Оружие христианского воина.

Человек — это некое странное животное, состоящее из двух или трех чрезвычайно разных частей: из души — как бы некоего божества и тела — вроде бессловесной скотины. В отношении тела мы настолько не превосходим животных другого рода, что по всем своим данным находимся гораздо ниже них. Что касается души, то мы настолько способны воспринять божественное, что сами могли бы пролететь мимо ангелов и соединиться с Богом. Если бы не было тебе дано тело, ты был бы божеством, если бы не был в тебя вложен ум, ты был бы скотом.

Эти две столь отличающиеся друг от друга природы высший творец объединил в столь счастливом согласии, а змей, враг мира, снова разделил несчастным разногласием, что они и разлученные не могут жить без величайшего мучения и быть вместе не могут без постоянной войны, ясно, что и то и другое, как говорится, держит волка за уши, и тому и к другому подходит милейший стишок: «Так не в силах я жить ни с тобой, ни в разлуке с тобою».

В этом неясном раздоре враждует друг с другом, будто разное, то, что едино. Ведь тело, так как оно видимо, наслаждается вещами видимыми; так как оно смертно, то идет во след преходящему, так как оно тяжелое — падает вниз. Напротив, душа, памятуя об эфирном своем происхождении, изо всех сил стремится верх и борется с земным своим бременем, презирает то, что видимо, так как она знает, что это тленно; она ищет того, что истинно и вечно. Бессмертная, она любит бессмертное, небесная – небесное, подобное пленяется подобным, если только не утонет в грязи тела и не утратит своего врожденного благородства из-за соприкосновения с ним. И это разногласие посеял не мифический Прометей, подмешав к нашему духу также частичку, взятую от животно­го; его не было в первоначальном виде, однако грех исказил соз­данное хорошо, сделав его плохим, внеся в доброе согласие яд раздора. Ведь прежде дух без труда повелевал телу, и тело охотно и радостно повиновалось душе; ныне, напротив, извратив порядок вещей, телесные страсти стремятся повелевать разумом и он вынужден подчиняться решению тела.

Поэтому не глупо было бы сопоставить грудь человека с неким мятежным государством, которое, так как оно состоит из разного рода людей, по причине разногласия в их устремлениях должно раздираться из-за частых переворотов и восстаний, если полнота власти не находится у одного человека и он правит не иначе как на благо государства. Поэтому необходимо, чтобы больше силы было у того, кто больше понимает, а кто меньше понимает, тот пусть по­винуется. Ведь нет ничего неразумнее низкого простого люда; он обязан подчиняться должностным лицам, асам не иметь никаких должностей. На советах следует слушать благородных или стар­ших по возрасту, и так. чтобы решающим было суждение одного царя, которому иногда надо напоминать, принуждать же его и предписывать ему нельзя. Сдругой стороны, сам царь никому не подвластен, кроме закона; закон отвечает идее нравственности. Если же роли переменятся и непокорный народ, эти буйные отбросы общества, потребует повелевать старшими по воз­расту или если первые люди в государстве станут пренебрегать властью царя, то в нашем обществе возникнет опаснейший бунт и без указаний Божьих все готово будет окончательно по­гибнуть.

В человеке обязанности царя осуществляет разум. Благородны­ми можешь считать некоторые страсти, хотя они и плотские, однако не слишком грубые: это врожденное почитание родителей, любовь к братьям, расположение к друзьям, милосердие к падшим, боязнь дурной славы, желание уважения и тому подобное. С другой стороны, последними отбросами простого люда считай те движения души, которые весьма сильно расходятся с установлениями разума и низводят до низости скотского состояния. Это — похоть, роскошь, зависть и подобные им хвори души, которых, вроде грязных рабов и бесчестных колодников, надо всех принуждать к одному: чтобы, если могут, выполняли дело и урок, заданный господином, или, по крайней мере, не причиняли явного вреда. Понимая все это боже­ственным вдохновением. Платон в «Тимее» написал, что сыновья богов по своему подобию создали в людях двоякий род души: одну — божественную и бессмертную, другую — как бы смертную и подверженную разным страстям. Первая из них — удовольствие — приманка зла (как он говорит), затем страдание (dolor), отпугивание и помеха для добра, потом болезнь и дерзость неразумных советчиков. К ним он добавляет и неумолимый гнев, а кроме того, льстивую надежду, которая бросается на все с безрассудной любовью. Приблизительно таковы слова Платона.

Он, конечно, знал, что счастье жизни состоит в господстве над такого рода страстями. В том же сочинении он пишет, что те, которые одоле­ли их, будут жить праведно, а неправедно те, которые были ими побеждены. И божественной душе, т. е. Разуму, как царю, определил он место в голове, словно в крепости нашего государства; ясно, что это — самая верхняя часть тела, она ближе всего к небу, наименее грубая, потому что состоит только из тонкой кости, и не отягощена ни жилами, ни плотью, а изнутри и снаружи очень хорошо укреплена чувствами, дабы из-за них — как вестников — не возник в государстве ни один бунт, о котором он сразу не узнал бы. И части смертной души — это страсти, которые для че­ловека либо смертоносны, либо докучливы, — он от нее отделил. Ибо между затылком и диафрагмой он поместил часть души, имеющую отношение к отваге и гневу — страстям, конечно, мятежным, которые следует сдерживать, однако они не слишком грубы; поэтому он отделил их от высших и низших небольшим промежутком для того, чтобы из-за чрезмерно тесного соседства они не смущали досуг царя и, испорченные близостью с низкой чернью, не составили против него заговора. С другой стороны, силу вожделения, которая устремляется к еде и питью, которая толкает нас к Венере, он отправил под предсердие, подальше от царских покоев — в печень и в кишечник, чтобы она обитала там в загоне, словно какое-нибудь дикое, неукротимое животное, потому что она обычно пробуждает особенно сильные волнения и весьма мало слушается приказов властителя.

Самая низкая ее скотская и строптивая сторона или же тот участок тела, которого надлежит стыдиться, над которым она прежде всего одерживает верх, может быть предостережением того, что она при тщетных призывах царя с помощью непристойных порывов подготавливает мятеж. Нет сомнения в том, что ты ви­дишь, как человек — сверху создание божественное — здесь полностью становится скотиной. И тот божественный советник, сидя в высокой крепости, помнит о своем происхождении и не думает ни о чем грязном, ни о чем низменном. У него скипетр из слоновой кости — знак того, что он управляет исключительно только справед­ливо; Гомер писал, что на этой вершине сидит орел, который взлетая к небу, орлиным взглядом взирает на то, что находится на земле. Увенчан он золотой короной. Потому что в тайных книгах зо­лото обыкновенно обозначает мудрость, а круг совершенен и ни от чего не зависим. Ведь это достоинства, присущие царям: во-первых, чтобы они были мудрыми и ни в чем не погрешали, затем, что­бы они хотели лишь того, что справедливо, дабы они не сделали че­го-нибудь плохо и по ошибке, вопреки решению духа. Того, кто лишен одного из этих свойств, считай не царем, а разбойником.

ВОПРОСЫ И ЗАДАНИЯ

1.Эразм Роттердамский полагает человека соединением несоединимых начал, живущих в состоянии раздора. Каковы, с его точки зрения, причины этого раздора? __________________________________________________________________

__________________________________________________________________

__________________________________________________________________

2. У Эразма Роттердамского анатомия человека носит этический характер. Подтвердите это ссылками на текст.___________________________________ __________________________________________________________________

__________________________________________________________________

__________________________________________________________________

4. В человек Эразм солидарен с Платоном? ____________________________

__________________________________________________________________

__________________________________________________________________

4. Человек сравнивается с государством – в чем смысл такого сравнения?

__________________________________________________________________

__________________________________________________________________

5. Мышление о человеке Эразма можно считать консервативным и не вполне вписывающимся в антропологию эпохи Ренессанса. Подтвердите этот тезис. __________________________________________________________________

__________________________________________________________________

__________________________________________________________________

8. ТЕКСТ

Ф. Бэкон формулирует новаторскую для своего времени идею: не следует полагаться на абстрактные готовые обобщения, необходима расшифровка тайного языка природы из документов самой природы. В истории науки английский философ различает два неистинных пути познания – догматический и грубо эмпирический и формулирует требования истинного метода – опытно-индуктивного.

Студентам предлагается познакомиться с фрагментом главного сочинения Ф. Бэкона “Новый Органон”, где излагаются основные положения эмпирической методологии.

ФРЕНСИС БЭКОН

НОВЫЙ ОРГАНОН

I

Человек; слуга и истолкователь природы, столько совершает и понимает, сколько постиг в ее порядке делом или размышлением, и свыше этого он не знает и не может.

II

Ни голая рука, ни предоставленный самому себе разум не имеют большой силы. Дело совершается орудиями и вспоможеииями, которые нужны разуму не меньше, чем руке. И как орудия руки дают или направляют движение, так я умственные орудия дают разуму указания или предостерегают его.

III

Знание и могущество человека совпадают, ибо незнание причины затрудняет действие. Природа побеждается только подчинением ей, и то, что в созерцании представляется причиной, в действии представляется правилом.

VIII

Даже тем, что уже открыто, люди обязаны больше случаю и опыту, чем наукам. Науки же, коими мы теперь обладаем, суть не что иное, как некое сочетание уже известного, а не способы открытия и указании новых дел.

X

Тонкость природы во много раз превосходит тонкость чувств и разума, так что все эти прекрасные созерцания, размышления, толкования —бессмысленная вещь; только нет того, кто бы это.

XII

Логика, которой теперь пользуются, скорее служит укреплению, и сохранению заблуждений, имеющих свое основание в общепринятых понятиях, чем отысканию истины. Поэтому она боле вредна, чем полезна.

XIV

Силлогизмы состоят из предложений, предложения из слов, а слова суть знаки понятий. Поэтому если сами понятия, составляя основу всего, спутаны и необдуманно отвлечены от вещей, то нет ничего прочного в том, что построено на них. Поэтому единственная надежда — в истинной индукции.

XV

Ни в логике, ни в физике в понятиях нет ничего здравого. «Субстанция», «качество», «действие», «страдание», даже «бытие» не являются хорошими понятиями; еще менее того — поня­тия: «тяжелое», «легкое», «густое», «разреженное», «влажное», «сухое», «порождение», «разложение», «притяжение», «отталкивание», «элемент», «материя», «форма» я прочие такого же рода. Все они вымышлены и плохо определены.

XVI

Понятия низших видов — «человек», «собака», «голубь» — и непосредственных восприятий чувства — «жар», «холод», «белое», «черное» — не обманывают нас явно, но я они иногда становятся смутными из-за текучести материя и смешения вещей. Остальные же понятия, которыми люди до сих пор пользуются, Ч суть уклонения, должным методом не отвлеченные от вещей и не выведенные из них.

XVIII

То, что до сих пор открыто науками, почти целиком относится к области обычных понятий. Для того чтобы проникнуть в глубь м в даль природы, необходимо более верным и осторожным путем отвлекать от вещей как понятия, так и аксиомы, и вообще необходим лучшая и более надежная работа разума.

XIX

Два пути существуют и могут существовать для отыскания и открытия истины. Одни воспаряет ощущений и частностей к наиболее общим аксиомам и, идя от этих оснований и их непоколебимой истинности, обсуждает и открывает средние аксиомы. Этим путем и пользуются ныне. Другой же путь выводит аксиомы из ощущений и частностей, поднимаясь непрерывно и постепенно, пока наконец не приходит к наиболее общим аксиомам. Это путь истинный, но не испытанный.

XXII

Оба эти пути исходят из ощущений и частностей и завершаются в высших общностях. Но различие их неизмеримо. Ибо один лишь бегло касается опыта и частностей, другой надлежащим образом задерживается на них. Один сразу же устанавливает некие общности, абстрактные и бесполезные, другой постепенно подии» мается к тому, что действительно более сообразно природе.

XXIV

Никоим образом не может быть, чтобы аксиомы, установленные рассуждением, имели силу для открытия новых дел, ибо тонкость природы во много раз превосходит тонкость рассуждений. Но аксиомы, отвлеченные должным образом из частностей, в свою очередь, легко указывают и определяют новые частности и таким путем делают науки действенными.

XXV

Аксиомы, которыми ныне пользуются, проистекают из скудного простого опыта и немногих частностей, которые обычно встречаются, и почти соответствуют этим фактам и их объему. Поэтому нечего удивляться, если пи аксиомы не ведут к новым частностям. Если же, паче, чаяния, открывается пример, который ранее не был известен, аксиому спасают посредством какой-либо прихотливой дистинкции, между тем как истиннее было бы исправить самое аксиому.

XXVI

Познание, которое мы обычно применяем в изучении природы, мы будем для целей обучения называть предвосхищением природы, потому что оно поспешно и незрело. Познание же, которое должным образом извлекаем из вещей, мы будем называть истолкованиям природы.

XXXVII

Рассуждения тех, кто проповедовал акаталепсию, и наш путь истоках своих некоторым образом соответствуют друг другу. Однако в завершении они бесконечно расходятся и противополагаются одно другому. Те просто утверждают, что ничто не может быть познано. Мы же утверждаем, что в природе тем путем, которым ныне пользуются, немногое может быть познано. Те в даль­нейшем рушат достоверность разума и чувств, мы же отыскиваем и доставляем им средства помощи.

LXX

Самое лучшее, из всех доказательств есть опыт... Тот способ пользования опытом, который люди теперь применяют, слеп и неразумен. И потому, что они бродят и блуждают без всякой верной дороги и руководствуются только теми вещами, которые попадаются навстречу, они обращаются ко многому, но мало подвигаются вперед... Если даже они принимаются за опыты более вдумчиво, с большем постоянством и трудолюбием, они вкладывают свою работу в какой-либо один опыт, например, Гильберт — в магнит, алхимики — в золото. Такой образ действий людей и невежествен и беспомощен...

Бог в первый день творения создал только свет, отдав этому делу целый день и не сотворив в этот день ничего материального. Подобным же образом прежде всего должно из многообразного опыта извлекать открытие истинных причин и аксиом и должно искать светоносных, а не плодоносных опытов. Правильно же открытые и установленные аксиомы вооружают практику не по­верхностно, а глубоко и влекут за собой многочисленные ряды практических приложений...

LXXXVIII

...Во всех науках мы встречаем ту же ставшую обычной уловку, что создатели любой науки обращают бессилие своей науки в клевету против природы. И то, что недостижимо для их науки, то они на основании той же науки объявляют невозможными в самой природе...

XCV

Те, кто занимался науками, были или эмпириками или догма тиками. Эмпирики, подобно муравью, только собирают и довольст­вуются собранным. Рационалисты, подобно пауку, производят ткань из самих себя. Пчела же избирает средний способ: она извлекает материал из садовых и полевых цветов, но располагает и изменяет его по своему умению. Не отличается от этого и подлинное дело философии. Ибо она не основывается только или преимущественно на силах ума и не откладывает в сознание нетронутым материал, извлекаемый из естественной истории и из механических опытов, но изменяет его и перерабатывает в разуме. Итак, следует возложить добрую надежду на более тесный и нерушимый (чего до сих пор не было) союз этих способностей — опыта и рассудка.

CIV

Не следует все же допускать, чтобы разум перескакивал от частностей к отдаленным, и почти самым общим аксиомам (каковы так называемые начала наук и вещей) и по их непоколебимой, испытывал бы и устанавливал средние аксиомы. Так было до сих пор: разум склоняется к этому не только естественным возбуждением, но и потому, что он уже давно приучен к этому доказательствами через силлогизм. Для наук же следует ожидать добра только тогда, когда мы будем восходить по истинной лестнице, во непрерывным, а не прерывающимся ступеням — от част­ностей к меньшим аксиомам и затем к средним, одна выше другой, в, наконец, к самым общим. Ибо самые низшие аксиомы немногим отличаются от голого опыта. Высшие же и самые общие аксиомы (какие у вас имеются) умозрительны и абстрактны, и в них нет ничего твердого. Средние же аксиомы истинны, тверды и жизненны, от них зависят человеческие дела и судьбы. А над ними, наконец, расположены наиболее общие аксиомы — не абстрактные, но правильно ограниченные этими средними аксиомами

Поэтому человеческому разуму надо придать не крылья, а, ско­рее, свинец в тяжести, чтобы они сдерживали всякий его прыжок и полет...

CV

Для построения аксиом должна быть придумана иная форма индукции, чем та, которой пользовались до сих пор. Эта форма должна быть применена не только для открытия и испытания того, что называется началами, но даже и к меньшим и средним и, наконец ко всем аксиомам. Индукция, которая совершается путем простого перечисления, есть детская вещь: она дает шаткие заключения и подвергнута опасности со стороны противоречащих частностей, вынося решения большей частью на основании меньшего, чем следует, количества фактов, и притом только тех, которые имеются налицо. Индукция же, которая будет полезна для открытия и доказательства наук и искусств, должна разделять природу посредством должных разграничений и исключений. И затем после достаточного количества отрицательных суждений она должна заключать о положительном. Это до сих пор не совершено... Пользоваться же помощью этой индукции следует не только для открытия аксиом, но и для определения понятий. В указанной индукции и заключена, несомненно, наибольшая надежда.

CXXVI

Возразят также, что, удерживая людей от произнесения суждений и от установления определенных начал до тех пор, пока они в должном порядке не придут через средние ступени к наиболее общему, мы проповедуем какое-то воздержание от, суждений и приводим дело к акаталепсии. В действительности же мы думаем не об акаталепсии, а об евкаталепсии,ибо мы не умаляем значения чувства, а помогаем ему и не пренебрегаем разумом, а управ­ляем им. Притом лучше знать то, что надо, и все же считать, что мы не знаем вполне, чем считать, что мы знаем вполне, и все же чего не знать о том, что надо.

ВОПРОСЫ И ЗАДАНИЯ

1. Ф. Бэкон уподобляет умственные орудия материальным. Каковы основания такого уподобления?_______________________________________

__________________________________________________________________

2. К чему может быть сведена критика Бэконом всей предшествующей науки? ____________________________________________________________

__________________________________________________________________

3. В чем Бэкон усматривает недостатки понятийной системы сложившегося научного знания? __________________________________________________ ____________________________________________________________________

4. Согласно Бэкону, предпочтение следует отдать опыту, но не в его интерпретации алхимиками. В чем он усматривает основные пороки алхимического опыта? ______________________________________________

__________________________________________________________________

__________________________________________________________________

ПОСТСКРИПТУМ

Фрэнсис Бэкон считал, что лишь благодаря трем инновациям: бумаге и книгопечатанию, компасу и пороху европейское общество смогло полностью отойти от средневекового традиционализма. Все эти изобретения были сделаны в Китае, но использовали их (т.е. превратили знание в силу) европейцы

ТЕКСТ

Создателем рационалистического метода явился великий французский философ и математик Рене Декарт. Его вклад в философию по праву именуется картезианской революцией. (Латинизированное имя Декарта – Сartesium, отсюда название его учения – картезианство.) Рационализм – философское направление, признающее разум (лат. ratio) основой познания и поведения человека. Отправным пунктом познания, по Декарту, должна стать интеллектуальная интуиция, непосредственное созерцание предмета разумом, не нуждающееся в данных ощущений. Студентам предлагается ознакомиться с 4 правилами рационалистического метода Р. Декарта по отрывку из его книги “Рассуждение о методе”.

РЕНЕ ДЕКАРТ

РАССУЖДЕНИЕ О МЕТОДЕ

В молодости из философских наук я немного изучал логику, а из математических — геометрический анализ и алгебру — три искусства, или науки, которые, казалось бы, должны дать кое-что для осуществления моего намерения. Но, изучая их, я заметил, что в логике ее силлогизмы и большая часть других ее наставлений скорее помогают объяснять другим то, что нам известно, или даже, как в искусстве Луллия, бестолково рассуждать о том, чего не знаешь, вместо того чтобы изучать это. И хотя логика действительно содержит много очень правильных и хороших предписаний, к ним, однако, примешано столько других – либо вредных, либо ненужных,— что отделить их почти так же трудно, как разглядеть Диану или Минерву в необделанной глыбе мрамора.

Подобно тому, как обилие законов часто служит оправданием для пороков — почему государственный порядок лучше, когда законов немного, но они строго соблюдаются,— так вместо большого количества правил, образующих логику, я счел недостаточным твердое и непоколебимое соблюдение четырех следующих.

§ Первое — никогда не принимать за истинное ничего, что я не познал бы таковым сочевидностью, иначе говоря, тщательно избегать опрометчивости и предвзятости и включать в свои суждения только то, что представляется моему уму столь ясно и столь отчетливо, что не дает мне никакого повода подвергать их сомнению.

§ Второе — делить каждое из исследуемых мною затруднений на столько частей, сколько возможно и нужно для лучшего их преодоления.

§ Третье — придерживаться определенного порядка мышления, начиная с предметов наиболее простых и наиболее легко познаваемых и восходя постепенно к познанию наиболее сложного, предполагая порядок даже там, где объекты мышления вовсе не даны в их естественной связи.

§ И последнее — составлять всегда перечни столь полные и обзоры столь общие, чтобы была уверенность отсутствия.

Длинные цепи доводов, совершенно простых и доступных, коими имеют обыкновение пользоваться геометры в своих труднейших доказательствах, натолкнули меня на мысль, что доступное человеческому познанию одинаково вытекает одно из другого. Остерегаясь, таким образом, принимать за истинное то, что таковым не является, и всегда соблюдая должный порядок выводах, можно убедиться, что нет ничего ни столь далекого, чего нельзя было бы достичь, ни столь сокровенного, чего нельзя было бы открыть. Мне не стоило большого труда отыскание того, с чего следует начинать, так как я уже знал, что начинать надо с самого простого и доступного пониманию; учитывая, что среди всех, кто ранее исследовал истину в науках, только математики смогли найти некоторые доказательства, то есть представить доводы, несомненные и очевидные, я уже не сомневался, что начинать надо именно с тех, которые исследовали они.

ВОПРОСЫ И ЗАДАНИЯ

1. Р. Декарт возражает против обилия законов – с его точки зрения, правил, которым следует исследователь, должно быть немного. Объясните, почему. ______________________________________________________________________

2. Что вкладывается Декартом в его принцип очевидности?_______________

__________________________________________________________________

__________________________________________________________________

3. К чему может быть сведен Декартов аналитический метод? ______________________________________________________________________

4. Способ аргументации Декарта может быть охарактеризован как экзистенциальный (личностный). Согласны ли вы с этим утверждением? Приведите свои доводы. ____________________________________________

__________________________________________________________________

__________________________________________________________________