Основные направления в философии.

Как уже было сказано выше, предметом философии являются отношения «человек – мир». Эти отношения имеют два аспекта. Первый аспект связан с вы­явлением причины всего сущего (в том числе и самого человека). Второй аспект — с возможностью адекватного познания мира.

В зависимости от решения этой проблемы в первом аспекте фи­лософов можно условно разделить на идеалистов и материалис­тов. Первые считают, что причиной и основанием всего существу­ющего является духовное начало: абсолютный дух, сверхъестественная бестелесная субстанция, Бог (объективные иде­алисты) или сознание самого человека (субъективные идеалисты).

Вторые полагают, что началом и основой всего существующего может быть только материальная субстанция, которая является веч­ной, несотворимой и неуничтожимой (наивные материалисты --вода, воздух, земля, огонь, атом; метафизические материалисты -вещество в его механическом измерении, диалектические матери­алисты - многообразная объективная реальность).

Такое деление не означает, однако, того, что между двумя на­правлениями в философии — материализмом и идеализмом — су­ществует абсолютная противоположность. Наоборот, материализм и идеализм — это взаимосвязанные стороны единого процесса раз­вития философского знания. Каждая из них обусловливает другую, каждая — существует лишь благодаря тому, что существует ее про­тивоположность. В определенном смысле оба философских тече­ния дополняют друг друга, ибо за всю тысячелетнюю историю фи­лософии каждое из них внесло значительный вклад в понимание человека, природы и общества, оставаясь при этом на позициях либо материального, либо духовного начала.

Ответ на вопрос о возможности познания мира может быть ут­вердительным или отрицательным. Большинство философов пола­гают, что мир познаваем. Но есть мыслители, которые объясняют невозможность познания мира либо ограниченностью собственных познавательных потенций человека (скептики), либо объективной непознаваемостью вещей как таковых (агностики).

Структура философского знания.

Философия включает в себя:

1) онтологию – учение об общих принципах бытия мироздания;

2) гносеологию – теорию познания;

3) методологию – учение о методах познания;

4) эпистемологию – теорию естественнонаучного знания, в которой исследуется знание как таковое, его структура, функционирование и развитие;

5) философскую антропологию – учение о сущности человека и его бытии;

6) аксиологию – учение о ценностях бытия человека и общества;

7) социальную философию и философию истории – учение о сущности и развитии человеческого общества;

8) этику или деонтологию – учение о должном;

9) эстетику – учение о прекрасном;

10) логику;

11) историю философии.

Функции философии.

Выделяют следующие функции философии:

1. Мировоззренческую – философия есть информация о мире в целом, она является ядром мировоззрения.

2. Гуманитарную – философия помогает человеку разрабатывать стратегию его жизни.

3. Социально-аксиологическую – философия разрабатывает представления о ценностях, таких как Добро, Справедливость, Правда, Красота; формирует представление об общественном идеале.

4. Культурно-воспитательную – философия формирует человека как личность (особенно такие личностные качества как самокритичность, критичность, сомнение). Важным инструментом здесь является мораль – учение о том, что надо делать, чтобы достичь идеала.

5. Эвристическую – философия содействует росту научных знаний, в т. ч. создаёт предпосылки для научных открытий.

6. Интегрирующую – руководствуясь принципом единства мира философия объединяет, систематизирует знания о мире, получаемые разными науками.

7. Методологическую – философия с её подходами (диалектикой, метафизикой, герменевтикой), принципами, категориями и законами выполняет роль фундамента, на котором формируются общенаучная и частнонаучная методологии.

Вопросы для самоконтроля:

1. Что изучает философия?

2. Соотношение философии с конкретными науками.

3. Рассказать об основных направлениях в философии.

4. Рассказать о структуре философского знания.

5. Функции философии.

7 минут

Литература

1. Новая философская энциклопедия. В 4-х томах - М., 2000

2. Введение в философию. В 2-х частях. 4.1. - М., 1989

3. Философия (под. ред. В.Н. Лавриненко) - М., 2002

4. Алексеев П.В., Панин А.В. Философия - М. Любой год издания

1. Мир философии. Хрестоматия. В 2-х частях. - М., 1991, Ч. 1, с. 10-12

2. Диоген Лаэртский. О жизни, учениях и изречениях великих философов. - М., 1986

3. Осаченко Ю.С., Дмитриева Л.В. Введение в философию мифа. - М., 1994

4. Заблуждающийся разум? - М., 1990, с. 30-57, 296-324

5. Философия в вопросах и ответах - М., 1993

6. Великие мыслители о великих вопросах - М., 2001

7. Спиркин А.Г. Философия - М., 2000

8. Гече Г. Библейские истории - М., 1988

9.Франкл В. Религиозность как поиск смысла жизни // Религия и общество.
Хрестоматия - М., 1994. Часть 1. - 236-239

Выводы по теме

5минут

ПРИЛОЖЕНИЕ

О мифе и мифологии как о способе освоения действительности говорят, когда рассматривают ранние стадии общественного развития.

Можно ли утверждать, что мифология как художественно-эмоциональное переживание мира существует и на других этапах общественного развития, в том числе и на современном его этапе?

Известный философ Рассел в работе «Почему я не хрис­тианин» писал: « Три человеческих импульса, воплощенные в религии, это, по-видимому, страх, тщеславие и нена­висть... Именно потому, что эти страсти в общем и це­лом служат источником человеческих страданий, рели­гия является силой зла, ибо позволяет людям безудержно предаваться своим страстям ...В наше время эти эмоции могут быть почти полностью устранены из человеческой природы при помощи реформ в области воспитания, эко­номики и политики. Основу должны составить реформы в сфере образования...»( Рассел Б. Почему я не христианин. М., 1987. С. 129—130.).

Согласны ли вы с мнением Рассела о психологических корнях

религии и средствах их устранения?

РАБОТА С ПЕРВОИСТОЧНИКАМИ

1.Прочитайте миф Платона об андрогинах и перескажите его.

2. Сформулируйте вопрос, на который отвечает этот миф.

Прежде всего, люди были трех полов, а не о двух, как ныне, — мужского и женского, ибо существовал еще тре­тий пол, который соединял в себе признаки этих обоих; сам он исчез, и от него сохранилось только имя, ставшее бран­ным, — андрогины, и из него видно, что они сочетали в себе вид и наименование обоих полов — мужского и жен­ского. Тогда у каждого человека тело было округлое, спи­на не отличалась от груди, рук было четыре, ног столько же, сколько рук, и у каждого на круглой шее два лица, совершенно одинаковых; голова же у двух этих лиц, гля­девших в противоположные стороны, была общая, ушей

имелось две пары ..., а прочее можно представить себе по всему, что уже сказано. Передвигался такой человек либо прямо, во весь рост, — так же, как мы теперь, но любой из двух сторон вперед, либо, если торопился, шел колесом, занося ноги вверх и перекатываясь на восьми конечностях, что позволяло ему быстро бежать вперед <...>.

Страшные своей силой и мощью, они питали великие замыслы и посягали даже на власть богов...: это они пы­тались совершить восхождение на небо, чтобы напасть на богов.

И вот Зевс и прочие боги стали совещаться, как посту­пить с ними, и не знали, как быть: убить их, поразив род людской громом, как когда-то гигантов, — тогда боги ли­шатся почестей и приношений от людей; но и мириться с таким бесчинством тоже нельзя было. Наконец Зевс, на­силу кое-что придумав, говорит:

— Кажется, я нашел способ и сохранить людей, и по­ложить конец их буйству, уменьшив их силу. Я разрежу каждого из них пополам, и тогда они, во-первых, станут слабее, а во-вторых, полезней для нас, потому что число их увеличится. И ходить они будут прямо, на двух ногах. А если они и после этого не угомонятся и начнут буйство­вать, я, — сказал он, — рассеку их пополам снова, и они запрыгают у меня на одной ножке:

Сказав это, он стал разрезать людей пополам, как раз­резают перед засолкой ягоды рябины или как режут яйцо волоском. И каждому, кого он разрезал, Аполлон, по при­казу Зевса, должен был повернуть в сторону разреза лицо и половину шеи, чтобы, глядя на свое увечье, человек ста­новился скромней, а все остальное велено было залечить.... И вот когда тела были таким образом рассечены пополам, каждая половина с вожделением устремлялась к другой своей половине, они обнимались, сплетались и, страстно желая срастись, умирали от голода и вообще от бездей­ствия, потому что ничего не хотели делать порознь... Вот с каких давних пор свойственно людям любовное влечение друг к другу, которое, соединяя прежние половины, пыта­ется сделать из двух одно и тем самым исцелить человече­скую природу. Итак, каждый из нас — это половинка человека, рас­сеченного на две камбалоподобные части, и поэтому каж­дый ищет всегда соответствующую ему половину <...>.

Причина этому та, что такова была изначальная наша природа, и мы составляли нечто целостное.

(Платон. Пир // Собр. соч.: В 4 т. — М., 1994. - Т.2. - С. 98-101.)

1. Изложить точку зрения В. Соловьёва на взаимодействие между наукой и религией.

2. В чём автор видит основную задачу философии?

В.С.СОЛОВЬЕВ

Несколько слов о настоящей задаче философии

Милостивые государи и госуда­рыни!

Для всех, кто признает какой-ни­будь смысл в истории человечества, не подлежит сомнению, что истори­ческая жизнь народов определяется прежде всего их основными убежде­ниями, их общим мировоззрением. В известные эпохи и в известных об­щественных слоях могут появляться отдельные люди, совершенно осво­бодившиеся от всяких убеждений, лишенные внутреннего содержа­ния, — люди пустые, одним словом; но пустых народов не знает история. Да что и для отдельного человека не­естественно существовать без высших духовных начал, жить в умственной И нравственной пустоте, — это слиш­ком убедительно доказывается неко­торыми явлениями как прошедшей, так и современной истории. Извест­но, в самом деле, что в те эпохи, когда прежние начала жизни ослабели и исчезают, а других еще не является, когда старое умерло, а новое еще не нарождалось, — в такие эпохи разви­вается и достигает огромных разме­ров мания самоубийств, — я разумею такие самоубийства, которые не мо­гут быть удовлетворительно объясне­ны из одних внешних частных при­чин. Так, я думаю, всякий из вас мог заметить, что в большей части тех многочисленных самоубийств, что совершаются в наши дни, если и су­ществуют внешние поводы, то пово­ды настолько ничтожные, что во вся­кое другое время они не могли бы возбудить и мысли о самоубийстве. А бывают случаи, что и безо всякого внешнего повода, в самой счастли­вой обстановке люди сильные и здо­ровые равнодушно лишают себя жизни, объявляя, что жить не стоит, не из чего. Если оставить произволь­ные и ничего не говорящие объясне­ния, то придется признать, что дей­ствительно причина в том, что жить не из чего, что, с исчезновением глу­боких убеждений, всеобщих безуслов­ных идей, опустел мир внутренний и потерял свою красоту мир внешний. Каждый почти день приносит нам убийственно-реальные доказательства того, что человек есть существо из двух миров, что чистый эфир мира духовного так же необходим для его жизни, как и воздух мира веществен­ного. Когда человек, освободившись от всяких безусловных начал и стремлений, обращается исключительно к непосредственным практическим ин­тересам, то скоро для него самого обнаруживается та парадоксальная истина, что все эти наслаждения и радости обыкновенной жизни, которые кажутся такими непосредственными и себедовлеющими, в действитель­ности имеют значение только при чем-нибудь другом, только как мате­риальная подкладка, внешняя среда другой, высшей жизни, сами же по себе, поставленные как цель, лише­ны всякого положительного содержа­ния и радикально неспособны дать какое-нибудь удовлетворение. По известному мифологическому веро­ванию многих народов, в одну таин­ственную летнюю ночь земля откры­вает вое свои сокровища; но только мудрые, вещие люди, употребляющие магические силы для высоких целей познания и подчинения себе приро­ды, получают эти сокровища и поль­зуются ими; те же, которые искали только этих вещественных сокровищ ради их самих, приносят домой, вмес­то воображаемого золота, только об­горелые уголья и навоз. Сокровища непосредственной жизни имеют цену лишь тогда, когда за ними таится без­условное содержание, когда над ними стоит безусловная цель. Если же это содержание, эта цель перестали су­ществовать для человека, а интересы материальной жизни обнаружили между тем все свое ничтожество, то понятно, что ничего более не остаётся, кроме самоубийства.

Итак, милостивые государи и государыни , безусловно, необходи­мы для жизни человеческой убежде­ния и воззрения высшего порядка, т.е. такие, что разрешали бы существен­ные вопросы ума, вопросы об исти­не-сущего, о смысле или разуме яв­лений, и вместе с тем удовлетворяли бы высшим требованиям воли, ставя безусловно цель для хотения, опре­деляя верховную норму деятельнос­ти, давая внутреннее содержание всей жизни; необходимы, говорю я, такие общие воззрения, что разрешали бы те вопросы, удовлетворяли бы тем требованиям, которых не разрешают и которым не удовлетворяют ни не­посредственная практическая жизнь, ни положительная наука. Такие об­щие воззрения, как известно, суще­ствовали и существуют, и притом в двух формах: религии и философии. Но туг представляется великое затруд­нение. Если нас и не должен оста­навливать тот для многих соблазни­тельный факт, что как религия, так и еще более философия лишены, по-видимому, всякого единства, пред­ставляясь в виде множества отдель­ных систем, не признающих друг дру­га; если это, говорю я, и не должно нас останавливать, потому что для более глубокого понимания уже давно открылось, что как все религиозные системы суть лишь различные, более или менее ограниченные фазисы одного и того же религиозного со­держания, так равно и множествен­ность философских систем есть лишь необходимое условие для последова­тельного и многостороннего разви­тия одних и тех же умственных на­чал; если, таким образом, в высшем конкретном единстве исчезает кажу­щееся противоречие внутри религи­озной сферы и внутри сферы фило­софской, то, однако, все еще остает­ся раздвоение между религией вооб­ще и философией вообще, двойствен­ность веры и разума. Правда, это раз­двоение существовало не всегда. Так, чтобы не обращаться к слишком глу­бокой древности, можно вспомнить, что в лучшие времена христианства лучшие его представители соединяли искреннюю веру с философским глу­бокомыслием и не находили никакого противоречия между догматами своей религии и последними результатами тогдашней философии. Но такое счастливое единство не было продол­жительно. Сначала сознание разума отделилось от религиозной веры, по­том стало относиться к ней прямо от­рицательно, враждебно. Этому разде­лению во внутренних началах жизни приблизительно соответствует и раз­деление во внешней жизни народов, разделение между так называемым образованным обществом, которое более или менее сознательно стало под знамя рассудочного просвеще­ния, получающего свои высшие на­чала от философии, и между так на­зываемым простым народом, который остался верен религиозному преданию. Теперь спрашивается: нормально ли это двоякое разделение? Одна русская литературно-научная шко­ла — так называемые славянофилы — отвечала на это безусловно отрица­тельно. Признавая указанное разде­ление явлением вполне нормальным, каким-то историческим грехопадени­ем, она требовала всецелого возвра­щения к первоначальному единству; требовала, чтобы личный разум со­вершенно отказался от своей само­стоятельности в пользу общей рели­гиозной веры и церковного преда­ния. Теперь уже и противники сла­вянофильства признали, важные ус­луги, оказанные русской мысли пред­ставителями этой школы. Тем не менее очевидно, что основные нача­ла ее могут быть приняты лишь после коренного изменения. Со стороны теоретической, признавая все умст­венное развитие Запада явлением без­условно ненормальным, произволь­ным, это воззрение вносит колоссаль­ную бессмыслицу во всемирную ис­торию; со стороны же практической оно представляет неисполнимое тре­бование возвратиться назад, к старо­му, давно пережитому. Но если должно, вопреки славянофильскому воззрению, признать западное разви­тие, т.е. данное историческое раздвое­ние разумного сознания и религиоз­ной веры, законным произведением логической и исторической необхо­димости, то отсюда, очевидно, не сле­дует, чтобы такое раздвоение было вечным абсолютным законом, чтобы философское сознание, по существу своему, противоречило религиозной вере. Действительно, мы находим, что это раздвоение и противоречие есть нормальное явление, только как вре­менное переходное состояние; что если разум, в известный момент свое­го развития, становится

+++-необходимо в отрицательное отношение к содер­жанию религиозной веры, то в даль­нейшем ходе этого развития он с та­кою же необходимостью приходит, к признанию тех начал, которые со­ставляют сущность истинной рели­гии. Мы видим, что та самая запад­ная философия, которая прежде чуж­далась всех религиозных начал или относилась к ним отрицательно, ныне, по внутренней необходимости своего развития, стала на такую точ­ку зрения, которая требует положи­тельного отношения к религии, всту­пила на такую почву, на которой возможно ее соединение с религией. И хотя это соединение еще не совер­шилось и весьма вероятно, что никогда не совершится в западной философии, но тем не менее весь предшествующий ход философского развития заставляет признать его пос­ледним результатом высший синтез философского познания и религиоз­ной веры. Теперь же, когда этот ре­зультат еще не достигнут, он состав­ляет необходимую, настоящую зада­чу философской мысли.

(Соловьев B.C. Сочинения: В 2 т. Т. 1. М., 1989. С. 15-18.).

1.Дайте четкое определение: из чего, как, когда, почему, зачем, где возникает философия?

2. Какие три теории возникновения философии перечисляются в данной статье?

3. Какие три основные экономические и социальные предпосылки возникновения философии называет автор?

4. Почему, как полагает А. Н. Чанышев, философская мысль не смогла развиться нигде, кроме Индии, Китая и Греции?

5. Укажите, какова дальнейшая судьба мифологии после по­явления философии и почему мифология продолжает сосу­ществовать с философией вплоть до наших дней?

ЧАНЫШЕВ А. Н.

ИЗ ЧЕГО ВОЗНИКЛА ФИЛОСОФИЯ? ...Одни утвер­ждают, что философия возникла из мифологии (А. Ф. Ло­сев и многие другие) или даже из религии (Гегель и мно­гие другие), иные же думают, что философия возникла из знания и только из знания, из начатков наук. Между эти­ми двумя умеренными крайностями помещаются те кон­цепции генезиса философии, которые говорят о двух на­чалах философии: мифологическом и научном...

КАК ВОЗНИКЛА ФИЛОСОФИЯ? Философия возник­ла как разрешение противоречия между художественно-мифолого-религиозным мировоззренческим комплексом и интеллектуальной деятельностью человека, связанной с решением реальных задач жизнеобеспечения рода, племени и народа.

Разрешение этого противоречия состояло в том, что до­толе ограниченный узкими рамками спецзадач интеллект вторгается в область мировоззрения и интеллектуализирует его. Так возникает философия как интеллектуальное ми­ровоззрение. Философия наследует от мифологического мировоззрения установку на большие вопросы, а от интел­лекта — интеллектуальность...

КОГДА ВОЗНИКАЕТ ФИЛОСОФИЯ? Раньше прихо­дилось читать, что философия возникла вместе с возник­новением классового общества и отделением умственного труда от физического...

На самом деле философия возникает не с возникнове­нием классового общества, а на определенной ступени его развития. Философия возникает в начале «века железа»...

Железные орудия получили широкое распространение в Средиземноморье лишь к концу VI в. до Р.Х. [Рождества Христова, т. е. нашей эры. — К. К.], то же самое можно ска­зать о Древнем Китае и о Древней Индии. Появление в Китае сохи с железным сошником революционизировало тамошнее сельское хозяйство. Появление железного ору­жия и средств защиты («щит и меч») демократизировало армию, потому что железо со временем стало намного де­шевле бронзы и было доступно и небогатым слоям насе­ления.

Таким образом, «железный век» начинается лишь с вы­теснения железными орудиями труда и войны бронзовых орудий.

Большое значение для генезиса философии имело возникновение монеты как законченной формы денег... Монета — единственная абстракция, которую можно по­трогать. Распространение монетного обращения, проника­ющего во все уголки общества, служило развитию способ­ности к счету, а счет — первая элементарная деятельность интеллекта. Распространение монеты — предметной абст­ракции — способствовало развитию абстрактного мышле­ния даже на уровне обыденного и массового сознания.

Третья причина — борьба классов. Философия возни­кает как мировоззрение новых слоев городского населения, борющихся с теми, кто обосновывал свое право на власть и привилегии, исходя из мифологического мировоззрения. Например, в Греции евпатриды (благородные) ссылались

на то, что их род шел от того или иного «героя», один из родителей которого — бог или богиня. Ясно, что у новых слоев появилась социальная потребность в новом мировоз­зрении, которое отодвигало бы мифологическое мировоз­зрение на задний план и соответствовало бы уровню зна­ний этих слоев...

ПОЧЕМУ ВОЗНИКАЕТ ФИЛОСОФИЯ? Философия возникает потому, что новый уровень общественной жиз­ни, новый уровень знания, новые общественные движения породили общественную потребность в новом виде миро­воззрения, который больше, чем старая мифология, соот­ветствовал бы новому этапу в развитии общества. Новые слои населения должны были подорвать престиж мифоло­гии и заменить ее более современным видом мировоззре­ния.

ЗАЧЕМ ВОЗНИКАЕТ ФИЛОСОФИЯ? ...философия возникает для удовлетворения общественной потребности в новом мировоззрении.

ГДЕ ВОЗНИКАЕТ ФИЛОСОФИЯ? ... Мы ... думаем, что философия возникла и в Китае, и в Индии, и в Гре­ции. Что касается стран Ближнего Востока (Вавилония, Сирия, Финикия, Иудея, Египет), то там была возмож­ность появления философии в форме протофилософии (особенно в Вавилонии и в Египте, где высокого уровня достигли протонауки), но эта возможность не реализова­лась из-за персидского нашествия, когда Персидская сверх­держава поглотила все эти древнейшие цивилизации и культуры...

(Чанышев А. Н. Философия как «филология», как мудрость и как мировоззрение // Вестник МГУ. — Сер. 7. Философия. — 1999. —№1. — С. 10-11, 15-18.)

1. Перескажите сказку, обращая внимание на разницу между классическим сюжетом и вариантом, приведенным Э. Фроммом в книге «Душа человека».

2. Расскажите, в чём, по мнению Э. Фромма, состоит смысл этой сказки (о чём она повествует)? Согласны ли вы с таким толкованием?

Красная Шапочка

На примере «Красной Шапочки» можно проиллюстрировать взгляды Фрейда и одновременно проследить вариации темы конфликта мужс­кого и женского начала, проявившегося в трилогии об Эдипе и в мифе
о сотворении мира. Вот эта сказка:

«Жила-была маленькая девочка, и такая она была славная, что кто на нее ни посмотрит, все ею любовались; но больше всех ее любила бабушка, и не было на свете ничего, что она пожалела бы для своей внучки. Однажды она подарила ей красную бархатную шапочку, которая была девочке так к лицу, что она никогда ее не снимала; и ее прозвали Красная Шапочка.

Однажды мама сказала ей: «Вот, Красная Шапочка, кусочек пирога и бутылочка вина; возьми это и отнеси бабушке, она больна и слаба, она поест и поправится. Отправляйся утром, пока прохладно, по дороге иди бабушке ничего не достанется; когда придешь к бабушке, не забудь сказать «С добрым утром», и пока, не поздороваешься, не заглядывай в каждый уголок». Красная Шапочка поклялась маме, что будет вести себя осторожно.

Бабушка жила в лесу, в полумиле от деревни, и как только Красная Шапочка зашла в лес, ей повстречался волк. Красная Шапочка не знала, какой он нехороший, и совсем не испугалась.

— Здравствуй, Красная Шапочка,- оказал он.

— Здравствуй, волк.

— Куда это ты идешь так рано?

— К бабушке.

— А что у тебя в фартучке?

— Пирожок и вино; вчера мама пекла пироги, пусть бедная больная бабушка съест чего-нибудь вкусненького, и ей станет легче.

— А где живет твоя бабушка?

— Отсюда целых четверть мили, в лесу; ее домик стоит под тремя большими дубами, внизу сразу орешник. Ты, наверно, знаешь это место,— ответила Красная Шапочка.

Волк подумал: «"Какое нежное юное создание! Какой лакомый кусо­чек — она, пожалуй» куда вкуснее, чем старуха. Надо ухитриться схва­тить обеих». Oн пошел рядом с Красной Шапочкой, а потом сказал:

— Смотри, Красная Шапочка, какие тут красивые цветочки — почему ты не смотришь вокруг? А как сладко поют птички, ты, наверное, тоже не слышишь? Ты идешь так чинно, будто в школу, а вокруг, в лесу — такая красота!

Красная Шапочка подняла глаза, увидела, как сквозь деревья то тут, то там пляшут солнечные лучи, а вокруг растут прелестные цветы, и подумала: «А что, если я принесу бабушке букетик цветов, она, наверное, будет рада, Еще рано, я еще успею добраться до бабушки». И свернула с тропинки в лес, чтобы собрать цветов. Когда она сорвала цветочек, ей показалось, что там, дальше,— еще лучше, и она побежала за ним; так она забиралась в лес все дальше и дальше.

А волк тем временем быстро прибежал к бабушкиному дому и постучал в дверь.

— Кто там?

— Открой, это я, Красная Шапочка,— ответил волк,— я принесла тебе пирожок и вино.

— Дерни за веревочку,— сказала бабушка,— я совсем ослабла и не могу встать.

Волк дернул за веревочку, дверь открылась; он, ни слова не говоря, подскочил к кровати и проглотил старушку. Потом он надел ее платье и чепчик, улегся в постель и задернул полог.

А Красная Шапочка бегала по лесу и собирала цветы. Насобирав целую охапку, она вспомнила про бабушку и отправилась к ней.

Она удивилась, что дверь открыта, а когда вошла, ей стало как-то не по себе, и она подумала: «Что такое? Как мне сегодня неловко. А ведь всегда мне так нравилось у бабушки. Она громко сказала: «Доброе утро!» но никто не ответил; тогда она подошла к кровати и раздвинула занавески. На кровати лежала бабушка, чепчик у нее был надвинут на глаза, и выглядела она очень странно.

— Бабушка,— сказала Красная Шапочка,— почему у тебя такие большие уши?

— Это чтобы лучше тебя слышать, милая,— был ответ.

–Бабушка, а почему у тебя такие большие глаза?

– Это чтобы лучше тебя видеть, милая.

–А почему, бабушка, у тебя такие большие руки?

— Это чтобы крепче обнять тебя.

— Ой, бабушка, а какие у тебя большие зубы!

— А это чтобы лучше тебя съесть!

И с этими словами волк выпрыгнул из кровати и проглотил Шапочку.

Наевшись, волк опять улегся в постель, уснул и громко захрапел, то время мимо дома проходил охотник и подумал: «Как храпит старушка! Нужно пойти посмотреть, не надо ли ей чего-нибудь». Он вошел в комнату и, подойдя к кровати, увидел там волка. «Вот ты где, нечестивец! — сказал он,— я давно охочусь за тобой!» Он хотел застрелить волка, но подумал, что волк, наверное, проглотил бабушку и ее, наверное, еще можно спасти. Он не стал стрелять, а достал ножницы и решил разрезать волку брюхо. Сделав надрез, он увидел Красную Шапочку; когда разрезал брюхо дальше, оттуда выпрыгнула девочка и воскликнула: «Ах, как я испугалась! Как темно у волка в брюхе», Потом выбралась старушка, едва дыша, но все-таки живая. Красная Шапочка быстро насобирала больших камней и вместе с охотником набила ими волку брюхо. Когда волк проснулся, он хотел убежать, но камни были такие тяжелые, что он тут же рухнул замертво.

Все трое обрадовались. Охотник содрал с волка шкуру и унес ее домой; бабушка съела пирожок и выпила вино, которое принесла Красная Шапочка, и пришла в себя, а Красная Шапочка подумала: «Больше когда в жизни не буду сворачивать без спросу с дорожки в лес». Большинство символов в этой сказке легко понять, «Красная бархатная шапочка» — символ менструации. Маленькая девочка, о приключениях которой рассказывается в сказке, превратилась в зрелую женщину столкнулась с проблемой половых отношений.

Очевидно, что предостережение «не сворачивай с дорожки в лес», чтобы «не упасть и не разбить бутылочку»,— это предостережение о том, что вступить в половую связь и утратить девственность опасно.

При виде девочки у волка разыгрался сексуальный аппетит, и он пытается соблазнить ее, предложив «оглянуться вокруг» и послушать, как сладко поют птицы. Красная Шапочка «поднимает глаза» и, послушавшись волка, углубляется «все дальше и дальше в лес». При этом она характерную попытку найти своему поступку какое-то рациональное объяснение; чтобы убедить себя, что она не делает ничего плохого, она рассуждает о том, что бабушка будет рада, если она принесёт ей цветы.

Но она сурово наказана за то, что свернула с прямой дороги добродетели. Волк, переодевшись бабушкой, проглотил невинную Красную Шапочку. Насытившись, он уснул.

До этого момента в сказке, как кажется, присутствует одна простая мораль: вступать в половые отношения опасно. Но на самом деле все гораздо сложнее. Какова здесь роль мужчины и как представлены половые отношения?

Мужчина предстает в образе безжалостного и коварного животного, а половой акт описан как акт каннибализма, в котором мужчина пожирает женщину. Те женщины, которым нравятся мужчины и которые получают удовольствие, вступая с ними в половые отношения, не согласны c таким представлением. Оно отражает глубокую враждебность к мужчинам и к половым отношениям. Ненависть и предубеждённость против мужчин особенно отчетливо звучит в конце сказки. Здесь, как и в случае вавилонского мифа, нужно вспомнить, что превосходство женщины состоит в ее способности вынашивать ребенка. Как сделано, чтобы волк выглядел смешным? Показано, как он попытался сыграть роль беременной женщины, у которой в брюхе находятся живые сущест­ва. Красная Шапочка набивает брюхо волка камнями — символ бес­плодия,— и волк терпит поражение: умирает. По древнему закону возмездия его поступок наказан в соответствии с его виной: он погиб от камней, символизирующих бесплодие, и этим высмеиваются его претен­зии на роль беременной женщины.

В этой сказке, где главные герои — три поколения женщин (охотник в конце — условный образ отца, не имеющий реального значения), говорится о конфликте между мужчиной и женщиной; это история торжества женщин, ненавидящих мужчин, история, заканчивающаяся победой женщин.

1. Перескажите текст

2. Насколько актуальна, по вашему мнению, проблема, поднятая Э. Фроммом ? Ответ обоснуйте.

Э. ФРОММ

ЧЕЛОВЕК — ВОЛК ИЛИ ОВЦА?

Одни полагают, что люди — это овцы, другие считают их хищными волками. Обе стороны могут привести аргументы в пользу своей точки зрения. Тот, кто считает людей овцами, может указать хотя бы на то, что они с легкостью выполняют приказы других людей, даже в ущерб себе. Он может также добавить, что люди снова и снова следуют за своими вождями на войну, которая не дает им ничего, кроме разрушения, что они верят любой несуразице, если она излагается с надлежащей настойчивостью и подкрепляется авторитетом власти­телей — от прямых угроз священников и королей до вкрадчивых голосов более или менее тайных обольстителей. Кажется, что боль­шинство людей, подобно дремлющим детям, легко поддается внуше­нию и готово безвольно следовать за любым, кто, угрожая или заискивая, достаточно упорно их уговаривает. Человек с сильными убеждениями, пренебрегающий воздействием толпы, скорее исключе­ние, чем правило. Он часто вызывает восхищение последующих поколений, но, как правило, является посмешищем в глазах своих современников.

Великие инквизиторы и диктаторы основывали свои системы власти как раз на утверждении, что люди — это овцы. Именно мнение, согласно которому люди — овцы и потому нуждаются в вождях, принимающих за них решения, нередко придавало самим вождям твердую убежден­ность, что они выполняли вполне моральную, хотя подчас и весьма трагичную обязанность: брали на себя руководство и снимали с других груз ответственности и свободы, давая людям то, что те хотели.

Однако, если большинство людей — овцы, то почему они ведут жизнь, которая этому полностью противоречит? История человечества написана кровью. Это история никогда не прекращающегося насилия, поскольку люди почти всегда подчиняли себе подобных с помощью силы. Разве Талаат-паша сам убил миллионы армян? Разве Гитлер один убил миллионы евреев? Разве Сталин один убил миллионы своих поли­тических противников? Нет. Эти люди были не одиноки, они располага­ли тысячами других людей, которые умерщвляли и пытали, делая это не просто с желанием, но даже с удовольствием. Разве мы не сталкиваемся повсюду с бесчеловечностью человека — в случае безжалостного веде­ния войны, в случае убийства и насилия, в случае беззастенчивой эксплу­атации слабых более сильными? А как часто стоны истязаемого и стра­дающего существа наталкиваются на глухие уши и ожесточенные сердца! Такой мыслитель, как Гоббс, из всего этого сделал вывод: homo homini lupus est — человек человеку — волк. И сегодня многие из нас приходят к заключению, что человек от природы является существом злым и дест­руктивным, что он напоминает убийцу, которого от любимого занятия может удержать только страх перед более сильным убийцей.

И все же аргументы обеих сторон не убеждают. Пусть мы лично и встречали некоторых потенциальных или явных убийц и садистов, которые по своей беззастенчивости могли бы тягаться со Сталиным или с Гитлером, все же это были исключения, а не правила. Неужели мы действительно должны считать, что мы сами и большинство обычных людей только волки в овечьей шкуре, что наша «истинная природа» якобы проявится лишь после того, как мы отбросим сдерживающие факторы, мешавшие нам до сих пор уподобиться диким зверям? Хоть это и трудно оспорить, однако такой ход мысли нельзя признать вполне убедительным. В повседневной жизни есть возможности для проявления жестокости и садизма, причем нередко их можно реализовать, не опаса­ясь возмездия. Тем не менее многие на это не идут и, напротив, реагируют с отвращением, когда сталкиваются с подобными явлениями.

Может быть, есть другое, лучшее объяснение этого удивительного противоречия? Может быть, ответ прост и заключается в том, что меньшинство волков живет бок о бок с большинством овец? Волки хотят убивать, овцы хотят делать то, что им приказывают. Волки заставляют овец убивать и душить, а те поступают так не потому, что это доставля­ет им радость, а потому, что они хотят подчиняться. Кроме того, чтобы побудить большинство овец действовать, как волки, убийцы должны придумать истории о правоте своего дела, о защите свободы, которая якобы находится в опасности, о мести за детей, заколотых штыками, об изнасилованных женщинах и поруганной чести. Этот ответ звучит убеди­тельно, но и после него остается много сомнений. Не означает ли он, что существуют как бы две человеческие расы — волки и овцы? Кроме того, возникает вопрос: если это не свойственно их природе, то почему овцы с такой легкостью соблазняются поведением волков, когда насилие представлено в качестве их священной обязанности? Может быть, ска­занное о волках и овцах не соответствует действительности? Может быть, и в самом деле отличительным свойством человека является нечто волчье и большинство просто не проявляет этого открыто? А может, речь вообще не должна идти об альтернативе? Может быть, человек — это одновременно и волк, и овца, или он — ни волк, ни овца?

Сегодня, когда нации определяют возможность применения опаснейшего разрушающего оружия против своих «врагов» и, очевидно, не страшатся даже собственной гибели в ходе массового уничтожения, ответ на эти вопросы имеет решающее значение. Если мы будем убеждены, что человек от природы склонен к разрушению, что потребность применять насилие коренится глубоко в его существе, то может ослабнуть наше сопротивление все возрастающей жестокости. Почему нужно сопротивляться волкам, если все мы в той или иной степени волки? Вопрос о том, является ли человек волком или овцой, — это лишь заостренная формулировка вопроса, который в самом широком и общем смысле принадлежит к основополагающим проблемам теологического и философского мышления западного мира, а именно: является ли человек по существу злым и порочным, или он добр по своей сути и способен к самосовершенствованию? Ветхий завет не считает, что человек порочен в своей основе. Неповиновение Богу со стороны Адама и Евы не рассматривается как грех. Мы нигде не находим указаний на то, что это неповиновение погубило человека. Напротив, это неповино­вение является предпосылкой того, что человек осознал самого себя, что он стал способен решать свои дела. Таким образом, этот первый акт неповиновения в конечном счете является первым шагом человека на пути к свободе. Кажется даже, что это неповиновение было предусмот­рено божьим планом. Согласно пророкам, именно благодаря тому, что человек был изгнан из рая, он оказался в состоянии сам формировать свою историю, укреплять свои человеческие силы и в качестве полно­стью развитого индивида достигнуть гармонии с другими людьми и природой. Эта гармония заступила на место прежней, в которой человек ещё не был индивидом. Мессианская мысль пророков явно исходит из того, что человек в своей основе непорочен и может быть спасен помимо особого акта божьей милости.

Конечно, этим еще не сказано, что способность к добру обязательно побеждает. Если человек творит зло, то он и сам становится хуже. Так, например, сердце фараона «ожесточилось», поскольку он постоянно творил зло. Оно ожесточилось настолько, что в определенный момент для него стало совершенно невозможно начать все заново и покаяться в содеянном. Примеров злодеяний в Ветхом завете содержится не мень­ше, чем примеров праведных дел, но в нем ни разу не делается исключе­ния для таких возвышенных образов, как царь Давид. С точки зрения Ветхого завета человек способен и к хорошему, и к дурному, он должен выбирать между добром и злом, между благословением и проклятием, между жизнью и смертью. Бог никогда не вмешивается в это решение. Он помогает, посылая своих посланцев, пророков, чтобы наставлять людей, каким образом они могут распознавать зло и осуществлять добро, чтобы предупреждать их и возражать им. Но после того как это уже свершилось, человек остается наедине со своими «двумя инстинк­тами» — стремлением к добру и стремлением к злу, теперь он сам должен решать эту проблему.

Развитие христианства шло иначе. По мере становления христианс­кой веры появилась точка зрения, согласно которой неповиновение Адама было грехом, причем настолько тяжким, что он погубил природу самого Адама и всех его потомков. Теперь человек не мог больше собственными силами' освободиться от этой порочности. Только акт божьей милости, появление Христа, умершего за людей, может унич­тожить эту порочность и спасти тех, кто уверует в него.

Разумеется, догма о первородном грехе не оставалась бесспорной и внутри самой церкви. На нее нападал Пелагий, однако ему не удалось одержать верх. В период Ренессанса гуманисты пытались смяг­чить эту догму внутри церкви, хотя они не боролись с ней прямо и не оспаривали ее, как это делали многие еретики. Правда, Лютер был более твердо убежден во врожденной подлости и порочности человека, в то время как мыслители Ренессанса, а позднее Просвещения отважи­лись на заметный шаг в противоположном направлении. Последние утверждали, что все зло в человеке является лишь следствием внешних обстоятельств, и потому в действительности у человека нет возмож­ности выбора. Они полагали, что необходимо лишь изменить обсто­ятельства, из которых произрастает зло, тогда изначальное добро в че­ловеке проявится почти автоматически. Эта точка зрения повлияла также на мышление Маркса и его последователей. Вера в принципиаль­ную доброту человека возникла благодаря новому самосознанию, при­обретенному в ходе неслыханного со времен Ренессанса экономического и политического прогресса. Моральное банкротство Запада, начавшееся с первой мировой войны и приведшее через Гитлера и Сталина, через Ковентри и Хиросиму к нынешней подготовке всеобщего уничтожения, наоборот, повлияло на то, что снова стала усиленно подчеркиваться склонность человека к дурному. По существу, это была здоровая реак­ция на недооценку врожденной склонности человека творить зло. С дру­гой стороны, слишком часто это служило причиной осмеяния тех, кто не потерял еще своей веры в человека, причем их точка зрения понималась ложно, а подчас и намеренно искажалась.

Меня часто несправедливо упрекали в недооценке зла, потенциально заложенного в человеке. Хотелось бы подчеркнуть, что я далек от подобного сентиментального оптимизма. Тот, кто обладает длительным опытом практикующего психоаналитика, едва ли может быть склонен к недооценке деструктивных сил в человеке. Он видит эти силы в действии у тяжело больных пациентов и знает, насколько трудно бывает приостановить или направить их энергию в конструктивное русло. Также и те, кто пережил внезапный взрыв зла и разрушительной ярости с начала первой мировой войны, едва ли не заметят силу и интен­сивность человеческой деструктивное. Тем не менее существует опас­ность, что чувство бессилия, охватывающее сегодня как интеллигента, так и среднего человека, может привести к тому, что они усвоят новую версию порочности и первородного греха и используют ее для рациона­лизации взгляда, согласно которому война неизбежна как следствие деструктивности человеческой природы. Подобная точка зрения, неред­ко козыряющая своим необыкновенным реализмом, является заблужде­нием по двум причинам. Во-первых, интенсивность деструктивных устремлений ни в коем случае не свидетельствует об их неодолимости или даже доминировании. Во-вторых, предположение, что войны явля­ются в первую очередь результатом действия психологических сил, ошибочно. При объяснении общественных и политических проблем нет нужды подробно останавливаться на ложной посылке «психологизма». Войны возникают по решению политических, военных и экономических вождей для захвата земель, природных ресурсов или для получения торговых привилегий, для защиты от реальной или мнимой угрозы безопасности своей страны или для того, чтобы поднять свой личный престиж и стяжать себе славу. Эти люди не отличаются от среднего человека: они эгоистичны и едва ли готовы отказаться от собственных преимуществ в пользу других, но вместе с тем они не выделяются ни особой злобностью, ни особой жестокостью. Когда такие люди, которые в нормальной жизни скорее содействовали бы добру, чем злу, приходят к власти, повелевают миллионами и располагают самым страшным оружием разрушения, они могут нанести огромный вред. В гражданской жизни они, вероятно, разорили бы конкурента. В нашем мире могучих и суверенных государств (причем «суверенный» означает: не подчиня­ющийся никаким моральным законам, которые могли бы ограничить свободу действий суверенного государства) они могут искоренить всю человеческую расу. Главной опасностью для человечества является не изверг или садист, а нормальный человек, наделенный необычайной вла­стью. Однако для того чтобы миллионы поставили на карту свою жизнь и стали убийцами, им необходимо внушить такие чувства, как ненависть, возмущение, деструктивность и страх. Наряду с оружием эти чувства являются непременным условием для ведения войны, однако они не являются ее причиной, так же как пушки и бомбы сами по себе не являются причиной войн. Многие полагают, что атомная война в этом смысле отличается от войны традиционной. Тот, кто нажатием кнопки запускает атомные бомбы, каждая из которых способна унести сотни тысяч жизней, едва ли испытывает те же чувства, что и солдат, убива­ющий с помощью штыка или пулемета. Но даже если запуск атомной ракеты в сознании упомянутого лица переживается только как послуш­ное исполнение приказа, все же остается вопрос: не должны ли содер­жаться в более глубоких слоях его личности деструктивные импульсы или по меньшей мере глубокое безразличие по отношению к жизни, для того чтобы подобное действие вообще стало возможным?

Я хотел бы остановиться на трех феноменах, которые лежат, по моему мнению, в основе наиболее вредной и опасной формы человечес­кого ориентирования: на любви к мертвому, закоренелом нарциссизме и симбиозно-инцестуальном влечении. Взятые вместе, они образуют «синдром распада», который побуждает человека разрушать ради раз­рушения и ненавидеть ради ненависти. Я хотел бы также обсудить «синдром роста», который состоит из любви к живому, любви к челове­ку и к независимости. Лишь у немногих людей один из этих двух синдромов получил полное развитие. Однако нет сомнения в том, что каждый человек движется в определенном, избранном им направлении: к живому или мертвому, к добру или злу.

ПРИМЕЧАНИЯ:

Царь Давид – царь Израильско-Иудейского государства (X в. до н. э.). согласно ветхозаветному повествованию, провозглашённый царём Иудеи Давид присоединил к ней ряд израильских племён и создал государство со столицей в Иерусалиме.

Пелагий – (ок. 360 – после 418) – монах, создатель христианского учения (пелагианства), распространившегося в странах Средиземного моря в начале V в.

ТРИ ОСНОВНЫХ ТИПА МИРОВОЗЗРЕНИЯ

	МИФОЛОГИЯ	РЕЛИГИЯ	ФИЛОСОФИЯ
Определение	Тип мировоззрения, основанный либо на художественно-эмоциональном переживании мира, либо на общественных иллюзиях, рождённых неадекватным восприятием большими группами людей (классами, нациями) социальных процессов и своей роли в них.	Тип мировоззрения а) базирующийся на разработанной системе мифов (кодифицированных в т. н. священных книгах), б) разделяющий окружающий мир на земной и сакральный («святой»)	Духовно-теоретическое отношение человека к миру, выраженное через призму логических категорий и всеобщих понятий.
Господствующий тип общественного сознания	«МЫ» - сознание	«МЫ» - сознание	«Я» - сознание
Основной носитель мировоззрения	Коллектив	Особая специализированная группа (каста) священнослужителей (жрецов); сознание широких народных масс мифологично	Индивид
Механизм существования	Суггестия (внушение)	Вера	Рациональность и диалог
Наличие/отсутствие рефлексии	Нет	Рефлексия как исключение	Рефлексивное мышление как правило
Каким видели мир?	Синкретичным (мир природы и мир человека неразделимы)	Окружающий мир удваивается на земной и потусторонний	Мир един, его можно постичь разумом
Наличие/отсутствие субъект–объектных отношений	Отсутствуют	Присутствуют	Присутствуют
Рациональное познание	Нет	Рамки познания ограничены (объект познания – природа)	Мир познаваем
Проблема причинности	Вопрос о причинах явлений не ставится	Причиной всех явлений является Бог	Все явления имеют естественную причину
Основная общественная функция	Регуляция отношений и поведения людей в обществе посредством запретов («табу») и регламентаций	Регуляция отношений и поведения людей в обществе посредством контроля духовного мира человека. Инструментом контроля выступает этика (мораль)	Регуляция отношений и поведения людей в обществе посредством контроля духовного мира человека. Инструментом контроля выступает этика (мораль)
Тип морали	Авторитарная	Авторитарная	Индивидуалистическая
Тип личности	Социоцентрическая личность	Социоцентрическая личность	Эгоцентрическая личность
Тип общества	Традиционное общество	Традиционное общество	Массовое общество
Наличие/отсутствие государства	Нет государства	Есть государство	Есть государство

ТЕСТОВЫЕ ЗАДАНИЯ

001. Какую роль выполняет в философских учениях "аксиология"?

а) это учение о ценностях

б) это теория о мотивации поведения

в) это учение об общезначимых ценностях

г) это нормативная дисциплина

002. Назначение философии?

а) формировать теоретический и практический разум человека

б) способствовать интеллектуальному самоопределению личности

в) углублять и расширять диапазон моральной ответственности

г) все вместе взятое

003. Философия – древнейшее и величайшее мировоззренческое учение о мире и человеке в нем. Укажите на ее ценнейший признак

а) философия является выразителем зрелости духовной культуры
конкретно-исторического общества

б) это способность критической самооценки смысла жизни,
определения целей жизнедеятельности личности

и человечества в целом

в) это состояние абстрактно-понятийного мышления

у интеллектуалов в системе пространственно-временных координат

г) все названные признаки философии ценнейшие в культуре

004. Кто первым назвал новый образ мышления "философия"?

а) Гераклит

б) Платон

в) Сократ

г) Пифагор

д) Демокрит

005. Какое из нижеперечисленных определений философии
первоначальное?

а) душа культуры

б) учение о мудрости

в) любовь к мудрости

г) идея совершенной мудрости

д) форма теоретического мировоззрения

е) учение о первосущностях

006. Правильно ли утверждение, что философия охватывает
более широкий круг явлений, чем только мировоззрение?

а) да

б) нет

007. Можно ли нажать основным предметом философского познания
отношение "человек - мир"?

а) да

б) нет

008. Правда ли, что философия возникла раньше мифологии?

а) да

б) нет

009. Справедливо ли утверждение,

что философию нельзя отождествлять с религией?

а) да

б) нет

010. Возможно ли включение мировосприятия
в структуру мировоззрения?

а) да

б) нет

011. Что такое гносеология?

а) раздел философии, в котором изучаются проблемы познания
и возможности разума

б) совокупность религиозных доктрин о сущности Бога

в) раздел философии,

изучающий фундаментальные принципы бытия

Литература

3. Новая философская энциклопедия. В 4-х томах - М., 2000

4. Введение в философию. В 2-х частях. 4.1. - М., 1989

5. Философия (под. ред. В.Н. Лавриненко) - М., 2002

6. Алексеев П.В., Панин А.В. Философия - М. Любой год издания

10.Мир философии. Хрестоматия. В 2-х частях. - М., 1991, Ч. 1, с. 10-12

11. Диоген Лаэртский. О жизни, учениях и изречениях великих философов. - М., 1986

12. Осаченко Ю.С., Дмитриева Л.В. Введение в философию мифа. - М., 1994

13. Заблуждающийся разум? - М., 1990, с. 30-57, 296-324

14. Философия в вопросах и ответах - М., 1993

15. Великие мыслители о великих вопросах - М., 2001

16. Спиркин А.Г. Философия - М., 2000

17. Гече Г. Библейские истории - М., 1988

18.Франкл В. Религиозность как поиск смысла жизни // Религия и общество.
Хрестоматия - М., 1994. Часть 1. - 236-239