Объект и субъект социально-гуманитарных наук

Социально-гуманитарное познание — это всегда ценностно-смысловое освоение и воспроизведение человеческого бытия. Категории «смысл» и «ценности» являются ключевыми для понимания специфики социального познания. Человеческая жизнь — это всегда осмысленное бытие. «Смысл предстает как духовная направленность бытия человека, как его самодостаточное основание, реализация высших культурно-исторических ценностей, как истина, добро и красота». Гуманитарное познание и призвано выявить и обосновать смысл существующего. А смысловые глубины мира культуры, также бездонны, как и глубины материи.

Поскольку познание является разновидностью и особой формой деятельности, оно сохраняет и общую структуру деятельности, включающую в себя следующие основные элементы: субъект, который ее осуществляет; объект, на который она направлена; цели (результаты), которые предполагается получить при осуществлении самой деятельности, а также методы, с помощью которых деятельность осуществляется.

В самом широком смысле предмет социального познания— сфера человеческой деятельности в многообразных ее формах. Еще Гегель справедливо отмечал, что есть две основных формы объективного процесса: природа и целесообразная деятельность людей. Эта сфера есть единство объективного (социальные законы) и субъективного (индивидуальные интересы, цели, намерения и т. п.). Иначе говоря, это «мир человека» как созидателя культуры, вторая форма объективного процесса (целесообразная деятельность людей) в отличие от первой — природы как предмета естествознания. Тем самым, гуманитарное знание — это знание о чисто экзистенциальных ценностях, это — целостный континуум субъективной реальности, составляющий достояние и внутреннее богатство индивида, который творит, сохраняет и распространяет культурные ценности.

В предмет социального познания постоянно включен субъект, человек. Поэтому это не только субъект-объектные, но и субъект-субъектные отношения (общение, коммуникации и т. п.). Тут люди и авторы и исполнители своей собственной драмы, которую они же и познают. От присутствия субъекта в предмете социального познания «отделаться» и даже отвлечься нельзя. Поэтому главная задача этой формы познания — понять чужое «Я» не в качестве некоего объекта, а как другого субъекта, как субъективно-деятельное начало.

Предмет социального познания — культурно значимая индивидуальная действительность — это наука о действительности. Она стремится понять ее своеобразие — взаимосвязь и культурную значимость ее явлений генетически, конкретно-исторически: не только в их «нынешнем облике», но и причины того, что они исторически сложились именно так, а не иначе. И в науках о культуре решающим признаком в конечном итоге является «то, что содержит в себе законы», т. е. выражает закономерную повторяемость причинных связей.

Предмет науки — это ограниченный исследовательскими целями и способами концептуализации фрагмент объективной или мысленной реальности. Социально-гуманитарные науки исследуют закономерности социальной жизни, ценностные состояния и мотивы действующих субъектов. В самом широком смысле предмет социально-гуманитарного познания — сфера человеческой деятельности в многообразных ее формах. Иными словами, этот предмет — социальная реальность, которая (в отличие от реальности природной) не существует вне человеческой деятельности: она производится и воспроизводится последней.

Сложный, очень опосредованный характер взаимосвязи объекта и субъекта социально-гуманитарного познания. Эту особенность достаточно четко зафиксировали уже неокантианцы Баденской школы. Они увидели, что обычно — особенно в исторической науке — связь с социальной реальностью или ее фрагментами (событиями, ситуациями и др.) происходит через источники — археологические (материальные остатки прошлого) и собственно исторические, где центральное место занимают письменные тексты — хроники, документы, письма и т. д. Объектами исторического исследования являются указанные источники, так как историческая реальность отделена от историков непреодолимым «барьером времени».

Субъект – источник предметно-практической и познавательной активности, направленный на объект. Субъект вырабатывает и реализует все основные компоненты деятельности: постановку цели; выбор и определение объекта, формирование плана или программы самой деятельности, фиксацию ее этапов, контроль промежуточных результатов, переход от одного этапа к другому. В сфере познания субъект определяет предмет исследования, выделяя его как некий срез противостоящего ему объекта, также выстраивает концептуальную и эмпирическую модели познания предмета. В современном познании субъект проектирует ряд условий познания данного предмета, переходит основные этапы процесса познания, опираясь на те, которые в наибольшей степени соответствуют характеристикам и самой природе познаваемого объекта. Субъектами социального и гуманитарного познания могут быть как индивиды (отдельные исследователи, ориентированные на актуальные проблемы социума и культуры), так и исследовательские коллективы. При этом, если конкретная школа начинает складываться, то ее представляют индивиды – «зачинатели»(Бахтин, выявивший сущностные характеристики диалоговой культуры в литературе); Лотман - структуралистический подход в отечественной теории культуры и т.д.)

Коллективный субъект социально-гуманитарного познания отличается от подобного субъекта естественнонаучного познания рядом особенностей:

- развитым «эмоционально-смысловым» климатом, позволяющим достигать не только рационального, но и интуитивно-смыслового взаимопонимания сотрудников коллектива;

- общее мировосприятие, взаимоприемлемые культурно-художественные вкусы; развитая гуманитарная и художественная культура сотрудников, ориентация на целостность идеально-духовной сферы конкретного исторического периода и конкретного общества.

Смысл и ценность этого познания складывается из реального опыта жизнедеятельности социальных общностей разного уровня.

Анализ опыта таких субъектов –раскрывает субъективные закономерности общества и культуры: интересы, цели, ценностные ориентации и т.д., но прежде всего – позицию самого субъекта познания, его мировоззрение, ценностные ориентации и установки, выбор аспектов рассмотрения объектов, смысловые стороны и отношения.

Анализируя специфику социально-гуманитарного знания, Риккерт указал следующие его основные особенности:

- его предмет – культура, а не природа, - совокупность фактически общепризнанных ценностей в их содержании и систематической связи;

- непосредственные объекты его исследования – индивидуализированные явления культуры с их отнесением к ценностям;

- его конечный результат – не открытие законов, а описание индивидуального события на основе письменных источников, текстов, материальных остатков прошлого;

- сложный очень опосредованный способ взаимодействия с объектом знания через указанные источники;

- для наук о культуре характерен идеографический метод, сущность которого состоит в описании особенностей существующих исторических фактов, а не их генерализация (построение общих понятий), что характерно для естествознания – номотетический метод – это главное различие двух типов знания);

- объекты социального знания неповторимы, не поддаются воспроизведению, нередко уникальны; социально-гуманитарное знание целиком зависит от ценностей, наукой о которых и является философия;

- абстракции и общие понятия в гуманитарном познании не отвергаются, но они здесь – вспомогательные средства при описании индивидуальных явлений, а не самоцель, как в естествознании;

-в социальном познании должен быть постоянный учет всех субъективных моментов; если в естественных науках их единство обусловлено классической механикой, то в гуманитарном знании – понятием «культура».

Субъектами социального и гуманитарного познания могут быть как индивиды (отдельные исследователи, ориентированные на актуальные проблема социума и культуры), так и исследовательские коллективы. При этом, если конкретная научная школа лишь начинает складываться, то ее представляют индивиды-«зачинатели». Так, индивидуальными исследователями были М.М. Бахтин, опирающийся на специфику диалога в культуре и литературе и выявивший его сущностные характеристики; М.Ю. Лотман, положивший начало структуралистскому подходу в отечественной теории культуры и ряд других.

Коллективный субъект социального и гуманитарного познания отличается от подобного субъекта естественнонаучного познания рядом особенностей. Во-первых, здесь должен быть развит особый «эмоционально-смысловой» климат, позволяющий достигать не только рационального, но и интуитивно-смыслового взаимопонимания сотрудников коллектива.

Во-вторых, для существования коллективного субъекта социального и гуманитарного познания требуется некоторое общее мировосприятие, взаимоприемлемые культурно-художественные вкусы. Здесь нужна развитая гуманитарная и философская культура сотрудников, ориентация на целостность идеально-духовной сферы конкретного исторического периода и конкретного общества. При этом исследовательские коллективы складываются уже в рамках возникших и утвердившихся научных направлений.

Определенный смысл и ценность в этом познании представляет реальный опыт жизнедеятельности социальных общностей разного уровня, в котором отбираются и типизируются не только черты поведения и общения, но и оценки, коллективные представления о реальности, различного рода социальные и культурные нормы. Анализ опыта таких субъектов — важная сторона социального и гуманитарного познания.

5. Субъект и объект социально-гуманитарного познания В целом познание есть процесс освоения дейст­вительности, приобретения знания. Само познание выступает как взаимодействие субъекта (того, кто познает) и объекта (то, что по­знается). Способы взаимосвязи этих структурных элементов по­знавательного процесса различны. В гегелевской традиции познание предстает как активный процесс, осуществляемый деятельным, саморазвивающимся субъ­ектом. В то же время его деятельность (в том числе познаватель­ная) обусловлена объектом познания — идеей. В современной фи­лософии большее внимание уделяется структуре самого субъекта. Субъект оценивается как познающий ум (субъект познания) и как субъект действия, ответственный за него. Само различие и связь субъекта и объекта предполагают наличие рефлексии как науч­ной, так и философской. Отсюда следует специфика человеческо­го познания, социального познания. Таким образом, с одной сто­роны, имеются общие закономерности познания, а с другой - его специфика, хотя каждый вид познания имеет социальный харак­тер [2]. Специфика заключается в том, что объектом здесь выступает деятельность самого субъекта познания. Субъект познания соот­носится с субъектом действия (человек является и субъектом по­знания, и реально действующим лицом). Объектом познания ста­новится и взаимодействие между субъектом и объектом познания. Кроме того, в объекте социально-гуманитарного познания, как правило, присутствует и его субъект.
Материал взят из: http://goodlib.net/book_219_chapter_33_11.2._Subekt_i_obekt_so%D1%81ialno-gumanitarnogo_poznanija.html

Большой вклад в разработку специфики социально-гуманитарных наук внесли представители баденской школы неокантианства (Вильгельм Виндельбандт, Генрих Риккерт и др.). Им принадлежит разработанная классификация наук «по формальному характеру познавательных целей» (т.е. по методу), а также теория и история культуры. В центре интересов представителей этой школы находятся формы, методы, отличия гуманитарных наук (наук о духе, наук о культуре) от наук о природе.

Прежде всего, представляет интерес, как они решали вопрос о предмете, объекте и субъекте социально-гуманитарных наук. В работе «Границы естественно-научного образования понятий» Риккерт отводит достаточное место этой проблеме. Так, он пишет: «Объекты, с которыми имеют дело исторические… науки, должны быть, в противоположность объектам естествознания, подведены под понятие культуры»[68]. Культура не отделена от общества, а потому она и есть предмет гуманитарных наук. Все науки о культуре (в том числе и история) изучают не общие закономерности, а «индивидуальную деятельность» людей, а потому эти науки выражают социокультурные связи и взаимоотношения людей. Естествознание своим предметом имеет «физический, телесный мир»; история и другие гуманитарные науки имеют дело с духовными процессами (преимущественно).

Углубляя эти мысли, Риккерт пишет, что в предмет социально-гуманитарного познания постоянно включен субъект, человек. От присутствия субъекта в социально-гуманитарном познании отвлечься нельзя, а потому задача, цель этой формы познания – понять чужое «Я» не как некий противостоящий ему объект, а как другого субъекта.

В связи с такой спецификой предмета, объекта и субъекта СГН (социально-гуманитарных наук) остро встает вопрос о «субъективных пристрастиях в познании». Известно, что классическая наука стремилась очистить истину от субъективизма, и это считалось одним из основных принципов научности. Неокантианцы, обратившись к данной проблеме, указали на то, что наличие субъективного момента, позиции автора, его ценностей в СГН – момент неустранимый, но это вовсе не снижает ценности и значимости гуманитарных знаний.

Предмет социально-гуманитарного познания – это всегда нечто индивидуальное, особенное, единичное, но на основе всеобщего (в естественных науках, напротив, главный интерес сосредоточен на всеобщем, на исследовании законов). В связи с этим Риккерт отмечает, что историку «…при обработке его материала дано более простора для обнаружения индивидуальных особенностей, которые вообще не подводимы под логические формулы»[69]. Вместе с тем, он указывает, что некоторые гуманитарные науки (экономическая теория, социология, статистика и др.) обращаются и используют формулы, но для них это не цель, а средство. То же о понятиях: исследуя индивидуальное, единичное, а не всеобщее, история, к примеру, представляет смесь понятий, содержание которых индивидуально, и в то же время использует общие понятия.

Социальное познание ориентировано, прежде всего, на процессы, на развитие общественных явлений, на выявление законов, причин и источников этого развития. Поэтому динамика, а не статика составляет предмет и интерес СГН.

Не случайно анализу таких понятий, как «развитие», «становление» и «прогресс», баденцы уделяли большое внимание. Риккерт неоднократно подчеркивает, что объекты культуры не есть нечто застывшее, ставшее, а «суть процессы культуры». Принцип историзма (развития) Риккерт считает одним из важных в социльно-гуманитарном познании.

2б. По мнению Риккерта, социальное познание всегда связано с ценностями, смысло-жизненными, мировоззренческими установками. «…Только благодаря принципу ценности становится возможным отличать культурные процессы от явлений природы с точки зрения их научного рассмотрения»[70], - заявляет философ. Естествознание, считает Риккерт, устанавливая законы, игнорирует культурные ценности и отнесение к ним своих объектов (здесь с ним можно поспорить). Все явления культуры, говорит Риккерт, воплощают какие-нибудь признанные людьми ценности.

Риккерт выделяет шесть иерархически построенных областей ценностей:

Научные ценности – в них представляют ценность истина, научно-теоретическая деятельность.
Эстетические, художественные ценности (ценности искусства).
Мистические ценности, охватывающие религиозную «…безличную и асоциальную жизнь».
Этические (нравственные) ценности, центральным понятием в которых является «долг». Этические ценности присущи не только отдельным личностям, но и общественным, социальным структурам, таким как брак, семья, государство, нация, культурное человечество.

Отдельно он выделяет социально-этические ценности, которые оказывают влияние на людей, формируя их жизненную позицию, чувство свободы, творчества. Здесь он указывает на значение и роль социальных учреждений, которые и призваны транслировать эти ценности в массы.

Религиозные ценности, в которых личная жизнь многих индивидов «должна достичь свершения». Такие ценности возвышают личную жизнь.

Вся эта иерархия ценностей должна завершаться, по мнению Риккерта, философией «современной личной жизни в настоящем».

Проблема ценностей чрезвычайно актуальна для социально-гуманитарных наук, поскольку ценности – это своеобразные характеристики объектов, в которых выявляется положительное или отрицательное значение для человека и общества с точки зрения таких понятий, как добро и зло, истина и ложь, прекрасное и безобразное, справедливое – несправедливое. Ценности выполняют функцию регуляции поведения людей (ученых, политиков, руководителей и т.д.), ориентируют в повседневной жизни, помогая отличить существенное, значимое для человека, от несущественного. Ценности влияют на мотивы поведения людей, формируют их убеждения, нравственные, эстетические, религиозные принципы. Социализированный человек – это человек, усвоивший ту или иную систему ценностей. Другими словами, ценности имеют огромное значение для индивида, каждого отдельного человека, поскольку человек ставит их выше себя и зачастую не может ими пожертвовать ни при каких обстоятельствах.

Ценность проявляет себя в мире как некий объективный смысл. Риккерт указывает на то, что можно разделить весь значимый для человека мир на три сферы: мир действительности, мир объективно значимых ценностей (лежащих по ту сторону объекта и субъекта) и мир (или «царство») имманентного смысла, который объединяет оба первых мира. Этому расчленению соответствуют три способа овладения ими: объяснение, понимание, истолкование (интерпретация).

2в. Риккерт, разрабатывая теорию ценностей, вышел на важную для социально-гуманитарного познания проблему смысла и связанных с ним понятий значения, понимания, истолкования (объяснения). Сложность взаимосвязи объекта и субъекта в социально-гуманитарном познании объясняется его текстовой природой. Этот момент зафиксировали баденцы, он отмечался и у Дильтея. В его разработке приняли участие и представители других школ и направлений, поскольку он актуален и на сегодняшний день для научного познания в целом.

Прежде чем начать разговор о процедурах объяснения и понимания, остановимся на такой специфической особенности СГН, как их текстовая природа. В этих науках (особенно в исторической) связь с социальной реальностью осуществляется через источники: археологические материалы, письменные тексты, документы, письма, хроники и т.д. Текст является, по определению отечественного философа-культуролога М.М. Бахтина, «первичной данностью (реальностью) всякой гуманитарной дисциплины». Таким образом текст – непосредственный предмет гуманитарного познания. Отсюда важнейшая методологическая проблема социально-гуманитарного познания: исходя из понимания текста как материализованного выражения духовной культуры, распредметить субъективные смыслы, услышать через них человеческие голоса и с их помощью проникнуть в дух минувших эпох.

Однако тексты отделены от нас временем, а потому они – источник множества толкований и пониманий – это одна трудность. Другая заключается в том, что потенциальная множественность толкований принимает лишь одно из них – понимание автором. Третья трудность проблемы понимания заключается в том, что в процессе исторического развития меняется смысл текста, каждая эпоха открывает в нем что-то свое, новое. Таким образом, понимание текста – это не готовый результат, а диалектический процесс, диалог разных культур. Понять текст означает найти ответы на вопросы, возникшие в современной для исследователя культуре. Следует указать и на такую сложность процедуры понимания, как содержание в текстовом произведении множества смыслов. В этом состоит его символичность (здесь символ не сам образ, а множественность смыслов). Отсюда – понимание текста не может ограничиться только тем смыслом, который вложил в него автор, оно зависит и от интепретатора.

Наконец, множественность смыслов текста раскрывается не вдруг и не сразу: смыслы могут в скрытом виде просуществовать значительно долго и раскрыться в каких-то благоприятных для их раскрытия условиях.

Отечественный философ науки Г.И. Рузавин[71] выделяет три основных условия понимания:

1. Понимание, возникающее в процессе языковой коммуникации, происходящей в диалоге. Здесь результат зависит от того, какие значения вкладывают собеседники в свои слова.

2. Понимание, связанное с переводом с одного языка на другой. Здесь важно передать и сохранить смысл того, что выражено на чужом языке, с помощью слов и предложений родного языка.

3. Понимание, связанное с интерпретацией текстов, произведений художественной литературы и искусства, поступков и действий людей в разных ситуациях.

Все эти уровни понимания достигаются не только благодаря интуиции, воображению, сопереживанию, но и с помощью логико-методологических, ценностных, культурологических подходов.

Понимание – это диалектический процесс от менее полного и глубокого понимания ко все более полному и глубокому, в ходе которого раскрывается более широкое и полное понимание. Здесь действует принцип герменевтического круга[72], выражающий циклический характер понимания. В этом принципе взаимосвязаны два процесса – понимание и объяснение. Чтобы понять целое, необходимо понять и объяснить его части, а для понимания отдельных частей необходимо иметь представление о смысле целого. (Пример: слово – часть предложения, предложение – часть текста, текст – элемент структуры.)

Понимание – творческий процесс, т.е. оно не сводимо к простому воспроизведению авторского смысла, а включает и собственную оценку познающего, соотнесение со смыслом современной эпохи, авторской позиции. Чтобы понимание «состоялось», необходимо наличие следующих составных ступеней этого процесса: текст, содержащий определенный смысл, «предпонимание», т.е. то, что ожидается, некое предварительное представление о смысле, интерпретация – т.е. толкование текста, установка на диалогичность, умение и желание (а также смелость) привнести что-то свое, уяснение и готовность к тому, что текст имеет не один, а множество смыслов, умение увязать его смыслы с современностью.

С пониманием теснейшим образом связано объяснение, т.е. процедура подведения конкретных фактов или явлений под нечто общее; это уточнение фактов и, в конечном итоге, развитие знаний.

Процедура объяснения в естественных науках происходит поэтапно. Ученый отталкивается от некого исходного знания – это первый этап, дополняет его знаниями, полученными в ходе исследования объекта (второй этап), и затем (третий этап) применяет эти знания в качестве оснований к объясняемому явлению.

Широко известной и применяемой в науке формой объяснения является дедуктивно-номологическая модель, характерная особенность которой - подведение, редукцияобъясняемого явления под известный закон методом дедуктивного обобщения. Эта дедуктивно-номологическая модель объяснения, в конечном итоге, описывает лишь конечный результат, а не сам процесс объяснения, который связан не только с фактами, но и с интуицией, а потому представляет сложный творческий феномен.

В гуманитарном познании перед исследователем стоит задача объяснить поступки и мотивы, предположим, некой исторической личности, чтобы дать им рациональное, разумное объяснение. Здесь рациональность и разумность – не средство, а цель. Рациональное объяснение в гуманитарном познании тесным образом связано стелеологическим («telos» - завершение, цель) объяснением, т.е. в нем важно выявить цели, стремления, намерения участников исторических событий. От них, а не от законов и теорий, отталкивается исследователь при объяснении исторических фактов.

Процедуры понимания и объяснения теснейшим образом связаны и не могут существовать в отдельности одна от другой, однако между ними существует тонкое различие: понимание всегда диалогично, объяснение этого лишено.

Объяснение выступает в разных формах, среди них можно отметить объяснение-предсказание и объяснение-ретросказание. В естественных науках объяснение-предсказание – важнейший фактор развития знания. В социальном познании важное место занимает ретросказание, когда путем исследования прошлого мы вдруг обнаруживаем его части, элементы в настоящем. Однако следует указать на такой важный момент, как возможность искажения истины, фактов при ретросказании: объясняя факты и события прошлого, историк может придать особое значение одним из них (исходя из своих предпочтений) в ущерб другим, что является причиной заблуждений. Поэтому следует с осторожностью относиться к якобы новым, сенсационным открытиям в области социально-гуманитарного познания.

Объяснение часто приводится в сочетании со словом «интерпретация». Объяснение всегда направлено на то, чтобы дать ответ на вопрос: «почему?» (Почему произошла Великая Октябрьская социалистическая революция? Почему стала возможна перестройка в СССР? и т.д.), на выяснение причин, а в результате мы получаем ответ на вопрос: «Что это такое?» - это и есть интерпретация событий на основе их объяснения. Объяснение подготавливает почву для интерпретации. Для наглядности приведем некоторые идеи из работ В.Дильтея, представителя философии жизни, раскрывающие особенности процедур объяснения и понимания. Дильтей указывает на принципиальное различие между пониманием и объяснением. Понимание включает в себя два вектора – исторический (понимание событий прошлого) и коммуникативный (понимание настоящего). Оба они основаны на процедуре «вживания», «вчувствования», «сопереживания» познающего сознания. Уловить исходный импульс поступков так же сложно, как уловить аромат конструируемой эпохи для историка, поскольку как в том, так и в другом случаях речь идет о неповторимой ситуации, о некоем единичном событии, не подводимом под объяснение. Объяснить означает подвести под нечто общее, обозначить понятием, наклеить ярлык, представить как то, что существует «вне», объективно по отношению к субъекту и ко внутреннему содержанию события. Понять другого означает увидеть ситуацию его глазами, начать мыслить как он, не судить общепризнанными критериями ценностей познающего. Таким образом, хотя процедуры понимания, объяснения и интерпретации теснейшим образом связаны в социально-гуманитарном понимании, все-таки следует учитывать и их различия с тем, чтобы максимально строго и в максимально узком смысле понимать и происходящие события, и события исторического прошлого.

2г. Социально-гуманитарное познание, как и естественно-научное, имеет целью получение объективного, истинного знания. Однако сам процесс познания противоречив, он постоянно наталкивается на неистинные, знания-заблуждения. Отсюда возникает проблема истинности знания, важнейшая как для естественных, так и социально-гуманитарных наук.

Сама по себе проблема истины в познании включает в себя ряд вопросов, по которым на сегодняшний день философы не могут прийти к единой точке зрения.

Начнем с того, что уже в рамках классической философии сформировались две различные точки зрения на вопрос «что есть истина?» в науке. Первая сводится к фиксации того, что истина есть адекватное отражение объективной реальности (предметного мира). Это линия Аристотеля, Ф.Бэкона, К.А. Гельвеция, П.Гольбаха, Л.Фейербаха, В.Ленина. Другая парадигма трактовки истины сводилась к идеям о соответствии истины чувственным ощущениям субъекта (Д.Юм), «врожденным идеям» (А.Августин, Р.Декарт), априорным формам мышления (Р.Декарт, И.Кант) и др.

Из этого основного вопроса об истине в классической философии вытекает проблема критерия истины, формулировка которого соответствовала тому или иному определению истины. Критерием истинности считались либо чувственные данные, либо ясность, отчетливость и непротиворечивость знаний, их общезначимость либо полезность знаний. В философии диалектического материализма таким критерием является практика, общественно-исторический опыт человечества.

Проблема соотношения истины и заблуждения, относительного и абсолютного знания также являлась фундаментальной в классической философии. В ее рамках сформировалась идея понимания истины как процесса, протекающего от незнания к знанию, от неполного знания ко все более полному, от относительного – к абсолютному (В.Ленин). Этот процесс неизбежно наталкивается на заблуждения, следовательно, они неизбежны и представляют необходимый момент движения познания к истине. Собственно, заблуждение, в отличие от истины, – это знание, не соответствующее предметному, объективному миру. В процессе познания заблуждения либо отбрасываются, либо превращаются в истинные знания (алхимия - химия, астрология - астрономия).

Неклассическая философия лишает истину онтологического статуса, ей отказывают в объективности, объявляя то формой психического состояния (Кьеркегор), то ценностью, которая не существует, но значит (Риккерт), то спекулятивным идеальным конструктом (Н.Гартман).

Такая позиция отстаивается в контексте противопоставления естественно-научного и гуманитарного знания. Так, немецкий философ рубежа веков (ХIХ-ХХ вв.), представитель герменевтики (философии понимания) Х.Гадамер детально рассмотрел этот вопрос в работе «Истина и метод». Пафос его работы заключается в идее о том, что постижение истины возможно не только в науке с ее универсальной методологией, но и вне ее рациональности и объективности. В культуре существует опыт постижения истины, находящийся за пределами науки, но сближающийся с науками о духе. Он выделяет три таких способа:

1. Опыт философии и ее истории, в котором постигается истина путем понимания текстов. 2. Опыт искусства, которое «вопреки всякому рационализированию» постигает истину через свои произведения. 3. Опыт истории, где историческое предание, исторические события и факты, хотя и становятся предметом научного исследования, приобретают голос в своей истине. «Все это такие способы постижения, в которых возвещает о себе истина, не подлежащая верификации методологическими средствами науки»[73].

На примере искусства, рассматриваемого им как важнейшее средство и способ познания, Гадамер говорит о том, что в нем истина не может быть выражена понятийными «словесными» средствами, там она переживается, становясь бытием. Как можно, риторически замечает Гадамер, в словах выразить содержание картин голландских художников ХVII в. или полотно Ван Гога «Подсолнухи»? Чтобы понять искусство, необходимо овладеть его языком, освоить его «буквы», научиться их «читать», а язык этот отличается от рационализированного языка науки. Истина любого произведения искусства обращена к внутреннему миру человека, в ней раскрывается нечто единичное, уникальное. Благодаря искусству человек научается понимать себя. А как же быть с объективностью истины? Гадамер, рассматривая не только искусство, но и всю совокупность гуманитарных наук, говорит о том, что в них сознание способно возвыситься над собой и тем самым достичь объективно-истинного, однако эта объективность инородна научной истине и достигается иными путями, поскольку, как говорилось выше, предметом познания в этих науках является сам познающий. Как избежать субъективности в данной сфере познания? Необходимо использовать иной метод познания – герменевтику (искусство понимания, толкования), в которой, как и в естественных науках, придается значение фактам. Но в гуманитарном, конкретно историческом, познании факты не объективны, они «…обретают жизнь лишь благодаря той точке зрения, с которой нам их показывают»[74]. Вместе с тем, переживая произведения искусства, оценивая исторические факты с позиций предпочтений познающего субъекта, субъект приобщается к общечеловеческим (объективным) ценностям или придает фактам объективное значение. В истории люди разных эпох открываются друг другу. Это и есть специфические моменты объективности.

Несмотря на явно антисциентистскую направленность идей Гадамера, можно говорить о том, что в целом его размышления по вопросу об истине носят характер не классического типа философствования, для которого характерно критическое переосмысление классических идей в философии, ценностей в науке и культуре, противопоставление рационального иррациональному.

Процесс дистанцирования от классической науки и философии завершается в новом состоянии современной культуры – постнеклассическом. В рамках этого этапа намечается полный отказ от ценностей науки, научного познания и классической философии как метода познания. Соответственно, философы данного периода демонстрируют иное понимание традиционных для классической гносеологии проблем, в том числе и проблемы истины.

Один из философов обозначенного периода - П.Рикер (Франция), обсуждает эту проблему в работе «История и истина».

П.Рикер, прежде всего, четко указывает на то, что познание истории есть история и сама историческая деятельность. В таком сопоставлении (а не в контексте субъект-объектного содержания познания) можно рассматривать проблему истины в истории. «История – это не только «свершившаяся история, которую историк постигает в истине, т.е., в объективности, но это также и текущая история, которую мы создаем и воздействие которой испытываем»[75]. Возникает вопрос: «каким образом мы создаем ее в истине?»[76].

Профессиональный историк и историк философии в решении этой проблемы сталкивается с рядом трудностей: с одной стороны, история прошлого предстает во множестве ликов, с другой – современная культура и цивилизация также представляют собой множество взаимопересекающихся связей. В центре этих полюсов – познающий субъект, являющийся одновременно и объектом. Как же возможно постижение истины в таком аспекте? Рикёр дает следующий ответ на этот вопрос: историю следует каждый раз понимать как диалектику Единого и Множественного. Основанием исторической истины в этом случае становится диалог, полемический характер общения. При этом важно осознавать, что истины прошлого (философские учения в истории философии, к примеру) не могут оцениваться с позиций противопоставления истины и заблуждения, они находятся по ту сторону истинного и ложного, они иные. Но эта инаковость не означает «не истинность» - при тщательном рассмотрении в ней можно обнаружить зерна истины. Они в том, прежде всего, что великие мыслители-философы прошлого «перекраивали главнейшие вопросы по новым лекалам», умели выдвинуть свой стиль, способ философствования как умения задавать вопросы по-новому, придавая им всеобщую форму. Классическое определение истины как адекватного отражения реальности мышлением о ней приобретает в данном случае форму соответствия ответов заданным вопросам, решений – поставленным проблемам. Таким образом, истина есть совпадение собственного ответа с собственным вопрошанием.

Рикёр много раз повторяет, что в исторической науке, в истории философии большое место занимает коммуникация, продуктивный диалог («история всегда полемична»), а поэтому следует уметь быть открытым диалогу, «вносить дух братства в самые напряженные дебаты». И далее – вывод: в гуманитарных науках истина носит интерсубъективный характер, в ней исключается «любое суммирование».