Полнота новозаветного откровения и развитие догматической науки.

Догматы Церкви обладают четырьмя основ­ными свойствами: они относятся к изначальной и всеобщей истине Божественного Откровения и их предлагают в Церкви официально, обязательно для всех и окончательно. Поэтому содержание догмата следует отличать от догматической формулы, или выражения. Содержание догмата - это истина, носящая существенный характер, т.е. реально существующая независи­мо от того, что знает или как понимает эту истину человек. Догматическая форму­ла есть словесное выражение этой истины.

Истина (содержание) догмата - истина о Боге - совершенно неизменна, ибо Сам Господь неизменен: "Иисус Христос вчера и сегодня и во веки Тот же (Евр.13, 8).Иисус Христос и непосредственно, и через Своих апостолов открыл людям все вероучительные и нравственные истины, необходимые им в земной жизни для их спасения в Боге: "Я... сказал вам все, что слышал от Отца" (Ин.15,15). Закон, который Христос дал всем людям окончательно и навсегда, есть "завет вечный" (Евр. 13,20).

Уже апостол Павел призывает верующих сохранять христианские истины неизменными: "Если бы даже мы или Ангел с неба стал благовествовать вам не то, что мы благовествовали вам, да будет анафема”(Гал.1,8). Именно поэтому Православная Церковь запрещает исправлять, дополнять, изменять содержание и смысл догматических истин, а также увеличивать или сокращать их число и через отцов VII Вселенского собора определила: «Прибавляющих что-либо к учению Кафолической Церкви или отнимающих что-либо от него мы анафематствуем»17.

Если содержание догматов, их смысл не изменяемы, то догматические формулы, или словесные выражения догматов, могут изменяться и действительно изменялись в жизни Церкви. Эта изменяемость объясняется тем, что догматические формулировки исторически обусловлены, т.е. зависимы от определенных конкретных обстоятельств, языка своего времени, религиозно-философской терминологии своей эпохи. Необходимо, однако, сразу уточнить, что при всех изменениях более новая формула можетбыть только более совершенной и не может противоречить формуле более ранней.Обычно новая формула лишь расширяет формулу более раннюю и конкретизирует ее содержание. Например, I Вселенский собор выразил учение о Святом Духе очень кратко: «(Веруем) и в Святого Духа». А II Вселенский собор изложил это учение более пространно: «(Веруем) и в Духа Святого, Господа, Животворящего, Иже от Отца исходящего, Иже со Отцем и Сыном споклоняема и сславима, глаголавшего пророки». Не противореча первой, вторая формулировка более подробно излагает веру древней Церкви.

С догматическими формулами непосредственно связан вопрос о специальных богословских терминах18, которых нет в Священном Писании, но которые введены в богословие, и в частности в догматику (Троица, сущность, ипостась, единосущие, неслиянное соединение и др.). Эти, по выражению святых отцов, "богоприличные словеса" употребляются для того, чтобы найти наиболее точное выражение той иной истины и оградить её от неправильного понимания и перетолкования. История изложения основных христианских истин наглядно подтверждает это.

Так, например, Иисус Христос и апостолы всегда учили, а Церковь всегда верила, что Бог един и что Бог есть Отец, Сын и Святой Дух. Когда в последующие века появились люли, неправильно толкующие отдельные места Священного Писания, то для точного выражения правильного учения о Боге Церковь начала употреблять специальные термины: единство существа, или сущие (единосущие), и различие ипостасей в Святой Троице.

Кроме различия между догматом и его словесным выражением необходимо отличать догмат от его истолкования. Если догмат имеет признаки неизменяемости и обязательности, то истолкование его таких признаков не имеет.

Истолковать догмат – значит изложить или раскрыть его содержание таким образом, чтобы при сохранении неизменности и неискаженности самого догмата его содержание стало более доступным, понятным для человеческого сознания. Всякое истолкование догмата должно исходить из веры в его истинность, и более расширенное его понимание достигается только "в свете верующего разума", как говорит апостол Павел: «Верою познаем» (Евр.11,3). Также и блаж. Августин отмечал, что задача богословия состоит в том, чтобы «познать в свете разума то, что уже принято верой».

В отличие от самого догмата, содержание которого неизменно и общеобязательно, его истолкование этих признаков не имеет. Это можно проиллюстрировать следующим примером. Все верующие знают, что учение о Христе - Спасителе мира есть неизменный догмат, и каждый человек обращается к Христу как к своему Спасителю. Однако в ответ на вопрос о том, как, каким образом Христос спас все человечество, люди дают разные объяснения. Если одни говорят, что Христос искупил нас от диавола, то другие утверждают, что Христос принес Себя в жертву Богу Отцу так как люди прогневили Бога и нужно было Его умилостивить. Правильно понять и осмыслить данный вопрос помогает православное учение об искуплении, о котором пойдет речь в разделе о Христе – Спасителе мира.

4.2. ТЕОРИЯ «ДОГМАТИЧЕСКОГО РАЗВИТИЯ».

Каким же образом вера в полноту новозаветного Откровения совмещается с тем фактом, что в истории Церкви появляются новые догматы? Означает ли это также и возникновение новых вероучительных истин?

В западном богословии, начиная с середины XIX в., получила широкое распространение так называемая теория «догматического развития», автором которой является католический богослов кардинал Джон Генри Ньюмен (1801—1890 гг.).

Суть этой теории состоит в том, что, хотя Церковь и обладает полнотой богооткровенной истины, тем не менее для соборного сознания Церкви эта истина является сокрытой или, по крайней мере, очень неявно ощущаемой и переживаемой, до тех пор пока богословская мысль не достигнет определенного развития и не сделает это сокровенное знание явным для соборного церковного сознания.

Кардинал Ньюмен рассматривал Откровение как развивающуюся христианскую «идею». Фактически из его теории «продолжающегося Откровения» следовало, что через выявление и формулирование новых догматов в Церкви возможно появление совершенно нового знания о вероучительных истинах.

   Теория эта очень удобна для западных христиан, поскольку легко позволяет оправдать произвольные догматические нововведения как Римо-Католической церкви, так и протестантских конфессий. С одной стороны, эта теория кажется довольно логичной, но с другой — она ведет к парадоксальным выводам. В таком случае придется, например, признать, что Церковь времен апостолов и даже сами святые апостолы знали о Боге несравненно меньше, чем любой современный христианин, прослушавший курс догматики. Естественно, что с таким пониманием проблемы согласиться нельзя. Однако очевидно, что догматическая наука действительно развивается. Но в каком смысле?