Первоначальные категории протоказахов и их соотношение.

В процессе экономического, культурного и духовного взаимовлияния гуннов, усуней и канглы происходили про­цессы взаимопроникновения, совмещения мировоззренческих установок, которые вначале были существенно различными, ибо как было сказано выше, гунны представляли собой образ жизни "чистых" кочевников, канглы - "чистых" земледель­цев, а усуни синтетический хозяйственный тип полукочевых скотоводов. По прошествии приблизительно пяти-шести веков ситуация существенно изменилась. Гунны в подавляющем большинстве ушли на запад, а те, которые остались или вернулись, растворились и ассимилировались среди других казахских народностей. Значительная часть канглов в ходе переселения огузов на юго-запад ушла в составе этих племен и также была ассимилирована в их составе на новом месте жительства. Оставшиеся канпойцы примкнули к усуням и поныне считают себя в их составе. Это говорит о том, что из протоказахов к середине I тысячелетия усуни оказались тем народом, который сконцентрировал внутри себя основные мировоззренческие ориентиры насельников Казахстана, что объясняется в немалой мере тем, что хозяйственный тип усуней, а именно полукочевое скотоводство, стал превалиру­ющим на всей территории современного Казахстана.

История протоказахов заканчивается в середине I тыся­челетия-, когда завершается сакское и усуньское время, и начинается тюркское время, с воцарением на огромных территориях от Северной Монголии, Центральной Азии и Алтайского нагорья до низовьев Аму-Дарьи и Мавераннахра тюркских народов. На территории Казахстана это связано с появлением найманов и аргынов, кипчаков и кереев, конратов и онгутов, племен Бай-Улы, Алим-Улы и Жетiру и др. Будучи вначале "чистыми" кочевниками, и в этом смысле продолжая линию гуннов, тем не менее после исхода с Алтая они постепенно перешли на полукочевое скотоводство, оказавшееся оптимальным хозяйственным типом на террито­рии Казахстана.

Освоение огромных территорий в Сары-Арке и на западе, перенятие хозяйственного опыта от аборигенов-канглов по­зволило новым народам довольно быстро перенять начала земледелия, огородничества, сенокошения на берегах Иртыша и Тобола, Ишима и Нуры, Сарысу и Тургая, Илека и Яика, Ори и Эмбы. Богатый травостой Сары-Арки, наличие большого числа водопоев позволили пришлым племенам в краткие сроки вжиться в новую природную среду и перейти на полукочевое скотоводство, оставив втуне "чисто кочевни­ческое" хозяйство. И в этом аспекте большую роль сыграл уже имевшийся хозяйственный опыт насельников территорий, протоказахов. По прошествии некоторого времени вся совре­менная территория Казахстана фактически перешла на основы полукочевого скотоводства, от чего и отталкиваются основные мировоззренческие ориентации протоказахов, кото рые сказали непреходящее влияние на генезис, становление и рост философского отношения к окружающей действитель­ности.

Основой философии, как известно, является мировоззре­ние, оказывающееся тем лоном, из которого выступает философия. Мировоззрение является системой духовно-прак­тического освоения действительности, внутри которой пред­ставлены в совокупности знания и убеждения, нравственные идеалы людей и регуляторы социального поведения, полити­ческие ориентиры, психологическое и эстетическое отношение к окружающему миру. Результаты миросозерцания, миропо­нимания и миропреобразования аккумулируются в понятии мировоззрения, которое для отдельного человека оказывается совокупностью представлений о его месте в обществе, формой самосознания, результатом осознания мира как целого.

Философия является ядром мировоззрения на понятийно-категориальном уровне. В этом смысле она оказывается высшим, теоретическим видом мировоззрения. В философском плане мировоззрение всегда направлено на осознание пре­дельных оснований человеческого существования, вычленение всеобщих связей миропорядке, выявление абсолютных границ бытия человека. Полагание человеком меры его социального поведения непосредственно стыкуется с акцентированностью анализа на понятиях "последних оснований", "первоначал", "субстанциальных основ".

Центральными категориями мировоззрения, хотя бы по определению, выступают "мир" и "человек", которые хотя в строгом смысле не являются философскими в аспекте научности, однако весьма многообещающи, ибо "мир зрит человек". Это означает, что, помимо чисто познавательного ракурса, в мировоззренческом подходе имеются еще и такие формы практически-духовного освоения мира, как-то: понимание, общение, интерпретация, вообще культурно-историче­ский контекст и т.п.

Чем слабее государственность, а она всегда была слаба у протоказахов, да и у казахов тоже исторически, тем большее влияние на этническую общность имеет природная среда. Природа всегда выглядела для насельников Казахстана как абсолютное и вечное начало, единственная реальность, которая внутри себя была самодеятельна, имела имманентные причины и факторы существования, располагала основами активности и эволюции. Людям вначале оставалось лишь подчиняться природным закономерностям, постигать их при­чины и строить на этом свое бытие, избегая природных катаклизмов. Природа здесь выступает как Вселенная, имеющая неисчерпаемые глубины и логику своего существо­вания, которая диктует индивидам формы и способы их бытия, будто в кочевническом или земледельческом вари­антах.

Древние и архаические времена вынуждали человека того времени ежедневно подтверждать свою верность мировоззрен­ческим установкам рода или племени, ибо суровые ч тяжелые условия существования не позволяли соплеменника т пренеб­регать социальными ориентирами и обычаями, иначе им угрожало изгнание из рода, что означало в подавляющем большинстве случаев верную смерть. Мировоощущение ста­новилось явным, миропонимание толкало на вполне опреде­ленные поступки, мировоззрение было обусловленным, ре­альным и ясным. Природа выступала как законченный миропорядок, а человек пока является лишь частью природы. Однако по мере развития человека и эволюции его рода постепенно приходит понимание практической, преобразую­щей деятельности, труда, в процессе которого осуществляется приспособление природной среды для нужд человека, а вслед за тем и ее переделка. Появляется земледелие, собирательство трансформируется в огородничество, осуществляется сеноко­шение для нужд домашнего скота. От приспособления природной среды люди переходят к ее переделке, одной из форм чего оказывается одомашнение зверей, их приручение. С момента приручения дикой лошади начинается скотоводство и переход к кочевничеству, что явилось, как было видно выше, прогрессивным явлением в тех условиях.

В философском отношения возникновение переделки природной среды означает целенаправленную деятельность человека, появление фактора целеполагания, что явилось важнейшим условием выделения человека из природы, становления его как самостоятельной сущности. Целеполагающая деятельность человека оказывается завершающей фор­мой объективного процесса. В едином, но противоречивом процессе его стороны выглядят как природная закономерность и целесобразность деятельности людей. Единый миропорядок теперь постоянно прерывается целенаправленной деятельно­стью людей, претендующих уже не на роль "части природы", а на постоянную должность ее преобразователя и господина. Пока в этом ничего негативного нет, однако много веков спустя подобная установка приведет к экологическому и антропологическому кризису.

Мир природы в процессе целеполагания и целенаправ­ленной деятельности людей становится миром человека, внутри которого решающую роль играют уже не природные закономерности, диктующие "железную волю" необходимо­сти, а свободная деятельность людей, когда они начинают творить не только сообразно детерминации внешними обсто­ятельствами, но и по законам свободы. На этом этапе человек выделяется из природной субстанции и противопоставляет себя природе. К.Маркс писал: "Практическое созидание предметного мира, переработка неорганической природы есть самоутверждение человека как сознательного родового суще­ства... человек производит даже будучи свободен от физиче­ской потребности, и в истинном смысле слова только тогда и производит, когда он свободен от нее... человек умеет производить по меркам любого вида и всюду он умеет прилагать к предмету соответствующую мерку: в силу этого человек формирует материю также и по законам красоты".

Полукочевое скотоводство, которое нами воспринимается как "истина", в которой "сняты" основополагающие моменты кочевничества и земледелия на территории насельников Казахстана, позволяет говорить о мировоззренческих ориен­тирах как вехах на пути перехода от деятельности по освоению природы, которая сама оказывается "природной"деятельностью, к деятельности по переделке и преобразованию этой природы как исходного материала жизнедеятельности людей. В этом длительном процессе постепенно вырабатываются две формы связи индивидов, первой .из которых предстает их совместная деятельность по освоению и преобразованию природных компонентов, а второй-взаимосвязь по объединению и развитию общественных форм этноса, воспроизводству его членов, продолжению жизни человека, удовлетворению его биологических и социальных потребно­стей.

Эти формы взаимосвязи индивидов функционируют у протоказахов как совокупная деятельность по скотоводству, земледелию и огородничеству, освоению природы в его пространственных формах, пригодных для кочевья, пахоты, посадки бахчевых, овощей и фруктовых древьев, главным из чего является полукочевое скотоводство, и происходящее в этом трудовом процессе совместное общение, выработка форм сожительства, общежития, что предполагает организацию общественного строя, зиждящегося уже у усуней и канглов на отношениях собственности, имущественного неравенства. Это показывает включенность в процесс материального производства познавательных и оценочных мотивов, которые затем в своей совокупности перерастают в мировоззренческие ориентиры существования, которые уже сами регистрируются в общественном сознании в качестве норм, обычаев и постулатов социального поведения, регулирующих жизнь исторических общностей людей, в частности протоказахов.

Основная задача, которая стоит здесь, состоит в том, чтобы проследить, каким образом производственные отноше­ния полукочевого скотоводства сказываются на образовании мировоззренческих ориентиров у протоказахов, или же, как производственная деятельность людей, связанная с"реальным бытием предмета", сказалась на отношениях людей к природе и друг к другу. А то, что любое общество в первую очередь должно производить и воспроизводить, чтобы потреблять, является непреложным для каждого общественного строя, в т. ч. и для того, где жили протоказахи. /…./ Полукочевое скотоводство, существовавшее многие века, а в Казахстане существующее и поныне, на многие века задало основы существования этого народа, что вылилось в принципы бытия и осознанные ценности мироздания. Более того, эти ценности существуют столь давно, что они стали как бы впитанными в кровь человека с самого детства, потому в значительной мере выступают бессознательным образом, хотя и могут быть вполне расшифрованы. Это доказывается тем, что в сознании людей часто встречаются элементы, которые не являются личностными, их нельзя объяснить из собственной жизни индивида, они кажутся коренными, врожденными и унаследованными формами человеческой психики. Поскольку все на свете имеет свою историю, то и разум должен иметь историю, ему должны предшествовать онтогенетаческие этапы развития человека с неосознанной стадией, в которых воспроизводится именно филогенетическая стадиальность развития, к чему сам становящий рассудок человека не имеет отношения, но его воспроизводит. Иначе говоря, в индивидуальном развитии ребенка воспроизводятся филогенетические ступени эволюции его предшественников, что совершается в ходе воспитания и не осознается, а потом переходит в состав бессознательного состоящего из образов, впечатлений, продолжающих влиять на сознание. Оказалось, что психика не тождественна сознанию, в ней имеются огромные области бессознательного, которое оказывает воз­действие на жизнедеятельность людей.

Эти архаические пережитки (З.Фрейд) составляют старую часть психики человека, его основу, с "коллективными образами" и мифологическими темами. Если задаться вопро­сом, почему мифы, которые ушли в небытие еще два тысячелетия назад, постоянно воспроизводятся, и довольно активно, а нашем сознании и поныне, то ответом на это будет свидетельство с постоянном присутствии мифов в мыслительном аппарате людей как некоторого базисного знания. Позднее эти архаические пережитки будут истолко­ваны в других школах психоанализа как архетипы или прообразы (К.Юнг), оказывающиеся сознательным выраже­нием мифологических образов или тем. Длившееся тысяче­летия полукочевое скотоводство, его темы батыр, конь, кочевье, юрта, далекие земли, время существования, про­странство кочевья, теплые южные края, "ждущая невеста" и многое другое, были продиктованы не столько производст­венными отношениями непосредственно, а наличной культу­рой общества, т.е. определенным способом жизнедеятельности. Непосредственная близость протоказахов к реалиям бытия, чувственная близость к наблюдаемому и воспринимаемому миру, укорененность в этом бытии выразились в понимании времени, пространства, внутреннего мира человека, иных миров существования, смысла бытия, нравственных устоев. Все это имеет реальные корни в реальном бытии, отсюда проистекает национальный образ мира, мировоззрение, кото­рое нельзя спутать ни с одним другим миропониманием.

Обращение к истории культуры протоказахов позволяет понять то место, которое в ней занимает понятие менталитета этноса, т.е. коллективно формируемого в обществе строя мышления и психики, который присутствует у всех членов этого общества и проявляется на индивидуальном уровне. Этот "фермент" культуры играет решающую роль в соци­альном поведении каждого человека, ибо, будучи заложен в нем, он задает ему траекторию общественного движения, ориентирует в многообразном мире, а самое главное, задает основу выбора из спектра объективно имеющихся возможно­стей. Если на уровне бессознательного выбор совершается на базе архетипических форм и проявляется в инстинктах и импульсах, то менталитет диктует ориентир выбора на основе "наученного поведения", совокупности навыков и привычек, которые прививаются коллективом в ходе воспитания, образования и т.д.

Самое интересное то, что и архетипы, менталитет проявляются всегда на бессознательном уровне, и поэтому, когда осуществляется поиск мировоззренческих оснований, то он поневоле ориентируется на вычленение исходных бессоз­нательных структур, которые скрываются за ширмой фетишей и иллюзий. Если искать за видимостью сущность, то следует отрешиться от внешности явлений и перейти к анализу стереотипов сознания, набора привычек, имеющегося опыта, полученных знаний, которые в своей основе являются "коллективным бессознательным". Эту точку зрения, не говоря уже о немецкой классической философии и о психоанализе, поддерживал даже К.Маркс: "Видимость про­тиворечит сущности. Видимостью тут является сознательно установленный закон государственного строя, а сущностью его бессознательный (выделено нами - М.О.) закон, стоящий в противоречии к первому. Сознательно установленный закон тут не выражает того, что заложено в природе вещей: «против, он составляет противоположность последней" . В учении Фрейда о бессознательном, правда, на первый план выдвигалась его биологическая природа, однако уже у К.Юнга и других последователей эта концепция была переработана в отношении социальных процессов, а сексуальные влечения были заменены настроенностью человека на историческое творчество, что выглядело основой его поведения.

Оказалось, что корни всего лежат не столько во внешнем мире, сколько внутри самого человека, его импульсов существования, способов его бытия. Маркс писал: "Теория способна овладеть массами, когда она доказывает ad hominem, а доказывает она ad hominem, когда становится радикальной. Быть радикальным значит понять вещь в ее корне. Но корнем является для человека сам человек". Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т.1. С.282-283.

Это означает, что объективация теории может быть достигнута лишь тогда, когда она воспринимается не только на уровне логического мышления, но и входит в подсознание. Доказательством этому является то, что большинство своих поступков человек совершает, не размышляя об этом, не рефлексируя над каждым своим шагом. Он просто прикладывает к возникшей ситуации имеющуюся у него структуру "коллективного бессознательного" и сразу же принимает естественное для него решение на основе стереотипов сознания, обретенных привычек, имеющегося опыта.

Бессознательные структуры обладают очень высокой устойчивостью. По существу, они могут сохраняться на протяжении веков и даже тысячелетий (в традиционных обществах). Поскольку казахское общество является традици­онным, то это в полной мере относится и к нему. Один и тот же образ действия, одна психология сопровождают функционирование общества достаточно долго, поэтому так долго сохраняется мифологическое умонастроение. Древние мифологии сохраняют свое содержание и поныне, что отмечено Леви - Строссом в тезисе об одинаковом предназ­начении мифов и политической идеологии современных обществ: "Дело в том, что сущность мифа составляют не стиль, не форма повествования, не синтаксис, а рассказанная в нем история". Это имеет особенное отношение к национальной психологии, ибо мифы, рассказанные об истории народа, приобретают необыкновенную живучесть для представителей данного этноса.

"Коллективное бессознательное" народа для отдельных его представителей означает культурный контекст, вне которого они просто не существуют, ибо здесь люди участвуют в совместной деятельности друг с другом, обладают и пользуются определенными кодами языка, мотивов и т.д. В этом смысле поэма "Козы-Корпеш— Баян-Сулу" в равной мере оказывается доступной как гуннам и сакам, от которых берет свое начало, как кипчакам, найманам и аргынам, чьим детищем она считается, так и современным казахам, которые до сих пор зачитываются этой поэмой о любви. Это показывают преемственность культуры, что выражается в приблизительно одинаковом отношении к героям дастана - Корпешу, Кодару, Баян-Сулу, аналогичной оценке их поступков, жизненного выбора и дальнейшей судьбы. Самый глубинный пласт сознания оказывается тесно связанным с чувством принадлежности к определенному этносу, к его традициям и мировоззренческим установкам, что, правда, не всегда осознается самим индивидом. Национальные и рели­гиозные чувства наиболее близки к биологической основе человека, и когда происходят крупные социальные потрясения и сдвиги, у людей происходит всплеск коренных инстинктов и импульсов, а их мысли и действия перемещаются в этноконфессиональный аспект. Последним пристанищем в этом случае оказываются этнос и религия. Для доказательства этого достаточно посмотреть на карту бывшего СССР./…/

Социальные и экономические отношения протоказахов были направлены в первую очередь на поддержку условий существования и расширенное воспроизводство людей как рабочей силы и личностей. Индивиды, включенные в реальную совместную деятельность, имели свою мотивацию жизнедеятельности, осознанные цели, ориентиры и критерии поведения, основанные на различном понимании смысла скотоводства и земледелия в разных пропорциях. По мере роста совместной деятельности людей увеличивалось их общение, которое приобретало различные формы сотрудни­чества. Это позволило объединяться, образовывать особые формы кооперации деятельности, которые наращивали свою совокупную мощь, приступая к освоению все более удаленных частей территорий, и развивали наиболее целесообразные формы сотрудничества, переходя от наиболее крайних форм в виде "чистого" кочевничества и "чистого" земледелия к полукочевому скотоводству как синтетическому хозяйствен­ному типу. На данной основе стала возможной выработка основных мировоззренческих ориентиров и первичных кате­горий у протоказахов./…/

Протоказахи как составная часть древних тюрок пережили сложную цепь этнополитических и социально-экономических сдвигов, в ходе которых выдвинули и сумели реализовать/ собственные, глубоко им присущие мировоззренческие и познавательные установки, которые влились в многокрасоч­ную палитру развития человеческого общества.