ли человек сам, руководствуясь чисто человеческими установлениями, определить, что есть добро и что есть зло. Он показывает, что, отрицая Бога, человек логически приходит к мысли, что «если Бога нет, то все позволено». Нет Бога, нет греха, нет бессмертия, нет смысла жизни. Человеку как нравственному существу невозможно прожить без Бога, ибо «совесть без Бога есть ужас, она может заблудиться до самого безнравственного». Кто теряет веру в Бога, тот неизбежно становится на путь саморазрушения личности, как герои романов Достоевского - Раскольников, Свидригайлов, Иван Карамазов, Кириллов, Ставрогин.

Исключительный опыт познания истории с позиций диалектики свободы содержится в поэме о Великом Инквизиторе в романе «Братья Карамазовы». В поэме божественному смыслу истории противопоставляется грандиозный замысел переустройства человеческого общества на рациональных человеческих основаниях.

Логика рассуждения Великого Инквизитора на первый взгляд безупречна. Свобода, проповедуемая Христом, и счастье несовместимы, ибо вынести свободу выбора могут лишь немногие духовно сильные личности. Все остальные «не могут быть никогда и свободными, потому что малосильны, порочны, ничтожны и бунтовщики».

Образ Великого Инквизитора олицетворяет у Ф.М. Достоевского замысел безбожного социалистического переустройства общества. Достоевский определяет европейский социализм как продукт западноевропейской культуры: «социализм французский есть не что иное как насильственное единение человечества - идея, еще от древнего Рима идущая и потом всецело в католичестве сохранившаяся».

Он поясняет, что главной в европейских социалистических учениях выступает экономическая проблема «камня и хлеба». На самом деле проблема социализма не столько экономическая, сколько атеистическая: «нынешний социализм в Европе, да и у нас, везде устраняет Христа и хлопочет прежде всего о хлебе». Западный социализм идет на смену не столько капитализму, сколько христианству. Социалистическая идея в таком варианте оценивается Достоевским как «дьяволова идея», не принимающая во внимание духовное происхождение человека.

Атеистическому западному социализму Ф.М. Достоевский противопоставляет идею всеобъединяющего русского социализма, в основе которого лежит жажда русского народа всеобщего, всенародного, всебратского единения.

I

_

но и знать, для чего жить. Оказавшись свободными, люди тут же будут искать, перед кем преклониться, кому предоставить право выбора и на кого возложить ответственность, поскольку спокойствие человеку дороже свободного выбора в познании добра и зла. Поэтому свобода только для избранных, которые, взяв на себя от ветственность, будут управлять массой слабых духом людей, бес о численных, как морскои песок, при помощи таких средств, как «чудо", <_тайна», «_авторитет" и, лишив их свободы, соединят их в«бесспорный, общий и согласный муравейник»l. Казалось бы, вся история подтверждает слова Великого Инквизитора. Да, большинство людей не могут быть свободными и предпочтут «хлебу небесному,} «хлеб земной,). Реальная история не совпадает с высоким христианским идеалом. Но взгляд на человечест во, проповедуемый Великим Инквизитором, является человеконе о навистническим и антихристианским, поскольку <_высокии взгляд христианства на человечество понижается до взгляда как бы на звериное стадо, и под вцдом социальной любви к человечеству является уже не замаскированное презрение к нему,). Истор_ософск_е _Ae_ Образ Великого Инквизитора олицетворяет У Ф.М. ДостоевскогоФ.М. Достоевского замысел безбожного социа листического переустройства обшества. Досто " о о евскии определяет европеискии социализм как продукт западноевро п_йской культуры: «социализм французский есть не что иное как на сильственное единение человечества - цдея, еще от древнего Римаидушая и потом всецело в католичестве сохранившаяся"3, Он поясняет, что главной в европейских социалистических уче ниях выступает экономическая проблема «камня и хлеба". На самом деле проблема социализма не столько экономическая, сколькоатеистическая: «_нынешний социализм в Европе, да и у нас, вездеустраняет Христа и хлопочет прежде всего о хлебе»4. Западный социализм цдет на смену не столько капитализму, сколько христианству. Социалистическая цдея в таком варианте оценивается Достоевским как «дьяволова идея,>, не принимающая во внимание духовное происхождение человека. Атеистическому западному социализму Ф.М. Достоевский противопоставляет идею всеобъединяющего русского социализма, в

Учение о человеке, этика Ф.М. Достоевского внутренне связаны с его историософскими размышлениями, то есть со взглядами на развитие общества. Почвенничество Достоевского носило очень своеобразный характер. В своей философии истории он предпринял попытку синтеза взглядов славянофилов и западников.

Подобно западникам, Достоевский признавал, что Европа так же была отечеством нашим, как и Россия. Он положительно относился к реформам Петра I, который, по его мнению, сумел воплотить в жизнь общее желание, уже носившееся в воздухе, - жажду перемен в исторической жизни России.

Вместе с тем Достоевский считал нелепостью утверждения западников об отсталости России и необходимости перенесения на русскую почву европейского устройства общественной жизни. Прогрессивность Европы западники видели в развитии экономики и гражданском устройстве. Кроме экономических богатств, утверждал Достоевский, есть еще и сокровища духа, а сила духа для него была всегда выше экономической силы. Подобно славянофилам Ф.М. Достоевский полагал, что у России есть особый исторический путь, отличный от западноевропейского.

Необходимость собственного пути развития диктуется прежде всего национальными особенностями русского народа, душа которого срослась с высокими и святыми идеалами христианства. Дух русского народа, считает Достоевский, - это такая сила, которой никто в мире еще не осознал.

Именно в способности к синтезу своего и чужого, «всемирной отзывчивости» Ф.М. Достоевский видел особенность русской литературы, которая является выражением русского национального характера. Обосновывая историческую миссию русского народа, Достоевский в очерке «Пушкин» подчеркивал, что «стать настоящим русским, стать вполне русским... - значит стать братом для всех людей, все человеком».

Он считал, что спасение человечеству придет из возрожденной России, поскольку в мире нет другого народа, «народа-богоносца», кроме русского, который бы мог стать духовной основой единения людей.